Рейс в новый мир

Внутри хижины было темно и пахло сыростью: дневной свет почти не пробивался внутрь постройки, зато дожди, нередкие в этой местности, вполне могли привести к подтоплению пола. Даже на фоне общей убогости местных лачуг эта выглядела как-то особенно нелепо: внутри разглядеть что-либо не представлялось возможным, зато снаружи здание почти кричало о том, что готово рухнуть от малейшего дуновения ветра, так что то, что именно оно вошло в число немногих уцелевших построек, казалось мне самым настоящим чудом. Ичимару молча прошел вглубь единственной комнаты, казалось, задумавшись о чем-то своем, но как только я стала предполагать, что он забыл о моем существовании, медленно обернулся в мою сторону. В царившем полумраке поиски были бы довольно затруднительны, так что мне пришло в голову использовать Сяккахо, чтобы хоть немного осветить окружающее пространство. Усилием воли преодолев нежелание убирать руку с рукояти катаны, я все же создала в своей ладони небольшой светящийся шар и сделала несколько осторожных шагов вперед, пытаясь осмотреться. В комнате почти не было мебели: лишь старый деревянный ящик, стоявший ближе к входу, судя по всему, служивший неким подобием стола хозяевам дома, и соломенная циновка, неаккуратно брошенная в одном из углов. — Смотрите-ка, Кучики-сан, — нарушил тишину певучий голос Ичимару, — кажется, нам тут не слишком рады. Внезапно в противоположном конце помещения скрипнула наполовину сгнившая половица, заставив меня вздрогнуть всем телом. Большим пальцем левой руки я машинально уперлась в цубу, готовясь в любой момент выхватить асаучи из саи, висевшей на поясе, и резко обернулась на звук, продолжая удерживать освещавший комнату шар в правой ладони. Однако представшая перед нами картина была скорее комичной, нежели угрожающей: какой-то чумазый мальчишка стоял у входа в лачугу, сжимая в тощих руках обломок деревяшки, и волком смотрел на Ичимару. Ребенок не носил обуви, на его немногочисленных лохмотьях, не доходивших и до колена, можно было разглядеть пятна засохшей крови, рыжие волосы грязными сосульками ниспадали на плечи, но он все равно отчаянно пытался выглядеть угрожающе. — Эй! Что вы здесь забыли?! — мальчишка пытался искусственно сделать голос ниже, чем он был на самом деле, но удавалось ему это из рук вон плохо. — Мы синигами, — выдохнула я, немного расслабившись и погасив Сяккахо, — ты живешь здесь? Отсюда доносился плач, так что мы решили проверить, не нужна ли кому-нибудь наша помощь. Мальчишка чуть вздрогнул, затравленно глянув в мою сторону, но уже через пару секунд вернул утерянное самообладание: еще сильнее нахмурился и получше перехватил сжимаемое им «оружие», однако ответом меня не удостоил. Я мельком глянула на Ичимару, стоявшего в паре шагов от меня, но тот лишь молча разглядывал маленького хозяина дома, ни на миг не отпуская с губ жутковатой ухмылки, и, судя по всему, не собирался помогать мне вести переговоры. — Не бойся, пустые ушли, тебе больше ничего не угрожает, — я старалась говорить мягко, но уверенно, однако ребенок продолжал молчать. — Ты понимаешь меня? Мы… — Убирайтесь! Больше вы ничего не сделаете! — вдруг закричал мальчишка и, осознав, что его слова не возымели должного эффекта, бросился на нас с палкой наперевес. Я тут же ушла в сюмпо, зайдя ребенку за спину, перехватила его за запястья и чуть надавила, заставив выпустить «оружие» из рук. Тот задергался в отчаянной попытке освободиться и даже попытался ударить меня затылком, при этом не переставая сыпать проклятьями. Я изо всех сил пыталась его урезонить, бормоча что-то про безопасность и довольство жителей, назначение синигами и наши намерения, но мальчишка только извивался у меня в руках и скалился, словно пойманный волчонок. В какой-то момент этот маленький дикарь исхитрился укусить меня за руку и, воспользовавшись моим замешательством, вырвался на свободу. Спешно оглядевшись, мальчишка остановил свой взгляд на выроненной им ранее коряге, а затем с плохо скрываемым напряжением посмотрел на нас с Ичимару. — Довольно, — почувствовав пульсацию в районе виска, я прикрыла глаза. Несносный ребенок не поддавался