Сошедший с ума ветер

      Наконец не прошло и десяти минут, как машина притормозила и, издав странный выхлоп, остановилась рядом с голосовавшим мужчиной. Войновский перешёл на сербский язык, который по долгу государственной службы знал на уверенном уровне, и, к счастью, болгарин его тоже знал. — Куда вам? — поинтересовался вышедший водитель. — До Стефаново бы. — ответил Пётр, теша надежду, что им наконец повезло. — Почти по пути. Мне в восточнее. Садитесь. — кивнул незнакомец, которому предстояло стать попутчиком неординарных личностей. — От развилки просто пройдёте пару километров и будет ваше Стефаново. Войновский махнул Коту, всё это время стоявшему за занавесом зелёного куста, и тот, всё также неся Женю, как самое дорогое сокровище, вышел к машине. Зрелище в виде испачканного в земле мужчины с торчащим из-за пояса штанов пистолетом и раненой девушки произвело неизгладимое впечатление на болгарина. — Вы не один? Что с ней? — с округлившимися от ужаса глазами поинтересовался водитель. Политик переглянулся с Котом, который лишь частично понимал о чём разговор. — Понимаете ли! — Пётр доверительно улыбнулся. — Мы… Охотники. Понимаете, охотился с моими друзьями, а случайно в девушку попал. Охотились когда-нибудь? Слышу шорохи в кустах, ну, думаю, попался кабанчик! А это она… Садитесь за руль, пожалуйста, мы торопимся. На этих словах Ионов едва не поперхнулся, укладывая обессилевшую Женю на заднее сидение, он-то прекрасно знал, что слово «ловци» — это уж точно охотники. Где-то на заднем плане в голове промелькнула мысль, лишь бы политик не сболтнул лишнего незнакомцу, но продолжать эту идею Василий не стал — слишком волновался за девушку, которая с каждой минутой становилась всё бледнее. Словно уходящая из тела жизнь забирала с собой яркие краски девичьего лица. Незнакомец подторможено сел на водительское кресло и захлопнул дверь со своей стороны. Со звяканьем ключей водитель завёл машину, не переставая оглядываться на Кота с Мурой, как на самых странных пассажиров, что ему доводилось подвозить. — Пулевое ранение? — не унимался мужчина. — Да-да. — Войновский со знанием дела кивнул. — Тогда её надо в больницу! Здесь есть недалеко. — возразил водитель, меняя в навигаторе точку назначения. — У меня в больнице Святого Георгия дедушка лежал! И ничего, сейчас бегает как младенец! Сейчас мигом домчим! Войновский обернулся на Кота, незаметно отрицательно кивая, дескать переубедить водителя не удалось. Ионов про себя чертыхнулся, в его планы уж точно не входило убирать отзывчивых людей направо и налево, но, всё же пересилив голос совести, ударил мужчину основанием магазина своего пистолета. Слишком слабо, чтобы убить, но достаточно, чтобы на некоторое время вырубить водителя. Машину круто повело в бок, ещё бы, ведь в данный момент она была неуправляема. Если бы не Пётр, вовремя повернувший руль в нужную сторону, автомобиль бы совершенно точно слетел бы с дороги в кювет. — Останавливайтесь! — крикнул Кот, убирая пистолет вновь за пояс штанов и придерживая на своих коленях Женю. Машина резко тормознула на обочине, оставляя за собой чёрный след от стертых шин. Мимо проезжавшая красная шевроле возмущённо просигналила, и её водитель ругнулась по-болгарски из открытого окна. Ионов тяжело выдохнул вместе с политиком, что-то, а с вождением машины сегодня им не везло. Назойливого водителя без сознания аккуратно высадили и культурно уложили на обочине дороги, а путь продолжили уже втроём. Автомобиль, хоть был на порядок медленнее предыдущего, всё равно был лучше, чем идти пешком.       