§
Не помня себя от радости, Ваня активно строчил в планшете уже второе эссе, сидя на филфаке в кабинете, где раньше была германская кафедра, активно юзая казённый интернет. Недалеко от него за компьютером работал Слава, пустивший его сюда. В кабинет зашел радостный Евстигнеев и, увидев Славу, тут же принял безразличный вид. Улыбнувшись самому себе, Машнов поднялся и, не сказав ни слова, не отпустив ни одной шуточки или ремарочки, прошагал мимо Игоревича на выход. Наклонив подбородок к плечу, мимо которого только что прошел Слава, Евстигнеев сдержанно улыбнулся. - Чё это было? - тут же спросил Светло, сузив глаза. - Ничего. Просто мы друг друга поняли, - ответил Ваня. - Наконец. Поджав губы, Светло решил промолчать, чтобы нахер не подосрать едва наклюнувшееся перемирие между этими двумя. - Ты занят? - спросил Евстигнеев, забирая пальто с вешалки. - Поехали со мной. - Я эссе дописываю для Замая. А куда? У меня не самый приличный вид... - Да домой ко мне. А по пути в магазин заскочим, - Ваня надевал верхнюю одежду, попутно подсчитывая в голове время. - Тебе много еще? - Вроде бы, нет... Минут десять в тишине, и я добью его. - Хорошо, тогда я зайду в пару кабинетов и пойду прогревать машину. Где она стоит, ты знаешь, - сказал Евстигнеев. Заулыбавшись, Ваня кивнул.§
- И мы купили всё, кроме хлеба? - Светло показывал Ване содержимое пакета, с трудом сдерживая смех. Они стояли на пороге, Светло уже успел разуться и снять куртку, а Евстигнеев только запирал дверь. - Ну разумеется. Сейчас сбегаю обратно... - Я с тобой, - Ваня тут же взял куртку. - Не надо, - улыбнулся Евстигнеев, - лучше выбери, во что играть будем. Я быстро. Нежно поцеловав Ваню в губы, он внимательно посмотрел на него. - Нос холодный. Замерз, что ли? - Ага. - Возьми в моем шкафу свитер или кофту, на... - Ваня вздохнул и начал разуваться, - последней полке. - Я умею становиться на стул, не унижай меня настолько! - возопил Светло и вытолкал его за дверь. - Справлюсь сам! Спасибо! Иди уже! Я пока игру выберу. Рассмеявшись, Евстигнеев вышел, умиляясь Ваниному возмущению. Побурчав себе под нос, что он не такой уж и низкий, Светло пошел в спальню. Открыв шкаф, Ваня замер. Перед ним в ряд висело около двадцати идеально выглаженных рубашек разных цветов: белый переходил в бежевый, сменялся светло-голубым, синим, бордовым, вплоть до темно-зеленого и чёрного. - Ебать. Ощущаю себя проституткой в замке миллионера. Скептически скривившись, Ваня осторожно подвинул рубашки и добрался до костюмов. Которых тоже было дофига, и все — разных темных оттенков. - Бля, ты вообще в майках ходишь? - фыркнул Светло. Он сказал Ване, что пока выберет, во что они будут рубиться в приставку, и должен был заниматься поиском игры… Но найти обычную футболку у Евстигнеева уже было делом принципа. Ваня осмотрел полки, где лежали свитера и джинсы, добрался до верхней и достал оттуда себе кофту, стал открывать ящики, увидел неплохую коллекцию красивых галстуков, наткнулся на белье, сразу захлопнул... Ни одной майки. - Да ты прикалываешься. Ваня взялся за дело уже с энтузиазмом. Однако со шкафом все было ясно. Следующим на очереди был большой комод. Решив начать с низа, Светло открывал один ящик за другим, пока не добрался до того, где, наконец, нашёл домашнюю одежду и те самые майки. Выдохнув, Ваня улыбнулся, радуясь победе, но решил дойти до конца. Содержимое верхнего ящика заинтересовало его больше всего. В продолговатом прямоугольнике пространство было поделено на три части. В средней было много коробок от часов и... - Блять, запонки, Ваня! Из какого люксового журнала ты?! В левой части лежали футляры с очками, и, проверив их, помимо солнцезащитных Светло обнаружил те