Settimo Cielo

Тело агнца, Бог, дьявол, Песня ночная, Вечный ад, Аллилуйя. Powerwolf — Catholic in the morning… Satanist at night

Опираясь на трезубец, что был скользким то ли от дождя, то ли от грязи, то ли от собственной крови, он внимательно следил за своим противником. Эта задача давалась ему с трудом. Сколько своих сил он потратил просто на то, чтобы выбраться из того чертового дома? Сила этого ребёнка его потрясала. Собственные внутренние демоны с завистью смотрели на пламя и интуицию, что игнорировала адские иллюзии. Они уже сомневались, что являлись демонами. Разошедшийся не на шутку шатен был их препятствием к свободе. Хотя лично у него выбора не было. Его друзья, что потеряли сознание, были за его спиной, как и раненый киллер, что в данный момент более был балластом. Кто этот монстр и откуда он вышел? Больше напрягало его ещё одно чувство. Пламя. Такое тёплое, влекущее. Этот огонь пугал, но одновременно ему казалось, что Небо перед ним… его? Хотелось бросить оружие и кинуться вперед. Вытянуть руки. Схватить. Прижать к себе и не позволить отойти от себя. — Кто ты? — понимая, что ему необходимо банально передохнуть, чтобы восстановить дыхание, иллюзионист все же снизошёл до разговора. Просто жизненно необходимо хотя бы две минуты для отдыха. Не столько для его оппонента, что явно привык к рукопашным боям и изматыванию более слабого противника, сколько для него. Да, его пути ада позволяли ему такую роскошь, как владение оружием и умением ближнего боя, но он всё ещё обладает пламенем Тумана. Ему в этом плане чаще всего везло. Не ожидающие такой подставы с его стороны, наёмники попадались на этом. — Зачем тебе нужен я, ку-фу-фу? — сморщившись, хоть и едва заметно, юноша сжал губы чуть сильнее. Его смех вышел каким-то жалким. Словно сам он надеялся, что сдался неправильный иллюзионист какому-то… мальчишке? Его противник, что был крайне серьёзен, собран и никак не желал попадаться на какие-либо уловки, замер. Наклонив голову в бок, он молча рассматривал мистика. Гипер- интуиция стойко игнорировала любые иллюзии, позволяя либо обойти их, либо проходить сквозь. Сейчас он ещё не мог доверять тому, кто стоял перед ним, но его интуиция стояла на своём. Это его второй хранитель. Его Туман. Личное бедствие и головная боль. Рокудо Мукуро. Об этом человеке ему поведал не так давно заглядывавший в Японию Фонг. Он пытался его потеснить от тех людей, кого он вывел из строя ещё в начале боя. Те наивно полагали, что миловидный японский школьник не будет представлять проблемы и убежит, если его напугать. Тот факт, что этот самый школьник что-то забыл на территории мафии, точнее якудза, их не смущал. Наивные. Но если он тут оказался по воле всё той же интуиции, то сбежавший от Вендиче преступник явно что-то искал. Или пытался кого-то убить. Потушив пламя на своем лбу, Тсунаёши тут же потерял свой серьёзный вид. Посмотрев не строгими глазами цвета жидкого золота, а уже наивными карими глазами с заметным отблеском того самого благородного металла на своём дне, он замер, словно задумался. Поверит ли ему этот ребёнок, которого так жестоко потрепала судьба? Скоро. Совсем скоро произойдёт что-то невероятное. Он должен присутствовать здесь. Он должен быть рядом со своим Туманом. Это что-то будет касаться преступника, которого ищут стражи Вендетты. — Ты, — всё же ответив, мальчик кивнул сам себе. — Я чувствую угрозу для тебя, поэтому я здесь, — заметив в разноцветных глазах недоверие, а также тонкий намёк на то, что угрозой тут считали именно маленькое Небо, шатен проигнорировал эти немые знаки. Он тут и точка. Ему совесть жить не даст, если он оставит иллюзиониста сейчас. Тем более такой забавный хранитель не менее забавного атрибута был его семьёй. — Не от меня, а для меня? — поняв, что он совершенно не понимает логики странного японского мальчика, иллюзионист неожиданно ощутил странный холод. Они нашли его. Его тюремщики — блюстители законов мафии. Вендиче. Этот ужас, что сковывает все внутренности, заставляя их холодеть, он не спутает ни с чем. Но… как? Как они нашли его? Неужели… чуть испуганный взгляд встретится с теплым взглядом напротив. Его Небо пришёл защитить его? Совершенно ничего не зная ни о нём, ни о его деяниях? Просто пришёл, потому что почувствовал