***
Луи пробирался мимо гостиной, где находилась его мама, крепко прижимая рюкзак к груди. В нем находились ноты для его песни на прослушивание — маме об этом лучше не знать. Миссис Томлинсон сидела на роскошном старинном диване и листала какой-то журнал с изящными дамами на обложке. — Добрый вечер, Луи, — поприветствовала она сына. Тот подскочил на месте и повернулся к матери. Ответив на приветствие, он планировал продолжить путь до комнаты, но та остановила его вопросом о делах в университете. Парню пришлось вести сдержанную беседу в течении трех минут, прежде чем он смог продолжить путь. Файл лег в руки Луи, тот с нетерпением выдохнул и решился достать ноты и текст. Парень не мог поверить, что Гарри выбрал для него эту песню. Возможно, это совпадение, но именно эта песня была одной из неплохих на Евровидении. Да, Луи не любил современную музыку, но все равно каждый год в мае они с Лиамом проводили три дня перед телевизором слушая песню за песней. Это было действительно весело, и Лиам каждый раз после очередного эфира донимал Луи вопросами, не поменял ли тот мнение о современной музыке. Но Томлинсон уперто отвечал твердое «Нет». Хотя он и себе не мог признаться в том, что были композиции, затрагивающие его сердце. Песня литовца* была одной и тех. Луи только вставил флешку в ноутбук, как стандартная мелодия оповестила о входящем звонке. — Лотти, давно не было слышно, — парень радостно ответил на звонок, но не слишком громко, чтобы мать не слышала. — Извини, мишка, — по ту сторону послышался задорный голос девушки. — Загоняли на работе. Рассказывай, как делишки! — Мне особо нечего рассказывать, — ответил парень. — Разве что из-за одного индюка мне приходится участвовать в прослушивании в мюзикл. Из динамика послышался кашель. Затем легкие постукивания и причитания другого женского голоса. — Представляешь, Лу будет участвовать в прослушивании! — Лотти сказала кому-то. — Мама не знает, я так полагаю? — вопрос уже адресовался Луи, и он ответил отрицательно. — Обалдеть, Дженни, мама не знает! — Ты можешь поставить на громкую связь, чтобы она слышала все самостоятельно, — улыбнувшись предложил парень. — Привет, Дженни, — получив в ответ приветствие, он продолжил: — В общих чертах, я проспорил одному современнику, и тот пихнул мне ноты в руки и заставил готовиться к прослушиванию. Мне не то, чтобы это очень интересно, но он каждый раз берет меня на слабо, и я ведусь. Не хочу, чтобы он думал, что мне это не под силу — А ты говорил, что рассказать нечего, — засмеялась Лотти, а на фоне послышался еще один смех. — А вы там как? — Да ничего интересного действительно не происходит: крутимся как белки в колесе. Как только, что веселого произойдет, я обязательно расскажу. — Хорошо! Удачи вам, и следите, чтоб лапша быстрого приготовления не разварилась, — предупредил их парень. — Пока, мишка, у нас тут все под контролем! — задорно ответила сестра. — Лотти, черт, она разварилась! — оповестила Дженни. На этом вызов завершился, оставляя Луи сдерживать рвущийся наружу смех. Он действительно скучал по своей сестре, но он ни за что не променял бы ее счастье, на возможность видеться с ней. Они общались иногда по телефону, так что этого ему было уже достаточно. Глубоко вздохнув, он подключил наушники к ноутбуку и нажал на файл с плюсом мелодии. Сердце билось от искренности певца. Луи никогда в жизни не думал, что такая музыка может тронуть его.***
Длинные коридоры университета были способны запутаться кого-угодно, но только не Малика. Уже второй год он практически живет в нем, бесконечно занимаясь то в отделении танцевального факультета, то в отделении музыкального. Ему казалось, что он с легкостью смог бы пройти тут с закрытыми глазами из точки А в точку Б. Сейчас он слонялся отделением музыкального факультета в попытках найти того красавчика, что сбил его пару недель назад. Малик должен был сейчас распеваться, но любопытство взяло верх, что происходило крайне редко. Несколько дней назад он попал в кафе, где по счастливой случайности пела группа с этим парнем у микрофона. В их трио все парни были безумно симпатичными, но тот, что пел был просто невероятно прекрасен. На встречу шел по счастливому стечению обстоятельств высокий брюнет, которого Зейн видела рядом с тем красавцем на сцене. — Привет, извини, я не могу найти вашу репетиционную, не подскажешь где она? — спросил Зейн, перехватывая парня. Ник узнал того парня, в которого влюбился Найл. В их кабинете сейчас был только ударник поэтому решил не вдаваться в подробности, а просто подсобить другу. Он показал пальцем на дверь, что была в самом конце коридора перед поворотом к кафедре народной музыки. Зейн проскользнул в репетиционную и увидел парня с нотами на диванчике. Он поднял взгляд и Малик понял, что это был тот самый