Толстовка Луи уже не грела, но пока он отказывался принимать дождливую осень, его плечи были обтянуты плотной черной тканью кофты с начесом, и капюшон был закинут на голову. Плетясь по территории университета, парень растирал плечи и не обращал внимания на людей в плащах по сторонам.
Его голову занимала мысль о том, как он кричал на Гарри, не зная причины. Это чувство вины давило на него, но предпринимать что-либо Луи боялся.
Он заметил огромную толпу возле стенда с объявлениями еще издалека, только что подошедший Лиам поспешил все объяснить другу.
— Будет прослушивание для мюзикл.
Луи скептически повел бровью.
— Все так рвутся, будто там какое-то магическое зеркало.
— Ну, у них есть повод желать этого: режиссером будет Белла Хадид, — Лиам пожал плечами и потянул друга в сторону университета.
— А кто это? — Луи задал вопрос, хотя на деле ему было не особо интересно. Его интересовало больше расписание на сегодня, весящие на доске в холле.
Лиам остановился и повернул голову как-то совсем не естественно. Взгляд Пейна так и кричал: «Что за идиот?!»
— Ты же не серьезно? — он готов был посмеяться, словно был уверен, что Луи шутит.
— Серьезно, Ли, кто это?
На плечо Томлинсона легла женская рука.
— Сейчас она тебе и расскажет, — прошептал Лиам Луи на ухо.
— Здравствуй, — девушка, не старше тридцати, улыбнулась скрипачу ярко-красными губами. — Это же ты пел в субботу в баре неподалеку?
Луи кивнул, все еще не понимая к чему этот вопрос.
— Прекрасно поешь, я хотела бы видеть тебя на прослушивании, — объяснила она, заметив замешательство во взгляде Томлинсона. — Ты отлично подходишь на главную мужскую роль.
— Извините, но современная музыка заставляет меня плохо себя чувствовать. Так что я даже не собираюсь пробоваться, — парень сложил руки на груди, показывая, что его решение окончательное.
— Подумай еще — через пару дней мы снова с тобой поговорим, — девушка ушла, глухо стуча квадратными каблуками замшевых ботинок.
Луи проводил ее взглядом и повернулся к Лиаму. Тот смотрел на друга с широко открытыми глазами, еще больше не веря, чем до этого.
— Ты действительно только что отказал ей? — переспросил он, будто не присутствовал при их разговоре.
— Да, я именно это и сделал.
— Зачем ты так, Луи?
Томлинсон проигнорировал вопрос и провел взглядом по расписанию.
— Черт, у нас с современниками соединена пара сольфеджио. Надеюсь, мистер Прескотт будет больше давить на них, — он думал вслух, будто то, что произошло, не имело никакого значения.
— Луи, ты не понимаешь, что это не школьный спектакль, поставленный какой-нибудь престарелой училкой музыки! — Пейн не унимался, в нем бурлило возмущение.
— То, что училка музыки молодая, не значит, что спектакль будет качественным.
Луи шел к аудитории и не было похоже, что он реально слушал друга.
— Ты тупой, это твой шанс. Там будут не просто родители с камерами, а реальные спонсоры и местное телевидение, — Лиам остановил Луи за плечо у самого входа.
— Тогда нам стоит пройти прослушивание на музыкальное сопровождение.
— Ты не понял, что тебя приглашает на прослушивание сама режиссер?
— Я все понял, Ли, ну серьезно, — Луи закатил глаза, — Современная музыка — отстой.
Громкий хлопок прервал дискуссию друзей, и они повернулись в сторону звука. За последней партой аудитории, прямо перед дверью, сидел Стайлс и держал книгу.
— Вы задолбали, — он поднялся и подошел к Луи и Лиаму. — А ты будь поосторожней с выражениями.
Луи фыркнул, готовый уже было сказать Гарри, что ему плевать на все, что он сказал, говорит или скажет в будущем, но тот продолжил:
— Мы можем поспорить, что современная музыка лучше классики, если ты так уверен в своих тезисах.
— Я на сто процентов уверен в своих тезисах, — Луи с вызовом посмотрел вверх, в глаза Стайлсу. — И как будем спорить?
— Через неделю мы выступим перед другими студентами и они проголосуют.
— Отлично, и на что спорим?
— Все, что хочешь.
Луи сложил руки на груди, оставляя скрипку болтаться на плече.
— Ты признаешь перед всем универом, что классика — единственная достойная музыка, и будешь подвозить меня до дома месяц.
— Тогда, если ты проиграешь, то станешь моим рабом на месяц, — Стайлс выдвинул свое условие и распрямился, — И пойдешь на прослушивание этого мюзикла.
Луи сузил глаза. В его голове произошла секундная борьба, а затем Томлинсон кивнул и протянул руку Гарри. Стайлс ухмыльнулся и пожал ее, жестом попросив разбить Лиама, который, к слову, был почти синего оттенка.
***
Пересчитывая пенни, Найл шел вдоль коридора. Десять, двадцать, пятьдесят пенни.
Вдруг послышались звуки поп-музыки и ритмичный топот. Найл отвлекся и забыл счет.
— Чертов батончик, почему нельзя было сделать одну монетку «на батончик»?
Музыка становилась громче и Найл изо всех сил старался не сбиться. Из-за приоткрытой двери доносился голос Тайлера Джозефа*. Любопытство ударника все-таки победило его сосредоточенность — он заглянул в дверь.
Блондин сразу же забыл для чего держал в руках эти монетки, что считал. Даже кушать перехотелось.
Парень в черной футболке, заправленной в такие же черные спортивные штаны, обут в тяжелые, на вид, белые кеды, двигался так легко и быстро под скрипящие звуки «Heavydirtysoul».
Найл задержал дыхание, боясь им сбить парня с темпа.
Его угольные волосы растрепались, но все еще выглядели отлично, идеально, прекрасно.
Найл не чувствовал такого ощущения в груди, глядя не на еду. Что-то забило крыльями, щекоча легкие изнутри.
— Хэй, ты что тут забыл? Ты кто вообще такой?!
Прекрасный парень выключил музыку и подошел к замершему Хорану.
— Найл, — тихонько прошептал он и протянул руку.
— Не слишком прилично подглядывать за чужими репетициями.
— А как тебя зовут?
— Ты совсем глупый? Вали отсюда.
Парень, которого Найл для себя нарек Ангелом, резко закрыл дверь прямо перед носом потерявшегося в облаках блондина.
***
Лиам сидел все три пары с лицом, выражающим глубокую задумчивость и какое-то странное отчаяние.
— Ты придурок, тебе придется пахать на него еще месяц, — ответил Пейн, когда Луи спросил у него причину его состояния.
— Эй, вообще-то я собираюсь победить, — Томлинсон кинул на подоконник, рядом с которым они стояли толстую папку с нотами для скрипки. — И ты должен мне помочь.
— Нет, — Лиам поднял обе ладони, придерживая зачехленную виолончель между ног. — Я за Гарри в этом споре. Не то, чтобы я думал, что классика хуже современной музыки, но я хочу, чтобы ты выступил на юбилее.
Луи пришел в ярость. Он едва ли не задыхался от злости. Его лучший друг переметнулся на сторону раздражающего парня — кто вообще был бы в восторге?
— Тогда мы больше не друзья?
— Я просто хочу для тебя лучшего! — он вскрикнул. Луи точно понял его неправильно.
— Да, я вижу, Лиам. Ты такой подлый, я не ожидал.
Томлинсон собрал ноты, которые выпали из папки, и кинул все в рюкзак.
— Лу, ты же несерьезно?
— Серьезно. Пошел ты.
Слишком часто он стал посылать.
