Рейс в новый мир

Почти у самого лагеря меня остановили два синигами из моего отряда. Приблизившись к пункту назначения, я выпустила часть своей духовной энергии, чтобы дозорным было легче меня опознать, однако во взглядах встретивших меня мужчин все равно читалось странное напряжение, смешанное с вполне объяснимым неодобрением. После недолгой заминки один из них кивком приказал мне следовать за ним и, не оборачиваясь, направился в сторону стоянки отряда. Атмосферу, царившую в лагере, трудно было назвать спокойной. Местность, еще вчера заполненная не таким уж и малочисленным отрядом, сегодня была практически пустынна: среди единичных до сих пор не убранных палаток еще реже можно было встретить кого-то из моих сослуживцев. Те же, что все-таки попались мне на глаза, одним своим видом подтверждали мои худшие опасения. Синигами, за годы службы привыкшие к смертям и научившиеся управлять эмоциями, не утрачивали самообладания даже во время самых сложных заданий, однако плохо скрываемая опасливая растерянность на лицах младших офицеров выдавала неординарность произошедшего в мое отсутствие. Мой командир, как коротко сообщил мне один из сопровождающих, находился в своей палатке. Услышав это, я, стараясь не шуметь, протиснулась внутрь, прежде чем обо мне успели доложить. Глупо было полагать, что Киске еще не почувствовал моего духовного давления, так что на неожиданное появление рассчитывать не приходилось. Однако стоять теперь у его палатки, точно нашкодившая школьница у кабинета директора, у меня просто не хватило бы сил. Я все яснее осознавала, насколько безответственной была моя вылазка, и не собиралась оправдывать себя тем, что якобы не имела выбора. Пусть Ичимару и шантажировал меня данным ему обещанием, выбор оставался всегда: между долгом военным и долгом личным, а также вполне возможно, что просто между обязательствами и собственной гордостью. Киске сидел ко мне спиной и, должно быть, думал о чем-то своем, однако уже через мгновение резко шевельнулся, оборачиваясь в мою сторону. Я почувствовала на себе его взгляд и опустила глаза, не решаясь посмотреть на своего командира и не имея представления о том, что будет дальше. Пожалуй, Киске следовало бы разозлиться на меня, однако вообразить такую картину, как разъяренный Урахара, было, мягко говоря, сложно. За то время, что мы провели вместе, я ни разу не видела, чтобы он кричал на кого-то или строго отчитывал подчиненных. — Сэйери-сан? Что с тобой произошло? — удивленно протянул мой наставник, должно быть, обратив внимание на мой внешний вид. Впрочем, такое было трудно не заметить. — Ты ранена? Мой командир приблизился ко мне, и в следующие мгновение я почувствовала, как его теплые пальцы коснулись оголенной кожи плеча в нескольких миллиметрах от подживших борозд, служивших напоминанием о встрече с пустыми. Можно было догадаться, что Киске сразу заметит характерные отметины, которые трудно было с чем-то спутать. — Все в порядке. Я нарвалась на пустых, когда пошла проверить всплески реяцу прошлой ночью. Они отрезали меня от лагеря, так что пришлось возвращаться более длинным маршрутом. — Ты была одна? Вопрос поставил меня в тупик. Я не была уверена, стоит ли посвящать Киске в подробности моих похождений, хоть и осознавала, что могу полностью ему доверять. Через несколько долгих секунд мне все же удалось ответить: — Я последовала за дозорными, которые покинули свой пост, чтобы проверить, откуда исходит духовное давление. Они встретили других синигами, — пришлось сделать паузу, чтобы решить, нужно ли рассказывать о своем невольном спутнике. Если он не был виновен в произошедшем, неосторожные слова могут вызвать беспочвенные подозрения. С другой стороны, мне и самой показалось, что шут что-то скрывает, а без его участия будет трудно объяснить, почему я покинула поле боя. — За наблюдением меня застал Ичимару, стажер из пятого отряда, и силой заставил уйти. Мы вместе пробивались через пустых, привлеченных колебаниями реяцу, но позже поссорились и разделились. Я все-таки решилась взглянуть на своего командира. Теперь он, приметив сквозь разодранную штанину кровоподтек на моем колене, склонился уже над ним, и вечно растрепанные волосы Киске мешали должным образом разглядеть выражение его лица. Впрочем, такая возможность у меня появилась, когда мой командир перешел к осмотру ссадины на подбородке. Киске с неподдельными заботой и беспокойством проверял мое тело на предмет повреждений и не выглядел ни раздраженным, ни