самые, которые якобы для зрения, в которых Евстигнеев выглядел как сам Господь. Ваня не удержался и примерил. Да, разумеется, пустые стекла, без диоптрий. - А мне идёт, - усмехнулся Светло, снимая чужие очки. - Но не так, как тебе... В правой части находились коробки от телефонов. Ваня насчитал семь, все были разные, и лишь четыре — от айфонов. Чуть не заскулив от воспоминаний о четвёртом, Светло взял нужную коробку и погладил ее. По весу нельзя было сказать, лежит ли внутри телефон, и Ваня решил проверить. Открывая коробку, он предвкушал, как потрогает свою любимую модель... Но его настигло разочарование — телефона внутри не было. На удивление Светло, там лежала фенечка, сплетённый из ниток браслет с уже выцветшими оттенками красного. Поставив коробку обратно, Ваня услышал в ней глухой грохот. Обосравшись от мысли о том, что он мог что-то сломать, Светло быстро схватил коробку обратно и снова открыл ее. Звук шёл из-под подложки, на которой обычно поверх инструкции лежит телефон. - Зарядка? Подняв верхнюю часть вместе с фенечкой, Ваня почувствовал себя самым большим уебищем на всём белом свете. Он простоял около минуты, глядя на два золотых обручальных кольца, лежащих поверх малюсенького кадра, по размерам едва превышающего снимок на документы. Не коснувшись колец, Ваня вытащил фотографию, прикрыв левой рукой рот. На фото был явно Евстигнеев, но намного моложе, светло-русый, с относительно длинными растрёпанными волосами, он обнимал красивую девушку, крепко прижимая ее к себе и улыбаясь так, как никогда при Ване не улыбался. - Это не видеоигра. Светло вздрогнул и выронил снимок, услышав это. Обернувшись, он увидел, что Ваня стоит на пороге и смотрит на него своим непроницаемым взглядом. Резко дернувшись поднимать фотографию с пола, Ваня ёбнулся головой об открытый ящик. Он медленно поднялся, шипя ругательства и потирая ушибленное место. Выглядывая на Евстигнеева. - На место положи, - ледяным тоном произнёс тот. - Пожалуйста. - Прости, я не... - На место, Вань. Дрожащими руками Светло осторожно подсунул фотографию под кольца, а затем водрузил сверху все остальное и закрыл коробку. Задвинув ящик, он повернулся, чтобы попытаться нормально извиниться, но Вани в комнате уже не было. Он оказался на кухне. Стоя перед распахнутым настежь окном в тонкой рубашке, Евстигнеев спокойно затягивался, будто сейчас июль, а не январь. - Прости, пожалуйста, я не хотел... - начал Ваня, подойдя к Евстигнееву, стоящему к нему спиной. Протянув вперёд руку, Ваня коснулся его плеча. - Уйди, пожалуйста. - Вань, я конченный, прости меня. - Пожалуйста. Уйди. - Блять, я тебя прошу, давай ты лучше въебешь мне, но не будешь выставлять из своего дома. - Вань, - Евстигнеев повернулся, - я не хочу тебя обидеть. Или нагрубить тебе. Пожалуйста, уйди. Поговорим позже. Протянув руку к его плечу, Светло замер, сжав ладонь в кулак, и прошептал широкой спине: «Прости меня». Ваня оделся и вышел, но дальше лестничной клетки не продвинулся. Поднявшись на несколько пролётов вверх, Светло набрал Славу. - Я в дерьме, - выпалил Ваня, едва его друг взял трубку. - Что случилось? - Слав, я еблан, я рылся в его вещах, нашёл очень личное, и он меня выставил, блять... - Личное? - голос Славы стал не на шутку игривым. - Трофеи, оставшиеся от предыдущих жертв? Оружие? Плетки? - Слава! - Ладно, он сказал «вали из моей жизни»? - Нет, он сказал «уйди, я не хочу тебя обидеть»... - у Вани внутри все аж похолодело. В который раз он ведёт себя как ебанутый придурок, а Ваня до сих пор его не послал к хуям... - Так ему перебеситься нужно! - цокнул Слава. - Он тебя не убил и даже не послал нахуй. Выдохни. Хотя, бля... Я рылся в вещах Мирона, но не был пойман, да и