***
Один вынырнул из памяти Локи, посмотрел на целительницу и отрывисто приказал: — Нужна кровь! Бычья кровь. — Сколько? — Весь бассейн его купальни. Вылечить его уже нельзя, только ритуалом убрать болезнь. — Хорошо, — целительница вздохнула, — но ведь он так и не вынырнул из мира своих грёз, я боюсь, что ритуал пройдёт не так как надо и…. — Выполнять. Мало времени осталось.***
Бычью кровь носили вёдрами, купальня выглядела ужасно. Теперь уже все знали, что Локи вернулся в Асгард, но с Одином никто не спорил. Фригга от потрясения впала в грёзы, но это было только на руку Всеотцу. Не будет мешать. Пока целительница чертила той же кровью руны вокруг купальни, Один избавлял младшего сына от одежды, потихоньку приходя в ужас. Руки сына были истыканы иглами, вены имели тёмный вид и бугрились под кожей. Левая рука в локтевом сгибе почернела, место опухло. Сломанная игла не ушла в кровоток, слишком уж плохие стали вены. Вокруг препятствия собралась кровь, спеклась, склеилась чёрными сгустками. Нужно было что-то делать. Старый воин пережал вену пальцами, достал кинжал, рассёк плоть и другой рукой, ковыряясь в ране, выудил иголку, а затем уложил обнажённого Локи в кровавую купель. Тот только слабо дёрнулся. Рунный круг вспыхнул красным, заливая всё потусторонним светом. Ритуал работал, но было видно, что тело Локи истощено до предела. Магия, вливаемая Одином пасынку, истаивала сразу же, соприкоснувшись с кровью. Кровь чернела, спекалась и дымилась. Только через четыре часа Локи очнулся лишь для того, чтобы заорать от ужаса. Один снова положил ладонь ему на лоб. Магии в Локи больше не осталось, вся она была выпита ритуалом досуха. Теперь, когда Локи сидел в подсыхающей крови, было видно, насколько он ослаб. Когда-то он был хорошим воином, а сейчас мышцы высохли, голодное истощение лишило сил, а наркотики воли. Это уже был не человек и у большинства вызвал бы брезгливость. Один тяжело вздохнул: всё пошло не так.***
В купальне было хорошо. Вся кровь исчезла, бассейн был заполнен горячей водой, исходившей паром. Локи смутно чувствовал, что его запястья привязаны к бортикам, а под лопатками проходит широкий ремень, мешающий ему утонуть. Хотелось пошевелиться, но Локи не рискнул. Грёзы были прекрасны, но они всегда сменялись кошмарами. Сколько раз он возвращался под отчий кров, сколько радости было в первых его грёзах, что все события казались просто дурным сном, а потом всё сменялось жестокой болью разочарования и требовалось ещё больше наркотика. В этот раз он не отреагировал на такие реалистичные грёзы. Зачем? Чтобы стало ещё больнее? Слуга наклонился к принцу: — Ваше высочество, надо промыть волосы, откиньте голову…. Речь сливалась в невнятный гул, но собрав остатки характера, Локи решил отказаться от плена грёз и попытаться вырваться в жестокую реальность. Главное больше не покупаться на свои же грёзы. Один, присутствующий здесь же, не увидев никакой реакции, сам пошёл помогать прислуге. Он понимал, что Локи не верит в реальность происходящего, и попытался позвать его: — Локи, открой глаза, прошу тебя, — но реакции не было. Только тело слабо вздрагивало, а потом снова пришли судороги, и на это было страшно смотреть, хотя целительница предупредила, что уберёт только чёрную хворь. Ни пневмонию, ни сами ломки, ни покалеченные запястья она выправить уже не сможет.***
Потолок его спальни не спешил превращаться в потолок подвала, но Локи всё ждал. Он смотрел вверх пустыми, ничего не видящими глазами. Ему даже показалось, что рядом Один. Видения раз от раза становились всё мрачнее и реалистичнее. Рука его взмыла в воздух и кто-то начал сшивать прокушенные связки. Другую руку обернули компрессом. Это было что-то новенькое. Раньше в своих грёзах он был здоров, а теперь…. Долго думать над этим у него не получилось. Он зашёлся кровавым кашлем и провалился в черноту, осознавая, что очнётся в подвале, и скорее всего обмочившимся, как бывало не раз в последнее время. Один ещё долго сидел рядом с Локи. Вытирал ему кровь, поил отварами. Тот не хотел глотать и приходилось нажимать на подбородок, вливать лекарство в рот, массировать горло и ждать, пока он проглотит, и снова повторять действие.***
Ближе к полуночи в покои вломился Тор. Он знал только, что Локи вернули в Асгард. Вообще он рассчитывал, что тот либо изменился, либо раскаялся. Вот на что он не рассчитывал, так это на полутруп в постели. Глаза его ненадолго погрустнели, но он всё же попытался показать, что ему всё равно, что там с Локи. Получилось слабо. — Ты вернул его, отец? — Да. Или ты будешь оспаривать моё решение? — Нет. Не буду, я отбываю в Ванахейм, через неделю. — Хорошо, — ответил Один, — я запретил слугам беспокоить его. Здесь будет только его личный слуга и лекарь. Больше никто, но тебе сюда можно. — Я не воспользуюсь этим правом, — Тор подёрнул плечами, но Один видел, что его сын лжёт.