никаким уговорам, так что мне стало казаться, что мы не сможем утихомирить его, не применив силу. В следующую секунду я перестала сдерживать духовное давление, обрушив на мальчишку всю силу своего раздражения, и посмотрела ему прямо в глаза. Зрачки ребенка тут же расширились, он застыл, судорожно пытаясь вздохнуть, и, вмиг побелев, стал оседать на грязный пол. Тоненькая струйка пота скатилась по его лбу, рот приоткрылся, ужас отразился на лице. От давешней воинственности не осталось и следа: все-таки перед нами был ребенок, который пока не был способен сохранить самообладание при встрече с противником, в десятки раз превосходящим его по силе. В эту минуту Ичимару, до сих пор никак не выдававший свое присутствие, внезапно сорвался с места и оказался между мной и мальчишкой, будто закрыв ребенка от направленного на него давления. Улыбка на лице моего коллеги расползлась чуть шире и показалась мне более ядовитой, чем обычно. Молодой человек вяло похлопал в ладоши: — Браво, Кучики-сан! Потрясающая победа! Теперь ни один руконгайский сопляк не рискнет с Вами связываться. Такой порыв со стороны Ичимару привел меня в замешательство, однако реяцу я все-таки скрыла и уже собралась огрызнуться, но слова прилипли к горлу, стоило мне посмотреть на упавшего на колени мальчишку: направленный на меня взгляд исподлобья сочился ненавистью, однако глаза ребенка были влажными. Посмотрев на меня еще пару секунд, он быстро заморгал и отвернулся, его маленькие кулачки сжались. — Зачем вы опять пришли? — шмыгнув носом, спросил мальчишка и, не дав нам времени для ответа, сорвался на крик. — Зачем?! У нас ничего нет! Его голос задрожал, в нем отчетливо сквозило отчаяние, плечи подрагивали. Стало стыдно, в груди что-то болезненно сжалось, так что мне захотелось уйти, бросить все на Ичимару и абстрагироваться от произошедшего. Проведя зубами по нижней губе, я посмотрела на своего спутника. Теперь он выглядел так, будто только что увидел отвратительного жука, а не плачущего ребенка: поджав губы, молодой человек с явным неудовольствием косился на мальчишку, однако утешать его явно не собирался. Впрочем, подобное поведение шло ему куда больше, чем давешняя роль защитника, так что на этот счет как раз волноваться не стоило. Но подбодрить маленького жителя лачуги все же было нужно, так что я сделала пару шагов в его сторону и, опустившись на колени рядом с мальчиком, протянула руку, чтобы дотронуться до его плеча. Тот мгновенно отшатнулся и постарался отползти от меня подальше. Такая реакция была ожидаема, так что я не стала говорить что-либо на этот счет, лишь убедилась, что ребенок смотрит на меня, и чуть склонила голову в поклоне: — Прости меня. Запугивать тебя было недостойно, и я сожалею, что не смогла держать себя в руках. Уверяю: мы не собираемся ничего забирать. Возможно, то, что мы вошли без приглашения, заставило тебя думать иначе. Позволь это исправить. Закончив свой небольшой монолог, я быстро поднялась на ноги и, схватив Ичимару за локоть, потащила его к выходу из лачуги, однако, уже стоя в проходе, вновь обратилась к ошарашенному такой переменой мальчишке: — Меня зовут Сэйери, моего спутника — Гин. А как твое имя? Мальчик немного помолчал, нахмурившись, пробежался взглядом по моему лицу, но все же ответил: — Юичи. — Тебе подходит, — я усмехнулась. — Ты ведь знаешь, что оно означает? На этот раз он ничего не ответил, лишь сильнее нахмурился и покачал головой. — Храбрый, — повисла неловкая пауза. Мне было необходимо расспросить его о причинах такого странного поведения, но подобрать ключик к сердцу мальчика пока не удавалось. Как ни странно, все то время, что мы вели переговоры, Ичимару смирно стоял подле меня и воздерживался от любых ядовитых комментариев. Судя по всему, даже он понимал возможную ценность сведений, что мы могли получить, так что пугать мальчишку было не в его интересах. Внезапно меня осенила догадка, и я левой рукой потянулась к привязанному к сае кульку, где было припрятано несколько намагаси: обычные души не чувствуют голода, но вряд ли откажутся от удовольствия побаловать себя чем-то вкусненьким. Взяв в руки сверток, я