Мародеры и Турнир Трех Волшебников

Точка с именем Кэтрин Крайтон степенно передвигалась по узкой гостевой комнатке на троих, а потом выскользнула за дверь. Сириус прошептал «шалость удалась» и тихо, чтобы не шуршать, свернул Карту. У Сохатого был чуткий слух — наверно, виной тому были их анимагические трюки. Он отодвинул полог и вытащил из-под кровати чемодан. Покопавшись немного, он вытянул из кучи одежды черную рубашку и джинсы. Ремус поднял на него взгляд поверх учебника и улыбнулся: — На свидание собрался? — Типа того, — криво ухмыльнулся он, натягивая штаны. Проницательный Сохатый прищурился и сунул в зубы сигарету. — Не забудь вернуть девочку в комнату к восьми, Бродяга, — съязвил он, и Сириус понял: тот все знает. — Заткнись, Поттер, — огрызнулся он, копируя манеру Лили. Он увернулся от запущенной в него подушки и под смех Ремуса выскочил из комнаты. В гостиной было полно народу. Фабиан и Гидеон играли с каким-то шестикурсником в плюй-камни, Марлин и Алиса читали у камина, а Дирк Крессвел внимательно выслушивал от маленькой Гестии Джонс советы о том, как правильно выполнять мертвую петлю на метле. — Не нужно зажимать метлу ногами, когда ты выходишь из петли, — увещевала она. — Попробуй скользить по ней, так легче справиться с… Сириус тихонько рассмеялся себе под нос, толкая раму портрета и выскальзывая в коридор. Джеймсу точно не понравилось бы, что игроками его команды по квиддичу руководит младшая сестра его бывшего капитана. Перепрыгивая через две ступеньки, он спрыгнул с отъезжающей лестницы и вышел из замка. В лицо ударил северный ветер, вздымая черные блэковские волосы. Уже через пару минут быстрой ходьбы он заметил на берегу озера черную фигурку. В блеклых лучах заходящего солнца она выглядела совсем маленькой, и казалось, что новый порыв ветра непременно унесет ее прочь. Сириус, бесшумно ступая, подошел совсем близко. Под копной бронзовых кудрей он мог разглядеть серебряную цепочку у нее на шее; вне учебного времени она не носила невесомые шармбатонские мантии и шляпки — сейчас она выглядела как обычная девчонка: полосатый вязаный джемпер, голубые стираные джинсы. Она не ежилась от холода и не дрожала, просто обхватила себя руками и смотрела в озеро, в горизонт, подернутый пленкой вечернего тумана. Сириус сделал еще один шаг и громко спросил: — Шотландские закаты впечатляют воображение, правда? Китти подпрыгнула и выхватила палочку, направив ее прямо в лицо Сириусу. Он вскинул брови и заметил: — Я всегда знал, что мой голос вдохновляет женщин на убийства. Ему показалось, что он увидел, как дрогнули уголки ее губ, но палочку она не убрала. — Что тебе здесь надо? — спросила она, но в ее голосе не было враждебности. Он звучал устало. — Мой друг часто приходит сюда, когда у него не все гладко в жизни. Это место успокаивает его. — Стараясь не замечать направленную ему в лицо палочку, он сел на поваленный ствол и достал из кармана пачку сигарет. Достав одну и зажав ее между зубами, он прикурил ее от палочки и взглянул Китти в лицо. Она поморщилась и спрятала палочку. — Уходи