разочарованным, так что мне почти удалось набраться смелости, чтобы спросить, что известно о происходящем, однако он первый нарушил молчание и с мягкой улыбкой обратился ко мне: — Пожалуйста, используй Тэнтэйкуру, чтобы сообщить группам Судзуки и Саймоку о своем местонахождении. Я должен встретиться с третьим офицером Хаттори, а потом вернусь и позабочусь о тебе. Мой командир покинул палатку, оставив меня недоумевать в одиночестве. Он не стал отчитывать меня, однако и не посвятил в причины обстановки в лагере, которая была связана с моим исчезновением в лучшем случае косвенно. Да и поведение Киске в такой ситуации было необычно даже для моего эксцентричного наставника. Происходящее было явно связано с событиями прошлой ночи, однако масштаб трагедии оценить пока не было возможности. Как бы там ни было, пренебрегать распоряжением Киске мне не стоило, так что я начала с налаживания связи с сослуживцами. У меня было не так много опыта в использовании «Небесного эфира», а для кидо такого уровня требовалось все мое внимание, так что на какое-то время об остальном пришлось забыть. Стоило мне покончить со своим поручением, как снаружи раздался низкий голос, принесший неожиданную весть: — Кучики-сама, командир желает вас видеть. Судя по тону говорившего, он был из тех, кто предпочитает соблюдать формальности при разговоре со знатью. Его поведение только подтвердило мои догадки: мужчина опустил глаза, как только моя голова высунулась наружу. Все это напомнило мне о беглой беседе с Судзуки, утверждавшем, что многие члены отряда боятся лишний раз заговорить со мной из-за разницы в положении. Я хотела познакомиться с ним поближе, но не успела и рта раскрыть, прежде чем оказалась в компании Киске и Хаттори. — Кучики-химэ, какое облегчение, что вы нашлись, — третий офицер пятого отряда наградил меня спокойной улыбкой. — Мы все очень переживали, когда обнаружили вас среди пропавших. Простите, что не дал вам отдохнуть и настоял на вашем присутствии, однако мне кажется, что наша прекрасная леди смогла бы пролить свет на происходящее. Сердце забилось чаще. Я подозревала, что офицеры, которых мы с Ичимару оставили на поляне, вряд ли смогут выбраться оттуда самостоятельно, а поведение моего наставника и других синигами в лагере только подтверждало эти догадки, однако до настоящего момента старательно избегала мыслей об этом. Но теперь уже не было смысла тянуть, мне нужно было знать наверняка: — Вы хотите сказать, что были и другие пропавшие? — Вы не в курсе? — удивление на лице собеседника показалось мне каким-то наигранным. — Дозорные, за которыми, по словам вашего командира, вы следовали, так и не вернулись. Их следы теряются на небольшой поляне к югу от лагеря. Там же обнаружены следы присутствия множества других существ, вероятно, пустых. — Признаки боя? Возможно, обожженные каким-то заклинанием деревья или трава? — Отсутствуют. Внутри все похолодело. Если верить словам Хаттори, выходило, что мои сослуживцы, скорее всего, не смогли оказать никакого сопротивления противнику, который сумел разделаться с ними за считанные секунды. — Судя по выражению вашего лица, вы не думаете, что пропавшие могли спастись, — печальный тон и участливое выражение собеседника совсем не помогали расслабиться. — Хаттори-сан, — вмешался мой командир, — не думаю, что у нас есть причины продолжать допрашивать мою подопечную. Ваши люди уже отправились на уничтожение оставшихся пустых. Мы сосредоточимся на поиске зачинщиков. Третий офицер пятого отряда спокойно кивнул, добавив, что не станет спорить с ответственным за задание. Мы с Киске проследовали в его палатку, где он, как и обещал, занялся обработкой моих незначительный повреждений. С тех пор, как мы остались наедине, мой командир был немногословен, его брови были сведены к переносице, взгляд — направлен куда-то мимо меня, губы — плотно сжаты. Думаю, даже он не мог предвидеть такого исхода операции, так что теперь был озадачен. Я старалась не беспокоить его: в настоящий момент у меня все равно не было каких-то идей или предложений по поимке подозреваемых, а вся информация, что могла помочь Киске в поиске решения, уже была изложена. Желание как-то поддержать его, конечно, никуда не исчезло, но в голову не приходило ничего, кроме старательного выполнения поручений, каковых пока не поступало. За своими размышлениями я не заметила, как на мою кисть опустилась теплая ладонь. Киске чуть сжал мою руку и осторожно провел большим пальцем по моему запястью. Его лицо