Сборник.

Касаи стоял, прислонившись к углу между стеной и дверью, и беспристрастно смотрел на надпись «не прислоняться». Его вело от опьянения, но совсем немного - особо не забухаешь с двух бокалов вина, вело больше от духоты и усталости. Хига стоял напротив, широко расставив ноги для равновесия, держа руки в карманах расстёгнутого пальто. В наушнике, который Фудзитаки услужливо сунул Касаи в ухо, играли пресловутые арктические мартышки - такую музыку рыжий не любил, но и не ненавидел. Ему вообще было всё равно - вагон поезда метро мерно раскачивался и убаюкивал, и Касаи только и думал о том, как они приедут домой, растянутся на футоне, закатаются в широкое одеяло.. Диктор объявил остановку, которую Касаи пропустил из-за музыки и культурного шока. На платформе за окном стояла огромная толпа народа, - Хига громко выругался, кто-то в вагоне хмыкнул и согласился. Люди хлынули внутрь потоком, набились, как сардины в банку. Надо отдать Фудзитаки должное - он максимально прикрыл Касаи ото всех своей широкой спиной, пусть и стояли они теперь впритык. Но от прикосновений к Хиге рыжего хотя бы не передёргивало, они уже настолько друг к другу прижились, что блондин ощущался как часть собственного тела. Поезд тронулся, снова начал покачиваться и убаюкивать, а Касагаве почему-то стало душно и жарко. Он положил голову Хиге на плечо, уткнулся носом в шею, вдохнул тонкий запах чужой туалетной воды. Потёрся носом о выступающий кадык, ловя движение - блондин медленно выдохнул и сглотнул. Рыжему стало смешно от такой реакции. - Я тебя поцелую, если не прекратишь провокацию, - совсем тихо сказал Фудзитаки, когда Касаи прижался губами к коже на изгибе его шеи. - Целуй, - рыжий равнодушно пожал плечами. - Может, у меня настроение хорошее, а тебе пальто идёт. Хига усмехается, отстраняется немного, чтобы прижаться губами ко лбу Касаи и подтолкнуть его голову назад. Касагава расслабленно поднимает лицо и встречает чужие губы своими. Поцелуй совсем мягкий - Касаи проваливается в омут с головой, пока Хига осторожно покусывает и вылизывает; кто-то недобро цыкает над ухом, но рыжий, не отвлекаясь от мужа, показывает в сторону звука средний палец левой руки так, чтобы было видно кольцо. Касаи плевать, Фудзитаки - его человек, они принадлежат друг другу со всеми грехами и потрохами. Поезд тормозит и Хига по инерции наваливается сверху, придавливая Касаи к стене. Рыжий сдавленно хрипит, разрывая поцелуй и отстраняясь, упирается руками в чужую грудь, отпихивая Фудзитаки. - Вот слон, ты мне рёбра чуть не сломал! - Сам виноват, - беззлобно фыркает Хига, вытаскивая руки из карманов и упираясь ими в стенку. Касаи смотрит на широкие ладони, затянутые в кожаные перчатки, и понимает, что сзади воспользовались появившимся местом и отпихнуть блондина не выйдет просто потому, что отпихивать его уже некуда. Хига переступает с ноги на ногу, оборачивается, пытаясь напугать кого-нибудь взглядом, но в метро его школьная магия не работает. Касагава помнит, как под этим взглядом падали в обморок первогодки, а сейчас... - Хига, - зовёт рыжий и, дождавшись, пока тот повернётся, улыбается ему максимально многообещающе, насколько позволяет усталость. - Знаешь, чем мы займёмся, когда приедем домой? Взгляд у Фудзитаки на секунду делается голодный и злой, но парень быстро заталкивает внутреннего зверя обратно в подсознание. У Касаи мурашки бегут по спине. В этом году будет пять лет, как они вместе. И если первые два года Хига зажимал его везде, где выдавалась возможность: трахал до изнеможения, до дрожащих коленок, до ссаженного горла; то потом как-то остыл. Точнее - они оба повзрослели, научились держать себя в руках: Касаи научился грамотно провоцировать, а Хига выработал иммунитет к подначкам. Касагава иногда думал, что Фудзитаки совсем к нему остыл и держится рядом из привычки, но эти мысли сами собой рассасывались, когда он замечал, как Хига на него смотрит. Вот этот взгляд: жадный, голодный - у Касаи от него подгибались колени и нестерпимо тянуло в паху. Обычно, когда Хига так смотрел, рыжего ждала бессонная ночь, после которой не сдвигались ноги, болело горло и на кухне ждали толстые румяные оладьи. Хига был тем самым любовником из дамских романов - нежным, добрым и понимающим, способным плакать, готовить и трахаться как зверь ночи напролёт. - Конечно, - улыбается блондин, хотя за улыбкой прячется понимание и немое обещание: Касаи предпочитает трактовать его как «встать ты завтра не сможешь». - Я заверну тебя в одеяло и мы будем спать до завтрашнего полудня. Касаи не выдерживает - смеётся, скользит руками под чужое пальто, кладёт руки на задницу и подтягивает Хигу к себе. - Я буду сопротивляться. - У нас есть изолента. У рыжего болезненно сводит что-то в животе, но остановиться он уже не может. - Перегрызу, долго что ли. - Спасибо, что напоминаешь про кляп, - Хига склоняет голову набок и наклоняется. Касаи думает, что просто чмокнуть в щеку, но Фудзитаки опаляет ему ухо горячим дыханием и тембр голоса у него резко меняется: низкий и утробный, вибрирующий от возбуждения. - Ещё одно слово - и ты не встанешь на ноги в ближайшие два дня, - шепчет Хига, почти касаясь губами ушной раковины. С Касаи моментально слетает сонливость, кровь от головы приливает совсем не в то место. - Не доводи. Касагава сглатывает и задушенно кивает. Если Хига вербально обозначил жопную угрозу, то Касаи уже перешагнул черту возврата. Давка в вагоне ослабевает только за пару остановок до дома, так что дальше они едут в гробовом молчании - кажется, плеер сел, поэтому наушники и молчат. Касагава совсем выбивается из сил, пока они топают до дома. В коридоре встречают коты, Касаи по привычке гладит Ичи и начинает разуваться, Хига скидывает пальто на вешалку и выпрыгивает из туфлей, подхватывая Ичи и Ни на руки. Под воркование о хороших котиках Касаи скидывает ботинки и куртку, разматывает шарф. И вздрагивает, когда его со спины крепко обнимают за пояс. Широкая ладонь опускается на пах, крепко массирует прямо сквозь штаны - Касаи хватает ртом воздух и интуитивно пытается уйти от прикосновения. - Ну и что это было в метро, м? - фыркает Хига ему на ухо. - Не знаю. Пусти, у меня настроение пропало, - разумеется, ничего у рыжего не пропало, очень даже наоборот и это самое наоборот Фудзитаки сейчас активно трогает. - Да что ты, - усмехается блондин, проводя пальцами по ширинке, которая давит Касаи на член так, что, кажется, сейчас слёзы брызнут. Касаи в ответ отрывно стонет, хватаясь пальцами за держащую его поперёк пояса руку. Всхлипывает, подаётся назад, потираясь задницей о чужой стояк - господи он его что, под пальто прятал всё это время?