Пригород представлял собой десяток частных домов, что-то вроде коттеджного посёлка, но с удобствами вроде электричества и интернета. Кот вырулил на улицу согласно навигатору и остановил машину у нужного дома. Снаружи он выглядел довольно обычным: белые каменные стены и темно-коричневая кровля, а перед домиком располагался небольшой зеленый садик. Картина для европейских стран обыденная до зелёной тоски. — Здесь? — уточнил Ионов, попутно оглядываясь на Женю, лежащую на заднем сидении автомобиля. — Да. — тихо отозвался Войновский. Если он и раньше был немногословен, то всю дорогу до этого места вообще молчал. После наступления нависшего молчания политик бодро вышел из машины, хлопнув дверцей, и Василий, как хороший телохранитель, поспешил следом с неудовольствием оставляя Муру одну в машине. Из дома вышла молодая, довольно привлекательная женщина с тёмными волосами и большими внимательными глазами. Узнав в политике своего знакомого, она резко изменилась в лице и приветливо улыбнулась. — Петя…? Ты как здесь? — женщина говорила по-русски совершенно без акцента. — Иванка, ты прости что так без приглашения… — Пётр смутился, что было первой эмоцией, которую Василий увидел на его непроницаемом лице за всё это время. — Очень нужна твоя помощь. Ты одна? — Одна. — барышня кивнула и скрестила руки на груди, но её лицо со славянскими чертами по-прежнему излучало гостеприимство. — Ив, большая проблема. Огнестрельное ранение. — понизив голос, сообщил Войновский. — Нам больше не к кому обратиться. Иванка цепким взглядом оглядела своего знакомого, а потом и сопровождавшего его мужчину и, убедившись, что они невредимы, хмыкнула. Ионов под этим внимательным взглядом даже почувствовал себя неуютно, но благодаря военной подготовке не подал виду. — У кого из вас? — поинтересовалась она. — У девушки. — ответил Кот, делая шаг навстречу женщине и едва удерживаясь, чтобы не протянуть руки в мольбе. — Большая кровопотеря, вы сможете помочь? Иванка издала глухой стон, закрывая тонкие губы руками, и перевела взгляд на их машину, тогда каплей понял, что она намного умнее, чем кажется с виду. Казалось бы, если белокурые волосы лежат до самых лопаток, а миловидное личико улыбается, то девушка определенно из глупых красавиц, но сейчас этот стереотип трещал по швам на глазах. Женщина закусила губу, очевидно раздумывая стоит ли помогать им или нужно набрать номер полиции. — Хорошо. — упавшим голосом произнесла Иванка, не переставая смотреть в глаза Ионова. — Один заносит её в дом, другой помогает мне. Слова, будто удары лезвия ножа по разделочной доске — хлесткие, бескомпромиссные и неоспоримые. Василий мигом метнулся к машине, гонимый одной лишь надеждой, что новая знакомая может помочь Жене. Подняв на руки невесомое тело Муры, Кот вдруг осознал, что совсем не чувствует пульса девушки, словно… случилось самое страшное, и они не успели. Ионов почувствовал словно ещё чуть-чуть, и его собственное сердце тоже перестанет биться. Всё вокруг вдруг показалось таким бесцветным и неинтересным, казалось, смысла в такой жизни уже не было. Василия как током стукнуло, он буквально почувствовал, уловил каждой клеточкой своего тела тихий удар сердца Жени. Значит, ещё не всё потеряно! Пульс был тихий и редкий, но самое главное, что он был. Кот на всех парах поспешил к дому с открытой дверью. По указанию Иванки каплей положил Муру на кровать в одной из комнат и вышел вместе с политиком. Женщина не терпела посторонних и любопытных взглядов, поэтому незамедлительно отправила мужчин на кухню. Кухонька была совмещена с гостиной и была довольно просторной, но даже в ней Ионов не мог найти себе места, кочуя из угла в угол. — Ей можно доверять? — вдруг остановившись и понизив голос, спросил Кот. — А мне вы верите? — колко поинтересовался