Рейс в новый мир

Поместье Кучики встретило меня обеспокоенными лицами слуг и сообщением о том, что дедушка остался ночевать в своем отряде. Не задерживаясь, чтобы сменить шихакушо на домашнее юката, я направилась прямиком в покои брата и, распахнув сёдзи, застала его за занятиями каллиграфией. Мазки, которые мне удалось разглядеть из-за плеча Бьякуи, были далеки от идеала: направления линий одних и тех же иероглифов не всегда совпадали, а кое-где написанное и вовсе нельзя было разобрать из-за поставленных клякс. Сделав очередное движение кистью, мой брат раздраженно выдохнул и поспешно смял плод своих трудов в правом кулаке. — Развлекаешься? — я улыбнулась, обнимая Бьякую со спины и утыкаясь кончиком носа в теплую шею. Мой брат порывисто выдохнул и, обернувшись, поспешил подняться, тем самым заставив меня немного отстраниться. За прошедшие несколько лет Бьякуя сильно вытянулся, так что теперь, не вставая на мыски, я не могла даже чмокнуть его в щеку. Передо мной стоял уже не мальчик, а юноша, очень красивый юноша с тонкими и правильными чертами, умными глубокими глазами и нежной улыбкой, которую так часто видела я и так редко — все остальные. Никто, кроме меня, не мог знать, как прекрасно было его лицо в минуты спокойствия и тихого счастья, сколько страсти он вкладывал в рассказы о вещах, его действительно волновавших, как сильно он желал добиться дедушкиной похвалы. Иной раз я не могла с точностью сказать, кому из нас больше хотелось заслужить одобрение старшего Кучики, однако после моего вступления в Готей мне стало казаться, что для Бьякуи это стало важнее. Но кое-что в моем брате все-таки осталось неизменным: он был по-прежнему вспыльчив и до жути нетерпелив. — Ты постоянно отвлекаешься и раздражаешься после каждой ошибки, — братишка ни о чем меня не спрашивал, но я чувствовала, что мои слова будут иметь большую силу, чем те же, сказанные его наставником, — как только ты научишься концентрировать все внимание на своем занятии, сразу станет получаться. Я знала, что он справится и вскоре в совершенстве освоит не только каллиграфию, но и остальные дисциплины, необходимые для будущего главы клана, а вместе с ними и искусство прятать свои истинные чувства за маской холодности и безразличия. Почему-то считается, что именно в последнем любой аристократ должен достичь особенных успехов, будто бы принцы и принцессы с ледяным сердцем — тот образец, на который каждый должен равняться. Но пока Бьякуя оставался импульсивным юношей, неспособным правильно начертить острие крюка «китайского клевца», и просто лучшим братом во всем Сейрейтее, каковым, впрочем, он будет для меня всегда. — И откуда ты все это знаешь? — фыркнул будущий глава клана, с сомнением покосившись в мою сторону. — Потому что я занудная принцесса с ледяным сердцем, — я картинно развела руками, — мне положено. Мой брат пристально посмотрел мне в глаза, а затем нарочито медленно поднял правую бровь, требуя объяснений. За то бесконечное множество солнечных дней, теплых вечеров и беззвездных ночей, что мы провели вместе, он научился с поразительной точностью выявлять малейшие колебания моего настроения, так что не было смысла даже пытаться отнекиваться. Впрочем, я и так старалась ничего не скрывать от Бьякуи: общение с ним почти всегда придавало мне сил. Хоть мы и были двойняшками, психологически я была значительно старше и большую часть времени старательно исполняла роль заботливой и умудрённой опытом сестры, периодически дающей дельные советы, а также единственного, кроме дедушки, человека, способного хотя бы на время усмирить порывистость младшего Кучики. Несмотря на это, порой мне казалось, что Бьякуя старше меня не на одну сотню лет: он всегда знал, что мне действительно нужно, и умел находить именно те слова, которые мне необходимо услышать. Я кивнула собственным мыслям и, улыбнувшись левым краешком губ, поманила брата за собой. Из покоев Бьякуи, так же как и из моих, можно