у нас все не так серьёзно, как у вас... Это, конечно, очень тяжелое дерьмо, - серьезно добавил он. - Что бы ты сделал, если бы тебя застукал Мирон? - Я бы не ушёл. Ему бы пришлось применить силу, а со мной бы это не вышло... Он бы мне въебал, я бы спокойно все принял, а потом зацеловал бы его и долго извинялся в постели. - Он выставил меня. - Ты свалил? - Нет, я на лестничной клетке. - Заебись, тогда подожди немного и иди извиняться посредством глубокого минета. - Я не умею глубокий... - растерянно произнёс Светло, а затем опомнился. - Блять, иди нахуй, Слава, заебал! Давно не трахался? - Почти. Окей, сделай хоть какой-нибудь... Я шучу только наполовину. Вань, пережди и возвращайся. Поговори с ним. - Самое тупое, что я реально случайно нашёл те личные вещи... - Так скажи ему об этом. Раз он не порвал с тобой — ты для него важен, вон, даже сраться не хочет с тобой, а вежливо просит удалиться, пока его ебашит. Все будет окей, не переживай ты так. Искренне объясни, в чем дело, и все. Ваня промолчал. Слава был, как и всегда, прав. - Ладно, я пошёл сидеть на лестнице. Спасибо. Спустившись, Ваня облокотился на перила, глядя на заветную дверь. Ему так хотелось, чтобы она открылась... И она, мать её, открылась. Евстигнеев стоял на пороге, глядя на Ваню как-то очень сложно. Сложно для понимания. В его взгляде не было холода или осуждения, но было что-то, от чего у Светло появились мурашки по всему телу. Ваня смотрел на него с тяжестью, однако, без злости... А затем натянуто улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. У Светло внутри все аж похолодело от такой улыбки, он ощутил себя главным героем фильма ужасов, которому жить осталось секунд десять. И все эти эмоции вызвала эта жуткая улыбка. Но не её обладатель. - Можно мне войти? - Да, - растерянно ответил Евстигнеев. - Я услышал шум на лестнице и надеялся, что это ты. Что ты не ушёл. Последняя фраза прозвучала так глухо и слабо, будто Ваню заставили её произнести. Он никогда не говорил таким тоном, никогда не мямлил под нос и не отводил взгляд. А сейчас он стоял, глядя на Светло, и, произнеся эти слова, отвернулся. И Ваня сорвался. Сорвался с места, налетел на Евстигнеева, сильно оттолкнув его назад, в квартиру, и обнял его так крепко, насколько позволяли собственные физические возможности. Евстигнеев поймал его и, шумно выдохнув, опустил голову на чужое плечо. Ваня гладил его по спине, голове, целовал везде, где доставал, и все сильнее сжимал в объятиях. - Я случайно, прости, - произнёс Светло, не отрывая губ от Ваниного виска. - Я понял, - честно ответил он. - Ничего ужасного не произошло. Просто у меня слегка слетели перемычки. И рассказывать тебе, что к чему, я ещё не готов. - Я не прошу об этом. - И я ведь тоже виноват перед тобой, - неожиданно для Вани произнес Евстигнеев. - Я читал твой дневник. - Я знаю, - Светло улыбнулся. - Откуда?.. - Ваня был в замешательстве. - Я случайно, но... - Я знаю, что ты читал. Я знаю, что ты случайно. Просто понял это. Ничего страшного, это фигня... - И стихи. - И стихи, - тяжело вздохнув, повторил Ваня, - тоже фигня, хотя и личная. Но... Я проебался сильнее. Прости меня. Отстранившись от Евстигнеева на пару секунд, Ваня закрыл дверь, которая все это время была распахнута настежь. Вернувшись обратно, Светло нежно поцеловал Ваню и стал сползать вниз, касаясь губами шеи. Задрав ему майку, Светло спустился поцелуями от груди к животу и устроил ладонь Евстигнееву между ног. - Блять, - а вот это уже звучало разочарованно. Ваня вскинул голову, стоя на коленях. Евстигнеев не смотрел на него. - Нахуя ты... - Светло уже видел Ваню злым, но сейчас тот явно пытался сдержать в себе что-то более сильное. - Хочу доставить тебе удовольствие. - Встань, - жёстко сказал Евстигнеев. Ваня поднялся. - Провинился? Извиняться собрался? Извинился уже. - Нет. Я всегда хочу доставлять тебе удовольствие. Какое-то время Евстигнеев молчал, глядя на Ваню. А затем, вздохнув, потёр переносицу и произнёс уже мягче: - Мотив у тебя другой. Не сейчас, Вань. - Хорошо. - Пойдём лучше найдём-таки видеоигру. Обняв Ваню, Евстигнеев увёл его за собой в комнату с приставкой.§