медленно развернула его и опустила так, чтобы ребенок мог видеть его содержимое: — Позволишь тебя угостить? Мальчик замешкался, с сомнением покосившись на меня, зато Ичимару не терял времени даром: ловким движением руки он отправил один из съедобных бутонов к себе в рот, а после, заметив мое замешательство, обратился ко мне: — А вдруг отравлено? Мы же не хотим, чтобы наш гостеприимный хозяин внезапно помер. И не хмурьтесь так, Кучики-сан. У Вас и без того довольно скверный характер. Если Вы еще и растолстеете, то даже Кучики-тайчо не сможет никого заставить на Вас жениться. Тем временем Юичи сделал несколько нерешительных шагов в нашу сторону, немного постоял, переводя взгляд с меня на Ичимару, и все-таки схватил предложенную сладость, после чего поспешно отступил назад. Бросив настороженный взгляд на меня, он немного помедлил, но все же откусил маленький кусочек от угощения. В следующую секунду мальчишка изменился в лице и, жадно посмотрев на сжимаемую им сладость, откусил уже более внушительный кусок. Я решила, что он проглотит угощение целиком, как это сделал Ичимару, однако Юичи внезапно замер и, нахмурившись, посмотрел куда-то вглубь лачуги: Сяккахо было давно погашено, так что разобрать какие-либо очертания в царившем здесь полумраке вновь стало невозможно. Затем, насупившись еще больше и будто борясь с собой, ребенок спрятал то, что осталось от намагаси, за пазуху. — Можешь забрать все, — я криво усмехнулась, списав подобное поведение на излишнюю домовитость мальчика, и протянула ему сверток с оставшимися сладостями. Тот вновь замер в нерешительности, периодически бросая на меня взгляды исподлобья, однако все-таки выхватил сверток из моих рук и, повернувшись спиной к входу, кого-то позвал: «Кайоши». Из глубины хижины послышалось какое-то шевеление, затем звук падения чего-то твердого, хоть я и точно помнила, что в лачуге не было никакой мебели, и, наконец, перед нами предстало чумазое нечто. Волосы были спутаны и покрыты таким толстым слоем грязи, что невозможно было определить их цвет, крохотные ножки обмотаны каким-то тряпьем, яркие зеленые глаза смотрели испуганно и растерянно. — А я все думал, — пропел Ичимару, о присутствии которого я на секунду забыла, — как долго можно было сидеть под этим ящиком, — молодой человек сделал несколько шагов к вылезшему из ниоткуда ребенку и, состроив обеспокоенную мину, наклонился к его лицу, отчего несчастный отшатнулся. — Должно быть, это крайне затруднительно. Надеюсь, у тебя ничего не затекло? Я замерла. Слова Ичимару шокировали меня куда больше, чем внезапное появление второго мальчишки, так что негодование мне сдержать не удалось: — Ты знал? — А Вы не знали, Кучики-сан? — в притворном удивлении протянул беловолосый синигами. — Вот незадача, а я-то думал, Вам просто захотелось подольше пообщаться с этим парнишкой, не хотел Вам мешать, — он почесал макушку правой рукой, продолжая скалиться. — Ладно, — я глубоко вздохнула, понимая, что, как-либо среагировав на его провокацию, доставлю ему еще больше удовольствия, — полагаю, у тебя богатый опыт общения с руконгайцами. Может, тебе стоит расспросить их, чтобы мы могли покончить с этим? — О, не такой богатый, как Вы могли подумать, Кучики-сан. Местные меня не слишком жаловали. — Неужели? Ума не приложу почему. — А Ваш отец, — внезапно начал Юичи, тем самым прервав назревшую перепалку, однако, стоило нам посмотреть на него, замолчал. Они с его юным приятелем уже успели поделить намагаси и теперь, набив рты сластями, смотрели на меня в странном предвкушении. Я, подняв правую бровь, глянула на рыжего мальчишку, и он продолжил, — капитан? Седой господин говорил про какого-то капитана Кучики, а еще он так к Вам обращался и… — Дед, — поправила я, испытав внутреннее ликование из-за того, что Ичимару обозвали седым. — Почему ты спрашиваешь? Юичи хмуро посмотрел на меня, затем перевел взгляд на своего друга, но все же ответил: — Они пришли до вас, другие синигами. Сказали, что скоро здесь будут пустые и мы должны спрятаться, — ребенок периодически останавливался, словно пытался подобрать слова, и, вспоминая, напряженно сводил брови к