***
На следующее утро никого из Чемпионов в Большом зале не оказалось. Гриффиндор уныло ковырял ложкой овсянку, Слизерин уткнулся лицами в тарелки, явно отходя от вчерашнего празднования. Все тихо переговаривались; висел негромкий, торжественный гул, такой, что каждому постороннему стало был понятно: произошло что-то из ряда вон выходящее. Сегодня в овсянку положили изюм, который Джеймс терпеть не мог. Поначалу он старательно выковыривал его из каши, но потом бессонная ночь взяла свое, и он подтянул к себе тарелку с поджаренными тостами. Всю ночь он просидел на Астрономической башне с Бродягой; пару раз, когда ветер ненадолго стихал, даже удавалось покурить. Но все равно с утра виски ломило, как с похмелья. Вылив остатки кофе из кофейника себе в чашку, он мрачно откусил половину тоста и запил, не разбавляя. Брови Лили взлетели вверх, но она ничего не сказала. Так или иначе, ночные посиделки сделали свое дело. Из глаз Сириуса почти пропал мертвенный, тусклый блеск, и больше он не глядел волком, как бы иронично это не звучало. Ремус и Хвост ничего не сказали, когда они с Сириусом ввалились в комнату в шестом часу, продрогшие и уставшие. Ремус молча открыл окна, и Питер так же молча погасил свет. Единственное, на что они пожаловались, так это на то, что за завтраком Сириус локтем опрокинул на стол соусник с земляничным джемом. Получив лошадиную дозу кофеина, Джеймс и Сириус пошли в пустой двор, перекурить перед Трансфигурацией. Лунатик и Хвост тоже пошли: так, за компанию. Вернувшись в замок, Джеймс хотел поцеловать Лили, но та сморщила нос и ловко увернулась. — Я не буду с тобой целоваться, пока от тебя несет сигаретами, не забыл? — напомнила она, разглаживая складки юбки и не обращая внимания на жалобную физиономию Джеймса. — Ну я же не могу бросить курить! — возмутился Джеймс. Лили послала ему холодный взгляд из-под сведенных медных бровей. — Значит, обойдешься без поцелуев, — отрезала она. Сириус согнулся пополам от смеха, когда Джеймс хмуро вытащил из кармана сигарету и закурил прямо посередине коридора. Лили демонстративно сморщила нос и отвернулась. Дымя сигаретой, Джеймс вернулся к друзьям, помирающим от смеха. Даже Ремус смеялся так, что, казалось, сейчас выплюнет легкие. Снейп на другом конце коридора злорадно ухмылялся, и настроение у Джеймса упало ниже некуда. — Это было круто, но жалко, — признал Бродяга. — Зачем встречаться с девчонкой, которая не терпит сигарет? В тот же момент что-то промелькнуло у него на лице, и он стушевался. Джеймс выбросил недокуренную сигарету в окно и прищурился. — Потому что я, черт возьми, влюблен в нее, вот почему. Похоже, придется завязывать. — С Эванс? — С курением! Сириус важно кивнул и толкнул Лунатика в плечо. — Ставлю пять галеонов на то, что сорвется через неделю. — Пять на то, что через две, — отозвался тот. Питер подумал и пискнул: — Через десять дней. Джеймс окинул каждого из них неодобрительным взглядом. — Готовьте выворачивать свои карманы, — заявил он и швырнул почти полную пачку сигарет в Сириуса, который ловко ее схватил. Обернувшись, он поймал взгляд Лили, искрящийся смехом… и нежностью.***