было попасть во внутренний двор поместья, и у меня было твердое намерение начать разговор именно там: несмотря на частоту совершаемых мной ночных вылазок, моя страсть к подобным прогулкам так и не иссякла. Может, дело было в воздухе, который был совершенно особенным в это время суток, или в сумраке, что, опускаясь на Сейрейтей, напускает на все сущее романтическую дымку. Впрочем, надо сказать, что ночные прогулки были нашей с Бьякуей общей страстью, так что через некоторое время мы уже медленно шагали вдоль берега реки, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Никто из нас не спешил начинать разговор, прохладный ветерок, веющий от воды, прояснял мысли, и каждый думал о чем-то своем. На лице Бьякуи застыло выражение абсолютного спокойствия, предававшее ему вид достойного представителя знати, его взгляд скользил по прозрачной поверхности реки, высматривая, не блеснет ли где золотистая спина какого-нибудь юного карпа, также питающего слабость к чарующей притягательности ночи. Я высоко задрала голову, наблюдая за мрачным небом, на котором по-прежнему не было ни одной звезды, внезапно безумная идея непрошеным гостем ворвалась в хоровод мыслей, заставив меня усмехнуться: — Знаешь, Ее Высочество Шихоин велела мне отправиться в Руконгай завтра утром, так что придется рано встать, а я брожу тут и думаю о всяких непристойностях, — на этих словах Бьякуя взглянул на меня с толикой ехидства, но уже через секунду заменил его заинтересованностью, дополняемой привычно поднятой правой бровью. — Давай убежим. Судя по выражению, застывшему на лице моего брата после подобной реплики, сказано было больше, чем он мог осознать, так что я предприняла спешную попытку оправдаться: — На пару часиков, как в детстве. Бьякуя смерил меня оценивающим взглядом, немного помолчал, видимо, взвешивая все за и против, вздохнул, еще раз посмотрел на меня, но все-таки сдался: — Ладно, но имей в виду: я делаю это только потому, что ты без меня пропадешь. Я немедленно просияла и, бросив через плечо: «Не забудь скрыть реяцу», ушла в сюмпо. Бьякуе оставалось только последовать за мной. Вскоре мы достигли много лет назад облюбованного нами местечка, где, почти вплотную примыкая к стене, ограждающей поместье, возвышался вековой клен. Он несколько выбивался из общего ландшафта, но, если верить рассказам прислуги, был посажен еще по приказу нашей тети, любимой дочери капитана Кучики, и именно поэтому не был срублен даже в угоду красоте и столь ценящемуся в клане Кучики порядку. Еще будучи неспособными сделать и пары шагов в сюмпо мальцами, мы использовали это дерево, чтобы перебраться через стену поместья, чем, правда, сослужили клену плохую службу: беспокоясь о безопасности детей, его все же несколько раз собирались срубить, но до активных действий дело так и не дошло. Сейчас, конечно, нам не нужно было прибегать к подобным ухищрениям, чтобы оказаться за ограждением: мастерство мгновенного шага, к счастью, позволяло. Однако мы так привыкли начинать свои вылазки именно отсюда, что вдруг изменять сложившимся за несколько лет традициям не было никакого желания. Вскоре мы уже шли по освещенной китайскими фонариками торговой площади, некоторые лавки еще были открыты, так что мне все-таки удалось раздобыть данго для себя и бананы для Бьякуи. Откусив кусочек от одного из съедобных цветных шариков, нанизанных на деревянную палочку, я собиралась продолжить рассказ о прошедшем вечере, однако, приблизившись в своем повествовании к моменту, завершившемуся красным отпечатком моей пятерни на лице Ичимару, внезапно осеклась: если слова этого несостоявшегося ужина пустых достигнут нежных ушей моего братца, последствия могут быть необратимыми. Зная пылкий характер младшего Кучики, можно было предположить, что дело имеет все шансы дойти до открытой стычки, и если судьба Ичимару меня мало волновала, то беспокойство за сохранность любимого брата заставило прикусить язык и оборвать рассказ на собственной язвительной реплике. — Так что теперь мне не очень хочется еще раз пересекаться с человеком, которому сказала такое, — мешай ложь с правдой, и тебе поверят. — Но ты ведь не сказала ничего такого, Ери. Руконгайцы должны знать свое место, у представителей таких благородных кланов, как Кучики, нет времени, чтобы с ними сюсюкаться. Я хмыкнула, так как, сколько бы Бьякуя не убеждал меня в обратном, знала, что была не права. Хоть мне всего лишь хотелось пресечь дальнейшие нападки со стороны Ичимару, способ для этого был выбран явно не самый удачный. — Впрочем, — добавил мой брат, немного поразмыслив, — он, конечно, этого не стоит, и я бы сам никогда не опустился до разговоров с такими оборванцами, но, учтя особенности твоего характера, могу посоветовать тебе извиниться. Пусть видит, какая пропасть лежит между вами. Я рассеянно моргнула, тупо уставившись в серые глаза Бьякуи. Одна простая фраза положила конец дилемме, казавшейся неразрешимою. Ичимару, конечно, сам напрашивался на колкость, к тому же после еще и, явно насмехаясь, задал вопрос, отбивший всякое желание еще когда-нибудь с ним заговорить, но меня тяготило именно то, что я, сама того не желая, ему уподобилась. Именно это, даже несмотря на личность оппонента, не давало мне покоя. Мой брат уже не в первый раз понял причину моих тревог раньше меня и быстро нашел решение, казалось бы, лежавшее на поверхности. Замыслив поговорить с Ичимару при следующей встрече, я удовлетворенно кивнула самой себе и, поблагодарив брата за дельный совет, переменила тему, пока Бьякуе не пришло в голову начать выяснять, что произошло после моей маленькой речи о положении руконгайцев в обществе: — Кстати, на последнем приеме в поместье клана Цунаяширо их младшенькая смотрела на тебя уж очень многообещающе. — Ери! — мой брат мгновенно вспыхнул, бросив на меня укоризненный взгляд. — А что? Может, тебе больше по вкусу юная Куукаку Шиба? Она немного грубовата, но, — тут я весьма красноречиво посмотрела в сторону Бьякуи, ладонями обрисовывая округлости на груди, — тебя можно понять. К моменту завершения моей коротенькой фразы мой бедный братец уже успел уподобиться раку, он отчаянно глотал ртом воздух, вена на его виске угрожающе вздулась, но Бьякуя все-таки нашел в себе силы для ответа: — Да как ты могла подумать, что мне может понравиться эта неотесанная мегера?! Я видел ее всего один раз, но и этого хватит на всю жизнь. — Да, это правда, Шибы не очень любят бывать в обществе. Может, тебе стоит навестить их поместье? Думаю, Куукаку будет рада, — тут я заговорщицки посмотрела на брата и, заметив его растерянность, многообещающе ему подмигнула. После моей фразы и без того небольшой запас терпения этого юного холерика окончательно иссяк. Мой брат отчаянно сжимал и разжимал кулаки, пытаясь привести растрепанные нервы в хоть какое-то подобие порядка, левый глаз бедняги был готов задергаться, так что стало совершенно очевидным, что с моей стороны он такой подставы не ожидал. Обычно объектом восьмидесяти пяти процентов моих шуток была Хиори, но подразнить кого-то и не отхватить за это шлепкой по лицу — особенное удовольствие. — Тебя что, Драная Кошка укусила?! С каких пор ты делаешь все, чтобы меня взбесить? — Я забочусь о твоей личной жизни. Ну, скажи, кто-то же должен тебе нравиться. — А тебе? — Причем здесь я? Это же не на меня пускают слюни почти все красавицы Сейрейтея. — А мужского пола тебе не хватает? И, к слову, о клане Цунаяширо, — тут уже Бьякуя нападал на меня, — их главе ты, кажется, тоже понравилась. — Не мели чушь, он помолвлен. Я раздраженно выдохнула и, развернувшись на пятках, направилась в сторону поместья Кучики. Не сказать, что мне был так уж неприятен этот разговор, но ситуация несколько вышла из-под контроля, когда мой брат стал переводить стрелки на меня, так что теперь нужно было сделать пару шагов назад. Главная цель — отвлечь внимание Бьякуи от дальнейших расспросов