Чужой долг

      Утро выдалось хмурым и туманным. Настроение тоже хандрило, причем у моей спутницы в гораздо большей степени. Поэтому у ворот стаба мы с Ромашкой стояли молча в ожидании, когда нас выпустят. Труба, который, как и предполагал, приперся нас проводить, наоборот выглядел превосходно. Ну да, он-то выспался, бодр и счастлив, в отличие от несчастного Севера, отлежавшего себе все бока на полу. С чего хандрила Ромашка, я так и не понял, но, видимо, причина была веской. Девчонка покорно взяла свой рюкзачок и за все утро не произнесла ни слова. Не стал допытываться, решив, что она просто волнуется.       - Удачно поохотиться, - пожелал улыбающийся Труба, протянул мне руку. Я не шевельнулся, и рейдер, стерев с лица ухмылку, опустил конечность. – Не злись, приятель, все по чесноку. Сам нарвался, так что ко мне какие претензии? Мое слово твердое, отработаешь и свободен.       - Знаю, но от этого как-то не легче, - неохотно ответил я, наблюдая, как плавно отъезжают в сторону ворота. С той стороны забора процесс выглядел эффектно, а так ничего особенного – просто трое мужиков упираются в перекладины и тянут ворота по рельсам вдоль забора, открывая щель. Мы с Ромашкой, не оглядываясь, вышли за пределы стаба и пошагали по грунтовке в сторону холмов. Я затылком чувствовал пристальный взгляд Трубы, пытающегося понять, куда мы держим путь. Вопреки моим ожиданиям он даже не заикнулся спросить об этом. К добру ли это…       Дорога подсохла, несмотря на пасмурную погоду, и идти по ней было довольно легко. Примерно в полу сотне метров от частокола проходила условная граница между двумя кластерами - цвет грунтовки резко менялся с красного глинистого на белый, песчаный. Еще одна особенность Улья. Пейзажи здесь похожи на огромное лоскутное одеяло, или, наиболее частое сравнение - пчелиные соты, подогнанные друг к другу неведомой силой этого мира. Из-за этого нередки случае, когда из темного, хвойного леса вы можете запросто очутиться в обычной березовой роще, всего лишь переступив своеобразную границу между двумя кластерами. Первое время я долго не мог к этому привыкнуть и частенько зависал, любуясь, как из лесной тропинки вырастает асфальт скоростного шоссе, или полноводная река внезапно становится тоненьким ручейком.       Едва стаб скрылся за холмом, я свернул напрямую через поле к виднеющемуся вдали перелеску. За ним будет еще одно поле, а там до завода рукой подать. Утром я объяснил Ромашке свою задумку: оставлю ее на заводе обживаться, а сам пробегусь по быстрым кластерам в округе и поищу спальник, одежду и другую полезную мелочь. Времени это займет немного, зато я смогу уйти со спокойной душой. Ромашка, вроде бы согласилась, по крайней мере, вслух возражений не было.       - Смотри по сторонам. Если что-то увидишь, сразу говори, - предупредил я, не забывая посматривать и под ноги. Споткнуться о злосчастную кочку и вывихнуть или сломать ногу было бы верхом невезения. Не критично, Улей и не такие раны залечивает, но опять же время – деньги…       - Слушай, а ты уверен, что на твоем заводе безопасно? – спросила Ромашка, шумно поправляя рюкзак. Внутри что-то громыхнуло, и я нахмурился, вспоминая, что же такое туда насовал. В баре кидал все впопыхах, нервничая под злыми взглядами рейдеров из команды Трубы. Наверно, консервы гремят, надо переложить. Вот через полчасика сделаем привал, и займусь. А то у некоторых уже отдышка слышится.       - Как тебе сказать… - я помолчал, подбирая слова. Соврать, что там абсолютно безопасно, я не мог, потому что в Улье, в принципе, нет и быть не может безопасного места. Всегда где-то что-то откуда-то прилетит, прибежит, приползет, свалится и так далее. Но по сравнению с открытым полем и даже землянкой в дремучем лесу – да, пожалуй, там безопаснее. – Понимаешь, пивзавод прилетает не полностью, каждый раз подгружаются два цеха с частью забора и КПП. Из людей – только охранник. Один удар клювом, и он не опасен…       В памяти тут же всплыл случай. Один разок я решил провести эксперимент: заблокировал железным прутом дверь охранной будки и наблюдал, как медлительный мертвяк скребет ногтями по стеклу, разевает рот с громким урчанием и топчется на месте, как заведенный. При этом голодный взгляд пустых глаз прикован к тебе, отчего становится не по себе, и кожа начинает покрываться противными мурашками. Мерзкое зрелище. Я выдержал всего минут пять и, проклиная дурацкую придумку, открыл дверь, и, пока обрадованный мертвяк тащился ко мне, снес ему очередью полголовы. Почему-то одиночного выстрела показалось мало, мерещилось, что мертвяк все еще смотрит своими страшными глазами.       