***
Несколько дежурств проходят относительно спокойно. Мы даже можем шутить друг с другом. Мы можем общаться, между нами больше не искрит от напряжения воздух. Нет напряженного молчания, ты отпустила. И я. Мне нравится смотреть на тебя. Мне нравится видеть твою улыбку, вспоминать те моменты, когда мы были вместе. Мне нравится снова разговаривать с тобой, как тем летом, когда мы с тобой, наконец, встретились. Но мне больше не было больно, словно отпустило. Словно мне просто хорошо от того, что между нами было, просто потому что оно свершилось. Казалось, словно и ты отпустила всё. Будто поняла, что я не тот человек, который должен быть с тобой. Не тот человек, который будет приносить тебе счастье, на которого ты сможешь положиться. Я эгоистка, я собственница. Я загоняю тебя в клетку, не давая расти и развиваться, искать новые знакомства. Делая тебя домашним зверьком. Но ты ничего не поняла. Ты всё ещё продолжаешь бороться за нас. Просто выбрала путь наименьшего сопротивления, словно мы, действительно вернулись в то лето. И я буду самым великим грешником, если скажу, что я не захотела вернуть всё; если скажу, что мне не нравилось то, что начало происходить между нами. Ведь я тебя люблю. И именно поэтому я больше никогда не дам тебе приблизиться ко мне. – Римма? - касаешься плеча. Почему в крошечной раздевалке так тесно? Почему никого, кроме нас нет? Почему двери заперты? – Что? Стараюсь обернуться, но ты не даешь этого сделать, прижимая телом к шкафчику. – Что происходит? Почему? Вопрос не закончен, но мы обе знаем, что ты хочешь спросить. Почему я так себя веду? Почему я не реагирую на тебя? Почему я не хочу возобновить отношения? Почему я упускаю тебя, если мы обе знаем, что я всё ещё нуждаюсь в тебе? – Потому что я тебя люблю. – Тебе не кажется, что, если ты любишь меня, то надо реагировать по-другому? Тебе не кажется, что мы можем начать заново? Что... Да сколько можно?! – бьёшь по шкафчику над головой, и кладешь свою головешку на мое плечо, обнимая за талию, стараясь буквально слиться со мной. – Тебе не стоит быть со мной, потому что я не могу дать тебе нормальной жизни. Если ты будешь со мной, то определенно точно будешь испытывать боль. А я не хочу, чтобы ты страдала. – Ты снова все решила за меня. За нас. И меня это раздражает. – Я все равно не буду с тобой. Делай, что хочешь. Ты ничего не добьешься, – улыбаюсь. Потому что я знаю, что я права. Я знаю, что ты поймешь. Пусть не сейчас, пусть позже, но ты обязательно поймешь. – Римма, послушай. Я знаю, что поступила неправильно, бросив тебя на полгода. И я знаю, что ты могла просто разлюбить меня, найти себе кого-то. Я знаю, что поступила, как настоящая трусиха. Я знаю, всё знаю. И знаю, что ты никак не ожидала увидеть меня здесь. Но почему? Почему ты не хочешь снова попробовать? Что я сделала не так? Оставила тебя? Этого никогда не повторится, я клянусь. – Ты сама себя слышишь? Даже если я тебя всё ещё люблю, то у меня мог кто-то появиться, не находишь? – Мне плевать на тех, кто там у тебя есть. Знаешь почему? Потому что они не знают, что ты можешь заснуть только на правом боку. Они не знают, что ты ничего не ешь по утрам, потому что это не для тебя. Они не знают, что у тебя аллергия на клубнику, но ты отчего-то спокойно ешь ароматизатор клубники в сраном печенье. Они не знают, что у тебя разный размер ног, отчего ты постоянно страдаешь. Они не знают, что у тебя почти постоянные головные боли. Они не знают, что