отсюда. — И не подумаю. Это общественная территория. — Хорошо, тогда я уйду. Она развернулась и зашагала к замку, но Сириус привстал и поймал ее за рукав кофты. — Да ладно, не дуйся. Или ты не знаешь, как общаться с мальчиками? — Можешь думать так, если тебе от этого легче. — Мне от этого никак. — Он отпустил ее и сел обратно. — Хватит строить из себя француженку и рассказывай. Он отчетливо видел на ее лице борьбу, а потом она молча села рядом. — Хочешь? — предложил он ей сигарету, и Китти сморщила нос. — Убери от меня эту гадость. — Как хочешь, — пожал он плечами и безропотно выбросил недокуренный бычок в песок около линии прибоя. Они помолчали, а потом Сириус спросил: — Что у тебя случилось? Китти пожала остренькими плечами. — Мама опять разругалась с папой. Мой брат… был мракоборцем. И он погиб год назад, когда началась эта война. С тех пор они постоянно ругаются, а меня вообще отправили в Шармбатон. Сегодня пришла сова, что они разводятся. А я даже не знаю, с кем из них я хочу остаться! — Она осеклась и торопливо пробормотала: — Неважно. Наверно, неинтересно слушать про мои семейные проблемы. Сириус нутром почувствовал, что вся эта ерунда типа «мне жаль» и «сожалею» ей сейчас не особо нужна, и поэтому просто сказал: — Шутишь? Семейные проблемы — это моя специальность. Китти покосилась на него с недоверием. — Я думала, в семье Блэков все тихо-гладко. У Сириуса во рту появилась горечь, и он не стал спрашивать ее о том, откуда она знает про то, что он — Блэк. — В пятнадцать я сбежал из дома и поселился у своего лучшего друга. Потом мой дядя, единственный нормальный человек в нашей семье, кроме кузины Андромеды, умер, и я стал жить в доме, который он оставил мне в наследство. Матушка выжгла мою рожу с фамильного гобелена, а мой брат ненавидит меня. Конец. У него в горле запершило, но за сигаретами он не полез. Китти повернулась к нему лицом; в ее глазах лучилось любопытство, но она только спросила: — А как ты умудрился попасть на Гриффиндор? Сириус пожал плечами и засунул руки в карманы мантии, вытягивая ноги на сером песке. — Не знаю. Не хотел быть на одном факультете с этими чистокровными ублюдками просто потому, что я — Блэк. — А твой друг, у которого ты жил — это тот, вихрастый? Сириус кивнул. — Он помешан на одной девчонке с нашего факультета, — зачем-то небрежно добавил он. Проницательная Китти уточнила: — Красивая такая, рыжая? Староста? — Ты шпионишь за нами! — в притворном ужасе воскликнул он, и Китти рассмеялась, вскинув подбородок. В вырезе ее джемпера сверкнула серебряная цепочка с кольцом. — Зачем ты хочешь участвовать в Турнире? Не боишься? — спросил он и почувствовал, что она напряглась. — А ты не боишься? — съязвила она, уходя от ответа, и соскочила с бревна. — Мне пора идти. И, слушай, спасибо тебе. Я не думала, что ты окажешься таким… — она запнулась, - …понимающим, что ли. Сириус ухмыльнулся и махнул ей пальцами. — Спокойной ночи, Китти. Она улыбнулась ему в ответ и зашагала к замку, а Сириус провожал глазами ее силуэт до тех пор, пока не начал накрапывать дождь.