Я заметил, как Ромашка поморщилась, оскорбленная моей кровожадностью. Вот ведь брезгливая какая, надо ее отучать от глупых комплексов. Первого же мертвяка поручу выпотрошить, и пусть только попробует отказаться марать ручки. Но сейчас надо сменить тему, а то у самого от воспоминаний комок к горлу подкатил.       - В первом цеху только танки для пива, четыре горизонтальные и две вертикальные такие махины, и еще какое-то оборудование, типа конвейера. Спрятаться особо негде, и, честно говоря, запашок от перебродившего пива дурной, а вот во втором складском цеху есть несколько кабинетов. Там можно вполне удобно устроиться.       - Ты мне предлагаешь сидеть в кабинете две недели? – возмутилась девушка.       - Можешь делать обход территории утром и вечером, подменишь бедного охранника, - фыркнул я. – Блин, как тебе объяснить, что это не моя блажь, и на заводе ты остаешься только потому, что рядом со мной тебе будет в сто раз опаснее?.. Ты хоть стрелять умеешь?       - Умею, - буркнула Ромашка.       Мы как раз подошли к перелеску, и я достал «Глок», протянув пистолет спутнице.       - Демонстрируй.       Пусть патроны на вес золота, и жаба душила похлеще Отеллы, но одну штучку стоило потратить для успокоения совести. В противном случае гуманнее пристрелить девчонку сразу, потому что две недели без мизерной защиты она не продержится. Не такое этот Улей место, чтобы рассчитывать только на толстые стены и тихий уголок.       Ромашка четко догнала патрон в патронник, сняла предохранитель, передернула затвор и прицелилась в молодую березку. Выстрел, и на коре появилась свежая выщерблина. Девчонка довольно улыбнулась, а у меня невольно отлегло на душе – одной проблемой у нас меньше.       - Неплохо. Давай обратно, - убрав пистолет в пристегнутую к ноге кобуру, я махнул рукой вдоль поля. – Сейчас пройдем до той кривой березы, там сделаем привал минут на десять.       - Долго еще идти?       - Часа два-три.       Ромашка вздохнула, одернула куртку и поплелась следом, под ботинками зашуршала трава. Нет, правильно, что я не беру ее с собой, ходок из нее никакой даже с полупустым рюкзаком, всего час идем, а она уже устала.       Пока Ромашка жадно глотала воду из пластиковой бутылки во время привала, я быстренько переложил банки в ее рюкзаке так, чтобы они не гремели, глотнул живчика и встал, готовый продолжать путь. Ромашка тоже поднялась с кислой миной, но не успели мы сделать и шага, как она вдруг закричала:       - Север, Север, смотри, человек!       Улей отлично дрессирует реакцию. Вот мозг еще только соображает что к чему, а тело уже пришло в движение: сбил девчонку с ног в траву, сам бухнулся на одно колено рядом. Карабин в руках, палец на спусковом крючке. Осторожно вытянув шею, осмотрелся.       Действительно, по краю поля плелся какой-то человек. Но даже с такого расстояния было видно, что это зараженный, скорее всего немного откормившийся пустыш. На нем еще висела лохмотьями некогда синяя рубашка, на голове красовалась кепка, а вот штаны уже отсутствовали, что, разумеется, ни капли не тревожило тварь. Дерганной походкой, то и дело притормаживая, мертвяк тащился через поле по каким-то своим делам. Я пригляделся к смутно знакомому силуэту. Ба, да это же старый знакомец – охранник с пивзавода! Но что он забыл в чистом поле так далеко от дома – вот это загадка. И как выбрался из будки? Успел выбежать до того, как совсем отупел, или перезагрузка застала снаружи: например, обходил территорию или курил на крылечке? В любом случае, это что-то новенькое, да еще и упрощает нам жизнь.       - Зараза ты, из-за тебя вся вымазалась, - пожаловалась Ромашка, с трудом вставая на четвереньки. Пришлось снова толкнуть, отчего девушка с проклятиями завалилась набок.       - Тише ты, сейчас услышит и прибежит сюда, - зашипел я, следя за мертвяком. На этой стадии зараженные не очень опасны, но привлекать лишнего внимания не хотелось. А ну как рядом кто-то посильнее бродит и решит проверить, чем это там заинтересовался пустыш?       Бывший охранник тем временем доковылял до противоположного конца поля и встал, как вкопанный. Я зло матюгнулся. Шел бы себе и шел, зараза. Придется уходить, как можно тише, чтобы не привлечь его внимания. Если тварь заурчит, то и других гостей ждать недолго - у зараженных отличный слух, и призыв собрата к обеду они услышат за километры.       - Идем, - велел я, помогая Ромашке подняться на ноги. – Пригнись только пониже, и за мной след в след.       Мы осторожно двинулись, держась так, чтобы за спиной всегда было дерево. Когда поле позади перестало просвечивать между стволами и кустарником, я дал отмашку расслабиться. Перелесок закончился, и мы снова брели через заросшее бурьяном поле.       - Это был пустыш, да? – спросила Ромашка, поравнявшись со мной.       - Верно. Хотя он уже немного изменился. Думаю, до бегуна ему совсем немного осталось расти. Не представляю только, где он умудрился найти свежее мясо. Разве что мышей ловил…       - Интересно… - протянула моя спутница так, словно увидела диковинного зверя в зоопарке.       - Ты, что, пустышей не видела? Их на любом кластере пруд пруди, - хмыкнул я.       - Ну-у, вообще-то, нет, не видела…       Я даже притормозил, озадаченный ответом. Так не бывает, любой иммунный знает хотя бы основные виды зараженных, а уж пустыши так же привычны, как голуби в городе. Возникло подозрение, что меня пытаются глупо разыграть.       - Да нет же, я правда еще ни разу не видела зараженного, - воскликнула Ромашка, заметив мой недоверчивый прищур.       - Сколько ты в Улье?       - Месяца два, может, три.       - А где ты была, когда люди из твоего города, деревни или откуда ты там прилетела, начали превращаться в мертвяков?       Ромашка помолчала, потом протяжно выдохнула и принялась рассказывать:       - Я и не видела, как они превращаются. Мы с подругой возвращались из клуба поздно вечером. До дома оставалось пройти пару улиц, когда появился вонючий туман. Ну мы подумали, что где-то произошла авария, решили переждать, пока не проясниться, и залезли на детскую горку, знаешь, такие в виде домика. Сидели, наверно, с час. У Янки с собой была бутылка шампанского, так что особо не переживали… - у Ромашки дрогнул голос, и я понял, что подруга в новом мире не прижилась. Жалко, конечно, девчонку, но ничего не поделаешь. – Туман пропал, я предложила двигаться дальше. Мы уже к моему дому подходили, когда на нас вдруг вылетела машина, типа военной. Вся железом обвешана, как в фильмах про апокалипсис. Страшилище на колесах. Янка, как увидела ее, завизжала, и я с ней. А из машины выскочили мужики с автоматами, я даже не поняла, что произошло. Нас просто закинули в кузов, велели заткнуться и все… Дальше ничего не помню. Очнулись уже в какой-то комнате, Янку сразу куда-то забрали. Мне еще показалось, что она как-то странно выглядела, будто обкуренная была… Потом за мной пришли, сказали, что мне повезло, я – иммунная и буду теперь жить и работать у Ласки.       История жизни была проста и понятна. Увидели двух девчонок и решили прихватить с собой, чтобы поправить плачевную ситуацию – женщин в Улье было крайне мало, поскольку выживали они редко. Вот рейдеры и хватали на только что перезагрузившихся кластерах свеженьких девушек, а потом держали в карантине, отсеивая зараженных. Практично и не затратно. Потом одна такая девочка с лихвой окупала свое содержание.       - У Ласки хорошо было. Она меня в обиду не давала, всему учила. Даже стрелять научила, - продолжала Ромашка. – Я у нее в баре официанткой работала, подружилась с Лимонкой…       - Мне интересно, как ты оказалась воровкой, - перебил я.       - Я подруге хотела помочь, - вздохнула Ромашка. – У Лимонки началась какая-то странная болезнь, Ласка ее трясучкой называла, и ее взяли в рейд, чтобы развеялась. Они уже возвращались обратно, когда на них напал монстр. Из пятнадцати человек выжила только она и еще какой-то мужик. Но у нее были очень тяжелые раны, ее буквально по кусочкам собирали. Так ужасно! Ласка отказалась платить знахарям, они пригрозили, что прекратят лечение. А сама Лимонка еще несколько месяцев не сможет работать, ей нужно долгое восстановление. И я решила помочь...       - Украла спораны?       - Да, решила, что пока этого хватит, а потом еще что-нибудь придумаю. Труба с приятелями у нам после рейда гулял, хвастался, что удачно съездили и все такое. Я заметила, куда он прятал коробочку со споранами, дождалась, пока он напьется, и подсела к нему. Хватило пары минут обжиманий, чтобы вытащить коробочку. Думала, он вообще их не хватится или подумает, что где-то потерял…       - А клиент оказался не так пьян, как хотелось… - ухмыльнулся я, откашлялся под хмурым взглядом спутницы. – Да ладно, у всех бывают проколы…       - Угу, проколы, а не огромные проблемы. Я ведь от них почти сбежала, прибилась к каравану, который уходил из стаба. Но Труба, гад, и там нашел. Мне пришлось ночью потихоньку улизнуть, пока его козлы допрашивали торговцев, полдня добиралась до стаба. И все равно они меня поймали, сволочи, - с обидой закончила Ромашка.       Я закатил глаза кверху, едва не застонав вслух. Полдня девка провела на кластерах и ни разу не встретила зараженных. Да как так-то?! С какой такой радости одним везет, а другие дышать бояться? Да я бы за такое везение душу бы продал со всеми потрохами! Не бывает такого, не бы-ва-ет!       - Север, ты чего? – меня подергали за руку, возвращая в реальность.       - Нормально все. Просто задумался о несправедливости это мира, - отозвался я, решив не зацикливаться, иначе рисковал сломать мозги, размышляя над философскими вопросами. Улей умом не понять, просто живи и радуйся каждому дню. – Проехали. Давай шагу прибавим, совсем немного осталось топать.       Я нарочно вырвался вперед, предоставив Ромашке пыхтеть позади.       Пивзавод подгружался в окружении колхозных полей. Согласитесь, у Стикса хорошее чувство юмора. Жаль только перерожденные колхозники не были в состоянии оценить сей щедрый дар просто потому, что их вкусовые приоритеты резко поменялись с жидкого и ядреного пива на сочное, красное, желательно еще теплое и живое мясо. В остальном же завод прилетал очень удачно. Когда я впервые попал на кластер, то сперва впал в легкий ступор. Перезагрузка – это по большей части паника, потасовки, перестрелки, разрушения, хаос. А потом, с приходом голодных тварей, добавляется кровь, смерть и обглоданные дочиста костяки на каждом шагу. На дорогах сплошные заторы, догорают или ржавеют останки машин, как нормальных, так и переделанных под реалии Улья. Больше всего видел тяжелой бронетехники, порой разодранной так, что трудно узнать, что же изначально тут было. Крутой элитник с ходу способен раскурочить танковую броню и вытащить вкусных людишек, как шпроты из открытой консервной банки. Это происходило повсеместно, относительно безопасные места можно по пальцам пересчитать. Территория завода как раз и отличалась тем, что здесь было невероятно тихо, почти умиротворенно. Эдакая сельская идиллия посреди ужаса. Время от времени даже птицы щебетали, будоража воспоминаниями из прошлой жизни, когда «выехать на природу» означало приятную вылазку с шашлычками и шумной компанией людей, а не ползание по кустам в обнимку с автоматом. Да, именно по таким моментам я скучаю больше всего в своей новой жизни.       К пивзаводу мы не приближались, засев неподалеку в кустах шиповника. Следующие полчаса я сидел с биноклем и глазел в окуляры на пустынную территорию впереди. Этот бинокль я выиграл на спор месяца два назад у рейдера Жрача, который был способен в огромных количествах поглощать картошку фри. Ее специально жарили для него одного. И дернуло же меня, дурака, поспорить, что я съем больше, чем он... Мне до сих пор мерещится этот ни с чем несравнимый запах каждый раз, когда подношу бинокль к лицу. Глупо признавать, но этот аромат помогает сосредоточиться на деле. Я ведь знаю, как плохо кончил Жрач, решив отобедать своей любимой картошечкой на свежем кластере…       - Пойдем уже, а? Ты не успеешь сбегать за вещами до темноты, если мы так и будем таращиться на эти развалины. Сам же говорил, что кроме охранника здесь никого нет, - заныла над ухом Ромашка.       - Кто способен все претерпеть, тому дано на все дерзнуть, - тоном философа отозвался я.       - Да ты умник, - хлопнула по перепачканным коленкам Ромашка, скривив мордашку.       - Не я, это Люк Вовенарг. Ты хоть что-нибудь, кроме журналов, листала на досуге?       - Представь себе!       Я не увидел, но почувствовал, как мне показали язык. Хмыкнул. Дитё! Я уже радостно предвкушаю момент, когда избавлюсь от девчонки. И настанет тишина, и никто не будет капать на мой бедный мозг. Я не самый компанейский человек, и давно понял, что предпочитаю одиночные рейды. Поэтому присутствие рядом вот уже несколько часов живого человека начинало раздражать, и все сильнее тянуло ретироваться куда подальше.       Впрочем, дальше сидеть и, правда, бессмысленно. Кроме нас здесь ни одной живой или мертвой души, все спокойно. Вон и птички чирикают.       - Ладно, пошли.       Ромашка вскочила на ноги и резво поскакала в сторону завода. Пришлось поймать не в меру прыткую козочку за ручку на старом школьном рюкзаке, которую будто специально приделали для таких случаев, и строго поставить на место. То есть позади меня в пяти шагах. Недовольная мордочка не произвела впечатления, как и брошенное, якобы неслышно, - «козел». Могу и бараном побыть, лишь бы приказов слушалась.       До КПП добрались быстро. Я на всякий случай заглянул в будку, чтобы удостовериться – охранника там действительно не было. Завод в нашем полном распоряжении.       Первый цех прошли с зажатыми носами. Один из танков подтекал, поэтому скисшее пиво собралось на полу ужасно вонявшей лужей. Потом Ромашка долго колебалась, выбирая себе временный «дом». Остановилась на кабинете с табличкой «Коновалов А.