Доверься

С той ночи их взаимное присутствие в жизни друг друга становится не то чтобы привычным, но приходится привыкать. Поэтому Рей уже не удивляется, когда во время переговоров с одним из ключевых возможных союзников для Сопротивления, она вдруг замечает сидящего чуть позади Кайло Рена. Ровно между ней и Леей. Замечает и чуть не подскакивает на месте. Переговоры и без того выходят напряженными. Торговец расы суги всё ходил вокруг до около, явно намекая, что хочет получить нечто большее от их сотрудничества, но никак не желая говорить, что именно. Рей никогда не была сильна в политических играх, в их команде дипломатическую миссию приняла на себя Лея. Трудно было представить кого-то более подходящего для этой роли. По даже не пытался это оспаривать, он прекрасно понимал, что Лея такой же непревзойденный политик, как он – командир. Их тандем работал слаженно и уже приносил первые плоды. Рей дополняла их в качестве Символа. Слухи быстро разлетаются во все концы вселенной. Девчонка, сумевшая отыскать легендарного Люка Скайукера. Мусорщица, сумевшая победить Сноука и всех его приспешников, отправить в нокаут Кайло Рена. Последний джедай. Надежда, которую Сноук так старательно пытался задушить, вспыхнула с новой силой и Рей поддерживала это пламя, посещая вместе с Леей всё новые и новые планеты. Маленькие черные глаза-бусинки торговца буравят её пронизывающим до костей взглядом уже не в первый раз. Она бесстрашно встречает этот взгляд и смотрит прямо в глаза. Заметившая это Лея мягко сжимает её руку под столом. Рей не обращает на это внимания, но голос за плечом приводит её в чувство: - Она права. Не время для вызовов. Рей отводит взгляд вниз и в сторону, но прежде смотрит на Лею, дабы это не казалось трусливым побегом и слабостью, словно передает эстафетную палочку. Лея с легкостью принимает её и снова погружается в поток подтекстов и чтения между строк. Незримое для остальных присутствие Кайло Рена за спиной начинает раздражать. Хотя тот, кажется, даже не двигается и вообще никак не мешает. Скучающим взглядом рассматривает свои руки, затянутые в черную плотную кожу перчаток. - Тебе больше делать нечего? - Наконец щетинится иголками раздражения Рей. Кайло Рен вздыхает. Как-то уж очень устало. Власть Первого Ордена безраздельна. Кажется, так любит кричать генерал Хакс, исступленно вскидывая вверх сжатый, подрагивающий от возбуждения кулак. Бешеный пес – очень емкая его характеристика, данная бывшим владыкой Сноуком. Бешенные псы не думают о том, откуда берутся кости в их миске. И Кайло Рен был достаточно умен, чтобы понять это. Демонстрация силы хороша, но бряцание оружием работает лишь до тех пор, пока ты в состоянии поддерживать в людях животный страх перед собственной силой. Что останется после взрыва Республики? Джакку? Аналогичные богом забытые мусорные планетки? Ископаемые? Примитивные, необразованные расы? И во всем этом ровно ноль экономического смысла, они рубят сук, на котором сидят. Когда он это осознал и углубился в изучение экономического положения Первого ордена, волосы на затылке стали дыбом. Он провел не одну бессонную ночь в попытке выработать новый, более продуктивный курс развития. И как бы Хакс ни кривил свои бледные губы, сосуществовать с повстанцами всё же как-то приходилось. Хотя бы ради элементарного выживания. Рей щурится, губы изгибаются в мстительной ухмылке. Дипломатический гений Леи Органы неоспорим, желающих стать их союзниками всё больше. Мудрые орехово-зеленые глаза с привычной уже внимательностью старого политика сразу цепляют нужное, схватывают важное. Потребности и личные мотивы, подводные камни и скрытые угрозы. По набирает добровольцев, тренирует новичков, в его глазах – теплые летние блики. К каждому он находит свой подход, сходу умудряясь уловить суть и личные таланты каждого. Рей чувствует себя как никогда воодушевленной. И, нельзя не признать, её сердце зачастую чуть не выпрыгивает из груди в почти детском восторге от масштабов происходящего. - Сегодня мы пишем историю! – любит повторять По в приветственной речи для новобранцев и это как нельзя точнее описывает суть ощущений Рей. Когда-то давно она слушала легенды