Паучиха

Глубоко вздохнув Сариша перевернулась на другой бок и попыталась плотнее закутаться в одеяло. Вставать категорически не хотелось, лучше понежиться в теплой кровати. Но милая тетушка не позволит ей прохлаждаться. Сегодня в ее маленькой семье был запланирован поход по магазинам и покупка новой школьной формы для нее и ее брата. Пришлось нехотя подниматься, пытаясь в процессе не свалить туалетный столик и тумбочку, а с ними лампу, книги, расчески-заколки-резинки, потому как в ее возрасте косметики попросту не полагалось. Аккуратно обогнув предметы интерьера Сариша поспешила в туалетную комнату – приводить себя в порядок. Она не могла спуститься на завтрак в неподобающем виде. Хотя, впрочем, по меркам ее прошлого мира, все люди здесь поголовно ходили весьма развратно. Чего стоили коротко остриженные волосы, а узкие юбки, открытые ключицы у замужних дам? Долго Сариша привыкала к реальности в которой оказалась. Все в ней было странно и как-то… не по-людски? На этих мыслях Сариша про себя усмехнулась. Надо же, раньше такие вещи только про ее профессию говорили, за семью замками правда, не дай небо, чтобы сама пряха не услышала, правда тени ей все доносили, не по личной просьбе, из-за природной вредности наверно, или просто хотели на Саришину реакцию посмотреть. Когда девушка поменьше была, она конечно обиду держала, а потом отпустило, привыкла, что для людей все что непонятно, то страшно, а пряхи над людом еще и силу имели, не такую, о какой в народе сказки страшные складывали, но тоже немалую. Во теперь и она над тем, что не знает, глумиться начала. Уж сколько она на мимо проходящих женщин и мужчин заглядывалась. Все глазом зеленым косила неодобрительно. Вот и сейчас зелень в зеркале над раковиной сверкает. Сариша скорее склонилась к раковине и начала умываться. В этом мире она видела многое, многое ее забавляло, еще больше – пугало. Но она приспособилась, вникла в реалии нынешней жизни. Вот только к своим глазам привыкнуть она так и не смогла. Зеленые, яркие, они достались ей от той женщины в странной комнате. Ее матери. Не ясно, что произошло в ту ночь, но больше Сариша ее не видела. Очнулась она посреди гостиной, с разбитой головой, и новым, трехлетним телом. Ничего не понимающая, испуганная она бестолково ткнулась в диван, снесла вазу и, шлепнувшись на попу, разревелась. Скорее всего так на пряху повлияло детское тело, но тот момент она до сих пор вспоминает со стыдом. Благо, ее дорогая тетушка примчалась на шум моментально. Увидев плачущего ребенка и пол, залитый кровью, женщина не растерялась и вперемешку с нотациями и причитаниями начала приводить ребенка в порядок. На Сарише тогда оказались лишь пара синяков и глубокая царапина. Уже на диване, умытая, переодетая и напоенная чаем с ромашкой, пряха пыталась привести свои мысли в порядок. Мысли в порядок приводится категорически отказывались. Благо тетушка приняла отрешенный вид ребенка за банальный шок и отправила к себе в комнату – отсыпаться. Сариша покорно последовала за женщиной, улеглась на кровать и закрыла глаза. Ее заботливо укрыли, наказали отдыхать и притворили за собой дверь. Долго еще Сариша пыталась прийти в себя, долго не верила, в то, что произошло, шарахалась от зеркал, сторонилась людей. Смотрела волчонком, огрызалась и хамила. Из этого состояния ее вывел брат. Не совсем родной, но бесконечно близкий. Он сумел пробиться сквозь стену отчаянья девушки и помог приспособиться к новому миру. Не сразу, но Сариша смогла вылезти из своего кокона. Первые шаги давались ей нелегко. Имена и нравы, предметы быта, культура, все казалось ей странным, незнакомым и совершенно варварским! Но самое страшное было в том, что она более не способна