вновь обрело спокойное выражение, уголки губ чуть приподнялись в улыбке, в глазах появилась свойственная ему в подобных ситуациях уверенность: — Не волнуйся, Сэйери-сан, выслеживать дезертиров — наша основная задача. — Я готова, — на моих губах тоже заиграла улыбка, — выполню любое твое поручение. — Что же, — мой командир почесал затылок и неуверенно рассмеялся, — рассчитываю на тебя. Через несколько минут Киске покинул палатку, предложив мне отдохнуть, и я не стала с ним спорить. В мои планы входила лишь пятнадцатиминутная дрема, но, судя по пробившимся внутрь лучам Солнца, она значительно затянулась. Опасения подтвердились, стоило мне покинуть свое временное пристанище: небесное светило располагалось на востоке, что свидетельствовало о смене суток. Моего командира нигде не было видно, так что, приведя себя хоть в какое-то подобие порядка, я отправилась на его поиски. К несчастью, первый же встреченный мной синигами сообщил, что Киске, собрав отряд, возглавил розыск неизвестных преступных элементов и покинул лагерь еще час назад. Известие меня, мягко говоря, не обрадовало: чаще всего мы отправлялись куда-то вместе, неужели теперь он счел, что я не справлюсь или что мне нельзя доверять? Мой недавний поступок, конечно, не лучшим образом характеризовал отношение к командной работе, но верить в то, что теперь меня считают безответственной, совсем не хотелось. — Кучики-химэ! — мои мрачные размышления были внезапно развеяны догнавшим меня Хаттори Кэтсуо. Он перевел дыхание и лукаво мне улыбнулся. — Прекрасная леди не уделит минутку своему покорному рабу? — Третий офицер? Я чем-то могу помочь? — Как вы могли заметить, сейчас лагерь выступает точкой сбора для всех отрядов, действующих в Руконгае, и синигами здесь немного, однако упомянутый вами стажер отсутствует, несмотря на то, что не состоит ни в одном из них. Как вы думаете, он может быть связан с происходящим? — Почему вас интересует мое мнение? — Вы последняя, кто его видел, к тому же, как я понял, вы провели довольно много времени вместе до его исчезновения. Реплики моего собеседника просто кричали о терзавших его подозрениях. Мне стало интересно, имеют ли они связь с его скоропостижной кончиной в каноне. Если это так, возможно, стоило увести его рассуждения куда-то подальше, исходя из соображений безопасности. Быть может, бедняга так внимательно следит за происходящим в отряде, что вот-вот уколет палец веретеном чужого темного клубка секретов. С другой стороны, если Хаттори уже что-то нашел, его знания не будут лишними. Действовать надо было осторожно. — Думаю, он достаточно безответственный для того, чтобы вернуться в Сейрейтей, и — нелюдимый для того, чтобы решить уничтожать пустых в одиночку. У вас есть какие-то основания подозревать о его причастности? Все-таки он провел в столице слишком мало времени, чтобы обзавестись связями для заговора. — Разумеется, принцесса, не мне спорить с членами вашего подразделения по части потенциально опасных душ, однако этот прохвост способен на любую гнусность и, я уверен, ненавидит всех нас, к тому же мы сейчас в Руконгае, сами понимаете: крысеныши знают свою помойку куда лучше нас. — Вы не из Руконгая? — Из первого района, моя семья всегда сотрудничала со столицей, так что мне трудно понять головорезов, ищущих возможности учинить кровавые беспорядки. Ответы Хаттори не дали мне никакой новой информации. Меня бы удивило его желание добиться чего-то от меня, не раскрывая собственных карт, если бы сама я не пыталась поступить точно так же. Мне уже хотелось сдаться и прекратить разговор, однако мой собеседник, кажется, поток своих вопросов не исчерпал. Помолчав какое-то время, он задумчиво пробежался по мне взглядом и, встретившись с моими глазами, спросил: — Как вы думаете, почему Ичимару оказался там же, где и вы, той ночью? Он мог следить за вами? — За мной? Сомневаюсь. Зачем бы ему это делать? Если ваши подозрения верны, ему следовало бы следить за моим командиром, — я осеклась, — думаете, можно узнать о его планах по поручениям, которые я выполняю? Подобный расклад мне в голову не приходил. Я все еще сомневалась в том, что Ичимару уже успел спеться с Айзеном, к тому же если и думала о его причастности к происходящему, то была уверена, что моя персона к этому не имеет никакого отношения. Но, если воспринимать меня как помощницу Киске, в этом появляется смысл. — Честно говоря, на этот раз я имел в виду весьма тривиальный интерес, — Хаттори тепло улыбнулся и чуть подался