о тех, кто вершил судьбы, об отважных рыцарях джедаях и их противниках, жестоких и беспощадных. Теперь же она сама – героиня сказок для детей, пример для подражания, след в истории. - Мм, - спокойно, почти лениво произносит Кайло, - и что будете делать, если вдруг наконец захватите власть? Рей собирается ответить что-то колкое незамедлительно. Но в итоге лишь набирает воздуха в грудь и остается сидеть так, с напряженно приподнятыми плечами. Потому что осознание ложится на плечи тысячелетним весом. За всей этой кутерьмой, бесчисленными визитами к бесчисленным торговцам и мелким правителям, за миллионами слов и обтекаемых формулировок, за изнурительными, но такими вдохновляющими тренировками, за полными надежды глазами новобранцев, в сухом остатке она, в общем, не совсем понимает, что они будут делать в случае победы. И как в целом делается политика таких масштабов. Вселенная не маленькое государство, этой махиной нужно будет как-то управлять. Кайло чувствует направление её мыслей и тень понимающей улыбки появляется на его губах. Он кивает и продолжает за неё: - Да, а ещё наше чересчур затянувшееся противостояние породило тех, кому всё происходящее выгодно. Война во все времена была крайне прибыльным делом для тех, кто умеет занять нужное место. Торговцы оружием, ископаемыми, любыми ресурсами, галактические мусорщики. Сколько материалов нужно было для постройки Звезды Смерти? Для её реставрации? Для постройки Старкиллера? Ты задумывалась? Рей молчит, ожесточенно глядя куда-то себе под ноги. В голосе Кайло нет ни капли холода, нет желания задеть. Его голос тих и спокоен. - Есть целые планетарные системы, выстроившие на этом всю свою экономику. И их правители. Ты знала, что тот суги, с которым вы сейчас пытаетесь договориться, начинал именно с этого? Собеседник, кажется, уже начинает замечать странное поведение Рей. Даже Лея косится на неё с легкой тревогой. Девушка выглядит какой-то поникшей и немного потерянной. Благо, Лея умеет вовремя взять паузу. Она предлагает прерваться и всё хорошенько обдумать. - В конце концов, уже время ужина и мы будем рады, если Вы к нам присоединитесь. Торговец важно кивает, отвешивает вежливый и полный напыщенного достоинства полупоклон. Ему льстит такое внимание и оказанная честь. Когда дверь за ним с тихим шипением закрывается, Лея обращает полный материнской заботы взгляд на сидящую рядом девушку. Кайло смотрит на это с каким-то странно замершим выражением на лице. - Рей? Что-то не так? – интересуется она, накрывая её ладонь своей, мягкой и теплой. - Я не… - Рей какое-то время подбирает слова. – Я просто подумала… А что будет дальше? Я имею в виду, мы хорошо справляемся, но командование армией повстанцев вовсе не то же самое, что… - О, детка, - в глазах Леи сквозит еле уловимое облегчение, - Республика существовала и раньше, многие тысячи лет. Я никогда не была слишком хорошего мнения о Сенате, но он работал, хоть и не без изъянов. В конце концов, за нами опыт многих поколений и, учитывая его, мы можем сделать выводы, не допустить ошибок прошлого и попробовать построить новый, справедливый мир без бесконечных угроз и страха. Рей кажется удовлетворенной и уже почти расслабляется. Она этого не замечает, зато замечает он и снова натягивает внутри неё звенящую напряженную струну. На языке остается неприятный сухой осадок. Всё те же обтекаемые формулировки, в которых ни слова по существу, лишь легкий флёр завуалированных намерений. Как будто Рей очередной паршивый торговец оружием, которого нужно держать на строго выверенном расстоянии и показывать ровно столько истинного положения дел, сколько необходимо для дела. Она чувствует в горле душные пески Джакку, забивающие глотку и мешающие дышать. Пренебрежительные взгляды, унизительные подачки, «Отойди, девчёнка, с тебя хватит на сегодня». Позади неё Кайло устало и как-то чересчур понимающе прикрыл глаза. Теперь ты понимаешь. Потекли серые будни. Поселившееся в ней зерно неуверенности угнездилось и пустило корни – острыми стрелочками в живое и дышащее. Подлец, чертов монстр! Он словно намеренно выискивал в ней всё самое светлое, тонкое и личное, чтобы тут же показать обратную