ты хотела бы сидеть на подоконнике и пить кофе, смотря на улицу. Да и ты никогда не признаешь этого, потому что это слишком... Ванильно? Слишком не для тебя, потому что ты – реалист. Они не знают, что ты можешь часами сидеть и о чем-то думать, не замечая ничего вокруг. Они ничего о тебе не знают, а я помню даже то, что у тебя будет отвратительный день, если ты забудешь в спешке надеть своё кольцо. Этого никто не знает, этого никто не замечает. А ещё никто не знает, что у тебя есть особенность. Ты обязательно стараешься узнать запах человека. Я знаю даже это, Римма. И ты хочешь сказать, что я не та, кто тебе нужен? Что меня можно заменить? Ты хочешь сказать, что у тебя есть кто-то лучше меня? Вздыхаю, успокаиваюсь. Я и не знала, что ты подметила тему про кольцо и запах человека. Я и не знала, что ты так хорошо знаешь меня. – Мне в жизни никого не найти лучше тебя. Никто и никогда мне не заменит тебя, Соня. И ты должна это знать, – вздыхаю. – Но я не дам тебе сломаться из-за меня. Я не хочу... – Да как же ты бесишь! Бесишь! – ударяешь по шкафчику несколько раз. Жду. – Почему ты считаешь, что сломаешь меня? Почему ты считаешь, что сделаешь мне больно? Почему? Почему ты решила что-то за меня?! Я тебя люблю, сука, как же я тебя люблю. Ты не понимаешь, что больно мне сейчас, а не твоё призрачное "потом". – Ты ведь понимаешь, что я не изменю решения? – А ты знаешь, что я всё равно продолжу добиваться тебя, – отступаешь, чтобы пропустить меня. – Мне жаль. Жаль, что я не смогла сделать тебя счастливой. – А мне жаль, что ты твердолобая идиотка. И не понимаешь, что с тобой мне очень хорошо. – Именно поэтому ты ушла? Ты бросила меня, сказала, что больше так не можешь, София! Это, блять, твои слова, я не из шкафа их вытащила! Когда ты, – срываюсь и уже сама прижимаю тебя к шкафу, смотря в глаза, –кричала на меня за то, что я ревную тебя? Когда ты орала на меня за то, что я не пускаю тебя куда-то? Когда ты плакала из-за меня – это счастье? Это делало тебя счастливой? Это, чёрт подери?! Смотришь прямо в глаза. И молчишь. А я загнанно дышу, словно в дешёвом сериале или простеньком фанфике. Абсурдность ситуации бьет по мозгам. Успокаиваюсь, отступаю. Ты всё ещё молчишь. И я знаю, что сейчас в твоей голове крутятся шестерёнки, да так, что даже я их слышу. И ты понимаешь, ну, или начинаешь понимать, что я права. Собираюсь, переодеваюсь и ухожу. А ты всё ещё сидишь в раздевалке. Просто сидишь и смотришь в одну точку. И думаешь, размышляешь. Вспоминаешь. Понимаешь. Осознаешь. Правильно, пойми ты уже. Ты не можешь принадлежать мне, а мне нужно полное подчинение. Я не хочу тебя ломать, идти против твоих принципов. Но именно это я буду делать, если мы будем вместе. Мне очень жаль, что я не понимала этого раньше. Прости меня. Дома все кажется жутким. Словно кто-то умер. Наверное, так и есть. Это умер мой эгоист. По крайней мере тот, которого знала ты, который подавлял тебя. С которым я сходила с ума от ревности. И вместе с ним из моей жизни должна уйти и ты. Но так легко решить, правда? А попробуй сделай. Попробуй, когда любишь. Когда всё, что есть в тебе, стремится навстречу тому, от кого тебе надо бежать. Попробуй, когда тебе стоит лишь вспомнить её глаза, и хочется бросить всё и поехать к ней. Сделать своей. Попробовать, ведь, может, я смогу измениться? Может, мы найдем компромисс? Может, может, может. Душа разрывается на части. Но я упорно игнорирую и ложусь спать, потому что с суток. Потому что потом надо будет прибраться и приготовить поесть. Потому что потом надо будет жить.***