А.» Кем именно был этот Коновалов непонятно, но явно важной шишкой. В кабинете стояла дорогая мебель, стены были усыпаны наградами, как общезаводскими, так и личными. Но больше всего порадовало наличие роскошного кожаного дивана в окружении завядших фикусов. Благодаря ему, у меня будет меньше мороки со спальником. Еще один плюсик выбранный кабинет заработал себе вместительным сейфом, обнаруженным в шкафу. Я пару раз со всей силы долбанул в стенку клювом и остался доволен. Сейф с честью выдержал испытание.       - Если что, залезай в него, - объяснил я Ромашке, плюхнувшейся на диван.       - Да-да, поняла. Иди уже за моими шмотками.       Я зло цыкнул в ответ на приказ «генерала метр в прыжке», но следовало признать, что девчонка права. Поход «по магазинам» откладывать нельзя, время и так сильно поджимало.       - Слушаюсь, но сначала поедим. Доставай консервы и хлеб.       Импровизированный стол накрыли прямо на полу, усевшись друг напротив друга.       - У тебя какой размер? – спросил я, схомячив половину банки консервированной сайры.       - Сорок второй.       - Принято, - кивнул я. – Кроме одежды, еще что нужно? В пределах разумного.       Ромашка на мгновение задумалась, отложила консервы и принялась загибать пальцы:       - Мне нужна куртка, сменная одежда, лучше всего пару джинсов, три-четыре кофты, белье, носки захвати. Еще посуду, постельное белье, только не синтетику, у меня от нее все тело чешется. Расческу и обязательно влажные салфетки, чем больше, тем лучше. Или, слушай, допрешь канистру с водой? А то, как я буду здесь готовить? И горелку, какую-нибудь, или плитку… - Ромашка уставилась на меня так, словно я был джином, а моей мамой безотказная золотая рыбка.       Я тяжко вздохнул, просил же – «в пределах разумного»…       - Понятно все с тобой – баба, как она есть, - я быстро доел оставшиеся в банки куски рыбы, дожевал хлеб и поднялся. – Все, я пошел. В синей фляжке живчик, в серебряной – простая вода. Запри за мной. Когда вернусь, постучу вот так, - я отстучал на косяке пароль. Но быстро не жди.       - Иди уже, - буркнула Ромашка, провожая меня до двери. Я подождал, пока она запрется на хлипкий замок. Показалось, что услышал тихий всхлип, пару секунд тупо таращился на закрытую дверь. Потом все-таки дал себе мысленного пинка и пошлепал к выходу. Ничего, все будет хорошо…       До бетонного забора, отгораживавшего территорию завода от прочего мира, я добрался открыто, перебежав «двор» по диагонали, и присел в его тени. Салют научил меня не возвращаться по своим следам, потому что вкусный запах иммунного может привлечь хищника, а ты и знать не будешь, что идешь прямо в пасть. Так что я планировал выйти с другой стороны пивзавода, там, где бетонный забор был отрезан перезагрузкой от остальной своей части. Дальше опять шло поле, но неширокое, метров триста, а потом между деревьев виднелось серая полоса шоссе.       - Оп-па, - выдохнул я, заметив у лесополосы уткнувшуюся капотом в дерево легковушку. Обе передние дверцы черной «Лады» были распахнуты, на лобовом стекле виднелись пятна, в которых я даже со своего места признал запекшуюся кровь. М-да, а вот и разгадка тайны отожравшегося охранника. Вот и не верь после этого в карму! Пустыш столько раз погибал мучительной смертью от голода в своей будке, и один раз от моей руки, что в последнюю перезагрузку Улей сжалился над бедолагой, и даровал ему не только свободу, но и презент в виде вкусного обеда.       Приближаться к разбитой машине не хотелось, но заставляла нужда. Я внимательно огляделся и стартанул с места, в рекордные сроки доскакав до «Лады». Рядом с деревом валялись обглоданные кости, на которых кое-где сохранились обрывки одежды и остатки растерзанной плоти. Трава вокруг была примята, тут и там виднелись следы недавнего пиршества. Второй костяк я обнаружил метрах в пяти от багажника. Как странно, что пустыш сумел умякать обоих пассажиров при том, что нормальный человек с легкостью оторвется от медлительного зараженного двигаясь быстрым шагом. После более тщательного осмотра, я пришел к выводу, что люди либо серьезно пострадали при аварии, либо начали превращаться прямо на ходу, поэтому были не в состоянии убежать от притащившегося на грохот охранника. И только потом до меня дошло, что где-то недалеко обновился кластер, откуда и уехали эти двое. Проследив направление колеи, пропаханной в траве, я убедился, что «Лада» примчалась с запада. А что у нас там? Я напряг память…       - А там у нас прилетает поселок городского типа, - вслух припомнил я.       