После ужина Сириус выскользнул из комнаты под предлогом свидания. Никакого свидания, впрочем, и в помине не было, но совсем недавно он обнаружил какую-то особенную прелесть в одиноких прогулках по замку и его окрестностям. А если и не одиноких, то, во всяком случае, без присутствия друзей. Поднявшись на третий этаж, он обогнул парочку когтевранок, странно на него косящихся, и углубился в узкий пустой коридор. Крупная каменная кладка дышала прошлым в этой части замка; он замедлил шаг и пошел вперед, засунув руки в карманы. Зайдя в тупик с маленьким боковым углублением, он собирался повернуть обратно, как вдруг одна из дверей распахнулась, и из нее вышло несколько человек. Чемпионы, — понял Сириус, спиной скользнув в тупик. Китти тоже была там. На ней была темно-синяя замшевая юбка чуть выше колен и летящая белая блуза на перламутровых пуговицах. Серебряная цепочка змейкой уползала под воротник, а волосы были собраны в аккуратный хвост на затылке. Она зачем-то сжимала в руке палочку, медленно идя вперед, отстав от остальных. Сириус выглянул из-за угла и негромко позвал: — Эй, мадемуазель! Она обернулась, и губы сложились в легкую улыбку. — Сириус. Он поманил ее к себе, и она, оглянувшись, шагнула в мини-укрытие. — Ты ждал меня? — поинтересовалась она. — Вот еще. Гулял по замку, не хотел нарваться на лишнее внимание. И избегал брата. Даже в полутьме он различил, как Китти залилась явственным румянцем. — А у нас палочки проверяли, — сообщила она, вертя в руках собственную. Сириус оперся спиной о стену. — И что? Китти пожала плечами. — Десять с половиной дюймов, вишня, гибкая, содержит волос единорога. Никогда не интересовалась этим раньше, если честно. — А я-то думал, у вас всех палочки с патлами вейл. Китти бросила косой взгляд: — Не любишь вейл? — Не люблю, — подтвердил Сириус. Они помолчали. Сириус прочистил горло и медленно спросил: — Как… Как Регулус? — Счастлив. До умопомрачения, — мрачно ответила она. — Хотя для него Турнир — то же самое, что для меня. — Ты тоже пытаешься что-то доказать своей чокнутой семейке? — хмуро поинтересовался Сириус. Она бросила на него яростный взгляд: — Не чокнутой. Ну, не совсем. Мой брат… — Ее рука потянулась к шее. — Мой брат гордился бы мной. Я знаю. Сириус проглотил неудобный вопрос о смерти и мягко спросил: — Как его звали? Она опустила руку и грустно улыбнулась, одними губами. — Кристофер. Учился он, кстати, здесь, в Хогвартсе. На Гриффиндоре. Он был прекрасным братом. Заботливым, сопереживающим. Всегда защищал меня, от всего-всего на свете. — Она бросила быстрый взгляд на Сириуса и добавила, опять покраснев: — Я уверена, ты такой же брат для Регулуса. Сириус вспомнил все те разы, когда Рег, милый, маленький Рег приходил к нему поиграть, за советом или просто братской поддержкой, и как каждый раз он выпроваживал его за дверь, прикрываясь срочными делами. Как Регулус вырос, и как быстро отпала его потребность в старшем брате. Как быстро выросла потребность самого Сириуса в младшем. Его замутило.***
Пять дней. Пять. П-я-т-ь. Если перевести на французский, то будет «cinq». Если на болгарский, то «пет». Один, два, три, четыре, пять. Пять, пять, пять. Именно столько дней Джеймс обходился без сигарет. Впрочем, он и дальше готов был терпеть эту мучительную, назойливую ломку, пока проскользнувшая тайком в их спальню Эванс с утра будит его поцелуем со вкусом мятной зубной пасты, пока она целует его на переменах, пока по вечерам в ее опустевшей спальне она целует его, обнимая за шею, а ему хочется сдернуть с нее одежду. Хотя бы раз. Каждый раз. И все же он понял, что его терпение на исходе. Сириус из дружеской солидарности при нем не курил, хотя и сокрушался, что еще два дня воздержания Джеймса лишат его пяти галеонов. Будто он не знал, что за такие деньги он и пальцем не пошевелит. Коробка с мятными леденцами опустела еще на второй день, кстати. На третий день захотелось напиться до зеленых чертиков. Когда Джеймс рассказал об этом Сириусу, тот ехидно поинтересовался: — Табак Эванс не терпит, зато пристрастна к огневиски? Испепеляющий взгляд Джеймса доходчиво разъяснил Бродяге отношение Лили к