Войновский, кидая на мужчину взгляд, наполненный каким-то чувством обиды. Василий подавил в себе желчное замечание, что у него попросту нет никакого выбора, и обвёл голубыми глазами комнату. Ни дорого, ни скромно, но определённо со вкусом была подобрана каждая деталь интерьера. Даже после поверхностного осмотра кухни Кот не смог сделать о хозяйке никаких существенных выводов кроме того, что она крайне аккуратная, исправно точит ножи и питает слабость к варёной сгущёнке. Заметив беспокойство мужчины, политик и сам напрягся, показывая скрытую глубоко внутри тревожность. — Она отличный врач, один из лучших хирургов в отставке. — добавил Пётр, недовольный тем, как оборвался диалог. — Нам очень повезло, что мы пошли через Болгарию. Вернее, Евгении Валерьевне. — Не знаете, откуда у Муры это ранение? — неожиданно обернувшись на политика, задал вопрос Василий, подавляя в себе поднимающуюся злость. — Из-за этого… — печально заключил Войновский, слегка ударяя ботинком по своему рюкзаку, в котором находился его дипломат. — Неделю назад сербские спецслужбы пытались похитить документы, лежащие в этом портфеле. Они почти выкрали их ночью, но, когда уже уходили, наткнулись на Евгению Валерьевну. А потом бой и её ранили, но документы она отбила. Потом съездила в наше посольство, вернулась полная сил. Я ей говорил, взять больничный или хотя бы сообщить о ранении начальству, но она такая… — Самостоятельная. — дополнил Кот и в неверии хмыкнул, складывая картинку в голове. — Сербские на территории Косово, говорите? — Да… — Пётр Семёнович помолчал, не зная, растолковывать мужчине суть или нет. — Понимаете ли, эти бумаги… Это существующие только в двух экземплярах черновые варианты новых соглашений о взаимной поддержке между нашей страной и республикой, а сербское правительство дорого бы дало, чтобы сорвать эти переговоры. — Конечно… — Ионов даже поморщился от упущенной им очевидности. Хотя ровным счётом ему не было дела до этих бумаг, сейчас главное, чтобы Женя выжила. Разговор затух также быстро, как маленький костёр гаснет на большом ветру. Войновский уселся на стул, постукивая длинными пальцами по обеденному столу, словно наигрывая какой-то ритм. Василий обеспокоенно кидал взгляды на свои наручные часы, то и дело сверяя их с настенным диском кухонных. Время тянулось медленно, по песчинке отмеряя каждую секунду, делая ожидание невыносимым. Кот ещё раз прошёлся по кухне и даже на всякий случай выглянул в окно. Всё было спокойно, что не могло не напрягать, но сил думать обо всём сразу у каплея не осталось, слишком он перепугался за жизнь Муры. Ионов попытался прислушаться, что происходило в другой комнате, но из кухни не было слышно ровным счётом ничего. Василий взъерошил короткие волосы, замерев в середине комнаты. В конечном итоге, его мучениям пришёл конец, и на кухню зашла хозяйка дома с руками, перепачканными в крови, и не очень-то радостным выражением лица. — Как она? — воодушевлённо спросил Кот, буквально подскакивая к ней. — Горе-долу… — отмахнулась женщина, подходя к раковине, чтобы отмыть руки от крови. — Проясните. — нахмурился Василий, ожидая самого худшего, как бы сердце не хотело иного. — Пока сложно сказать, крови она много потеряла. — Иванка говорила о пулевом ранении, как об обыденной вещи и не задавала лишних вопросов, чем немедленно вызвала уважение каплея. — Утром посмотрю, но вряд ли ближайшие пару дней она сможет осилить дальнюю дорогу. — К ней можно? — чуть ли не взмолился Ионов, поражаясь своей интонации. За этот день он вообще часто удивлялся себе и связано это было исключительно с Женей. — Можно, — кивнула женщина, вытирая аккуратные руки об вафельное полотенце. — Ты и будешь