Мы там с ребятами из Речного забирали два грузовика ЗиЛ-554 с самосвальными кузовами. Их мощности хватает для преодоления бездорожья, а умельцы доработают защиту и отдадут машины группам, обеспечивающим стаб продовольствием и прочими нужными вещами. Насколько я помнил, в поселке еще имелся неплохой магазин, без шика, но мы ведь не на показ собираемся. А если Ромашка вздумает пыхтеть по поводу страшных цветастых кофт, которые я непременно захвачу чисто из вредности, то… А пошлю ее, вот и весь разговор!       Прежде чем уйти, полез в машину, порыскал среди вещей, кучей валявшихся на заднем сидении. Обнаружил рюкзак со шмотками, непонятно какого размера. Присел на сиденье, свесив ноги на траву, и поглядел на обглоданные кости. Даже не доставая, понял, что вещи в рюкзаке достаточно молодежные, значит бедолаги были совсем еще «зелеными» ребятами. Не люблю такие моменты. Умом понимаю, что из таких вот ребят вылупляются будущие монстры, которые с радостью схарчат тебя при первой возможности, а все равно жалко.       «Соберись, тряпка!» - взвыл инстинкт самосохранения. Верно, долго на открытом месте нельзя засиживаться. Тряхнул головой, порылся в бардачке, выудив пару ножей, один травмат и пачку сигарет. Под передним пассажирским сиденьем валялся чемоданчик с набором инструментов, из которых я взял только фонарик. Он работал от обычных батареек, запас которых обнаружился тут же в отдельном кармашке. Прихватил все четыре, как и оба ножа. Остальное выбросил, как ненужный хлам. В багажнике нашел саперную лопатку, лом и запаску. Лопатка отправилась в рюкзак, лом, к сожалению, торчал плохо, поэтому решил оставить его пока здесь – если что добегу забрать.       Бросив последний взгляд на кости, прощально отсалютовал им и направился к шоссе. Пойду по обочине, сколько получится, в случае чего нырну в кусты.       Пивзавод был еще виден в просветы между деревьев, когда я тормознул, буквально открыв рот. Вот тебе и тихое местечко, блин!       Моему взору предстала живописная картина, как два лотерейщика скачут по полю, аки дети, в направлении КПП. Монстры давно потеряли человеческое обличье, вымахав метра на два в высоту и ширину. Длинные передние лапы активно загребали землю, мощные задние в унисон отталкивались, отчего бугрящиеся мышцами тела лихо перемещались обезьяньими подскоками. Морды обоих сосредоточенно вытягивались, плоские носы втягивали воздух, раздувая ноздри, а усыпанные острыми зубами в два ряда, пасти издавали громкое урчание. У меня эти жуткие звуки отзывались дрожью в поджилках и заставляли сердце в ужасе забиться о кости.       Разрываясь между желанием смотаться, пока меня не заметили, и воплями проснувшейся совести, я пригнулся и помчался обратно на завод. Монстрам предстояло преодолеть еще около километра до КПП, в то время как я был метров на четыреста ближе. Но фора мизерная. При желании лотерейщики окажутся на заводе за считанные минуты, пропахав поле, как танки. Черт бы их побрал, надо срочно что-то придумать!       Обежав бетонный забор, я залетел на территорию завода, кузнечиком проскакал первый цех, едва не растянувшись в луже пива, и врезался в дверь кабинета. По ту сторону отчетливо взвизгнула Ромашка. Всю конспирацию нарушила, едрёна мать! Но за это я потом ей отдельно вставлю, если выживем.       - Открывай живо! У нас гости, - негромко, но четко, велел я, стукнув кулаком в дверь. Барабанить не решился, опасаясь, что лотерейщики услышат. Не хочу облегчать им задачу и раскрывать наше месторасположение. Пускай сами обед ищут.       Ромашка приоткрыла дверь, чем я воспользовался, просочившись внутрь.       - Что случилось?       - Сюда идут два лотерейщика, - заметив недоуменный взгляд, поправился: - Это очень плохие ребята, хуже бегуна в сто раз. Давай, у нас пара минут, чтобы смотаться отсюда, пока нас не зажали в ловушке.       К чести Ромашки следовало признать, что она не медлила. Схватила рюкзак, натянула свою безразмерную куртку и в полной готовности встала рядом. Даже «Макаров» достала, сняв с предохранителя. Умничка! Я осторожно открыл дверь, выглянул наружу. Цех был пустым. Выскользнул в коридор и, вскинув «Сайгу», направился к переходу в первый цех. Сзади шлепала ботинками Ромашка. Мы прошли мимо танков, передвигаясь приставными шагами между двумя лентами конвейера. Я тормознул, услышав какой-то подозрительный шорох у выхода. Не успел сконцентрироваться на звуках, как рядом звякнула пустая бутылка, задев соседку, которая тут же откликнулась мелодичным перезвоном. Затаив дыхание, обернулся на виновато улыбающуюся девчонку. Со страшной гримасой провел ребром ладони у горла, мечтая придушить дурочку.       - Вниз, - приказал шепотом, нырнув за оборудование. Как же вовремя мы это сделали! Через щели в конструкции я увидел, как в цех вошел первый лотерейщик. Принюхался, опускаясь на четвереньки и проворно передвигаясь по пустому пространству. Сразу за ним показался второй. Оба монстра выглядели, как перекормленные анаболиками гориллы, которым безумный доктор Франкенштейн присобачил головы крокодилов с короткими пастями. Маленькие, абсолютно черные глазки злобно зыркали по сторонам, пока широкие ноздри с шумом втягивали воздух. Под толстой сероватой шкурой и развивающейся броней упруго перекатывались мышцы, когда лотерейщики двигались в нашу сторону. Выглядело это зрелище завораживающе – идеальные хищники на охоте. Я-то уже видел их в деле, а вот Ромашке в новинку. И судя по мышиному всхлипу, она крепко пожалела об этой встрече. Я тронул ее, привлекая внимание, и показал на другой конец конвейера – отползем туда, чтобы не оказаться зажатыми с двух сторон. Девушка поползла первой, смешно оттопыривая зад.       «Не о том думаешь, дурак», - мысленно дал я себе подзатыльник. Через щелку увидел, как лотерейщики остановились метрах в пяти, что-то увлеченно обнюхивая, сам попятился, не убирая палец с курка. Подтолкнул Ромашку, заставив ее переместиться к торцу конвейера, пристроился рядом. Отсюда монстров не было видно, но это и не требовалось. Их когти отчетливо стучали по плиткам пола, выдавая местоположение и каждое их движение. Пока что между нами приличное расстояние, но при форс-мажоре я бы не дал и пол-шанса глупым человечкам против двух голодных монстров. Вот если бы заманить их в узкое пространство, чтобы наверняка прицелиться, или заставить повернуться к себе спиной. Пусть я стреляю неважнецки, но с небольшого расстояния в споровый мешок всяко не промажу. Только как это сделать? Думай, Север, думай. Перебрал в уме все, что было в нашем распоряжении, покопался в памяти: должно же быть хоть что-то вокруг, в разгрузке, в рюкзаках, что может спасти нас, отвлечь тварей… И было! Ругая себя, что сразу не сообразил, полез в рюкзак, на самое дно, где уже давно таскал две свето-звуковые гранаты «Факел-С» - и сбыть их хотел, и все откладывал и берег на «черный день». Достав одну, подержал в руке, понимая, что от этого куска картона зависит, будет ли у нас будущее. Если удачно бросить ее, то у меня будет несколько секунд, чтобы прицелиться и убить одну тварь. Успею ли я уложить и вторую? Сомневаюсь… Я - не Рэмбо, и Улей – это не голливудская киноплощадка. Но есть шанс хотя бы затормозить ее, а там уже действовать по ситуации. В любом случае действие – это жизнь, монстры просто так не отступят.       Решившись, я приподнялся, убедился, что лотерейщики все еще заняты разглядыванием чего-то на полу. Пора начинать представление. Я, что называется, на себе показал, что нужно сделать, и Ромашка послушно зажала руками уши и зажмурилась. Резко выдохнув, я вывернул предохранительную чеку и, вскочив на ноги, швырнул снаряд в ближайшего монстра, прямо в морду. Лотерейщик недовольно уркнул, и не успел я зажать уши, как граната взорвалась. Шарахнуло неслабо, даже в зажмуренных глазах замерцал алый свет, и загудело в голове, будто в пустой бочке. На секунду-другую я потерялся в пространстве, забыв обо всем. А потом словно пинок под зад получил: разом вернулось ощущение реальности, и накатило непреодолимое желание действовать. Я вытаращил глаза и увидел перед собой дезориентированного лотерейщика, который усиленно тер когтистыми лапами морду и обиженно урчал, топчась на месте.       Восемь, семь, шесть, пять, четыре… Выстрелы сопровождались сухими щелчками, не громче, чем щелчки пальцами, хотя должны были оглушать в замкнутом пространстве цеха. Я запоздало осознал, что оглох. Испугаться забыл, потому что сейчас были проблемы куда серьезнее.       Подстреленный лотерейщик рухнул на пол, загребая лапая по плитке и корчась в агонии. Морда была расквашена пулями, но тварь не торопилась сдохнуть, все еще пытаясь добраться до меня. К счастью, ее отчаянные усилия не приносили плодов, поэтому я сосредоточил внимание на втором монстре. Тот тоже был оглушен, однако в себя приходил куда быстрее.       - Бегом, на выход! – своего голоса я не услышал, но Ромашка вскочила - значит, кричал вслух. Пока она обегала конвейер, я выстрелил в лотерейщика, отвлекая его внимание на себя. Злая его морда не сулила ничего хорошего, я буквально кожей чувствовал на себе плотоядный взгляд, обещавший сожрать меня еще трепыхающимся в отместку за подлую шутку. В ответ «Сайга» плюнула в него еще одной пулькой как раз в тот момент, когда монстр прыгнул и неловко приземлился в метре от меня. Дальше я запомнил только странное движение своего тела, которое изогнулось буквой «зю», чудом избежав удара когтями, и свой бег к танкам с пивом. За спиной шумно пыхтела и урчала огромная туша, царапая плитку.       