ко мне, — вы принцесса, вы красивы и умны. К сожалению, такие леди привлекают всех, а не только столь же благородных господ. Его бледно-голубые глаза все это время смотрели прямо на меня, однако взгляд не длился дольше, чем позволяли приличия: Хаттори мог переключать внимание на небо или на какую-то возню офицеров слева от нас, но неизменно возвращался к моему лицу. Я пыталась разглядеть в его глазах какую-то эмоцию, взгляд казался доброжелательным, но мне почему-то хотелось увидеть что-то еще, будто бы чего-то не хватало. Разговор принимал несколько опасный оборот. Нужно было вновь свести его к чему-то нейтральному, однако делать этого мне не пришлось. Вопль, раздавшийся за моей спиной, переполошил всех синигами, оставшихся в лагере. Повернувшись на звук, я увидела девушку в разодранной униформе, бежавшую к нам из леса. Силуэт показался мне знакомым, но кто-то из привлеченных криком готеевцев опознал ее раньше меня: «Это же Танака!». Двенадцатый офицер, которую многие уже не рассчитывали увидеть живой, прихрамывая, неслась в нашу сторону, громко крича. Судя по всему, у нее даже не было сил на мгновенный шаг. Кто-то бросился ей навстречу, чтобы помочь, младшие офицеры, вернувшиеся с разведки, взволнованно шептались, сбившись в кучу. Я краем глаза заметила, как Судзуки, возглавлявший их отряд, отделился от остальных и поравнялся со мной. Внезапно мое внимание привлекли колыхнувшиеся верхушки деревьев вдали. У меня перехватило дыхание. В таком переполохе это можно было и не заметить, но сомнений не было: подозрительный синигами только что был здесь. Сердце стучало в ушах, его необходимо было задержать, без этого выполнение миссии невозможно, а другой возможности могло и не представиться. — Враг там. Хаттори, свяжитесь с Урахарой. Судзуки, выберите людей для преследования, — выдохнула я, прежде чем сорваться в сюмпо. Малейшая ниточка духовного давления могла указать мне точный путь, однако я ощущала лишь реяцу Танаки. У меня не было времени разбираться, что послужило причиной такого сильного выброса энергии, стоило сконцентрироваться на близости противника. Достигнув вершин деревьев, привлекших мое внимание, я заметила в отдалении среди них небольшой просвет: вероятно, там враг и спустился на землю. Внизу ветки были сломаны в нескольких направлениях: либо синигами был не один и разделился с сообщниками, либо таким образом заметал следы. Как бы там ни было, это значительно затрудняло преследование до прибытия подкрепления. Я прикрыла глаза, стараясь сконцентрироваться на малейших колебаниях реяцу, и в этот момент ощутила едва заметное движение у себя за спиной. Если бы не Цикада, не так давно выученная мной под чутким контролем Йоруичи, меня бы постигла печальная участь моего остаточного изображения, разрубленного пополам духовным мечом противника. — Тебе никто не говорил, что нападать на девушку со спины, как бы это сказать, — я прищурилась, освобождая свой асаучи, — некрасиво? Напавший на меня мужчина криво ухмыльнулся и поудобнее перехватил свою катану, но, пробежавшись по мне взглядом, остановился: — Ты же девка Кучики, верно? Видел тебя мельком на больших праздниках. — Если так, бросишься в ноги и будешь просить прощения? — Тогда придется тебя скрутить, таких важных пташек убивать нельзя. — Какое облегчение, просто камень с души, — я бегло осмотрела своего противника и разочарованно вздохнула, — и почему моими соперниками никогда не бывают красавчики? Несмотря на мою браваду, адреналин, игравший в крови, влиял на меня все меньше. Было очевидно, что человек, стоящий передо мной с занпакто наголо, представляет серьезную угрозу, если с такой легкостью разобрался с офицерами. Нужно было быть предельно внимательной, чтобы заметить брешь в его обороне и вовремя нанести удар. Мужчина не стал больше тратить время на разговоры и сразу высвободил шикай. В его руках оказался кинжал-дзюттэ с отогнутой к концу односторонней гардой, служащей прекрасной ловушкой для чужого оружия. Его способности мне были неизвестны, но одно было очевидно: лучше в нее не попадать. Противопоставить высвобожденной форме другого духовного меча мне было нечего, так что победить нужно было каким-то другим способом. Колебания духовной силы говорили о приближении Хаттори и Судзуки. Их появление даст нам ощутимый численный перевес, однако у меня практически не было опыта командных сражений, а эти двое понятия не имели о способностях друг друга, чего уж говорить обо мне. Мой противник, должно