Лань под голубикой

Солнце — до боли яркое и белое-белое, словно парус — старательно жгло сжатые веки, превращая соль на обнажённой коже в невидимую плёнку, нестерпимо вызывающую зуд. Хлоя резко распахнула глаза, болезненно выгибаясь и рвано вздрагивая от надрывного кашля, спазмами сдавившего горло. Мутные всполохи в голове отражались болью в висках, перед глазами взрывался каскад разноцветных пятен, а в горле было так сухо, словно глотку изнутри натёрли песком. Прайс поморщилась. «Я жива?..» Тело покоилось на чём-то мокром и мягком, в груди бешено колотилось слабое, надрывное сердце, а в ушах стоял лёгкий звон и мягкий шелест волн, ласкающих золотистый берег. Хлоя, скривившись, медленно привела ватное и непослушное тело в вертикальное положение, погружая дрожащие пальцы в зыбкий песок. Воспоминания тякуче заполнили сознание, заставив Прайс панически осмотреть собственное тело и непонимающе нахмуриться — в месте, где кинжал прорезал рубаху, зияла рваная дыра, но кожа под ней была совершенно цела. — Какого чёрта?.. — пробормотала девушка, неверяще задирая влажную ткань и проводя ладонью по гладкому животу. Мышцы под её пальцами не разошлись розовыми нитками и кровь не окропила песок яркими кляксами — всё осталось по-прежнему. С губ сорвался нервный смешок. «Ладно, Хлоя, всё в порядке, у тебя всего лишь пропало смертельное ранение, ты и не такое видела, успокойся, всё в порядке, всё в порядке...» Она не заметила, как ослабевшее тело начало трясти. *** Ночь сгущалась, текла, точно горький кофе, и лишь раздутая луна разбавляла густую тьму, словно молоко (на самом деле, Хлоя пила эту чёрную бурду лишь однажды, когда разряженная в кружева Рэйчел втайне пускала её в свой роскошный дом). Море тоскливо обгладывало сжавшиеся в песке камни, а Прайс лениво ворошила оранжевые угли попавшейся под руку палкой, смотря, как в усыпанное звёздами небо взмывает столп искр. Желудок протяжно выл, досаждая девушке унылым урчанием. Хлоя тяжело вздохнула. Апатия поглаживала её разум своей серой рукой, а отчаяние похрустывало костями, медленно заглатывая и переваривая девушку изнутри. Она обошла весь оказавшийся совсем маленьким остров трижды, и единственным источником выживания на нём оказался лишь тощий ручеек питьевой воды, текущий в ложбинке меж двух камней. Это было неплохое начало, но радость быстро стухла, точно та рыба на её (всё ещё её) корабле, — этот безлюдный пятачок земли посреди бесконечной синевы мог предположить ей утоление жажды, но не голода — еды не было совсем, — а тело — уставшее, всё в шипящих ссадинах и синяках, продрогшее и ослабшее — отчаянно не желало слушаться, и любая попытка выловить из моря хоть что-то съедобное оканчивалась только потоком ругательств и новыми мозолями на дрожащих пальцах. В тишине, нарушаемой лишь треском костра и тихим шелестом волн, раздался оглушающе громкий плеск. Хлоя резко подняла голову, усиленно вглядываясь в чернильную поверхность волн, но взгляд не мог зацепиться ни за что примечательное. Ноги сами подняли ватное тело, пронося его вперёд — к сладкому шёпоту солёной воды — и заставляя замереть спустя несколько секунд. На мокром песке, у самой кромки морской глади, скромно поблёскивала чешуей связка свежей рыбы. Хлоя удивлённо моргнула, наклоняясь и неверяще тыкая пальцем в липкий бок. Вновь раздался плеск, и Хлоя, поспешно вскинув голову, успела заметить бледное лицо и махнувшую ей перепончатую ладонь. *** Вторые сутки на острове встретили девушку удушающей волной жаркого зноя и раскалённым под ногами песком: от горячего солнечного шара не спасала ни тень устало согнутых джунглей, ни прохладная вода в ручье; о море — тёплом, как молоко — и говорить не стоило. Хлоя, зарывшись