Смилуйся, Андрасте

Каллен рубил на все стороны. Прятался за щитом, выдерживал атаку и делал выпад мечом. Пот, кровь и лимфа стекали по его лицу и доспехам, а меч утратил былую заточку — завязая в слизи зыбких демонических тел, он был от острия до рукояти покрыт ею. Рядом с Калленом погибали храмовники, но на их место тут же вставали другие. Каждый сантиметр зала отвоевывался у демонов огромными усилиями; теперь воины спотыкались о тела убитых людей и застревали в вязких лужах сгинувших демонов. В зале стоял обволакивающий, удушающий кисло-сладкий смрад, прилипающий к ноздрям, мешая дышать, застилающий глаза и проникающий в самое нутро, выворачивая наизнанку. Но Каллен дрежался стойко; хоть щит его давно прохудился под атаками демонов, он сдерживал натиск и рубил в ответ. Он сбился со счета, сколько времени они без толку бились и умирали в читальном зале. Демонам не было видно конца: они выплывали из стен, потолков и пола, вселялись в трупы, и ходячие мертвецы с пылающими глазами пополняли ряды армии из Тени. Каллену было невдомек, как один одержимый смог ввергнуть Башню Круга в полный, уничтожающий хаос. Храмовники пробивались к этому самому одержимому; на магов нельзя было рассчитывать, ведь демоны могли вселиться в них, и тогда храмовникам пришлось бы биться на два фронта. Посему бой шел туго. Но неожиданно зал вспыхнул белым, желтым, алым и синим цветами, и в следующее мгновение большинство демоном исчезли. Каллен заметил на противоположной стороне зала Ирвинга и других могущественных чародеев: Винн, Ульдреда, Суини и Торрина. Храмовники, накладывая на себя заклятия и печати, скрылись за щитами, ожидая повторной атаки и в свою сторону. — Нельзя медлить! — крикнул им Ирвинг. — Нужно как можно быстрее пробиться к одержимому! Грегор! Рыцарь-комнадор, выскочив вперед, крикнул: — Вперед! — и ринулся вслед за магами. Каллена поразила та беззаветность, с которой рыцарь-командор кинулся за чародеями — где гарантия, что их устами говорит не демон? Но он был настолько уставший и напряженный, что эта мысль затерялась где-то в глубине его сознания. Получив передышку от боя, голову Каллена пронзили мысли об Ирри. Что с ней? В безопасности ли она? Жива ли вообще? От этих вопросов в его груди затянуло сладко-противно, и это чувство постепенно расползалось по всему телу. С помощью магов пробиваться к эпицентру было куда легче и быстрее: только храмовники заносили мечи, демоны уже были повержены молнией, пламенем или льдом. Оставалось только бежать через заваленные трупами и залитыми кровью и лимфой коридоры. Факелы и жаровни то угасали, погружая коридор во тьму, то вспыхивали белым, алым, зеленым пожаром, вылизывая камень стен и металл шлемов пробегающих рядом храмовников. Каллен видел в огне лица: устрашающие, стенающие, безучастные — они были наваждением и тут же пропадали. Но их зов засел в его голове. «Каллен!» «Сэр Резерфорд!» Каллен бежал. Очередная волна демонов встретила их в просторном зале: кто-то, вылезая из стен, набрасывался на пришлых, а кто-то, обглодав труп, лениво подступался. Но все они неминуемо наступали на живых. Ирвинг со свитой быстро разделались с демонами, но храмовники все же смогли поучаствовать в бою: зайдя с тыла, демоны перебили немало уставших, дезориентированных храмовников, но были быстро оттеснены совместными усилиями рыцарей Грегора и чародеев Ирвинга. Чем скорее они приближались к эпицентру, тем усложнялось прохождение: толпы демонов заполоняли коридоры, комнаты, залы. Теперь Каллен вновь скрывался за щитом, выжидая, рубил в ответ и опять прятался за щит. Отработанные, доведенные до автоматизма действия следовали очередью как рутинный, непрекращающийся цикл. Клокотание и рев демонов приглушали все другие звуки: крики раненных и умирающих, лязг мечей, вспышки огня, разряд искр, хруст льда; поглощал мысли, оставив лишь страх и отчаяние томиться в мозге. — Он там! — прогремел Ирвинг. — Скорее! Пробивайтесь! Напор с обеих сторон усилился; бой шел ожесточенно. Внезапно без того звенящий от криков воздух пронзил тонкий вопль, и демоны кинулись прочь из зала единым потоком — туда, где, предположительно, находился одержимый. — Догоним их! — крикнул Грегор и направился вслед за врагами. Но храмовники не спешили сходить с мест. — Пока они ушли! Скорее! И рыцари, будто теперь услышав клич, ринулись по пятам демонов. «Что за чертовщина?» — подумал