Рейс в новый мир

Я с мрачным видом сидела возле того самого здания, стену которого изрядно подпортил мой Бьякурай. Взволнованные офицеры и рядовые бесцельно сновали из стороны в сторону, вяло переговариваясь, худощавая девчушка из четвертого отряда, занимавшаяся лечением моей правой руки, периодически вздрагивала от звука шагов, а когда понимала, что ее жизни ничего не угрожает, неизменно бросала на меня стыдливый взгляд из-под опущенных ресниц. Массовое сумасшествие прекратилось так же внезапно, как и началось. Офицеры, еще недавно бросавшиеся на своих товарищей, теперь смирно сидели, не подавая признаков жизни, а на вопросы, задаваемые им, бубнили нечто невразумительное. Но кое-что из их невнятного бормотания все-таки можно было разобрать. Сопоставив обрывочные сведения, полученные мной от Киске, которому относительно недавно удалось избавиться от моих дьявольских тисков, с тем, что говорил Тэкеши, я пришла к выводу, что все те, кто обнажил свои духовные клинки против товарищей, находились под действием какого-то наваждения, искажавшего реальность. Однако образы, чудившиеся пострадавшим синигами, были совершенно различны, что сильно мешало ходу немедленно начавшегося расследования. Впрочем, мне лично не приходилось сомневаться в личности виновника беспорядков: в Сейрейтее только одно живое существо было способно так смутить рассудок, что у жертвы даже не останется сомнений в действительности происходящего. Одно оставалось для меня загадкой: зачем Айзену нужно было устраивать такой шум в последний день уходящего года? Неужели он настолько уверен в себе, что не допускает и мысли, что его могут раскрыть? Я искала и не находила ответы на эти вопросы с того момента, как немного пришла в себя и вновь обрела способность мыслить логически. — Ты в порядке? — раздался чей-то участливый голос за моей спиной. Я вздрогнула, осознав, что за своими мыслями не заметила, как пугливую лекаршу, давно закончившую свое дело, сменил мой светловолосый командир. Урахара выглядел озадаченным и изредка бросал на меня, как мне казалось, виноватые взгляды. Теперь третий офицер, хоть и продолжавший находиться в состоянии серьезной задумчивости, больше походил на того легкомысленного и немного неуверенного паренька, каковым он являлся большую часть времени. Строгая решительность, с которой он отправился устранять беспорядки и которая не позволила ему растеряться во время моей истерики, на время уснула, ожидая возможности пробудиться вновь, когда очередная опасность нагрянет в Общество Душ. — Да, можно сказать, что боевое крещение пройдено успешно. А ты? — заметив непонимающий взгляд, которым наградил меня Киске, я, вяло улыбнувшись, продолжила. — Наверное, мало приятного в том, чтобы гоняться за всякими безумцами в собственный день рождения. — Произошедшее меня сильно настораживает, — Урахара свел брови к переносице, и уверенность, неизменно появлявшаяся в чертах третьего офицера, когда дело касалось его подразделения, сильно украсила его и без того привлекательное лицо. — Все указывает на то, что кто-то пытался отвлечь всеобщее внимание от чего-то более важного, но я думаю, что за этим скрывается что-то еще. Я поежилась от страшной догадки, бесцеремонно вклинившейся в поток упорядоченных мыслей, и в ту же секунду застыла, встретившись взглядом с на миг потемневшими глазами Киске. Казалось, на их дне можно было прочитать ту же мысль, что заставила все внутри меня болезненно сжаться, но подобное было решительно невозможно. Подвергшиеся гипнозу синигами вновь обрели рассудок в тот самый момент, когда я смогла обезвредить Тэкеши. Возможно, конечно, виной всему было самое банальное совпадение, во всяком случае, мне очень хотелось так думать, но под ложечкой все равно неприятно засосало, стоило сделанному после этих наблюдений выводу раз со всей ясностью обрисоваться в голове. Если же все-таки случившееся не было совпадением, то совершенно очевидным