Как я и думала, ты не смогла меня понять, хотя всё ещё переваривала информацию, что я тебе дала. Ты не отступилась, и всё так же стараешься наладить наши отношения. Но я никогда не дам тебе оступиться. Не в этой жизни. Не в этот раз. Я уже давно решила, что вместе нам не быть, но ты отчаянно пытаешься добиться того, чтобы я пересмотрела своё решение. Но разве я могу? Разве я могу снова причинить тебе боль? Разве я могу снова заставить тебя плакать? Хотя, давайте будем откровенны, именно плакать я тебя сейчас и заставляю, потому что почти каждые сутки заканчиваются скандалом и твоими слезами. Ты не хочешь понять меня, я отказываюсь понимать тебя. Впервые, забавно. В свой заслуженный выходной я сижу дома и смотрю сериал. Я так устала от того, что происходит в моей жизни, что единственный выход отдохнуть от суеты – это полностью погрузиться в жизни выдуманных персонажей. Звонок в двери застает врасплох, отчего я дергаюсь и скидываю Соньку на пол: – Прости, принцесса. Клянусь, если это какие-то промоутеры – я пошлю их нахуй. Прямым текстом. Недовольно открываю двери. Распахиваю даже, желая зашибить человека к херам собачьим. Однако, на пороге вижу... – Какого хуя ты здесь забыла? – И тебе привет, – киваешь, довольно отодвигая меня с порога и врываясь в квартиру. – Соня, выходи. Твоя тезка приехала. Заторможенно закрываю двери, поворачиваюсь к тебе и смотрю на прелестнейшую встречу двух Софий. Предательница хвостатая. – Что ты здесь делаешь? – В гости пришла, – улыбаешься так, словно ничего не произошло. – Прости, что без предупреждения, зато с едой, – показываешь пакет. – Здорово, конечно, но я не ждала тебя. – Ты не одна? – немного напрягаешься, и мне так хочется соврать, но я теперь честна к тебе. – Нет, я одна. Но это не значит, что ты можешь остаться, – для кого я это вообще говорю? Услышав, что в квартире никого нет, ты скидываешь кроссовки и по-хозяйски проходишь в ванную, чтобы вымыть руки, затем на кухню – щёлкнуть чайник. Затем снова возвращаешься в коридор, забираешь пакет и топаешь на кухню. Наглость – второе счастье. Закатив глаза, поправляю твои кроссовки, иду на кухню, где ты уже вовсю готовишь бутерброды. – Я купила банановый чай, ты его очень любила, помнишь? – А ещё мы расстались. Ты меня бросила и съебалась. Помнишь? – недовольно сажусь на табуретку. – Все совершают ошибки, – пожимаешь плечами. – Но, если кто-то не готов вернуться и исправить их, то вот она я, – смеешься. А вот мне нихуя не смешно. Смотрю на тебя, а в груди словно дыра. Я хочу, чёрт возьми, хочу всё вернуть. Но не могу, понимаешь ты – не могу. Я не хочу снова заставлять тебя страдать, а моя любовь причиняет лишь боль. Я убедилась в этом, я знаю это. – Делай что хочешь, мне плевать, я не изменю своего решения, – встаю и ухожу на кровать смотреть сериал. Ты приходишь буквально через пять минут с горячим чаем, бутербродами, сладостями. А пахнет от тебя так же, как и полгода назад. Этой ночью ты ночевала у меня.***