Несмотря на то, что сессия была в полном разгаре, на улице стоял лютый мороз, а Фёдоров вел себя как последняя сволочь, Славины нервы, казалось, только закалились. Что тупыми студентами, что мироновскими выходками, что адским гололедом. У Машнова был план. План состоял в том, чтобы оттрахать Мирона до потери сознания — авось, перезагрузится. Зная, что на кафедре нет никого, кроме Фёдорова, Слава с предвкушающей улыбкой поднялся на лифте на нужный этаж и уверенно открыл нужную дверь. Мирон стоял, склонившись над компьютером Ильи, и что-то сосредоточенно в нем вычитывал. Услышав вторжение, он быстро поднял голову, увидел Славу и спокойно вернулся к своему занятию. - Почему не сядешь? – спросил Машнов, развязывая шарф. - Почему ты не поехал домой? Слава замер. Его рука, намеревающаяся расстегнуть пуховик, остановилась в воздухе на уровне груди. А затем резким движением дернула молнию вниз. - У тебя настроение огрызаться? – усмехнулся он. – Без проблем, и это исправим. Оставаясь в верхней одежде, Слава подошел к Мирону сзади и нежно обхватил его за бедра - Помочь тебе? Вместе быстрее закончим... Слава мягко поцеловал Мирона в шею. Фёдоров попытался уклониться от поцелуя. - Да что с тобой? – Машнов заглянул ему в лицо. - Работа со мной, Слава, - грубо ответил Мирон. – А ты творишь какую-то дичь прямо в общем кабинете, который не удосужился даже запереть. - Проблема в дверном замке? Это решается за две секунды… - Лучше бы ты свое рвение, с которым пришел, чтобы трахнуть меня, направил на рабочий процесс, - рыкнул Фёдоров. Слава был в шоке. Отойдя от Мирона, он смотрел на него так, будто видел впервые. - Я хуево работаю? - Нет, но слишком много времени тратишь на… - Тебя? Подобное заткнуло Мирона на несколько секунд. Он встретил Славин взгляд и покачал головой. - На поебаться. - Что ещё ты скажешь? - Слава повысил голос. - Что, может, нам ещё лучше вообще все это прекратить? - Может. Внутри аж закипело. Слава подлетел к Мирону и, схватив его за плечи, развернул к себе. - Что, прости?! - Со слухом проблемы? - сквозь зубы процедил Фёдоров. - Нет, Мирон, ты не сделаешь этого, - Слава ощущал, что еще немного, и дрожь его голоса передастся всему зданию. Он взял лицо Мирона в ладони и, приблизившись, посмотрел ему в глаза. - Давай еще раз, - собственный голос прозвучал слишком низко. Темно-синие глаза невозможно было прочитать. Мирон не отталкивал его, но и не тянул к себе. Метафорично. Как и последние два ебанных года. - Нам лучше прекратить все это, - бесцветным тоном произнес Фёдоров, глядя прямо в яркие Славины глаза, полыхающие гневом и болью. Пальцы разомкнулись. Машнов сделал два шага назад. Ему будто вмазали со всей силы в живот. Он молчал, стойко выдерживая прямой взгляд Мирона, и чувствовал, как что-то рассыпается внутри. - Это твой окончательный ответ? - Да, - твёрдо сказал Фёдоров. - Я думаю, нам лучше вернуться к выполнению наших прямых обязанностей, пока весь этот пиздец не высушил остатки мозгов. Почувствовав, что к глазам последовал прилив, Слава отвернулся, сжимая руку в кулак, чтобы не потянуться ею к лицу. - Как скажешь, Мирон Янович. Фёдоров смотрел, как Слава покидает кафедру, и знал, что натворил какую-то жуткую хуйню. Но пока не понимал, какую и насколько.