становилось, что Айзен почему-то мной заинтересовался, однако причины этой заинтересованности и цели затеянного поединка с Накаямой оставались для меня неведомыми. Парализующий страх от мысли, что я каким-то образом оказалась на дороге самого жуткого и беспринципного из синигами, заставлял гнать от себя подобные мысли и догадки, но чем больше я пыталась не думать о своей причастности к этому делу, тем сильнее убеждалась в своих пугающих предположениях. — Впрочем, тебе не стоит переживать из-за этого, — заметив, какое впечатление произвели на меня его слова, Урахара быстро опомнился: его глаза вновь приняли спокойно-мечтательное выражение, а на губах заиграла добрая, даже немного детская, улыбка. — Я провожу тебя до поместья Кучики. Все последовавшие за произошедшим январские дни были наполнены безумной беготней, спорами, противоречивыми приказами и пугливой растерянностью лиц, которую обыкновенно скрывали за напускной холодностью и сердитостью. Даже Киске был как-то особенно задумчив и на время даже прекратил наши некогда регулярные совместные тренировки. Беднягу можно было понять: никто особенно не удивился, когда расследование этого в высшей степени странного дела повесили на командира подразделения задержания. Я взволнованно вздрагивала каждый раз, когда до меня доходили очередные сведения о появлении новых зацепок, но в глубине души догадывалась: они ни к чему не приведут. Айзен не настолько глуп, чтобы проворачивать свои делишки, не будучи уверенным, что его не раскроют. Однако было совершенно очевидно, что после случившегося лейтенант пятого отряда будет какое-то время избегать активных действий, чтобы лишний раз не привлекать внимания к своей персоне, что, в свою очередь, давало мне время на раздумья. Справившись с приступами паники, поначалу меня одолевшими, я пришла к выводу, что зашла слишком далеко, чтобы теперь остановиться: почти все мои самые близкие друзья в будущем будут втянуты в интриги Соуске, поэтому, даже если предположить, что недавние проделки неугомонного лейтенанта не имели ко мне никакого отношения, его интриги непременно должны будут коснуться меня в будущем. А если противостояния не избежать, то нужно было постараться выйти из него победителем, что с таким соперником практически невозможно. Поэтому мне нужно было быть предельно осторожной, первым делом разузнать, как много синигами уже подверглись абсолютному гипнозу Кьёки Суйгецу, и постараться самой не подпасть под его действие, а также заручиться поддержкой сильных союзников. К счастью, ресурсов для слежки за лейтенантом пятого отряда у меня было достаточно, так что начало моей кампании против Айзена было положено немногим после окончания официального расследования, которое, несмотря на все усилия и гениальность Киске, не дало результатов. Через несколько дней после того, как старик Ямамото признал дело о беспорядках в Сейрейтее закрытым, в чайный домик на территории поместья Кучики вошел мужчина в фиолетовой униформе. Лицо его было почти полностью скрыто под маской, но я сразу узнала в нем одного из командиров клановой охраны. Мой гость, прикрыв за собой сёдзи, опустился на колени и низко поклонился: — Моя госпожа, Мацуи Акихиро, командир телохранителей, по Вашему приказанию прибыл. Я жестом подозвала мужчину к низкому столику, на котором стояли тарелки с самыми разными угощениями и небольшой чайник, до краев наполненный душистым жасминовым напитком. Командир охраны, очевидно, смутившись, на какое-то время застыл у входа, но, заметив мой требовательный взгляд, был вынужден подчиниться. — Скажи, — начала я, с трудом выждав, пока мой гость сделает несколько глотков обжигающего чая, — можешь ли ты раздобыть для меня сведения так, чтобы никто, даже дедушка, не смог догадаться о моей просьбе? — Кучики-сама, я не должен обсуждать или оценивать приказы своего сюзерена и обязан сделать все для Вашего спокойствия, однако я не посмею сделать