Три недели ты буквально атакуешь меня вниманием, заботой и каким-то невероятным напором. В этот раз ты взяла всё в свои руки, и, правда, мне так хочется сдаться под твоим напором, но я не могу отступить. Я хочу тебе счастья. А я его дать тебе не смогу. – Римма, сегодня едем к тебе, – переодеваешься в раздевалке. – С чего это? У тебя своего дома нет, что ли? – мне так надоело ругаться, я устала и хочу спать. – Есть, – киваешь ты, - но засыпать у меня получается только с тобой. – Полгода ты что-то не мучилась бессонницей, – натягиваю свитер. – Ты меня всю жизнь этим упрекать будешь? – смешно надуваешь щеки и ставишь руки в боки. Словно злой хомячок. – Упаси Боже, – открещиваюсь. – Я не собираюсь знать тебя всю жизнь. Когда в следующий раз сбежишь – уйду и я. Звонкая пощечина приводит в чувство не хуже укола адреналина в вену. Вместе с бодростью из глубин подсознания поднимается ярость. Хочется вжать тебя в стенку и пару раз хорошенько приложить о неё головой, чтобы неповадно было бить меня. И, если первую часть своего плана на эмоциях я выполняю, то вторую не удается. Заминка длится буквально пару секунд, но тебе их хватает. Ты приближаешься, обнимаешь меня за шею, наматывая отросшие волосы на кулак, после чего прижимаешься своими губами к моим. Первые пару секунд стою, словно истукан. Я не хочу, чёрт подери, как же я не хочу отвечать. Наверное. Ведь буквально через пару секунд мы целуемся словно сумасшедшие. Я обнимаю тебя за талию, ты запрыгиваешь на меня, скрещивая ноги на пояснице, прижимаясь теснее. Жмёшь меня сильнее к себе, словно хочешь слиться со мной в одно целое. Я впускаю твой язык в свой рот, позволяю тебе взять инициативу в свои руки. Ты гладишь язык, зубы, щёки, щекочешь нёбо. И прижимаешься, всё теснее и теснее. И я чувствую твоё сердцебиение. Оно такое же бешенное, как и у меня. Ты такая горячая, живая. И, будь я проклята, ты совершенно другая. Ты больше не та хрупкая и нежная девочка, которую я доводила, которую я подчиняла своей воле. Ты больше не та слабая личность, которая будет молча все терпеть, нет. Такое ощущение, что за эти полгода ты изменилась настолько, что передо мной новый человек с чертами характера старой версии. – И только посмей отказать мне в том, чтобы я шла к тебе, – шепчешь ты, отодвинувшись буквально на миллиметр. И тут же кусаешь нижнюю губу, втягивая её в рот и посасывая сразу после укуса. – Но это ничего не значит, – тяжело дыша, прижимаю к себе ещё ближе. – Конечно, – усмехаешься и смотришь в глаза. – Я изменилась. И больше не будет по-старому, Римма. Я выросла. И ты выросла. Мы многое осознали, через многое прошли. И, возможно, я понимаю все твои опасения, я понимаю твое желание отпустить меня во имя любви, – ты снова замолкаешь, нежно целуя меня в висок. Зарываюсь тебе в шею. Ты так говоришь, Господи, как же уверенно ты говоришь. Как же хочется тебе довериться, как же хочется тебе поверить. Отдать бразды правления наших отношений в твои руки. И как же страшно. Страшно, что всё повториться заново. Что я снова потеряю тебя. И обижу. Сломаю. – Но я не принимаю твоё решение. Мне плевать на него, слышишь? – берешь моё лицо в свои ладони. Смотришь в глаза. – В этот раз решаю я. И я беру ответственность за наши отношения. Главное – не бояться. Молчу. Смотрю в твои глаза, не отпускаю, но молчу. Боюсь. Трушу. На самом деле. – Я не…, – замолкаю. Я не знаю, что тебе ответить. Я просто не готова ещё дать ответы на твои вопросы. – Не обязательно отвечать сейчас, – снова целуешь в висок и гладишь волосы. – Просто разреши мне быть рядом. Молча отпускаю тебя, мы молча переодеваемся, так же молча сдаем смену, идем на выход из больницы. – Чур, я сплю у стенки, – улыбаюсь. Улыбаешься в ответ и берёшь меня за руку. Тащишь, словно на буксире, домой, сжимая руку так крепко, словно я могу сбежать. Но я не сбегу. Никогда.