быть, тоже почувствовал близость подкрепления и атаковал. С его видом оружия было бы логичней дождаться действий с моей стороны, так что я воспользовалась этим шансом и, поднырнув под его клинком, нанесла удар снизу, чтобы уменьшить риск захвата своей катаны. Однако это было просчетом: враг предугадал такой исход и изменил направление своего кинжала точно в момент моего замаха. Я прокатилась по земле влево, освобождая оружие из ловушки, но в этот момент заметила цветное пятно на периферии зрения. Оно возникло всего на секунду, но этого хватило, чтобы пропустить чужую атаку. В момент удара я смогла уклониться, но кинжал врага по касательной прошелся вдоль моего левого плеча, оставив неглубокую, но кровоточащую царапину. Кожу будто обожгло: лезвие моего визави было зазубрено с одной стороны, отчего порез получился неровным и доставил куда больший дискомфорт, чем стандартные ранения. Привычным жестом я использовала Бьякурай, чтобы увеличить дистанцию между нами. У меня не было уверенности из-за кратковременности контакта с занпакто противника, но внезапно настигнувшие меня проблемы со зрением после того, как мой асаучи побывал в его ловушке, говорили о способностях его духовного клинка влиять на органы чувств или само сознание. Как бы там ни было, наиболее удачной стратегией будет избегать ближнего боя. К несчастью, навыки мгновенного шага у противника развиты достаточно, чтобы вовремя уходить от прямых атак кидо, необходимо было как можно скорее придумать что-то более эффективное. — Отступаешь, принцесса? Может, сразу побежишь, так даже интереснее, — мужчина приподнял правый уголок губ. — Меня больше удивляет, что кое-кто другой не бежит, когда подразделение задержания у него на хвосте. Так уверен в себе? Мой визави предпочел не отвечать и вновь пошел на сближение. Я рывком вернула свой асаучи в саю, опасаясь, что он вновь попадет в ловушку противника, и заблокировала атаку при помощи Сэки. Заклинание лишь немного оттолкнуло клинок, но его обладатель не сдвинулся с места. Быстро отведя правую ногу в сторону, я резко выбросила ее вперед в надежде сломать своему визави пару ребер. Тот успел среагировать, лишь немного повернув корпус, перехватил мою конечность левой рукой и, притянув за нее ближе, правой сделал выпад кинжалом. Мне пришлось отвести корпус назад и запрокинуть голову. Веса бы не хватило, чтобы сделать подсечку, однако кое-какие фокусы все еще были доступны. Чуть крутанувшись вправо, я попыталась одновременно ударить противника ногой по лицу и захватить его правую руку. В момент броска мне удалось поднырнуть под сжимающей дзюттэ конечностью и чуть подтянуться, уже держась за нее. Моя свободная рука тут же взлетела в воздух и выпустила залп синего пламени точно в грудь мужчины. Враг охнул, ослабляя хватку и отступая назад из-за силы удара. Я оттолкнулась ногами от его ключиц и, сделав кувырок в воздухе, приземлилась на ступни. В воздухе стоял запах гари. Одежда на груди моего визави обуглилась, обнажая тело, но, судя по небольшой степени тяжести ожогов на груди, тот все же успел сконцентрировать реяцу в точке атаки и защитил себя от более серьезных повреждений. Я ощутила влажные капли, стекающие по моему лбу, щекам и груди. Глаза слезились, слизистую носа немного жгло. Использование Сокацуя на таком расстоянии было опасно и для заклинателя, так что накрывшему меня приступу кашля можно было не удивляться. Пытаясь восстановить дыхание раньше, чем враг придет в себя, я вдруг услышала знакомый голос где-то у себя за спиной: — Хадо №31: Сяккахо! Легкое дуновение ветра слева растрепало мне волосы, а в следующую секунду мелькнувшая передо мной светловолосая тень, в которой трудно было не признать Судзуки, обрушила на противника вес своего занпакто. У меня не было времени предупредить товарища об опасности. Враг поймал клинок моего сокомандника и резко повернул запястье, чтобы усложнить процесс освобождения оружия. В этот момент в районе лагеря раздался всплеск реяцу, похожий на те, что заставили меня отправиться на ночную вылазку. Возникло неприятное предчувствие, но возвращаться сейчас было нельзя. Судя по задержке нашей «спасательной бригады», они должны были успеть связаться с другими группами и отозвать их, так что старшие офицеры могли вернуться и прийти на помощь в любой момент. Мне следовало воспользоваться возможностью и наложить на врага мощное бакудо, пока он отвлекся на Судзуки. Однако когда я начала произносить слова заклинания, то слизистую вновь