парень с шоколадками. — Ты что тут делаешь? — Это ты! — он подскочил и ярко улыбнулся. — Эй, серьезно, что ты делаешь тут? — повторил вопрос актер. — Я барабанщик, — блондин указал на ударную установку. В голове Малика промелькнули воспоминания об ударнике на выступлении. Тот парень, что стоял перед ним и близко не походил такого очаровательного красавчика. — Прекрати выдумывать, — отмахнулся от его фантазий, он ведь и капли не схож с ним. — Где тот парень, что обычно занимается тут? — Гарри или Ник? Они уже ушли. С Ником, ты должен был столкнуться в коридоре, — ответил Найл. Зейн грустно вздохнул и развернулся к двери, но потом еще раз обратился к блондину. — Не зависай тут без разрешения тех, кто тут репетирует. — Но я репетирую здесь, я на барабанах играю… Но Зейн уже ушел, не желая слушать Хорана.***
— Утречка, Луи, — Лиам уже был в кабинете для репетиций. — У тебя все хорошо? Лиам обеспокоенно оглядел друга. — А что не так? — уточнил Томлинсон, разведя руки. — Ну, ты пришел без скрипки, — ответил Пейн. — Сегодня ведь нет профильного урока, — Луи прошел вглубь кабинета и сел за фортепиано. На пюпитр* он поставил ноты и текст. Пейн ошарашено смотрел на то, как его друг на полном серьезе играет современную мелодию на фортепиано. Эту песню виолончелист знает, в том году по поводу того, что она не попала в финал, он возмущался еще долго. Но по какой причине Луи сейчас сидел и пел ее, он понять не мог. — Почему ты так смотришь на меня? — не выдержал парень и повернулся к другу. — Это для прослушивания, а не потому что она мне действительно нравится. — Ты сам ее выбрал? — спросил Пейн. Его так захватывало то, что Луи стал ближе к мировой музыке. — Нет, мне ее всучил Гарри, — вздохнул Томлинсон. — Прекрати меня отвлекать. Время летело, до прослушивания оставалось все меньше и меньше времени. Луи все так же по утрам забегал в кофейню рядом с университетом. Этим утром — за день до прослушивания — он стоял перед стойкой в ожидании баристы, что приняла бы его заказ. Рядом кто-то стал и Луи повернул голову в сторону незнакомца. Это была деканка танцевального факультета мисс Дженнер. Луи кивнул ей, а она мягко улыбнулась в ответ. Девушка завела непринужденную беседу. — Я слышала, как мисс Хадид говорила о вашем голосе. Вы готовитесь к прослушиванию, да? — Да, не знаю, чем он ей так приглянулся, — вежливо ответил Томлинсон, передав деньги за выбранный кофе баристе. — Я знаю Беллу очень давно, ее музыкальный слух превосходен, — мисс Дженнер сделала заказ. — Если она обратила на тебя внимание, значит вы действительно чего-то стоите. — Спасибо, мисс Дженнер, — Луи действительно льстило то, что в нем разглядел талант кто-то действительно крутой и классный. — Мне пора, прошу прощения.***
Зейн работал на износ. Диета стала жестче. Тренировки — изнурительней. Сегодня был последний день перед прослушиванием, и он едва держался на ногах после трехчасовой репетиции танца. Он мечтал о том, как он наконец-то ляжет в свою мягкую кроватку и вместе с мечтами о завтрашнем дне наконец-то уснет. Но на выходе из университета его уже ждал тот надоедливый мелкий парнишка, который все время появлялся рядом с ним. Он стоял рядом с милым мопедом, одетый в тон ему шлем. В руках держал еще один, оттенка немного темнее. — Привет! Я тебя подвезу, — парень протянул Малику шлем. Тот скептически оглядел сначала ни в чем не повинный шлем, а затем и самого водителя, он выглядел действительно немного похожим на того барабанщика из группы Гарри Стайлса. На нем были зауженные черные джинсы и плотная кожанка. В голове метались мысли о том, что сам актер смертельно устал, затем о том, что с этим пареньком лучше не связываться. Но в итоге он принял предложенную вещь и сел на мопед. — Ну, мы поедем? — спросил он, ощущая блаженное чувство расслабления в ногах. — Ура, я так счастлив, — искренне улыбнулся тот. — Кстати, — сказал парень, заводя транспорт, — меня зовут Найл. — Ага, а меня Зейн, — темноволосый ухватился за талию нового знакомого. Они ехали по ночному Лондону не так быстро, о чем на протяжении всей поездки ныл Малик. Ближе к дому актера, напустился дождь. Вода лила нещадно стеной, пропитывая одежду парней. Как только они подъехали к дому Маликов, Зейн соскочил с мопеда и поскорее забежал под навес. Его утепленный бомбер был насквозь мокрым, как и все остальные слои одежды. Актер продрог до костей. Найл виновато остался стоял у мопеда, все еще намокая, хотя сильнее казалось некуда. — Если я заболею, ты труп! — выкрикнул он издалека. — Это поможет не заболеть, — Найл достал из нагрудного кармана своей брутальной кожанки небольшой батончик китката и протянул его брюнету, но тот отмахнулся. — Достал со своими шоколадками! И он, хмуря брови, заскочил в дом, собираясь провести час в теплой ванне.