опасность? Но зачем? — Приветствую тебя, потомок Истинного неба, — голос ребёнка-убийцы был противным и тонким, но от этого он не становился менее опасным. Бермуда фон Вихтенштайн. Глава самой страшной из имеющихся тюрем. Глава Вендетты. Аркобалено тьмы. Появившийся буквально из воздуха, он и его стражи встали позади мальчишки, что теперь был единственным препятствием между преступниками и тюремщиками. Тот, кто следил за миром мафии более внимательно, чем сам мир мафии следил за собой, сидел на плече своего подчинённого. Как когда-то давно Примо не отдал ему Деймона Спейда, так и сейчас его потомок встал на защиту своего иллюзиониста. — Или правильнее будет Савада Тсунаеши, потомок Савады Иеасу, правда он более известен, как Джотто ди Вонгола, Примо Вонгола? — сухая констатация факта не сумела скрыть той капли восхищения, что он испытывал перед этими людьми. Мало кто решался бросить ему вызов. Только истинные хранители, что олицетворяли собой собственные атрибуты. Сильнейшие из сильнейших, не даром именно таких старались сделать Аркоблено, если возникала возможность. Двух зайцев одним ударом: они дольше сдерживали пустышки, а мафия более не могла угрожать этим людям. Это Вонгола была не в состоянии определить настоящую силу этого наследника. Он же был другим делом. Он встречал подобных ему. Не запомнить этих людей было невозможно. Ощущение этого пламени, даже поведение. Их выдавало многое, просто рождались они слишком редко, чтобы мафия поняла это. — Ку-фу-фу, Небо, — сидя на подоконнике, иллюзионист любовно чистил свое оружие мягкой тряпочкой. На стенах, дверях, окнах и даже на полу и потолке были его адские иллюзии, что мешали двоим киллерам прокрасться в комнату к школьнику. С самым довольным видом его Небо обнимал подушку и трогал пальцами нежные цветки лотоса. Своеобразная защита оплетала комнату, как лианы оплетают тропические деревья. Приятный аромат цветов успокаивал шатена, а хранитель, что сидел рядом, внушал покой. — А вдруг я решу присвоить тебя себе? — подавившийся воздухом Сиело вновь заставил его рассмеяться, а его недоверчивый взгляд отложить оружие и поднять руки ладонями вверх. Где-то там едва слышно переругивались двое бывших Аркобалено, что совершенно не были согласны с такой перспективой. Шла неделя, как Тсунаёши отказался пускать их в комнату. На помощь в этом непростом деле ему пришли все имеющиеся в городе иллюзионисты. Они даже подбешивали Реборна, следуя за своим Небом и днём. Словно тени. Недоступные, такие робкие и незаметные, но оказывающиеся в нужном месте в самое неподходящее время. Стоило Фонгу и Реборну начать пытаться делить Саваду, как юношу тут же забирали в Кокуё. — Мне их хватает, — кивнув на дверь, Савада вновь расслабился. Эти двое так не сдадутся, но заставить их усвоить, что он общественное достояние, а не только их, было надо. Очень надо. Разговор с Такеши доказал это. Каким чудом он не попытался заковать этих наглых киллеров в колыбель — загадка. — Лучше скажи мне как там дела? — Скоро Вонгола решит действовать, но о своём плачевном положении им ещё неизвестно. Ешимунэ предстоит попытаться перетянуть хранителей на свою сторону, но ты — наше истинное Небо, мы не оставим тебя, — опустив руку, Туман растрепал чужие волосы. Кожаные вещи тихо скрипнули. Вскоре на полу оказалась пара сапог в стиле милитари, как и плащ был кинут на спинку стоявшего не так далеко стула. На адскую иллюзию широкой кровати упал синеволосый молодой человек и с удовольствием потянулся. Тонкий пурпурный шёлк приятно холодил через ткань майки, а мягкие подушки манили лечь и уснуть. — Я не против тут жить, даже Емицу напугаю, — умевший ценить тишину и покой, даже относительные, Мукуро прикрыл глаза. В Кокуё было многолюдно. Его люди, его семья, Вария, бывшие Аркобалено. Все эти люди не давали расслабиться и побыть в тишине. Ему хотелось разговаривать с Сиело и пить кофе, пока вышеназванный кутался в тёплое одеяло и качался в гамаке. Либо наслаждаться кружечкой индийского чая на берегу маленького пруда, где цвели лотосы и плавали карпы-кои. Он не видел, но знал, что сейчас их босс улыбается и так же наслаждается затишьем. Пока была такая возможность, то он пользовался случаем. И даже прощал своего мистика, что впадал в детство. Таков был их Сиело.