сторону. Она вымещала злобу на тренировках с двойным усердием, да так, что однажды перепугала зеленого ещё новобранца, явно не ожидавшего увидеть столько яростного натиска в символе новой надежды. Тревожная муть в глазах По ничуть не успокоила. Она по-прежнему старалась общаться с друзьями, поддерживать долгие теплые разговоры с Леей по вечерам, смеялась, играла в карты, пила заботливо приготовленный Финном кофе. Но никак не могла избавиться от ощущения тонкого слюдяного налета фальши, особенно в моменты очередных политических встреч. Дошло до того, что Лею она начала избегать. Из её глаз на неё смотрели до боли похожие, но всё же другие, переполненные бескрайней тьмой глаза. Не сказать, чтобы у Кайло дела обстояли лучше. В отличие от Рей, он никогда не испытывал заблуждений на счет сути подобных вещей, поэтому просто принял тяжесть решений, а все переживания по этому поводу отмел за ненадобностью. Куда больше его волновало другое. Привыкшие подчиняться лишь грубой силе и безграничной власти бойцы Империи с сомнением смотрели на того, кто оказался не в силах защитить своего Верховного лидера от девчёнки, едва научившейся держать световой меч. И Хакс ничуть не помогал развеять эти сомнения. В его словах и действиях сквозило подобострастная покорность, с которой он некогда прислуживал и Сноуку, но всё же от внимая Кайло не уходили его снисходительные взгляды, когда генералу казалось, что новый Верховный лидер его не замечает. Выбранный новый курс, с другой стороны, вызывал сомнения у всех. Привыкшие к кровавой жестокости и полной вседозволенности в этом вопросе бойцы с трудом заставляли себя не приниматься палить во все стороны чуть что. Усмирять их приходилось Силой и не то чтобы Кайло это не доставляло особого удовольствия. Это было отличным способом выпустить пар. И не было больше Сноука, что прочесть очередную презрительную отповедь о том, что подобная несдержанность и ребячество недостойно истинного владыки ситха. Теперь попасться ему под горячую руку боялись ещё больше. Он позаботился о том, чтобы тонкий хруст разламываемых в мелкую труху шейных позвонков надолго запомнился каждому. Относительное успокоение приносили лишь ночи, проведенные рядом. Не сразу, но оба они привыкли засыпать под размеренное дыхание другого. Среди окружающего их хаоса этот звук казался единственным островком настоящего спокойствия. С недавних пор и это стало роскошью. Рей всё чаще делала вид, что его нет, просто не существует прямо сейчас, лежащего рядом на смятой постели. Отворачивалась спиной сразу же, без разговоров и застывала, словно замороженная в глыбе льда. В этом трудно было признаться самому себе, но это ранило. Словно вскрывало острым лезвием что-то болезненно жаркое, еле успевшее затянуться неверной плёнкой. И головная боль приходила всё чаще, со временем превращаясь в выматывающие мигрени и он подолгу лежал, стиснув зубы и стараясь лишний раз не шевелиться, переполненный до краёв звенящей болью, вот-вот готовой захлестнуть через край. Дни тянулись бесконечно. В эту ночь он уже почти успел заснуть, когда грохот и звон чего-то ломающегося заставил его резко вскочить, опершись на локоть. Рей застыла перед ним, буравя взглядом, полным ледяной злобы. За ней искрила сенсорная панель закрытия дверей, расколотая в мелкое стеклянное крошево ударом кулака. Кайло нахмурился. В мешанине образов и эмоций, тянущихся от неё, ему с трудом удалось вытянуть главное. Гневно блестящие, внезапно похолодевшие глаза Леи, отчитывающей её, словно школьницу, за излишнюю импульсивность и агрессию по отношению к новичкам. - Они приходят сюда не для того, чтобы ты превращала их в отбивные! – Четко выговаривая каждое слово, произнесла она. – Они ничем не лучше и не хуже тебя. Уставшие от вечной безысходности, уставшие вечно жить в страхе и жаться по углам на своих родных, никому не нужных планетках. Они приходят сюда в поисках надежды, и мы единственные, кто может им её дать. Уж кому, как не тебе знать это. Последняя фраза режет особенно больно. Кайло слишком хорошо знаком этот тон матери. О да, уж она то умеет снять с тебя стружку и вправить на место мозги, заставляя унизительно краснеть, уставившись