В проем между двумя танками я влетел точно шар в лузу, обернулся. Лотерейщик издал радостный вопль, увидев, что загнал жертву в ловушку. Я не удержался и показал ему язык, одновременно отщелкивая пустой магазин и доставая запасной. Нет, я не больной, просто бедолага только через секунду осознал, что добраться до вкусного мяса ему не суждено. Проем между танками был настолько узок, что туда влезала только лапа монстра по плечо, а сами цистерны были настолько объемными, что я, вжавшись спиной в стену, мог спокойно перезаряжать карабин, пока лотерейщик бился в истерике в бесплодных попытках подцепить меня когтями. Железо вокруг скрежетало и гудело, но держалось под натиском.       - Щас, щас, подожди, - приговаривал я, прицеливаясь в перекошенную физиономию чудовища и спуская курок. От выстрелов тот дернулся, заревел. Пули вгрызались в тело зараженного, пока он не осел на пол, ткнувшись мордой в проем, и не затих. Я протяжно выдохнул, чувствуя, как у самого ноги подгибаются. Сердце колотилось в бешеном ритме, а пальцы, сжимающие карабин внезапно задрожали. М-мать вашу, нам повезло. Нет, не так. Нам чертовски ПОВЕЗЛО! Будь лотерейщики чуток умнее и расторопнее, и сейчас от наших бренных тушек остались бы только обглоданные косточки. Я не знал, кого благодарить за такую удачу – то ли Бога, то ли Улей – но испытал настоящий щенячий восторг, несмотря на то, что за год встречал чудовищ куда страшнее лотерейщиков. Скорее всего, сыграл фактор неожиданности – пивзавод казался оплотом спокойствия и относительной безопасности, и такой сюрприз просто выбил из колеи…       С трудом взяв себя в руки, я перелез через тушу и выбрался наружу. Первый лотерейщик наконец сдох, в цеху было тихо. Хотя на уши полагаться было глупо, слух у меня еще не восстановился.       - Ромашка? – осторожно позвал я, слыша собственный голос в голове. Противное ощущение.       Девчонка появилась со стороны выхода, похожая на перепуганного суслика. Глазищи огромные, на пределе орбит.       - Получила слоновью дозу адреналина? – не удержался я от маленькой издевки. Промолчать было выше моих сил, уж больно ситуация напоминала сцену из детства: маленький, перемазанный тиной и илом, пацан с гордым видом тащит через всю деревню уродливую толстую жабу, а соседские девчонки с визгами бросаются наутек и до вечера не показывают курносые носы из дома. Конечно, даже самая бородавчатая жаба не прыгала и на заднем фоне рядом с не самой опасной тварью Улья, однако ж привиделось мне такое сравнение и все тут. Такой вот отходняк начался, вспоминается всякая ерунда…       Ромашка приблизилась, косясь на мертвяков, что-то сказала. Я со вздохом покачал головой:       - Не слышу, уши заложило. Сама в порядке?       Ромашка понятливо кивнула, знаком показала, что все хорошо. По-крайней мере, поднятый большой палец я истолковал именно так. Хреново, конечно, что так получилось, но лучше уж живым и глухим, чем разорванным заживо. Справимся как-нибудь. И первым делом надо было собрать трофеи. Сейчас у нас каждый споран был на счету.       - Посиди где-нибудь в уголке, я быстро, - обратился я к Ромашке. – И это… если услышишь что-нибудь, дай знать.       Спутница опять знаком показала, что поняла приказ, и отошла к выходу. А я занялся споровыми мешками убитых тварей. Тот, что застрял между танками лежал очень удачно – мордой вниз, поэтому начать я решил именно с него. Расковырять нарост на затылке та еще проблема, если бездумно тыкать ножом прямо в своеобразные дольки. Очень уж плотная у них «шкурка». Салют показывал, как сделать это намного проще. Всего-то нужно резать вдоль линий, похожих на перегородки, тогда вскрыть мешок можно с наименьшими усилиями. В грязной паутине я отыскал четыре спорана и спрятал их в жестяную коробочку из-под леденцов, выложенную ватой.       Со вторым лотерейщиком пришлось повозиться, так как этот не потрудился упасть на пузо, пока барахтался, а неудачно пристроился как-то наполовину на боку, наполовину на спине. В общем, даже мертвый постарался подгадить. Пока переворачивал эту тушу, весь взмок. А споранов добыл всего-то на штуку больше, чем у первого. И только закончив, вспомнил, что хотел потренировать Ромашку. Чертыхнулся. Ладно, отложим до следующего раза, девчонке пока впечатлений хватит.       Я машинально потер уши пальцами, пока не загудело в голове, привычно достал фляжку и хлебнул живчика. Так поправлюсь быстрее, тем более делать это придется на ходу.