ей компрессы от жара менять ночью. Только с ней не разговаривай, пока сама не проснётся, иначе на твой голос пойдёт, об отдыхе забудет, насмарку всё. Несмотря на не всегда понятную риторику Иванки, Кот сообразил, что она имела в виду. Василий не мог не догадаться, когда речь шла о жизни и здоровье Муры. Бодро кивнув на её слова и искреннее пообещав, что сделает всё, как она скажет, Ионов вошёл в комнату к Жене. Всё вокруг пропахло запахом спирта и стальным привкусом крови настолько, как если бы это была настоящая больничная палата. Большая кровать у стены тут же привлекла внимание Кота, который тихо к ней подошёл. Мурашова выглядела уже чуть лучше, чем когда они привезли её сюда, и причина этому была в новой, профессиональной перевязке. Васе нестерпимо хотелось вложить Женины пальцы в свою руку или хотя бы провести рукой по лицу девушки, но, помня наказ Иванки, мужчина не стал этого делать. Ионов огляделся в скромно обустроенной комнатке, и его взгляд приковал танец пылинок в ярком луче уже заходящего солнца. Близилась ночь, и Коту хотелось лишь одного, чтобы она прошла спокойно в отличие от сегодняшнего дня, а уж завтра он что-нибудь придумает. Обязан придумать.       Василий не отходил от кровати девушки всю ночь, терпеливо слушая прерывистое дыхание и меняя марлевый компресс на голове. Организм Мурашовой боролся с повреждением, бросив на это все ресурсы, но на быстрое восстановление рассчитывать не приходилось. Перед Котом встал вопрос службы и чувств. Как правильно заметила сама Мура, главное для Ионова доставить политика на родину, но сейчас приоритеты кардинально сменили своё направление. Вася сидел на стуле и смотрел в абсолютно бескровное лицо девушки, в напряжённом поиске пути, по которому он пойдёт уже завтра. Который раз судьба ставила его перед выбором служба или чувства, но сейчас всё было завязано куда серьёзнее. Ситуация сродни финальным ходам в шахматах — нужно знать, какую цену ты готов заплатить за свой выигрыш, своевременно делать ход и не забывать нажимать на кнопку контрольных часов, иначе неминуемо грозит проигрыш…       С наступлением утра Кот чувствовал себя чуть лучше побитой собаки — голова монотонно гудела, глаза слипались, тело было дубовым от целой ночи в сидячем положении. Вообще Ионов бы и не заметил наступления новых суток, если бы окно не озарилось белым светом рассвета. Новый день пришёл, а Василий напрочь не знал, как ему поступить. Мужчина впервые пребывал в таком сильном и противоречивом отчаянии. Обычно, становясь перед таким сложным выбором, слабые люди тянутся к пистолету или в крайнем случае к верёвке. Кот крутил в одной руке оружие, просто-напросто потому что оно успокаивало своим железным холодом и немного притупляло общую тревогу. Наверное, потому что был занят своими раздумьями, каплей и не заметил, как дрогнули ресницы девушки и глаза её медленно открылись, отражая испуг. Сначала Муре удалось выдавить из горла лишь неясный хрип, но этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Ионова. — Женя! — в каком-то почти детском восторге воскликнул Кот, наклоняясь к её лицу. Пересохшее горло не давало Мурашовой произнести и слова, и Василий, быстро догадавшись в чём дело, подал ей бутылку воды, приготовленную на этот случай. Мужчина поднёс горлышко к бледным и сухим губам и чуть-чуть наклонил, чтобы Муре было удобнее пить. Этот момент был, наверное, самым интимным в их совместных отношениях. Капля медленно побежала по подбородку девушки, и Кот плавным движением пальцев смахнул её. — Вась, мы… Где? — с трудом выговорила Женя, пытаясь принять сидячее положение, отчего на её лице застыло ощущение пронзительной боли. — Куда! — сердито