***

Потекли размеренные сентябрьские дни. Снейп косился на Лили как на прокаженную, и это просто выводило Джеймса из себя. В последний раз даже не удалось избежать стычки между факультетами. Это случилось на Истории Магии. Вообще-то поведение Джеймса почти не изменилось. Он и сейчас паясничал на уроках, выводя из себя преподавателей и напрашиваясь на наказания, только раньше Эванс хмурила медные брови и снимала с Гриффиндора очки за его выходки, а теперь давала ему легкие подзатыльники и весело улыбалась. Видимо, Снейпу это казалось настоящим предательством. В то утро на уроке профессора Бинса не спали только гриффиндорские старосты, Лили и Ремус, да Снейп. Джеймс проснулся на середине урока, когда Лили толкнула его в плечо и с улыбкой вручила ему перо, шепотом сообщив, что теперь ее очередь вздремнуть. Джеймс подозревал, что в этот момент нерушимая вера Нюниуса в Эванс утратила свою нерушимость. Когда после удара колокола полусонная Лили выходила из класса, а гордый ее крохотной девиантностью Джеймс ждал в коридоре, Снейп в проходе будто случайно толкнул ее плечом. Лили покачнулась и ухватилась за косяк: — Аккуратнее, Северус! — пробурчала она, встряхивая волосами. Тут-то его и прорвало. Он, собственно, даже и не знал в точности, что произошло, просто услышал недовольный возглас Лили. Но приструнить Снейпа руки у него чесались уже вторую неделю. Джеймс выхватил палочку и угрожающе навис над Снейпом, который уже вынул свою. — Помочь тебе разуть глаза? — ласково поинтересовался Джеймс. — Ты что, не видишь, куда идешь? Или нарочно это сделал? Лили округлила глаза и уже хотела разнять их, но Сириус поймал ее одной рукой. — Ему надо выпустить пар, — пояснил он. — Нюниус живет без приключений уже почти две недели. Снейп стрельнул в Джеймса взглядом из-под сальной челки. — Отцепись, Поттер! — прошипел он, сжимая побелевшими пальцами палочку. — Я, кажется, задал тебе вопрос, Нюниус, — закипел Джеймс. — Джеймс, хватит! — не выдержала Лили и вырвалась из «оков» Сириуса. — Прекрати это, он нечаянно! Джеймс сжал челюсти. — Не защищай его, Эванс. Все знают, что он просто ревнует! По «массовке» прокатился смешок: слизеринцы зашушукались, гриффиндорцы захихикали. Лили покраснела до кончика носа. Джеймс выпустил из руки ворот мантии Снейпа и толкнул его, убрав палочку в карман. — Не подходи к ней, ясно? — выплюнул он и выпрямился, подбирая с пола сумку. Но стоило ему повернуться к Лили, как он почувствовал, что в затылок ему упирается что-то острое и теплое. — А если нет, то что ты мне сделаешь, Поттер? — прошипел он. Лицо Лили пошло белыми пятнами, и она с Сириусом, Ремусом и Питером рванулась вперед. Гриффиндорцы выхватили палочки и сверкали глазами слизеринцам, проделавшим то же самое. — Северус, хватит! — выкрикнула Лили и сделала еще один шаг к Джеймсу. Его пробрала холодная дрожь. — Стой на месте, Эванс, — неожиданно спокойно приказал он и повернулся к Снейпу. Его палочка теперь смотрела ему в лицо. — Ну, чего ты ждешь, Нюниус? Размозжи мне голову прямо сейчас, в школьном коридоре. У нее на глазах. Давай. Снейп скривился: — Меня не волнует чье-либо мнение! — Звучит так, будто ты пытаешься оправдаться, — насмешливо подытожил Джеймс. Грохнул колокол. Все потянулись на урок, косясь на спорщиков. Наконец, когда коридор почти опустел, Северус неохотно опустил палочку и припустил на Зельеварение. У Джеймса все внутри кипело от негодования и бессильной злости, и только руки Лили, обнимающие его за шею, ненадолго отвлекли его от мыслей о реванше.

***

После уроков Джеймс с воем ворвался в комнату и плюхнулся на кровать, дрожащими руками доставая из-под подушки пачку сигарет. — Он унизил меня на глазах всего факультета! — рычал он. Сириус рассмеялся и упал рядом с ним, отбирая из его рук пачку. — А по-моему, ты держался вполне ничего, — рассуждал Ремус. — Можно было подумать, будто это ты держал перед его лицом палочку, а не наоборот. — А после того, как ты про Лили сказал, он вообще обезумел, — поддакнул Питер. Джеймс поморщился и выпустил изо рта дым. — Нет, ее я зря туда приплел. Хвост покраснел и что-то пробубнил себе под нос, торопливо вытряхивая учебники из сумки на кровать. — Какие планы на сегодня? — небрежно поинтересовался Сириус, откидывая пустую пачку на кровать и затягиваясь. Питер пожал плечами, Джеймс промолчал, а Ремус выразительно приподнял бровь: — Вообще-то сегодня Кубок определит чемпионов Турнира. В комнате повисла тишина, а затем Сириус и Джеймс одновременно вскочили с кровати, уставившись друг на друга горящими глазами. — Уже сегодня? Быть того не может, — пробормотал Сириус. Взгляд Джеймса невольно упал на колдографию Лили, прикрепленную на пологе, и по его телу пробежала дрожь. — Жду не дождусь, — хрипло съязвил он и запустил сигарету в окно.