обожгло, новый приступ кашля заставил меня опуститься на колени. Перед глазами были лишь собственные ладони и земля. До слуха донеслись произнесенные кем-то еще слова связывающего заклятья, а еще через пару мгновений чьи-то руки опустились мне на плечи. — Кучики-химэ, вы не пострадали? — я узнала голос Хаттори и, отрицательно качнув головой и сморгнув выступившие от кашля слезы, подняла голову. Враг был прикован энергетическими шестами к стволу достаточно толстого дерева. Тот пытался вырваться из-под власти бакудо, но разорвать кидо такого уровня при помощи физической силы ему бы не удалось. Судзуки рассеянно моргал, смотря то на нас, то на свои ладони, его губы были слегка приоткрыты. Мне так и не удалось точно разобраться со способностями занпакто моего давешнего противника, но, какими бы они ни были, из-за более длительного контакта на Шина явно было оказано более сильное влияние, чем на меня ранее. Внезапно наш пленник оглушительно завопил, через сожженную униформу пробилось странное свечение. Я рефлекторно сделала шаг в сюмпо и, оказавшись рядом с Судзуки, стоявшему к врагу ближе всех, схватила его за рукав косодэ, чтобы оттащить подальше. Переместившись на верхние ветви находящегося на безопасном расстоянии дерева, мы наблюдали, как яркая волна оранжевой энергии расходится во все стороны от моего недавнего противника. Через несколько секунд на месте мужчины не осталось ничего, кроме странной искры света. При ближайшем рассмотрении привлекший наше внимание предмет оказался такой же сферой, как та, что была у него во время нападения на Танаку и ее напарника. Спустившись первым, Хаттори взял энергетический шар в руки. Какое-то время он молчал, прикрыв глаза, но затем обратился ко мне и Судзуки: — От этой сферы исходит реяцу противника, однако больше его духовное давление нигде не ощущается. Происходящее выбивало из колеи. Было видно, что даже более опытному третьему офицеру раньше не приходилось такого видеть. Возможно, мы бы простояли там еще долго, пытаясь поймать нить реяцу врага, если бы не внезапно вспыхнувшая в моем воспаленном мозгу догадка, заставившая меня пробубнить что-то нечленораздельное и рвануться в лагерь. Место сбора отряда больше походило на ярмарочную площадь: на постах не было дозорных, большая часть народа стянулась в определенной точке, каждый старался что-то рассмотреть, младшие офицеры, судя по всему, лишившись контроля свыше, непрерывно галдели и толкали друг друга, стараясь пробиться ближе к центру столпотворения. В такой суматохе было трудно добраться до источника всеобщего внимания. К счастью, часть синигами, узнав меня, все же расступались, хоть на их лицах и прослеживалось неудовольствие. Открывшаяся мне картина оправдывала ожидания: еще издали можно было приметить свечение, исходящее от энергетической сферы, сжимаемой в руках Саймоку. Девушка уверенно смотрела на собравшихся, призывая всех сохранять спокойствие и разойтись по своим постам. Такие взрывы реяцу наверняка должны были привлечь пустых, которых еще не успели уничтожить, что значительно упрощало нам работу, однако, появись они сейчас, когда мы абсолютно не защищены, без новых потерь задание завершить не получится. — Что здесь произошло? — я окликнула сослуживицу, но та, лишь быстро взглянув на меня, продолжила отдавать распоряжения. — Этот шар, — по губам пробежала судорога от осознания, как это может прозвучать, — остался от Танаки? Выражение лица Саймоку застыло, зрачки расширились, во взгляде проскользнуло непонимание, в какой-то момент мне даже показалось, что в нем читался испуг. Когда она заговорила, то на секунду запнулась, но, сделав вид, что не заметила, продолжила: — Откуда… откуда вы знаете? — С синигами, которого мы искали, случилось примерно то же самое. Так что произошло? Она успела что-нибудь рассказать? Услышав мой вопрос, девушка посмотрела на меня в упор. Трудно было понять, осуждает ли она меня за излишнее безразличие к товарищам по отряду или наоборот одобряет хладнокровное отношение к делу. Как бы там ни было, когда она заговорила, ее голос звучал ровно и не выражал никаких эмоций: — Нет, она кричала, не переставая. Должно быть, испытывала сильную боль. Мы пытались ее успокоить, оказать помощь, но Танака лишь вырывалась. Пришлось усыпить ее с помощью кидо. Глубоких ран не было, я старалась залечить поверхностные повреждения, когда ее грудь вдруг засияла. Меня ослепило, когда открыла глаза, Танака исчезла. Внезапно кто-то из дозорных, отправленных на