воскликнул Ионов, аккуратно двумя руками опуская приподнявшуюся девушку обратно, сопровождая эти действия нравоучениями, словно сам никогда не ставил своё здоровье ниже дела. — Нельзя тебе вставать, если хочешь до старости дожить. — Я хочу выполнить задание. — тихо, не без обиды в голосе проговорила Мурашова, на секунду прикрывая глаза, чтобы тут же открыть их, но окружающая её домашняя обстановка не изменилась. — Так…? — Мы в надежном месте, всё хорошо. — уверил её Вася, слегка сжимая ладонь девушки в своих руках. — Тебе нужно чуть-чуть восстановиться, и мы пойдём дальше. С тихим шелестом юбки в комнату вошла Иванка, смерив их серьёзным взглядом, едва сдержалась, чтобы не улыбнуться этой сцене. Пока женщина возилась с чем-то медицинским на столе, Мура, смотря, выразительно поднимая бровь и незаметно кивая на незнакомку, подразумевая немой вопрос. Кот, сделав вид, что не заметил такого красноречивого жеста, освободил врачу свой стул. Ноги буквально одеревенели после ночи, проведённой в не самом удобном положении, но сейчас это было меньшее, что доставляло Ионову проблемы. — Как чувствуешь себя? — поинтересовалась Иванка, осматривая перевязку, сделанную собственными руками. Женя в недоумении посмотрела на Василия, который ей кивнул, тогда девушка окончательно потерялась в ситуации. — Нормально. — отозвалась Мурашова, слегка ёрзая на кровати. — Ранение болит? — строго спросила женщина, беря Женю за запястье и про себя отсчитывая пульс. — Нет. — не думая, соврала Мура, понимая, что в противном случае Кот снова включит командира. Иванка удовлетворенно цокнула, хотя Мурашовой показалось, что она ей явно не поверила. Кот увлечённо наблюдал, как профессионально, без всякой дрожи в руках женщина обрабатывает ранение, и, как Женя сдерживает шипение, чтобы вдруг не показаться слабой. Под конец процедуры Иванка всучила Муре таблетку, которая, по её словам, должна была на некоторое время снять боль, и обратилась к Ионову. — Пойдём поговорим. — железно заявила женщина, кивая Коту на выход и не дожидаясь его, вышла. — Я сейчас вернусь. — сказал Василий перед тем, как за ним закрылась дверь. Мурашова тяжело вздохнула, сжимая в одной руке гладкую белую таблетку, а в другой бутылку воды. Происходящее ей не нравилось, особенно то, как беспечно ведёт себя Кот. В тишине, окутавшей комнату, Женины мысли оглушали её… — Не знаю, что уж вы там натворили, и знать не хочу… — начала Иванка, когда Пётр и Василий собрались на кухне. — Но в нашем городке появились странные люди, и я уверена, что это по вашу душу! Поэтому… Договорить женщина не успела, была прервана звуком, открывающейся входной двери из-за которой показался местный полицейский. Видимо на лице каплея отразился весь спектр эмоций, вызванный предательством, откуда не ждали, что Иванке пришлось обернуться, чтобы увидеть, что так ошарашило её гостей. Войновский попятился, прижимая к себе рюкзак покрепче. Полицейский испытующе оглядел незнакомых ему людей, но никаких действий предпринимать не спешил. — А, Петар, проходи, я как раз о тебе и говорила… — беззаботно махнула рукой женщина и продолжила. — Так вот. Вам здесь оставаться больше нельзя, это опасно и для вас, и для меня. Поэтому мой сын, Петар, отвезёт вас до российской границы. Лицо Ионова теперь выражало полную растерянность, помощь пришла совершенно неожиданно, что навевало мысли о ловушке. Пётр Семёнович сохранял молчание, смотря на Кота, от решения которого теперь всё зависело. Василий всмотрелся в лицо полицейского, никак не решаясь согласиться на авантюру, как-то всё слишком походило на тщательно спланированную ловушку. Совершенно неудивительным будет, если Иванка сдала их в