***

На праздничном ужине в честь начала Турнира Трех Волшебников столы были заставлены до отказа, но кусок никому не лез в горло. Некоторые жаждали стать участником Турнира и прославиться на весь волшебный мир, некоторые трепетали над опасностью для жизни участников, которой иногда нельзя было избежать, несмотря на старания многих волшебников-организаторов и профессоров. В памяти все еще был свеж крайний Турнир, превращенный в кровавую резню. Сто лет назад. В этот раз место организатора Турнира занимал серьезный молодой человек — мистер Крауч. Его остренькое, жесткое лицо с резкими чертами лица казалось суше и старше из-за застывшего на нем недовольного, даже сердитого выражения. Сидевший рядом с ним Сирил де Ляйен так торопливо и осторожно хлебал свой супчик, что становилось ясно — он его попросту боится. Но зато с Дамблдором Барти Крауч-старший общался с уважением и даже дружелюбно — складки около рта разглаживались, и в остром темном взгляде блестел ум. Лили после того разговора с Джеймсом больше не глупила. Кубок не внушал ей ужаса, порции и часы сна вернулись в норму — последнее Джеймс контролировал лично. Но всех, и ее тоже, охватило необъяснимое волнение, приятное и пугающее одновременно. Даже дурмстрангцы не шумели и не перебрасывались через зал крепкими фразами; они сидели с одинаковыми сурово торжествующими лицами, словно каждый из них был уверен, что станет чемпионом. Наконец посуда исчезла со столов, и по залу пробежался оживленный шепоток. Встал Дамблдор, обменявшийся последним красноречивым взглядом с мистером Краучем, и торжественно начал: — С минуты на минуту Кубок определит имена чемпионов. Как только они станут известны, я попрошу названных проследовать в специальную комнату, дверь в которую расположена около учительского стола. Там они получат… — Он взмахнул палочкой, и зал погрузился в полумрак, -…специальные инструкции к первому туру. Синие язычки пламени, вылизывающие Кубок, вдруг содрогнулись и выкрасились алым. Сноп искр выбросил обгоревший кусок пергамента. Дамблдор ловко схватил его тонкими пальцами, и по Большому залу разнесся его отчетливый голос, напоминающий раскаты грома: — Чемпион Дурмстранга — Эмиль Георге! Дурмстрангцы, совершенно позабыв про предупреждение Дамблдора, вскочили со своих мест, рыча и скандируя имя своего чемпиона. Сам он вышел к столу — Эмиль оказался высоким крепким парнем лет семнадцати с мягкими чертами лица и чуть оттопыренными ушами — это придавало ему дружелюбный вид. Его директор, Лев Бойчев, посматривал на своего протеже с одобрением из-под полуопущенных в прищуре век. Эмиль пожал Дамблдор руку, и Хагрид открыл ему дверь в конце зала. На зал вновь опустилась темная сияющая дымка, и Кубок вспыхнул вновь. На этот раз он выплюнул маленькую, сложенную вчетверо бумажку из плотной кремовой бумаги. Сириус со знанием дела шепнул Джеймсу: «Французская, я уверен», и опустил ехидную ухмылку. Дамблдор развернул бумагу и зычно произнес: — Чемпион Шармбатона — Кэтрин Крайтон! Улыбка на лице Сириуса погасла в одно мгновение, и он повернулся к столу Когтеврана. Китти сидела там, окруженная поздравляющими ее шармбатонцами, пытаясь выдавить улыбку — губы ее дрожали и прыгали. Наконец она встала из-за стола, подбадриваемая десятками криков, и ее тонкие ноги согнулись в коленях, как у жеребенка. Она нетвердо прошла к столу, пожала руку Дамблдору и скрылась за дверью. У Сириуса был ужасно ошеломленный вид, и Джеймс не мог понять почему. Какое ему такое дело до этой Кэтрин Крайтон, что с него враз слетела вся его напускная невозмутимость? Он что-то прошептал себе под нос, но Джеймс не расслышал, что именно — зато Ремус, похоже, расслышал, судя по удивленному выражению его лица. Когда Кубок вспыхнул в третий раз, Джеймс поморщился — ногти Лили впились ему в руку. Белая полупрозрачная бумага сама спланировала в ладонь Дамблдора. Он кончиками пальцев перевернул лист на другую сторону и прочитал: — Чемпион Хогвартса — Регулус Блэк! Слизерин взорвался воплями восторга, и, казалось, негодующие вопли Гриффиндора только подкрепляли общий шум в зале. Поднялся Регулус — бледный, худой, с чахоточным румянцем на щеках — прошел сквозь ряды столов и повторил ритуал предыдущих чемпионов. Рука Лили выскользнула из его ладони — только тогда наконец Джеймс догадался повернуть голову и взглянуть на Сириуса. В его глазах ясно читалось недоверчивое выражение, но с лица схлынула краска, а скулы были так напряжены, что вздулись вены на шее. Джеймс тихо позвал: — Бродяга? Сириус повернулся к Джеймсу, но ему показалось, что тот смотрел сквозь него. Бескровные губы растянулись в подобии улыбки, и он хрипло произнес: — Что ж, хоть кто-то из нас оправдал надежды матери.