пост, предупредил о приближении пустых. Старшие офицеры, успевшие вернуться в лагерь, приняли командование. Краем глаза я заметила, как члены пятого отряда стягиваются вокруг вернувшегося следом за мной Хаттори. Киске все еще не было видно, так что члены нашего подразделения собирались вокруг глав своих разведгрупп. Моя ладонь автоматически опустилась на рукоять катаны, хотя тело отказывалось двигаться. Появилась странная отрешенность от окружающего мира, вызванная невысказанной мыслью, болтающейся где-то на периферии сознания. Разобраться в природе странных сфер и их назначении без моего командира было невозможно, но меня не покидало ощущение, что какая-то зацепка упущена. — Кучики-сама! — меня окликнул смутно знакомый голос, звучный и басистый. — Вы меня слышите? Надо мной нависла чья-то тень. Я несколько раз моргнула и подняла голову. Рядом стоял высокий черноволосый мужчина, его карие глаза смотрели на меня с беспокойством, но, встретившись со мной взглядом, он тут же их опустил. Эта манера поведения была мне знакома: Киске послал его за мной, когда Хаттори хотел вытянуть из меня больше информации. На периферии зрения мелькнула какая-то тень. Я среагировала автоматически и со всей силы толкнула своего сослуживца, чуть ли не в то же мгновение ощутив движение воздуха слева. Времени на уклонение уже не было. К счастью, в моем арсенале все еще была техника, уже сохранившая меня сегодня. Цикада была незаменима, когда дело доходило до неожиданных атак, и позволяла увернуться даже в безвыходных, на первый взгляд, ситуациях. Переместившись за спину неизвестного противника, я бросила на него быстрый взгляд. Передо мной был совсем небольшой пустой. Впрочем, судя по скорости, довольно подвижный. Строением тела он походил на крупную человекообразную обезьяну. Глазные щели на маске были узкими и расположенными вертикально, что встречается не так часто, из спины у основания шейного отдела выходили длинные костистые отростки, заостренные на конце. Именно ими чудище, судя по всему, и атаковало противников. Справиться с одним таким монстром не составило бы труда, но, прежде чем моя катана успела покинуть саю, пустой оказался разрублен знакомым мне клинком. Мой командир, оттолкнувшись от распадающегося на духовные частицы чудища, легко приземлился в метре от меня и с проницательной улыбкой обратился ко мне: — Вижу, тебе понравились приемы Йоруичи-сан, — он быстро осмотрел превратившийся в поле сражения лагерь и, вновь вернув свой взгляд к моему лицу, почесал затылок и беззаботно улыбнулся, — что ж, думаю, будет лучше побыстрее разобраться с нашими гостями. Плачь, Бенихиме! Волна ярко-алой энергии, разошедшаяся от катаны Киске и пущенная по дуге, за несколько мгновений разрезала на части сразу четверых пустых. Однако было очевидно, что мой командир сдерживал силу удара, чтобы избежать сильных разрушений. Еще несколько офицеров высвободили шикай, чтобы быстрее покончить с нарушителями спокойствия. Меня охватило чувство уверенности, покоя и безопасности: ведь Киске был рядом, а он всегда держал ситуацию под контролем. Происходящее казалось таким будничным, а исход битвы — настолько предрешенным, что мои мысли вновь вернулись к вещам, своей странностью превосходящим несколько модифицированных чудищ. Перед глазами мелькали быстро перемещающиеся синигами и пустые, с разных сторон звучали заклинания. Хаос битвы напомнил мне о нашей первой стычке с чудовищами, когда мы встретили монстров, значительно превосходящих наши ожидания, и не успели вовремя вступить в схватку. В этот момент меня осенило: мальчишки, найденные мной и Гином, твердили о каких-то синигами, которых в этом районе быть не должно. Маловероятно, что это может оказаться лишь простым совпадением, особенно если учесть все, что сегодня произошло. — Киске! — я рванулась за своим командиром, добивавшим остатки падших душ, и непроизвольно схватила его за рукав косодэ. — Помнишь про детей, которых встретили мы с Ичимару? Минутный порыв прозрения быстро схлынул, и говорить стало трудно от осознания того, что мое молчание — уже вторая провинность перед наставником за такой короткий срок. Не хотелось, чтобы он решил, что его ни во что не ставят. Однако увиливать не было времени. Если мы еще не опоздали, действовать нужно было немедленно: — Я не была уверена, имеет ли это значение, поэтому не сказала сразу. Они встречались с другими синигами, появившимися до нас. Мне кажется, имеет смысл их найти. Лучше прямо сейчас. Киске внимательно