Лань под голубикой

— Фрэнк, просто, побери тебя Кракен, захлопни гнилую щель, которая заменяет тебе рот, и убери это! — рявкнула Хлоя, со злостью щуря голубые глаза, в которых словно плескался персональный шторм, и сжимая поднятую ладонь в кулак. — Мне плевать, как, хоть на бороду эти кальмарьи кишки намотай, но чтобы через час, когда я пройду здесь снова, палуба блестела так, будто ты наконец-то занял свой язык чем-то, помимо вылизывания задницы моего квартмейстера! Бурые пятна, набухнувшие на мокром от брызг и пота лице мужчины, искренне позабавили Прайс, однако виду та не подала — в конце концов, этот исколотый татуировками матрос давно точил на неё дырявый зуб, а лишние бунты на корабле ей сейчас были совершенно ни к чему. Сплюнув на чешуйчатый бок одной из протухших рыбин, устилающих палубу, словно ковёр, Бауэрс с плохо скрываемой злостью схватил похороненную между бочками швабру, принявшись разгребать остатки украденного пару дней назад улова, о котором молодой кок с башкой-решетом умудрился забыть. «От кислой мины Фрэнка блевать охота, — мысленно скривилась Хлоя, поправляя чуть съехавшую набок шляпу и торопливо направляясь на камбуз. — Ему следует быть более благодарным за то, что я позволила ему укрыться на своём корабле после той истории с контрабандой. Ещё и пса притащил, паршивец, думал, не замечу». Всё тело Прайс мелко подрагивало в раздражении, бурлящего в горле, точно желчь, и от желания всадить кому-нибудь саблю в пузо сводило пальцы. Солёный ветер, несущий запах гнилого дерева, рыбы и моря и бросающий в лицо лёгкие осколки брызг, лениво ворошил примятые треуголкой светлые волосы, короткими прядями облепляющие бледное лицо. Прайс на мгновение замерла, прикрывая глаза от румяного солнца и жадно вслушиваясь в привычный скрип судна, голоса команды и крикливые визги чаек, прорезающих изогнутыми крыльями аквамариновое небо. За бортом игриво пенились волны, скользя по корпусу корабля шелестящими водяными языками и успокаивающе покачивая "Призрачную лань" на плаву. От этого привычного ощущения рутины на мгновение стало легче, но лишь до того момента, как на её плечо легла тонкая ладонь. — Капитан, — насмешливо произнёс женский голос, и Хлоя, услышав знакомый звон серёжки, едва подавила тяжёлый вздох, — могу я просить вас о милости, понимании и неразглашении на всю палубу подробностей моей личной жизни? Голос Эмбер обычно успокаивал вспыльчивую подругу, но в этот раз девушка ощутила лишь новый прилив раздражения. — Рэйч, не моя вина в том, что твой контрабандист не способен уследить за собственными руками. — «И языком», — подумала Прайс, фыркнув, сложив руки на груди и повернувшись к подчинённой лицом. Перед внутренним взором тут же услужливо мелькнули картинки того, в каком положении она застала этих двоих пару дней назад. Ладони тут же непроизвольно дёрнулись и сжались в кулаки. Рэйчел изящно выгнула бровь, смотря на капитана красноречивым взглядом внимательных зелёных глаз. — Хлоя, брось. Ты просто срываешь на нём злость и знаешь это. Хочешь покричать? Я перед тобой. Прайс нахмурилась, молча скрипя зубами и прекрасно осознавая, что подруга просто дразнит, зная, что Хлоя не причинит ей вред. Даже такой незначительный, как выговор. — Меня не волнует, что у вас там с Фрэнком, Рэйч. Когда он закончит уборку, можете хоть на обеденном столе перепихнуться. Мне плевать, пока это не происходит у меня на глазах. На секунду закусив губу, Эмбер тут же открыла рот, явно намереваясь... что? Извиниться? Поспорить? Хлое было безразлично, и, бросая на горизонт хмурый взгляд и поспешно возвращаясь в свою каюту, она искренне пыталась себя в этом убедить. *** Ночью море словно заливали вязкими чернилами, и это, думала Хлоя, действительно красиво. Холодный ветер пускал по ребристой глади полукольца ажурной пены, словно сияющей в темноте, а длинное отражение луны прорезало толщу солёной воды, точно шрам. Устало облокотившись о шершавый борт, Прайс задумчиво прижала загубник трубки ко рту, медленно наполняя лёгкие сизым дымом и с наслаждением вдыхая острый запах табака. Лёгкая рубашка, наспех накинутая на тело, пузырилась от всепроникающего ветра, рассыпая мурашки по впалому животу и тонким рукам, и болтающийся на узких плечах жилет и свободные штаны не слишком спасали Прайс от ночной прохлады. — Дерьмо, — глубокомысленно изрекла Хлоя спустя несколько минут беспокойной тишины. Глаза болели и слезились, но сон отчаянно не шёл, лишь издевательски мелькая на краю сознания, но исчезая, стоило голове коснуться подушки. «Скоро рассвет, — рассеянно подумала капитан, вновь делая неторопливую затяжку. — Чувствую, под утро совсем свалюсь. На радость Фрэнку». Неожиданно в воде словно блеснул золотой слиток. Хлоя удивлённо моргнула, резко поддаваясь вперёд и старательно вглядываясь в чернильные волны. Спустя пару мгновений меж пенного кружева вновь мелькнула позолоченная сеточка, и Прайс готова была поклясться, что увидела человеческий силуэт. «Утопленник? — мелькнула взволнованная мысль. — Может, стоит спустить шлюпку?» Позади раздался хриплый кашель. Хлоя закатила глаза, оборачиваясь и готовясь высказать нарушителю спокойствия всё, что она думает о гуляющих по ночам матросах, но слова застряли в горле, а трубка выскользнула из вмиг ослабевших пальцев. Резкая боль обожгла живот, и Прайс почувствовала, как рубашка тяжелеет от чего-то мокрого и горячего. В глазах помутнело, а с губ сорвался короткий хрип. — Давно следовало это сделать, чёртова крыса. Не волнуйся, ты такая жалкая, что даже акулы побрезгуют, а вот морской дьявол с радостью примет в свои щупальца ещё одну душу. Сквозь мутную плёнку, медленно стягивающую взор, Хлоя разглядела молодое, искривлённое злостью лицо. «Как его зовут? Прескотт?..» Юноша грубо толкнул девушку в грудь, и ослабевшее тело, не выдержав, мешком полетело вниз, погружаясь в гостеприимную толщу морской воды. Нож выскользнул из живота, а от ощущения соли, разъедающей рану, Прайс выгнулась, безмолвно крича и рассеянно наблюдая за тем, как изо рта вырываются последние пузырьки воздуха. Море затекало в нос. Перед тем, как отключиться, Хлоя увидела золотистый хвост.