алкоголю. — Ладно, ладно, — примирительно добавил он, привстав и задернув полог. Они полулежали на кровати Джеймса в пустой комнате, параллельно прогуливая Уход за магическими существами. — Как там у вас с Эванс? — он выразительно пошевелил бровями. Взгляд Джеймса подернулся дымкой. — Ничего. В смысле, нормально. Пару раз даже видел ее без рубашки. Сириус хотел рассмеяться шутке, но вовремя скосил взгляд на серьезное лицо друга и осекся. — Что… Я имею в виду, ты сейчас серьезно? Сохатый, вы встречаетесь уже два месяца, а ты разок сдернул с нее монашескую рясу, полюбовался бельем и на седьмом небе от счастья? Между бровей Джеймса залегла складка, и он повернул лицо к Сириусу. Пелена с глаз сползла не до конца. — Ну, не то что бы я не хотел большего. Просто… она принципиальная, понимаешь? Ей ведь даже восемнадцати нет, чувак. Она… — Он запнулся и замолчал. — Что «она»? — Да так, ерунда. — Нет уж, говори. — Сириус приподнялся на локте. Джеймс замялся. — Она… хочет подождать до свадьбы. Бродяга задохнулся от смеха и упал с кровати, стукнувшись головой о пол. Джеймс хмуро наблюдал, как он катается по полу, хохоча. — Насмеялся? — поинтересовался он, когда Сириус, икая от смеха, вернулся на кровать. — А представь, каково мне. — Да уж. — Он закусил губу, сдерживая новый смешок. — Готовься, в тридцать она приподнимет юбку. Или ты замуж ее возьмешь до тридцати. — А вот и возьму! — набычился Джеймс, внезапно представив Эванс в подвенечном платье. И с подвязкой на ноге. — Я и сам об этом думал. Все-таки как я без нее? Тем более… — он помедлил, — сейчас война. Каждый год на счету. — Только ты поторопись, а то вдруг Снейп ее замуж позовет. А она согласится, по старой дружбе. Джеймс засопел. — Ладно, а у тебя там что? — наконец спросил он, с трудом избавившись от противной картинки, лезшей в голову: Лили в свадебном платье, под руку с Нюниусом. — А что у меня? — беспечно отозвался Бродяга, но Джеймс почувствовал, как он напрягся. — Что это за девчонка? Та, с которой ты гуляешь? — Есть много девчонок, и с ними я отнюдь не гуляю. — Брось. Я же тебе все рассказываю, даже про Эванс. Ты думаешь, я не замечаю, что бы приходишь со свиданий в идеально выглаженной рубашке, причесанный и без следов помады или духов? Я духи чую за километр, — заявил Джеймс. Сириус потер лоб ладонью. — Есть одна девчонка, — нехотя признал он. — Китти. Теперь пришла очередь Джеймса падать с кровати. — Китти? Та самая Китти? Француженка? — спросил он, переведя дыхание и даже не пытаясь спрятать огромную улыбку на лице. — Ага, — неохотно признал Сириус. — Та самая. — Выходит, я тогда шутил, а ты и правда шел к ней на свидание. — Никакое не свидание. Просто… поговорили пару раз. — И что, она тебе правда нравится? — с интересом спросил Джеймс. — Да. Правда нравится, — твердо признал Бродяга. — Что-то в ней есть такое… живое. Как в Лили, знаешь? Будто она светится изнутри и сама не осознает этого. — Она и вправду хорошенькая. С Эванс никакого сравнения, правда, — признал Джеймс. — Но она темная лошадка, Бродяга. Не зря же пятнадцатилетнюю девчонку выбрали Чемпионом от Шармбатона. Сириус задумался, а потом спросил: — У Эванс есть же доступ к запретной секции, верно? Может она залезть в архивы? — Положим. — Джеймс хитро прищурился. — А что? Есть идеи? — Да так, интерес. Может ли она раскопать досье выпускника Хогвартса Кристофера Крайтона? — Эванс может все. Особенно, если дело касается загадочных парней с фамилией подружки моего друга. — А если дело касается погибшего брата подружки твоего друга? Джеймс улыбнулся широкой, заразительной улыбкой, и у Сириуса потеплело на душе. — Тогда, считай, досье в твоих руках.