что-либо, не получив на то согласие главы клана. Я, хоть и предполагала, что получу именно такой ответ, поморщилась от неудовольствия. Мне было необходимо убедить этого человека помочь мне, поэтому отступление казалось совершенно невозможным. — Ты уже очень давно служишь моей семье и прекрасно знаком с характером дедушки. Мне не удастся доказать ему необходимость этих сведений, однако, уверяю тебя, они могут спасти не одну жизнь. — Моя госпожа… Я подняла руку вверх, призывая к молчанию. — Слышала, ты был дружен с моим отцом? Мацуи мрачно кивнул, понимая, что его хорошие отношения с Соджуном будут использованы в качестве аргумента. — Ты знаешь, он бы поддержал меня, даже если бы сам не поверил в сказанное, мой отец непременно позволил бы мне проверить некоторые слухи хотя бы для того, чтобы развеять опасения дочери. Акихиро взволнованно завозился, тем самым дав мне понять, что мои слова попали в цель: мужчина, казалось, уже не был уверен, что, продолжив слушать, сможет устоять перед уговорами дочери человека, которого он безмерно уважал и которому был предан до самого конца. — У меня есть некоторые подозрения, которые мне пока не удается подкрепить фактами. Прошу, ты один из немногих людей, которым я могу полностью доверять. Помоги мне, сделай это ради памяти моего отца, который всегда был добр к тебе и твоей семье. Сказав последние слова, я прямо посмотрела в глаза своего собеседника, и, должно быть, что-то в моем взгляде показало Мацуи, как важно было то, о чем его просили. Мужчина еще какое-то время оценивающе вглядывался в мое лицо так, будто плотно сжатые губы или широко раскрытые глаза могли о чем-то поведать ему, а затем смиренно склонил голову в глубоком поклоне: — Моя жизнь и мой клинок в Ваших руках, милостивая госпожа. Весной того же года мы с Шинджи сидели на энгаве капитанского домика в пятом отряде, меня давно подмывало желание заплести своему длинноволосому приятелю колоски или косички, но только в этот солнечный апрельский день мне представилась такая возможность. Хирако сидел, привалившись правым плечом к деревянным перилам, и довольно щурился на солнце, что светило ему в лицо. Изредка он забывался и поворачивался ко мне, чтобы что-то сказать, отчего я невольно слишком сильно дергала его за волосы, тем самым доставляя длинноволосому капитану ощутимый дискомфорт. После этого тот обыкновенно что-то обиженно бурчал и обнажал верхние зубы, демонстрируя страдание. — Сэй-тян, слышала новость? — вновь повернулся ко мне Шинджи, однако на сей раз мне удалось уберечь его волосяные луковицы от серьезных потрясений. — Капитан третьего отряда собирается уйти в отставку в конце этого месяца. Небось, не смог больше выдерживать старуху Ибу. Слабак, я-то Соуске до сих пор терплю. Я невольно передернула плечами при упоминании лейтенанта пятого отряда. В последнее время Айзен вел себя уж слишком смирно: со мной держался почтительно, но отстраненно, будто бы моя персона была, хоть и важной, но весьма заурядной, так что для него никакого интереса не представляла. Мне, конечно, очень хотелось думать, что все так и было, но интуиция подсказывала, что за такие мысли цепляться не стоит. Впрочем, с Хирако этими соображениями пока было делиться необязательно: — Собираешься порекомендовать Роза на его место? — Вот за что я тебя люблю, так это за твою проницательность. Из Роза получится неплохой капитан, он знает, что такое стиль. Я довольно улыбнулась и, помолчав, обратилась к приятелю с вопросом, мучившим меня уже некоторое время: — Кстати, Шинджи, давно хочу спросить. Ты… видел шикай Айзена? — А что? — Просто интересно, какой он. — Надеюсь, ты не влюбилась в этого придурка? — Хирако покосился на меня через плечо. — Я спросила тебя, видел ли ты шикай своего лейтенанта, а не знаешь ли ты, как зовут его даму сердца, — Шинджи, конечно, не мог знать, как важен был для меня этот разговор, но мне все равно не удалось сдержать раздражение, когда