Каллен, уставшими глазами глядя на пробегающих мимо рыцарей. «Нас же перебьют!» — Андрасте сохранит нас, — будто прочитав его мысли, сказал какой-то парень с залитым кровью лицом и когтем в глазу. — Мы победим! «Смилуйся, Андрасте!» — взмолился Каллен и все же последовал за остальными. Когда двери очередного зала распахнулись, из помещения хлынули сладковатый запах лириума, железный аромат крови и удушливый смрад разложения. Демонов в зале не оказалось, а весь он был застлан трупами: одни были похожи на скелетов, из которых вытянули все жизненные соки, другие вздувались и взрывались, изливая кровь и гной. Но всех поразила фигура в центре: хрупкий силуэт, расправив плечи, с вызовом глядел на пришедших магов и храмовников. Первыми атаковали чародеи; стихии бушевали, изничтожая все вокруг и огибая одержимого. Демон отражал самые изощренные заклятья и направлял их против храмовников или же самих магов. Рядом с Калленом горели заживо рыцари, осыпались части тел, подброшенные ввысь от взрывов, но не это вырвало из его груди истошный крик — он узнал одержимого. — Ирри! — срывая горло, прокричал Каллен. Но Сурана не обращала на него внимания — она убивала подступивших к ней храмовников. С каждым взмахом руки в стороны разлетались головы, руки, туловища. Она, храня безмолвие, разила людей как коса траву, и новая волна заклинаний даже не притормозили ее быстрых движений. Каллен не мог допустить в свою голову мысль, что телом Ирри завладел демон: он, пытаясь прорваться вперед, взывал к ней, истошно крича. Инстинкт самосохранения, здравый смысл и долг покинули его — на данный момент целью его жизни было спасение Ирри. Он собирался вырвать ее из цепких лап демона, и, хоть не зная, как ему это удастся, был полон решимости. Демон задел Каллена, чуть не оторвав голову и оставив глубокий порез на лице. Острая боль и частичная слепота свидетельствовали о том, что он лишился глаза. Страдания не останавливали Каллена: он все так же кричал, взывая к Ирри, и, лишь уклоняясь, продолжал продвижение, отталкивая назад храмовников, спасая от глупой гибели. Демон, слишком увлеченный истязанием храмовников, вскричал: молния Ирвинга задела его, оторвав руку Ирри. — Стойте! Нет! — прокричал Каллен сквозь слезы. Теперь одержимая обратила на него внимание. Осклабившись, она клацнула зубами, но ухмылка пропала с ее лица, когда чародеям совместными усилиями удалось приковать ее к полу. — Убейте ее! — закричал Ирвинг. — Убей ее, убей ее! — прогремела чужим голосом Сурана, извиваясь. — Убей! Каллен, выхватив меч, помедлил — может, Ирри сумеет пробиться и вновь завладеет своим разумом и телом? Смилуется ли она над самой собой и не даст клинку возлюбленного пронзить ее сердце? Демон все еще глумился над Калленом: он смеялся, плакал, кричал; лицо Сураны исказилось, покрылось трещинами, а глаза наполнились зеленым жидким огнем, растекающимся по лицу и сжигающим кожу. Каллен занес меч. — Давай! Давай! — подначивал демон. Когда клинок почти достиг тела, взгляд Ирри прояснился, и она испуганно закричала: — Каллен! Они враз вскрикнули, когда лезвие пронзило сердце магессы. Каллен, рухнув на пол, заплакал, и его плач эхом проносился по всему залу, внезапно затихшему. — Убийца! — крикнул кто-то. Он, приподнявшись, застонал: пол не был застлан трупами храмовников, кровь не пятнала все поверхности помещения, и вокруг не царил всеобъемлющий хаос — лишь несколько магов и храмовников враждебно смотрели на Каллена. Но все же одно оставалось неизменным: Ирри лежала на полу, пригвожденная его мечом, и из-под нее медленно разрасталась лужа крови. Лицо ее, сохранившее и кожу, и глаза, застыло в ужасе. — Что ты наделал? — хлестко вопрошали с Каллена. — Убийца! — Убийца! — Он убил ее! — Убийца! — Нет! — запротестовал Каллен, ползая по полу, не в силах подняться. — Нет! Это неправда! Этого не может быть! Храмовники обнажили мечи и направились к нему. — Командор! — прогремело в зале, заглушая все крики. — Сэр Резерфорд! Командор! Внезапно зал исчез, оставив Каллен стоять в одиночестве на коленях в зыбком, переливающемся черным и зеленым пространстве. На него лишь глядела горящая пара глаз. — Ты… — не в силах вымолвить что-то, промямлил Каллен. — Ты?.. — Командор! — Сэр Резерфорд! С каждым зовом пространство рвалось и металось, а горящие очи испуганно наблюдали за всем этим. — Все это время… Ты!.. Демон! Каллен ринулся на наблюдателя.