в пыльные носки собственных ботинок. Умеет поставить на место. Особенно не умеющих справиться с собой девочек, чьи иллюзии сейчас разносило ветром, как клочки пожухшей травы. - Доволен? – с еле сдерживаемой яростью шипит она. Он фыркает и закатывает глаза. Ноги касаются холодной поверхности пола, мерзкая дрожь бежит по ним вверх до самых зябко дернувшихся плеч. Заснуть спокойно сегодня явно не удастся. И меньше всего после изнурительно тяжелого дня ему хочется разбираться с подростковой истерикой. - Не будь дурой, - вздыхает он и этим, конечно же, делает только хуже. - Дурой? – Вскидывается она и принимается нервно расхаживать по комнате. – Ты манипулировал мной! Какое ты имел право? Я доверяла тебе, а ты что? Позавидовал тому, что у меня есть друзья? Есть, ради чего вставать по утрам? Тому, что я наконец нашла своё место и счастлива? Позавидовал и решил, что раз ты не умеешь радоваться ничему в своей чертовой жизни, то и я не должна? О, как это похоже на тебя, проклятый эгоист! Её высокий, звенящий голос всверливался прямо в висок. Уже знакомая, душная волна ярости быстро поднималась откуда-то изнутри. Ему с трудом удалось напомнить себе, что перед ним не безликий штурмовик, которого можно легко проучить, заодно разом избавившись от удушающей перчатки глухой ярости, стискивающей горло. Но прежде, чем ему это удалось, привычный молниеносный бросок уже получился как-то сам собой. Траекторию пришлось менять на ходу. Рей испуганно оборвалась на полуслове, оказавшись прижатой к ближайшей стене. Запястья тут же заныли, стискиваемые его ладонями. Затылок гудел. Все слова, обвиняющие и дерзкие, до того так шумно толпящиеся в её голове, разом куда-то испарились, как и переполняющие её злость и обида. Пожалуй, за эти долгие дни она слишком привыкла видеть его умиротворенным и тихим, забыла, каким огнём могут гореть его глаза, какой тяжелой силой дышит вся его массивная фигура. Он смотрит исподлобья и ей снова чудятся мертвые красные отблески стен зала Верховного владыки. - Не моя вина в том, что ты оказалась настолько наивна. Манера крепко впечатывать каждое слово у него явно от матери. Но она чувствует что-то ещё, что-то сильнее внезапного страха перед его с трудом контролируемой яростью. Приходится на секунду прислушаться к себе, чтобы осознать – он слишком близко. Ни о каком личном пространстве нет и речи. Его тяжело вздымающаяся грудь, горящая лихорадочным жаром кожа, почти вплавляет её в стену. И от этого что-то скручивается внутри живота тугой спиралью. Рей замирает, внезапно остро ощущая каждый миллиметр своей кожи там, где он прикасается к ней. Буря в его глазах исчезает так же быстро, как и появляется. Ровно через секунду после того, как он слышит эти её ощущения и понимает их источник. Смятение приходит тогда, когда он осознает происходящее со своей точки зрения. Он высокий, на полторы головы выше неё, нависающий сверху, полностью закрывая собой маленькое девичье тело. Запястья под его руками удивительно тонкие, нежная полупрозрачная кожа, хрупкие персиковые косточки. Её дыхание касается непослушной пряди смоляных волос, упавших на глаза. И он увидел. Невозможным, невероятным образом, мир другого человека – его глазами. Молочную кислоту в усталых, перегруженных мышцах. Перемотанные бесконечными грязными бинтами ладони. Мятежное сердце, беспомощно трепыхающееся где-то за клеткой ребер в попытке справиться, переварить, суметь ужиться с собственными эмоциями и опасной неопределенностью будущего. И, на самом дне расширившихся до предела зрачков, что-то ещё. Признание. Принятие. Не ради фальшивых игр, не ради Света или Тьмы, а ради самого Кайло Рена. Со всей пыльной тяжестью его прошлого, с ребяческой импульсивностью, махровой усталостью, осточертевшими дилеммами, затягивающими с каждым днем всё сильнее, в жирную нефтяную пленку. С каждым воспоминанием и каждым принятым решением. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза, словно перед погружением под толщу стылой воды. Лбом ко лбу, неясно откуда взявшейся тонкой, усталой нежностью. Теплым дыханием на выдохе: - Доверься. Сердце пропускает удар и она закрывает глаза, погружаясь вслед за ним.