была прясть. Тело слабое, нетренированное, не могло не то, что ухватиться за Мировую пряжу, даже увидеть ее Сариша была не способна! Так же играла роль и ее новая кровь… Мать ее была полукровкой и сама Сариша тоже являлась смеском. В ее мире это стало бы приговором для девушки, но здесь даже не знали о духах. К ее проклятой крови начала тянуться всякая шушера. Мелкие духи листьев и цветов, ручьев и деревьев лезли под ладони в поисках ласки – чуяли Старшую кровь. Сариша недовольно отмахивалась, стараясь не обращать на них внимание, получалось не всегда. Тени, ее верные помощники напротив, скалились, пытались тяпнуть за руку, не признавали больше, за свою не считали. По разные стороны пряхи со Старшими стояли. Не только по силе. В последней войне врагами стали. С одной стороны, Духи, с другой – веды и люди. Потому на родине Сариши полукровок терпеть не могли, гнали бы и самих Духов, да только с войны их никто и не видел, кроме тех дурех, которые под них ложились. Слишком сильна была людская ненависть, слишком сильна была память о войне, чтобы они простили Старших за гордыню и умерших сыновей, отцов и братьев. Все веды от духов тоже знатно пострадали. И ненавидели их едва ли не сильнее простых людей. Сариша сама потеряла слишком многих, чтобы не вздрагивать глядя на себя в зеркало. Вот и сейчас, вытираясь полотенцем она старалась не слишком пристально смотреть на отражение. Вообще Сарише досталось красивое тело. Хрупкая, тонкокостная, она напоминала олененка. Длинные, густые волосы, мягкий овал лица. Все портили глаза. Зеленые, как листья в под солнцем. Но не в цвете было дело, у духов расцветки случаются совершенно невообразимые: от красных, как маки, до фиолетовых, как лучшие аметисты. Просто не бывало у людей таких глаз, будто светящихся изнутри. Со светлой каймой вокруг зрачка. Один раз увидишь – с человечьим взглядом не за что не спутаешь. Вот и получается, что вроде красавица, а в зеркало смотреть тошно. Зато волосы свои Сариша любила, уж очень они на солнце красное дерево напоминали. Она как-то видела из него резную картину в покоях княгини. Красивый цвет, благородный. В темноте же и сами они будто тьмой наливались, и так похожи были на прежние Саришины косы, что на глаза ее непроизвольно наворачивались слезы. Было грустно, но в тоже время и радостно – хоть что-то от нее прежней осталось. Закончив умываться Сариша поспешила в комнату. Ей еще надо было одеться и заплестись. И если со вторым проблем особых и не возникало, то с первым… к своему стыду она так и не смогла до конца привыкнуть к странной одежде здешних людей. Она не расшивалась защитными знаками, а иногда была непрактичной донельзя. В Саришином мире такое себе могла позволить только княгиня, да придворные девушки и то не все и не всегда. Разобравшись с платьем и чулками Сариша заплела косы и поспешила спуститься на кухню. Выбегая из комнаты, она столкнулась с братом, он тоже уже выходил. Полноватый мальчик приветливо улыбнулся сестре. Уже усаживаясь на стул поудобнее Сариша с грустью посмотрела на овсянку и попыталась улыбнуться. Тетушка не любила недовольных лиц за столом, искренне считая, что все проблемы, во время приема пищи, можно и отложить. Хотя сделать это было довольно трудно, особенно когда четыре раза в неделю на завтрак подавалась овсянка. Выпрямившись за столом Сариша ждала, пока вся семья соберется за столом. Рядом нетерпеливо ерзал брат. Ему хотелось закончить все побыстрее и отправиться за покупками. - Доброе утро, дети. - - Доброе утро, тетя – Сариша радостно, и в этот раз искренне улыбнулась. - Доброе утро, бабушка – брат тоже немедленно поздоровался с родственницей. На кухню медленно и величаво зашла Августа Лонгботтом.