Рейс в новый мир

Итак, меня зовут Сэйери Кучики, мы с Бьякуей разнояйцевые близнецы. Во все это, конечно, трудно поверить, но никакого логического объяснения всему происходящему я найти не могла. Нет, мне, конечно, приходила в голову мысль, что все это лишь иллюзия, созданная бьющимся в конвульсиях мозгом, но я быстро отбросила сию теорию, ибо она была уж очень безрадостной. Лучше уж буду верить в перерождение душ. Получить второй шанс в роли аристократки из Сейрейтея было не худшей альтернативой, хоть временами и накатывала тоска по минувшему. Я собиралась переехать в другую страну и была готова отказаться от прежней жизни, но не от привычного мира. Я с содроганием сердца думала о том, что до изобретения интернета еще целый век, а это лишь верхушка айсберга. Большинство вещей, ставших необходимостью для человека двадцать первого века, являются лишь глупой фантастикой для человека девятнадцатого. Надеюсь, я когда-нибудь приспособлюсь, а пессимистичные мысли вызваны лишь моим сегодняшним положением. Существование в теле младенца можно назвать моим личным адом. С периодическими истериками моего новоиспеченного братца я почти смирилась, но ежедневное беспомощное лежание в колыбели совершенно не удовлетворяло мою гиперактивную натуру. Единственным моим развлечением было слушание разговоров наших нерадивых нянек, до сих пор не додумавшихся расселить нас с Бьякуей по разным комнатам. Первую звали Мичи, на вид ей было около двадцати лет. Она являлась высокой худощавой девушкой с узкими плечами. Свои черные волосы Мичи всегда собирала в тугой пучок. Девушка обладала кротким и заботливым нравом и мелодичным голосом. Временами она пела нам колыбельные и рассказывала какие-то глупые истории. Вторую звали Иоши, она была обладательницей ярких зеленых глаз и густых платиновых волос, которые обычно были собраны в аккуратную мальвинку. На лбу у нее пролегли неглубокие морщинки, свидетельствовавшие о том, что по человеческим меркам ей уже перевалило за сорок. Несмотря на это, я находила ее невероятно красивой. Иоши была достаточно сдержанна и обычно говорила меньше своей коллеги, но именно от нее я узнала, что наша с Бьякуей мама не перенесла роды. Кстати, о старших родственниках. Соджуна за всю мою недолгую жизнь в этом теле мне увидеть так и не удалось. Бедняга, должно быть, тяжело переживал смерть жены. Если он и приходил посмотреть на потомство, то делал это, когда мы спали. Зато Гинрей навещал нас целых два раза. Что-то вещал о важности продолжения аристократического рода и даже приложил руку к успокоению нашей маленькой банши. И да, я сравнила плачущего ребенка с призраком плакальщицы. На мой взгляд, вполне справедливое сравнение, которое явно не заслуживает осуждения: это орущее чадо мешает мне спать уже которую неделю. Дни тянулись невыносимо медленно, я уже давно потеряла счет этой бесконечной череде однообразных событий. Мы с Бьякуей медленно учились ползать и осваивали новые способы взаимодействия с окружающим миром и друг с другом. Я просто искрила дружелюбием, пытаясь наладить контакт со столь близким родственником: отдавала ему игрушки, лезла обниматься, а однажды даже неуклюже чмокнула его в щечку. Однако мой новоиспеченный братец особого энтузиазма не проявлял, что немного огорчало. Позже я решила, что он просто еще слишком мал для построения нормальных семейных отношений, поэтому временно оставила несчастного ребенка в покое. Однажды к нам наведался молодой человек с добрыми голубовато-фиолетовыми глазами, в котором я почти сразу узнала Соджуна Кучики. Мичи, следившая за нами, немедленно вскочила и низко поклонилась своему господину. А я собрала все младенческие силы в кулак и уверенно поползла в его сторону, пока нянька не успела меня схватить. Его взгляд почему-то вызывал во мне отчаянное чувство жалости и желание хоть как-то его подбодрить. Мужчина, заметив какое-то копошение, перевел взгляд в мою сторону. Я обрадованно потянула к нему руки, но тут же совсем неаристократично плюхнулась на пол. Будь проклято это тело! Папенька снисходительно улыбнулся и поднял меня на руки. Я, не теряя времени даром, вцепилось в него мертвой хваткой и натянула на детскую моську самое, как мне тогда казалось, очаровательное выражение. Не желая останавливаться на достигнутом, я решила посвятить Соджуну свою первое слово и отчаянно пискнула: — Па-па! Сие великое достижение было неожиданностью даже для меня, поэтому шок в глазах взрослых был вполне оправдан. Однако их молчание несколько затянулось, и меня начали посещать сомнения в их адекватности. И тут до меня дошло! Я просто не могла знать, что это мой отец. Твою мать! Что делать-то теперь? Однако делать ничего не пришлось. Мичи с радостным воплем вскочила со своего места. — Она Вас узнала, господин! Потрясающе! — верещала она. Я недовольно запищала, раздраженная высокими тонами, сквозившими в монологе этой девицы. Мичи сразу притихла, а Соджун нежно провел рукой по моей почти лысой макушке. Нет, волосюшки там были, но густой шевелюрой я похвастаться пока не могла. — Позовите отца, — обратился к няньке мой вдохновитель. Мне показалось, что настроение у него немного поднялось. — Он должен знать, что Сэйери сказала первое слово. Мичи сорвалась с места, а я тем временем вспомнила про Бьякую и стала вертеть головой в его поисках. Мой братец нашелся среди своих игрушек, он лежал, свернувшись калачиком, и мирно посапывал. Стало как-то обидно, что он пропустил час моего триумфа, но, взглянув на него еще раз, я поняла, что это зрелище того стоило. С трудом верилось, что этот миленький карапузик, из приоткрытого рта которого сейчас стекает струйка прозрачной слюны, когда-нибудь станет холодным и невозмутимым главой клана Кучики. Кстати, о главах клана. Я покосилась на Соджуна, который тоже смотрел на Бьякую и думал о чем-то своем, продолжая нежно поглаживать меня по голове. Что там с ним в каноне стало? Он вроде тоже недолго прожил, на задании погиб или что-то в этом роде. Желание спасти его было колоссальное, но идеи в голову как-то не приходили. Объект моих дум тем временем вернулся к реальности и даже завел со мной разговор: — Прости, что не навещал вас, Сэйери. Ответа от младенца, конечно, никто не требует, но я чувствовала отчаянную потребность сказать ему, что все нормально. К сожалению, подобрать слово из двух и менее слогов для выражения этой мысли не представлялось возможным, но меня посетила внезапная идея. Я доброжелательно агукнула, а затем поманила Соджуна крошечным пальчиком. Стоило ему нагнуться ко мне, как я схватила его за шею и легонько чмокнула в щечку, расплывшись при этом в озорной улыбке. Наш папенька, как мне показалось, был немного ошарашен подобным проявлением чувств, но быстро взял себя в руки, ответив мне доброй улыбкой. Какой же душка! Жаль, что его в каноне не было. Идиллия, правда, длилась недолго. Вскоре появился Гинрей, потребовавший продемонстрировать мои языковые навыки. Мне оставалось только подчиниться.