пальцами в спутанные волосы и погрузив обнажённые ноги в солёную воду, отчаянно прожигала взглядом синюю нить горизонта, не зная, что жаждет увидеть больше — силуэт забредшего судна или лицо существа из старых пиратских сказок, которое, кажется, спасло ей жизнь. В конце концов, рыба, чьи кости валялись у выжженного чёрным круга, была чертовски настоящей. Покрытая кружевом пены волна ласково коснулась бедра, ткнув в гладкую кожу чем-то острым. Девушка опустила взгляд, с интересом поднимая к глазам изящно выгнутую ракушку, переливающуюся на солнце молочно-красными боками и гордо тянущуюся вверх ровными выростами, похожими на клыки. Прайс покрутила находку в руках, любуясь, как свет отражается от ровных поверхностей стенок. В голову неожиданно закралась глупая, но всё же идея. Если она и подохнет здесь, то, по крайней мере, не в одиночестве. *** Вечер приносил желанную прохладу медленно, но ощутимо, и мокрые ноги Хлои заметно покрывались мурашками с каждым движением волн. Она ждала весь день, отчего-то чувствуя, что её морской покровитель появится — если появится — только к темноте, но всё равно продолжая до жжения в глазах вглядываться в синеву перед собой до тех пор, пока остров не объяли сумерки. Хлоя устало вздохнула, наполняя лёгкие влажным солёным воздухом, и чуть прикрыла веки, позволяя воспоминаниям, которым она не давала волю последние сутки, вырваться наружу. Потёртый корпус «Призрачной лани»; широкие рёбра белых парусов; улыбку Рэйчел, смех матросов. Собственную смерть. «Нейтан Прескотт... — мысленно зарычала Хлоя, сжав зубы. — Я выберусь отсюда, чёртов ублюдок, и никакой морской дьявол не спасёт тебя от меня». Тихие всплески воды нарушил девичий смех. Хлоя резко подскочила, увидев любопытный взгляд голубых глаз над самой поверхностью моря и сияющий бок длинного золотистого хвоста, выглядывающего из-под толщи воды. Девушка осторожно сделала два шага вперёд, наслаждаясь ощущением того, как вода ласково смывает песок с босых ступней и облегчённо переводя дух, видя, что при её приближении русалка дёрнулась, но не уплыла. Пальцы вмиг пробрала нервная дрожь, и Прайс крепче сжала гладкие бока морской раковины, боясь уронить её на песчаное дно. Сердце больно долбилось о рёбра. Остановившись в несколько метрах от замершего существа, Хлоя сделала глубокий вдох и, невольно скользнув языком по сухим обветренным губам, максимально спокойно произнесла: — Эм, привет. — «Безмозглая селёдка», — мысленно окрестила себя девушка, но всё же неуверенно продолжила: — Послушай, не знаю, понимаешь ли ты меня, но я буду на это надеяться. У меня не было возможности поблагодарить тебя — в конце концов, раны не заживают сами собой за пару часов, да и я была слишком сукой, чтобы мне повезло случайно оказаться на этом острове. К тому же, — Хлоя на мгновение замолчала, переводя дыхание, — могу поклясться ногой, что видела тебя в ту ночь. В общем, спасибо. Если бы не ты, меня давно бы уже переваривали акулы. Или морской дьявол. Русалка, казалось, с интересом склонила голову, полностью высунув её из воды, и, вдохновлённая этой маленькой победой, бывший капитан заговорила вновь: — Честно говоря, я не знаю, что со мной будет, если ты уплывёшь. Чёрт, мне в жизни не было так тоскливо. Пираты привыкли к шуму. — Хлоя нервно усмехнулась. — И, если честно, без понятия, зачем говорю всё это, просто, — чувствуя себя безумно глупо и неловко, Прайс вытянула руку, протягивая существу ловящую лунные блики ракушку, — не уплывай, ладно? На одну секунду, освещённую обручем тусклого света, мир замер, дробясь на гулкие стуки учащённого сердцебиения. Хлоя замерла, чувствуя, как в груди от облегчения растекается горячее тепло. Русалка улыбалась ей.