он так несерьезно отнесся к моему вопросу. — Ладно, чего ты взъелась, видел я его шикай, он же все-таки мой лейтенант, — Хирако со скучающим видом вновь посмотрел на меня через плечо, — обычный занпакто водяного типа. По спине пробежали мурашки от мысли, что Шинджи уже находится под угрозой стать жертвой гипноза Кьёки Суйгецу, я чувствовала, что должна уберечь своих друзей от ловушки Айзена, но все еще не имела представления о том, как осуществить задуманное. Сведения, что я получала от Мацуи, были весьма скудными, и посланным мной разведчикам еще очень долго не удавалось найти ничего существенного. Мои люди довольно быстро разузнали, что все синигами, участвовавшие в учиненных в последний день года беспорядках, действительно видели шикай лейтенанта пятого отряда, однако большего ни о гипнозе, ни о Соуске выяснить не удалось. Ситуация изменилась лишь в конце девяностого года. В тот декабрьский вечер я безуспешно пыталась связаться с духом своего меча. Хиори сидела рядом и периодически давала мне, как ей казалось, необыкновенно ценные советы. Быть может, ее рекомендации и были полезными, а причины моих неудач крылись лишь в моей бесталанности и неусидчивости, но в какой-то момент я, устав терпеть многочисленные наставления, разочарованно фыркнула и, еще раз укоризненно глянув на свой асаучи, отложила его в сторону: — Ничего я не слышу! Может, его как-то позвать? — Ага, — усмехнулась, прищурившись, Саругаки. — Три раза сказать: «Занпакто дурочки Сэй, приди!» — Киске сказал, что мой меч уже давно говорит со мной, просто нужно научиться его слышать, — язвительные замечания подруги я уже давно научилась пропускать мимо ушей. — Ага, только тебе, тупице, на это и десятка лет не хватит, если продолжишь так рассиживаться. Хиори уже приготовилась разразиться многочасовой тирадой, однако появление запыхавшегося молодого паренька, которого я несколько раз видела рядом с преданным мне Акихиро, нарушило ее планы. Мальчишка неловко сбросил скорость, завидев меня, и слишком громко бухнулся на колени: — Кучики-сама, я принес донесение от господина Мацуи. Я вздрогнула от нехорошего предчувствия и с опаской покосилась на растерянную Саругаки: никогда не знаешь наверняка, что может ее разозлить, так что спровадить лейтенанта двенадцатого отряда, если бы мне того захотелось, было бы не так просто. Однако по выражению лица гонца было ясно, что медлить нельзя, так что я, собрав волю в кулак, сообщила Хиори, что дело касается клана Кучики, поэтому она при докладе присутствовать не может. — Больно надо мне выслушивать ваши бредни, — насупилась Саругаки, — и так на тебя, бездарность, кучу времени потратила. Сказав это, девушка ушла в сюмпо прежде, чем я успела ей что-нибудь ответить. Стоило Хиори окончательно исчезнуть из поля зрения, как мой требовательный взгляд обратился к мальчишке, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу. Заметив негласное позволение говорить, он, склонив голову и набрав в легкие побольше воздуха, протараторил: — В шестьдесят пятом районе северного Руконгая замечена странная активность пустых. — И снова северный Руконгай, — пробубнила я себе под нос, а затем, подняв глаза, сказала уже громко, — мне хотелось бы взглянуть. — Госпожа! — отчаянно замахал руками юноша, — господин Мацуи очень не хотел, чтобы Вы вмешивались в это дело и подвергали себя опасности, однако… Договорить моему собеседнику помешал очередной визитер. На этот раз гостем оказался высокий и крепкий мужчина в стандартной форме синигами, что было странным само по себе: охрана не должна была пропустить обычного служащего в такой час, если только не случилось ничего из ряда вон выходящего. Когда же я узнала в нарушителе спокойствия своего старого знакомого, то окончательно перестала что-либо понимать. Язык отказывался ворочаться во рту, но мне все-таки удалось выдавить из себя вполне логичный вопрос: — Тэкеши? Что ты здесь делаешь в такой час?