Деликатная проблема.

Я её упустил. Она была так близко, в двух шагах от меня, но, чёрт возьми, грёбаная очередь и требующие оплаты покупки сорвали нашу встречу. Ну и она сама, конечно, убежавшая от меня на всех парах. Наверное, не нужно было подавать виду, что я её заметил и узнал, так было бы куда больше шансов всё-таки поговорить с ней. А это… Пока разобрался с очередью, пока выбежал на парковку, её машины и след простыл. Хотя, даже если бы и не простыл, ничего не изменилось бы, ведь я по-прежнему сижу на работе до поздней ночи, а тут просто решил пройтись пешком до ближайшего магазина. Вот так вот мне обошлись буханка хлеба и пачка сигарет. Хотя, с одной стороны я теперь был на сто процентов уверен, что всё с ней хорошо. Правда, ещё сильнее похудела. Всё-таки переживает, бедная. Всё-таки, значит, сильно меня любит. Но и гордость её родилась раньше неё самой, раз поговорить со мной не хочет. А может, дело не в гордости, а в самой ситуации? Она боится, что я ей скажу, а потому и бегает от меня как от огня? Чтобы просто не обжечься сильнее, не сделать себе ещё больнее. Она-то не знает, что я просто хочу рассказать ей как всё это было на самом деле и попросить прощения за то, что не посвятил её в эту часть своей жизни. В любом случае, разговор не состоялся, и, возможно, не состоится уже никогда. Только вот что она забыла именно тут? Пришла посмотреть на меня хоть издалека? Ага, тешь своё самолюбие, Билан, она же не дура делать себе таким образом только больнее. Значит ли это, что она живёт где-то по близости? Возможно, но что мне это даст? Не караулить же мне её на входе в этот магазин круглосуточно, или, что ещё смешнее, не бегать же по всем домам и подъездам в её поисках. Да и вообще, надо думать логически. Живи она рядом, она бы пришла пешком. Хотя стоп. Я видел её машину на парковке? Нет. А значит, ничего не исключено и всё возможно. А может, она теперь работает где-то поблизости, и заехала после работы за продуктами. Это даже хорошо. В работе все страдания переживаются легче — доказанный психологический факт, который в моём случае почему-то не особо работал. Но тогда где она работает? Нашла новую работу? Или вернулась на старую должность, где раньше работала со своим драгоценным Антоном. А ведь он её так и не разлюбил, это было видно невооружённым взглядом, хоть нам и доводилось пересекаться всего два раза за всю жизнь. В принципе, он мужчина не плохой, и если они вновь сойдутся, Поля будет в полной безопасности. А я снова один. Без неё. Да и вряд ли смогу ещё раз полюбить кого-то после неё. Эх, Поля-Поля, что ж у нас с тобой не отношения, а херня какая-то получилась? Хотя, то время, что мы были вместе — самое счастливое в моей жизни, а значит, всё-таки не такая уж и херня, просто расставание из ничего. И вот опять я сижу в своём кабинете (скоро наверное филейной частью к своему рабочему креслу прирасту, ей богу), уставившись в одну точку и совершенно не могу занять себя работой. Мысли о том, что я мог бы всё исправить, но в итоге запорол ситуацию ещё сильнее появлялись раньше, чем я успел открыть глаза, проснувшись. Но в чём-то это было даже плюсом — бодрило сразу так, что ни один будильник рядом не стоял. Внезапно вспомнив, что Лена просила зайти к ней, я резко встал на ноги, от чего в глазах на несколько секунд потемнело (сказывались недосып и бесконечные нервы), а затем, восстановив своё состояние, быстрым шагом отправился к кабинету сестры.  — Да, Поль, — чётко услышал голос сестры по ту сторону двери. — Поля? Они общаются? Вот так вот, Леночка, ты с любимым братом? За моей спиной общаешься с Пелагеей, а меня даже в известность поставить не сочла нужным? Резким движением я распахнул дверь. От неожиданности сестра подпрыгнула на месте, затем сразу же ничего не объясняя, сбрасывая звонок.  — Ну и как это понимать? — начал сразу же с повышенных тонов я.  — Ты о чём, Дим? — видимо, решила прикинуться дурочкой Лена.  — С кем ты сейчас разговаривала?  — Ни с кем, тебе показалось, наверное, — пролепетала сестра, для убедительности пожав плечами, мол, я тут совершенно ни при чём.  — Ага, галлюцинации на фоне стресса начались, — хмыкнул я. — Ленусь, ты меня за дурака-то не держи, я всё слышал.  — Что ты слышал? — продолжала стоять на своём она.  — Поля. Ты разговаривала с ней.  — Нет, Вить, тебе показалось, — сразу же перешла на «домашнее» обращение Лена. — Я разговаривала с Олей, — я выгнул бровь, как бы задав немой вопрос, а она продолжала лепетать, — ну, это мама Алискиной одноклассницы, из родительского комитета. Звонила по поводу подарков на Новый год.  — Какой новый год, сейчас ноябрь? — прошипел я, начиная не на шутку раздражаться.  — Сразу видно, у тебя детей нет, — перешла в нападение сестра, — однажды ты поймёшь, что такие вопросы нужно решать ещё в ноябре, потому что в декабре такая канитель начинается, что не до этого.  — Дай мне сюда свой телефон.  — Зачем?  — Затем, чтоб дети появились и я начал тебя понимать, — фыркнул я. — Лен, если всё на самом деле так, как ты говоришь, какой тебе резон скрывать от меня свою историю звонков. Почти с невозмутимым видом сестра протянула мне свой смартфон. Однако, радоваться столь ранней победе ещё не стоило, ведь путь к разгадке мне преградила простая блокировка.  — Пароль?  — На горшке сидел король, — внезапно хихикнула Лена.  — Я не понимаю, кто из нас старше-то? Ведёшь сейчас себя хуже Алисы, Лен, — не находя ничего смешного в её детсадовских каламбурах, продолжал своё наступление я.  — Вот её день рождения тебе и пригодится, — нехотя ответила девушка. Я ввёл заветные цифры. Подошло. Однако, Лене только следы заметать, зря она в медицину пошла, такой талант пропадает. Все недавние звонки были удалены, а сестра смотрела на меня с неким вызовом. Перейдя из недавних звонков во все сохранённые на телефоне контакты, я принялся листать вниз. Стараясь найти даже не Полю. Ну, что и требовалось доказать. Ни одного контакта с именем «Оля» или «Ольга» обнаружено не было. На всякий случай я пролистнул несколько ниже. Никакой «Хельги» тоже не существовало, так, на случай, если Лена вдруг окажется ярой фанаткой скандинавской культуры. А вот заветное и родное «Поля», точнее, официальное «Пелагея», как было записано у Лены, было на месте. Размышляя пару секунд, нисколько не больше, я коснулся такой манящей надписи, совершая звонок абоненту «Пелагея».  — Вить, ты что делаешь? — завопила Лена, замечая, что я решил набрать так скажем, «запретный номер».  — Исправляю вчерашнюю ошибку, — сухо ответил я, вслушиваясь в гудки, которые, видимо, подстраиваясь под ситуацию, сегодня мне казались какими-то напряжёнными и тревожными. Но тем не менее, была и надежда. В конце-концов, не я же стоял и рассматривал её в том супермаркете. И может быть, в тот раз всё было слишком резко и она не успела подготовить слова для разговора, который расставит всё по местам, который просто необходим нам хотя бы для того, чтобы определить вектор дальнейшей жизни: вместе мы, или порознь.  — Алло, Лен, связь прервалась? — услышал я вопрос спустя несколько секунд, показавшихся вечностью. Боже мой, я слышу её голос, она как будто бы рядом и нужно всего-то подобрать правильные слова, чтобы она меня поняла и приняла. Однако сердце забилось в бешеном ритме, будто бы я пробежал марафон как минимум в сорокаградусную жару, а все слова на свете застряли в горле и пару секунд я просто открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Да и чувствовал себя примерно так же.  — Поль, выслушай меня пожалуйста, — осторожно начал я, вслушиваясь в тишину на том конце провода. — Да, я виноват перед тобой, безмерно виноват, и хочу признать это. Позволишь? И на какое-то мгновение мне показалось, что сейчас-то и произойдёт чудо, что она ответит мне, поверит, скажет, что по-прежнему любит меня, однако, звенящую тишину прервало резкое:  — Нет. Дима, это конец, пойми. И снова гудки, на этот раз короткие и позволяющие понять, что разговор сброшен и уже вряд ли возобновится. Но пугало меня не это, а то, насколько уверенным тоном она ответила мне. Значит, однозначно всё решила. И гораздо раньше моего звонка. Дрожащими руками вернув сестре её телефон, я присел на кушетку, закрывая лицо руками.  — Что, Вить? — осторожно поинтересовалась она.  — Конец, — выдохнул я, ещё не до конца осознав произошедшее.  — Чему конец?  — Нам, нашим отношениям, мне, в конце концов! — воскликнул я, возмущаясь непонятливостью сестры. А ещё старшая и всегда говорила, что ей можно доверять и она всегда всё поймёт.  — Нет, не может быть!  — Может, Лен, может, — горько усмехнулся я, всё ещё закрывая лицо руками. Ровно до этого момента я чувствовал себя кем-то за кого всё уже давно решено. Героем фильма, сериала, книги. И мне казалось, что вот это вот всё, так, временно. Что мы немножко поиграемся в обиженных, оскорблённых и несчастных, а потом обязательно вновь будем вместе. Да, пожалуй, мне казалось, что мы просто играем в прятки, просто в несколько усложнённые. Прятки со страданиями, так скажем. Но я считал, что раз это прятки, то им обязательно придёт конец: либо я найду, либо она сама придёт застучаться, чтобы выиграть. Однако, всё оказалось куда прозаичнее. И я проиграл. Навсегда проиграл. Ничего уже не вернётся на круги своя. И в этом случае оставалось только одно — принять новые правила игры и вычеркнуть из своей жизни блондинку по имени Поля.  — Тогда и для меня конец тоже, — фыркнула Лена, сначала открыв рот, чтобы наверняка разразиться в гневной тираде, но так и застыла на полуслове, ничего не сказав. А после и вовсе присела рядом со мной, крепко обнимая.  — И что, даже не обвинишь меня в том, что я лишил тебя подруги? — тихо спросил я.  — А какой в этом смысл, Вить? — так же тихо спросила она, — я знаю, тебе сейчас куда тяжелее, чем мне.  — Спасибо, — прошептал я, приобнимая сестру за плечи, а после резко встал.  — Ты куда?  — Мне нужно побыть одному.  — Витя, — с жалостью протянула Лена. Вот только этого мне сейчас не хватало. — Можешь сегодня отдохнуть, я сделаю всё за тебя. А у тебя будет незапланированный выходной, которых у тебя, к слову, давненько не было вообще.  — Ага. В доме, где каждый грёбаный миллиметр содержит воспоминания о ней? Э, нет, я пожалуй, лучше поработаю, — усмехнулся я, только, бьюсь об заклад, усмешка вышла болезненной.  — И что ты планируешь дальше делать?  — То же, что и она, — просто ответил я. — жить, но уже в другом составе. До её появления мне было неплохо и одному. Буду восстанавливать тот настрой, — более уверенно продолжал я. — Конец так конец, что ж. Буду вновь учиться жить, не вспоминая о любви. Один раз это получилось, и второй получится. Настанет день и девушка Поля останется для меня просто воспоминанием, не более, и мы с тобой ещё выпьем за это, — улыбнулся я, подойдя к двери. — Только… Будь добра, родственникам пока никому. Я сам. Такое они обязаны узнать только из моих уст.