полицию, потому что впечатление они производили неизгладимое — двое русских и раненая девушка. Но тут Ионова осенило, он взглянул на Войновского, а потом на сына Иванки. Ситуация прояснилась, когда каплей точно уловил общие черты лица, сразу стало понятно, почему женщина изначально им помогает! К тому же выбор имени Петара явно не был простым совпадением, да на болгарский манер, но явно непросто так. — А как же девушка? — спросил Кот, в планы которого не входило оставлять Муру здесь. — С этим оказалось сложнее… — Иванка невесело качнула головой. — Хорошо, что у меня остались кое-какие связи в больнице Святого Георгия. У вас в машине будет всё необходимое для её перевозки. Василию с трудом представлялась такая картина, но, когда он вышел на улицу в сопровождении Иванки и её сына, каплей понял. Перед домом стояла не обычная легковая машина, а небольшой автозак, на котором возили помногу человек за раз. Внутрь еле-еле влезла маленькая больничная койка и стояла стойка с капельницей, словно это была полевая палата госпиталя.        Кот успешно положил заметно ожившую девушку на койку и под тщательным руководством Иванки повторил весь порядок собственных действий, чтобы не причинить Жене вред во время этой перевозки. Сам же Ионов сел на край койки, а Войновскому было представлено место на скамейке автозака, потому как Василий строго запретил политику ехать в кабине. Поездка предстояла долгая, но тревоги у Кота не было — всё сложилось как нельзя лучше, если не сказать чудесно. За время дороги Ионов успел связаться с Батей, где, едва скрывая радость, отрапортовал, что он и объект в какой-то паре сотен километров от нужного болгарского порта. Но больше всего Васю радовал румянец, постепенно возвращающийся на щеки Жени, которая начинала выглядеть здоровее и больше говорила…       Прощаться совершенно не хотелось. Уже несколько минут они стояли, смотря друг другу в глаза, Женины руки обнимали Васину шею, теплее любого шерстяного шарфа. Мурашова аккуратно прижималась к нему, видно боясь задеть недавнюю рану, но этого всё равно хватило Коту, чтобы почувствовать тепло девушки. — Спасибо… — прошептала Мура, жмуря глаза от мысли о расставании. Где-то в периферии маячило ярко-мучительное понимание, что каждая такая встреча может легко стать последней. — Я тебе жизнью обязана. — Брось, — прервал её Кот, проводя рукой по нежной розовинке щёк, утешая и одновременно с этим отгоняя прочь дурные мысли, от которых глаза стали стихийным бедствием цвета грозы. — тысячу раз спасали друг друга. И, если понадобится, спасу тебя ещё столько же раз. — Это ты так мне в любви признаёшься? — Мурашова лучезарно засмеялась, почувствовав острую резь в боку, но не сводя голубых глаз с мужчины. От тёплых слов, произнесённых тихим и вкрадчивым голосом по спине прошлись мурашки, а все мрачные мысли мигом сдуло из головы. — Это куда больше, чем простое признание в любви. Обещай мне беречь себя! — строго, как-то по-командирски с явно командующей интонацией попросил Василий, очевидно намекая на недавнее ранение девушки. — Обещаю. — кивнула Мура, прижимаясь своим кончиком носа к носу Кота. Жест вышел сумбурным и бессознательным, но было в нём что-то тёплое и чистое. — Я тоже тебя люблю. Волнующий поцелуй в губы скрепил слова, произнесённые под звук гудка корабля, который оповещал о скором отплытии. Женя напоследок улыбнулась и взошла по трапу на борт «Звёзды надежды», пока Вася долго смотрел ей вслед. Ровно до того момента, когда огромный корабль не стал просто чёрной точкой на грани горизонта. Задание выполнено.       