о, кажется, уже вчерашнем вечере — была достигнута, поэтому можно было немного расслабиться. Впрочем, судя по всему, раззадоренный мной братишка сдаваться не спешил: чуть перегнав меня и повернув голову в мою сторону, он продолжил: — Обещать — не значит жениться. Я ничего не сказала, но про себя отметила, что где-то это уже слышала, и с застывшим лицом продолжила путь в поместье. Бьякуя, немного подумав, собрался было сказать что-то еще, но был прерван моим весьма прочувствованным сообщением о том, что у меня осталось слишком мало времени на сон, поэтому нам лучше перейти на мгновенный шаг. Но будущего главу клана такой расклад явно не устроил, и он, схватив меня за руку и чему-то усмехнувшись, сказал: — Всего пару минут назад, когда ты пыталась подсунуть кого-то мне, тебя это мало волновало. Теперь твоя очередь отвечать. Ну, а тебе кто нравится? — Никто мне не нравится! И вообще, если я завтра или, что более вероятно, уже сегодня усну во время какой-нибудь стычки и меня сожрет пустой, то это будет на твоей совести. Натянув на лицо самое серьезное из когда-либо виденных моим братом выражений, я все-таки ушла в сюмпо, вскоре оказавшись у ворот поместья, и, не дожидаясь Бьякуи, перемахнула через ограду. Впрочем, столь спешное возвращение уже не могло спасти мой организм от недосыпа. Утром я чувствовала себя так, будто по мне проехался по меньшей мере десятитонный дорожный каток: глаза отказывались открываться, мысли путались, а уж желание слиться с футоном в одно существо было просто непреодолимым. Однако опаздывать было нельзя, а времени, чтобы привести себя в товарный вид после почти бессонной ночи, нужно было больше, чем обычно. В этот раз у меня и в мыслях не было отказываться от помощи служанок, наличие которых в такие моменты было чуть ли не единственной отдушиной. Усилиями этих умелиц мое безжизненное тело все-таки было приведено в относительный порядок, так что вскоре я уже плелась к Вратам Черной усыпальницы, где и был назначен сбор, и, проклиная кошку, тихо радовалась, что хоть что-то услышала на вчерашнем собрании: эта бестия ведь не удосужилась ничего объяснить, смылась, бросив на прощание: «Ты тоже отправляешься на задание». — Кучики! — окликнули меня, как только моя макушка вынырнула из-за последнего поворота. — А мы уже думали за тобой Судзуки посылать. Я усмехнулась. Семья Судзуки Шина, служившего в нашем отряде десятым офицером, принадлежала к хоть и низшей, но все-таки знати, поэтому некоторые из моих сослуживцев считали, что на переговоры со мной лучше всего посылать именно его. Конечно, Шин не был единственным представителем аристократии во втором отряде, однако оказался самым сговорчивым и к подобным просьбам относился со свойственной ему легкостью. Однако ни одно из многочисленных достоинств этого в высшей степени славного парня не мешало Накаяме считать Судзуки выскочкой. Как мне потом рассказал Ватанабэ, именно после ссоры с Шином Тэкеши решил сорвать свою злость на мне, когда мы впервые встретились на территории наших казарм почти три года назад. Сборная группа из второго и пятого отрядов уже собралась у северных ворот. Чуть вдали от остальных я со вздохом облегчения заметила и белобрысую макушку своего командира, о чем-то беседовавшего с Данзомару, стражем Врат Черной усыпальницы. Теперь можно было особо не переживать: если Киске идет с нами, то мне нечего бояться, за таким можно и в огонь, и в воду. Я немного поблуждала взглядом по толпе, выискивая знакомые лица, и, заприметив таковые, собралась было направиться к ним, однако внезапно вынырнувшая из безликой толпы низкорослая, но пухленькая девчушка с русыми волосами, собранными в два забавных рогалика, несколько нарушила мои планы. — Э, Кучики-сан? — спросила она, и ее небольшие ореховые глаза как-то странно забегали, — Миура Кохэку, шестнадцатый офицер пятого отряда, меня прислал Хирако-тайчо. Он… он велел передать Вам, — она опять прервалась, немного