посмотрел на меня, некоторое время помолчал и серьезно кивнул. Жестом подозвав к себе одного из старших офицеров, он возложил на него обязанности по наведению порядка, после чего мы одновременно ушли в сюмпо, направившись к оставленному ранее полуразрушенному поселению. По дороге я рассказала командиру обо всем, что произошло во время его отсутствия, уделяя особое внимание деталям и обстоятельствам взрывов реяцу синигами, оставляющих после себя лишь странные энергетические сферы. Киске слушал молча, изредка задавал уточняющие вопросы и, когда мое повествование подошло к своему завершению, тоже ничего не сказал. Он смотрел вперед, чуть сведя брови к переносице, но было неясно, связано ли это с каким-то мыслительным процессом или с банальным осмотром местности. Зная моего командира, можно было предположить первое, но его молчание уверенности не прибавляло. Мы старались преодолевать максимальное расстояние за один шаг, поэтому, чтобы не отставать от Киске, мне приходилось прикладывать все свои силы. Перемещения в таком темпе быстро изматывали, но многочисленные тренировки с Кошкой все-таки приносили свои плоды, так что с каждым годом тело становилось все выносливее. Тем не менее, когда работаешь на пределе своих возможностей, счет времени теряется: секунды начинают казаться минутами, минуты — часами. Поэтому к моменту, когда на горизонте замаячили полуобвалившиеся крыши покосившихся хибар, мне казалось, будто прошла вечность. Поселение, на первый взгляд, пустовало: дети не играли на улицах, взрослые не переговаривались за повседневными делами. О том, что в этом местечке все еще по-своему кипела жизнь, говорили лишь сваленные в кучи бамбуковые жерди и прочие материалы, необходимые для восстановления жилищ. Пройдя чуть дальше, мы заметили двух мужчин, пытающихся заделать дыры в крыше какой-то хижины. — Прошу прощения, — я окликнула того, что стоял внизу и подавал материалы, — мы ищем здесь пару детей. Одного зовут Юичи, другого… — нужное имя не сразу пришло на ум, — кажется, Кайоши. Мужчина как-то устало взглянул на меня, без особого интереса пробежался взглядом по Киске, а затем вяло пожал плечами. Я хотела обратиться к тому, что занимался крышей, когда тишину пронзил детский визг. Оба руконгайца резко встрепенулись и, побросав все и даже не взглянув на нас, бросились в свою лачугу, будто она могла защитить их от возможной опасности. Мы же с Киске рванулись на звук. На противоположной окраине поселения собралось несколько человек. В глаза бросались женщины, старавшиеся прикрыть глаза и уши детям, цеплявшихся за края их потрепанных юката. В центре небольшой толпы сидел уже знакомый мне Юичи со своим младшим другом. Кайоши стонал и извивался в руках товарища, тщетно пытавшегося его удержать. Из его рта стекала маленькая струйка крови: мальчик сильно кусал нижнюю губу. Юичи, взгляд которого хаотично метался из стороны в сторону, внезапно встретился со мной глазами. — Помогите! — беспомощно и одновременно требовательно крикнул он. — Что с ним? — я опустилась на колени рядом с мальчишками, Киске — справа от меня. — Откуда мне знать?! Уверен, это вина кого-то из вас! Я беспомощно посмотрела на своего наставника. Моих познаний в кайдо не хватило бы даже для того, чтобы определить причину приступов ребенка. В этот миг Кайоши взвизгнул, вырвавшись из рук друга, и выгнулся в спине, от его тела вдруг повеяло слабым, но все еще ощутимым духовным давлением. — Это реяцу? — все происходящее казалось нереальным: будь у мальчишки духовная сила, я бы почувствовала ее при нашей первой встрече. Время утекало. Юичи становилось все труднее удерживать своего друга, и мне пришлось взять Кайоши за ноги, чтобы тот не вырвался. Внезапно из-под его лохмотьев стало прослеживаться слабое свечение. Я задохнулась от ужаса: — Он сейчас исчезнет. Но мой командир понял это и без подсказок. Прежде, чем я успела закончить фразу, он рванулся к ребенку, накладывая Гоёгай. Кайоши тут же окутал полупрозрачный золотистый барьер кубической формы, действие кидо полностью заморозило состояние ребенка. Мое сердце билось о грудную клетку с такой силой, что становилось больно, воздуха не хватало. Из панического состояния меня вырвал спокойный голос Киске: — Сэйери-сан, передай Хаттори-сану, что мы возвращаемся в Сейрейтей. Думаю, остальные уже закончили и тоже отправятся в путь на рассвете, но, если мы хотим понять, что происходит со всеми этими душами, лучше как можно быстрее доставить мальчика в столицу.