В кабинет Булатова зашёл генерал-майор явно в приподнятом настроении, ещё бы такое сложное и напряжённое задание было выполнено, а российский политик, достойно переживший тяготы тайной эвакуации, спокойно отсиживался дома с семьёй, приводя нервы в порядок. Пригов положил свой чёрный портфель на стол и крепко пожал руку Ионова. — Благодарю за службу, товарищи офицеры.— удовлетворенно заключил Владимир Викторович, кивая, а его строгое лицо, как всегда, было скупо на эмоции. — Кот, тебя особенно. — Да, Вась, молодец. Здорово сработал. — поддержал начальника Батя. — Это ещё не всё. — загадочно улыбнулся Пригов. Генерал-майор потянулся к своему кожаному портфелю, наверняка набитому гостайнами разных мастей, и выудил оттуда некий документ. Кот растерянно проследил, как бумага перешла в руки Булатова, который после беглого взгляда на неё по-доброму усмехнулся. — Добро, Пригов! — согласился Батя и, передав документ Ионову, строго велел. — Читай вслух. Василий аккуратно принял бумагу из рук контр-адмирала, боясь помять её, а мозг подсказывал, что написанное в ней касается лишь его одного. Ощущение волнения поднималось откуда-то снизу и замерло, неприятно засев в животе. — Приказ номер 1553. — Кот пропустил несколько неважных порядковых номеров документа в разных учётных системах и дошёл до сути. — Представление к присвоению внеочередного звания капитана 3-его ранга Ионову Василию Романовичу. От неожиданности бывший каплей умолк, переваривая прочитанное и вновь пробегая глазами по строкам. Без всякого сомнения речь в приказе шла о нём, ведь дальше шли его личные данные и краткая характеристика, но Василий был сбит с толку от неожиданности. Подняв взгляд на собравшихся, Ионов заметил, что оба мужчины улыбаются совсем по-отцовски, безмерно гордясь тем, кого они вырастили. Благодаря им так же, как и всем остальным коллегам, Кот вырос из сопливого и задорного юнната в настоящего, ценного специалиста широкого профиля, чем мог похвастаться отнюдь не каждый боец спецназа. — Служу России! — откликнулся Кот, по привычке вытягиваясь в струнку. — Вольно, герой. — Иван Михайлович, куда более весёлый и энергичный чем был в последнюю встречу, потрепал новоиспечённого каптри по плечу. — Это ещё не всё, держи тоже тебе, может и поценнее приказа будет. От кого даже не спрашивай. — Пригов протянул белоснежный конверт, на котором не было ни одной надписи. — Готов вернуться в состав группы «Нерпа». — улыбнувшись, отрапортовал Ионов. — Не так быстро, во-первых, у меня для тебя недельный отгул, — лукаво улыбнулся Булатов, сообщая столь радостную новость, но тут же стал серьёзнее, продолжая. — Во-вторых, у меня ещё есть задание для вас с Бизоном…        Вышел из кабинета Бати Вася с приятным ощущением, только что перед ним только что открылись новые возможности, ибо старшим инструктором для курсантов он на своём веку ещё не успел побывать. Идя по длинному коридору штаба, который Кот уже знал как свои пять пальцев, капитан 3-его ранга Ионов вдруг вспомнил о конверте, который ему всучил генерал-майор. В нем был один лист, исписанный мелкими, но педантично наклонными буквами. Этот почерк был также легко узнаваем, как и голос его отправителя. Сентиментально прижав лист к груди, Василий закрыл глаза, обновляя в памяти образ автора записки, а потом, глупо улыбаясь, прочёл содержание, на ходу понимая, где, а главное с кем, проведёт отпускные дни. «Привет, Вась! Это я. Мы добрались до Москвы без приключений. Была рада увидеться пускай при таких обстоятельствах, хотя у нас других и не бывает. Надеюсь, встретимся ещё и не раз… Но, когда в следующий раз будешь планировать свою смерть, прошу — предупреждай. Будешь в Петербурге, заходи без приглашения, адрес всё тот же, твои вещи всё ещё в пакете. Береги себя. Слишком скучаю. Ж. »