потупилась, нахмурив тонкие бровки, — как бы это сказать… Вы только не обижайтесь… Я терпеливо ждала, пока эта девушка найдет в себе силы озвучить, что же такое страшное сказал ей Шинджи, поднимая правую бровь все выше после каждой неловкой паузы. Чем дольше она молчала, тем больше мне хотелось спросить у своего длинноволосого друга, каким местом он думал, выбирая гонца, потому что в том, что не головой, у меня сомнений не возникало. — Просто передайте дословно, это всего лишь цитата, не Ваши слова, — все-таки не выдержала я. — Да, — стушевалась Миура, — конечно. Он сказал: «Постарайся не лезть в пасть пустым, Сэй-тян. Если тебя, дуру, сожрут, мне придется бегать по Руконгаю и искать твои косточки, а мне как-то лениво». По губам непроизвольно расползлась улыбка, когда я озвучила эту фразу у себя в голове голосом Шинджи. Мне явно будет не хватать его во время этой прогулки по местным трущобам. Вдруг осознав, что продолжаю улыбаться, а посланница одного из моих любимых капитанов продолжает на меня смотреть, я поспешила себя одернуть, усилием воли расслабив мышцы лица, и, наспех придумав какую-то глупую ответочку для Шинджи, с чистой совестью отослала его офицера обратно в отряд. Пока Миура собиралась с духом, прошло достаточно много времени, так что мною было принято стратегическое решение идти сразу к Киске, которое тут же было воплощено в жизнь. Мой командир, являвшийся по совместительству еще и командиром нашей сборной группы, как раз заканчивал свой затянувшийся разговор с привратником, когда мой любопытный нос сунулся в их дела. Но стоило мне приблизиться к этой парочке, как на меня обрушился внушительных размеров кулак, от которого я все-таки смогла увернуться и, сделав шаг в сюмпо, бросилась за спину Киске, мертвой хваткой вцепившись в ткань косодэ у него на плечах. — Ха, а эта маленькая Кучики и впрямь такая ловкая, как говорила Шихоин-сан, — заговорил внушительных размеров великан, чуть не раздавивший меня ранее. Я округлила глаза, еще ближе придвинулась к своему командиру и, когда мне все-таки удалось вернуть дар речи, спросила, был ли их разговор так секретен, что из-за него нужно было пытаться меня убить. — О, нет, не бойся, Сэйери-сан, Данзомару-сан много слышал о тебе и, узнав от меня, что сегодня ты здесь, всего лишь решил проверить некоторые слухи. Я была так ошарашена нападением со стороны своего, что даже не стала расспрашивать, что именно говорила обо мне кошка, хотя в любое другое время сгорела бы от любопытства. Впрочем, сам факт подобного упоминания немного льстил: все-таки сама Богиня Скорости признала, что моя поступь чуть быстрее черепашьей. Однако один вопрос не давал мне покоя: — А если бы я не успела увернуться? — Тогда в этом мире стало бы на одну маленькую синигами меньше, — произнес страж северных врат, прежде чем залился раскатистым смехом. Я с трудом сглотнула, окончательно вжимаясь в спину Киске. Да, все-таки одним Маюри список синигами с приветом не ограничился, этот бы прихлопнул и глазом не моргнул. Ками, какой же он огромный, мне ему при всем желании и до колена не достать, а ведь некоторые и таких побеждают. — Сэйери-сан, — Киске повернул голову в мою сторону и, похлопав меня по руке, неловко улыбнулся, — мы выдвигаемся. — Да, извини, — я, вспыхнув, поспешно отпрянула и для верности сделала еще пару шагов в сторону. Тем временем Данзомару подошел к стене, отделяющей столицу Общества Душ от остального мира, и, сделав явное усилие, стал открывать врата. Поначалу мне казалось, что ничего не происходит, и даже какое-то странное волнение за привратника, который так испугал меня совсем недавно, на несколько мгновений взяло верх над моим разумом. Однако торжеству силы все же суждено было случиться: я не сумела сдержать вздох непонятно чем вызванного облегчения, когда врата, покоряясь охранявшему их великану, стали медленно подниматься, являя всем ожидавшим за спиной Данзомару синигами бескрайние просторы Руконгая.