переносице. — Но, когда мы оказались здесь с одним из них, он что-то сделал с Кайоши и исчез, а затем пришли чудища. Ваш дед приказал им? Я опешила и, вяло мотнув головой, запустила в волосы правую руку, пытаясь понять, было ли в упомянутом мальчишке что-то особенное. Конечно, нельзя было исключать, что дети что-то себе навыдумывали, а синигами, о которых шла речь в сбивчивом рассказе Юичи, действительно пытались защитить их, однако тогда все равно оставалось неизвестным, откуда они взялись: Киске не посылал вперед никого из нашего отряда и ни разу не говорил о том, что здесь может находиться кто-то еще. Если же допустить, что какие-то одиночки могли оказаться здесь случайно… Я осеклась и посмотрела на Ичимару: тот выглядел непривычно сосредоточенным и смотрел куда-то мимо меня, но, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, встрепенулся: — Полагаю, нам стоит доложить об этих детишках, Кучики-сан. Не беспокойтесь, я найду командира. Молодой человек повернулся к выходу, однако я успела схватить его за рукав косодэ. Мне было необходимо подтвердить одну из своих догадок, а без него это было бы довольно затруднительно. Но, к моему удивлению, Ичимару с плохо скрываемым раздражением отдернул руку и собрался выскользнуть в проход, остановившись только в последний момент. Подобная эмоциональность была для него нетипична, и он, судя по всему, и сам это понял, так как почти сразу вернул на лицо уже ставшую привычной ухмылку: — Осторожнее, Кучики-сан. Вы же не хотите испачкаться, дотрагиваясь до какого-то руконгайца? Сказав это, Ичимару ушел в сюмпо, оставив меня наедине с притихшими детьми. Брошенная им напоследок фраза казалось неуместной и неестественной: он был еще слишком молод и, судя по всему, пока не научился скрывать свои чувства так умело, как будет делать это спустя сто лет. Я чувствовала, что этот змей что-то недоговаривает, мысли о его связи с Айзеном не давали покоя, так что в первую секунду мне хотелось броситься за ним, однако присутствие мальчиков, о которых было необходимо позаботиться, не позволило этого сделать. Спустя десяток минут споров и уговоров я все-таки сумела убедить детей пойти за мной. Снаружи было немноголюдно: синигами, погнавшиеся за пустыми, только начинали возвращаться. Выжившие сбились в небольшие группы вокруг оставшихся защитников душ, которые старались оказать им первую помощь. Пристроив детей к одному из таких сборищ и потратив еще некоторое время на то, чтобы убедить их, что им ничего не угрожает, я все-таки освободилась от тяжкого груза ответственности и отправилась на поиски Урахары. Большинство вернувшихся синигами направлялось к южной окраине поселения, так что мой путь тоже лежал туда. На выбранной для ночлега поляне кто-то уже успел поставить палатки, в некотором отдалении от лагеря лежало поваленное дерево, на котором и обнаружился мой командир, сидевший в компании третьего офицера пятого отряда. Хаттори Кэтсуо, высокий и голубоглазый шатен, еще при нашей первой встрече вызвал у меня симпатию: мужчина был со мной предельно мил и обходителен, постоянно улыбался и спрашивал, не желает ли чего-нибудь «прекрасная леди». Однако теперь третий офицер вовсе не выглядел столь доброжелательным: с явной неприязнью смотря на Киске, он с какой-то особенной желчью выплевывал слова: — Должно быть, Вы довольны. Всей этой разрухи можно было избежать, если бы Вы послушали меня и приказали группе использовать мгновенный шаг для передвижения. И как Вас могли назначить командиром, это просто в голове не укладывается. — Если бы мы использовали сюмпо, то из-за разности в скоростях вся группа была бы рассеяна по Руконгаю, — я стояла в некотором отдалении от говоривших, так что мужчины не могли заметить мое приближение, тогда как мне были отчетливо видны их лица. — Случись это, особенно сильные пустые могли бы перебить нас поодиночке. Услышав мою реплику, Хаттори поморщился от неудовольствия, однако, обернувшись, сразу же изменился в лице: — Принцесса Кучики! А мы Вас потеряли. От подобной перемены у меня возникло непреодолимое желание съязвить, однако я вовремя вспомнила об одной немаловажной детали: — Потеряли? Разве Ичимару не сказал вам, что я осталась с найденными нами детьми? Кэтсуо в недоумении посмотрел на меня и отрицательно качнул головой. Я перевела взгляд на Киске: тот как-то странно нахмурился, посмотрев мне в глаза, и тихо добавил: — Сэйери-сан, мы недавно вернулись и никого не встречали. — Честно говоря, — добавил Хаттори, — я вообще сегодня не видел этого прощелыгу. Думал, что он, как всегда, где-то отлынивает от работы. Надеюсь, он не доставил Вам неприятности? Я нахмурилась. Поведение Ичимару изначально было довольно странным, а теперь выяснилось, что он еще и не донес доклад до Урахары, хотя именно под этим предлогом так рвался от меня сбежать. Возможно, он просто не хотел возиться с нашими найденышами, но мне почему-то слабо верилось в то, что дело было лишь в этом. Офицеры продолжали смотреть на меня, ожидая объяснений, так что пришлось спешно выложить им историю о маленьких руконгайцах. Однако о приходивших до нас синигами и странном поведении Ичимару я решила умолчать: откровенничать в присутствии Хаттори мне не хотелось. Впрочем, когда третий офицер пятого отряда ушел и мы с Киске остались наедине, я тоже ничего не сказала, так как боялась, что каким-то лишним словом или неосторожным действием могу изменить будущее отнюдь не в лучшую сторону. У меня было слишком мало информации, чтобы принимать какие-то решения. Нужно было сначала во всем разобраться, а уже потом кому-то рассказывать. Сославшись на какие-то незаконченные дела, я отправилась искать сбежавшего змея, однако, несколько раз обойдя весь лагерь и прилегающие к нему территории и расспросив практически всех встречных, совсем не приблизилась к своей цели. Никто не видел Ичимару после нападения пустых, причем некоторые даже выказали надежду, что он просто не пережил встречу с этими существами, отчего я сделала вывод, что беловолосый синигами успел достать не только меня. Спустя час бесплодных поисков я все же вернулась к Киске, застав своего командира в не лучшем расположении духа. Молодой человек, сгорбившись, сидел у догоравшего костра, устремив взгляд серых глаз на пляшущие языки пламени, но, казалось, мысленно был где-то очень далеко. — Ты ведь знаешь, что все сделал правильно? Осечки никто не исключал, но в них нет твоей вины, мы не знали, с чем столкнемся, — я опустилась на бревно рядом с Урахарой. Услышав мои слова, Киске встрепенулся, небольшие морщинки на его лбу разгладились, так что он вновь стал походить на прежнего себя. Мой командир закинул руку за голову и, тепло улыбнувшись, посмотрел на меня: — Честно говоря, я размышлял над природой этих пустых, но спасибо тебе, Сэйери-сан, ты очень добра. Я почувствовала, как кровь стала приливать к щекам. Конечно, Киске был куда мудрее и опытнее меня, так что мне не стоило давать оценку его действиям, пусть даже и положительную. Стало неловко и немного стыдно, так что я поспешила отвести взгляд и сделать вид, что ничего не произошло. Возможно, мне следовало что-то ответить, но в тот момент осознание глупости моего поступка волновало меня слишком сильно. Какое-то время мы просидели в тишине, слушая, как, сгорая, трещат поленья. Спустя несколько минут я все-таки вернула утерянное самообладание и первой нарушила молчание: — Вы догнали кого-нибудь? — Нет, — Киске свел брови к переносице, продолжая смотреть в огонь, — они неестественно быстрые, это меня беспокоит. Я поежилась: меня лично в этой истории беспокоило почти все, начиная от странных пустых и заканчивая подозрительным поведением Ичимару. Последний, к слову, так и не объявился, что мне было совсем не на руку: нужно было выяснить, что он знает, и каким-то образом убедить змееныша пока не рассказывать никому о том, что мы услышали в полуразрушенной лачуге. Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметила, как наш лагерь стал медленно засыпать: погасли костры, затихли разговоры, а вскоре до меня донеслось и мерное сопение Киске, голова которого через пару секунд уже покоилась у меня на плече. Помня о своем прошлом опыте и понимая, что будить Урахару бесполезно, я лишь перевела дыхание, мысленно приготовившись к долгой ночи.