Parallel lines

Тэхёна что-то иногда толкает на странные поступки. Он их нечасто совершает, по крайней мере, прилюдно, но… Например, он пьёт кофе. Чашка стоит на столе. Что будет, если он подвинет её предплечьем и уронит на пол? Он хочет посмотреть. Увидеть, как она будет лететь эти полтора мгновения, на статику разливающейся в воздухе жидкости, которую обязательно запечатлит остеклянелым взглядом. Как чашка упадёт, разобьётся? Покатится? Куда покатится? Как? Какая у кофе по форме будет лужа и доберётся ли она до ковра? Простая вещь. Это может провернуть каждый, нет в этом ничего невозможного. Мешают только людские стереотипы о том, что ТАК делать нельзя. Почему нельзя-то? Это разве смертельно? Почему никого не устраивает ответ «просто так» на вопрос «зачем ты столкнул чашку со стола»? Так много вопросов и так мало ответов. Тэхён чувствует, что должен. Обязан. Это накатывает на него волной по нарастающей. Если он не сделает это, то механизм не запустится, и время покинет вселенную. У него предназначение. Судьба. Принцип домино. Он торчит половиной из окна на третьем этаже общежития, листая ленту новостей, когда чувство затапливает. Смотрит на мобильник и понимает — вот оно. Пальцы разжимаются сами собою и аппарат летит вниз. Тэхён созерцает его перевороты словно в слоумо. Айфон приземляется на макушку блондина яблоком Ньютона. Первая кость задела вторую — процесс запущен. Парень орёт, схватившись за голову, матерится благим матом и смотрит наверх. Тэхён смотрит в ответ. — Ты! — в него тычут пальцем, но даже не стыдно. Он, вообще-то, надёжно спрятан в квартире. — С вами всё в порядке?! — сквозь снег и стылость продирается кто-то в смешной шапке и уггах, спеша на прогремевший ор. Белая макушка его слышит, но разворачивается с запозданием, отвлечённая убийством глазами, задевает смешную шапку, и второй немедленно рушится на заледенелый асфальт. Тэхён закрывает окно с чувством выполненного долга. — Вот же чёрт, — Юнги падает на колени возле паренька, который прибежал ему на помощь, и упускает хулигана, швырнувшего ему в голову какой-то камень. — Вставай, — он протягивает руку к несуразному вороху шарфов и прочей утеплительной атрибутики и пытается привести это в вертикальное положение. Ворох кряхтит и поддаётся. — Я в порядке, а вы? — из кучи барахла на Юнги смотрит очаровательный розовощёкий пацан. И — ах…