Сошедший с ума ветер

       Кот задумчиво вглядывался в холодный лёд, расположившийся по стенкам его собственного холодильника, в отсутствии продуктов наблюдение за бегущими капельками наледи было единственный развлечением. Хлопнув дверью холодильника, Вася глянул на часы и, раздалось, что Муры нет уже целый час, а магазин у них был в трёх минутах от дома. В голову даже закралась мысль о том, что Женю похитили, и тогда Кот начинал серьёзно волноваться… За бедных похитителей, которым после такого понадобится стоматолог, травматолог, психолог и немедленная эвтаназия, чтоб воспоминаниями не мучались. — Вась, мы пришли! — раздался бодренький голос Жени, но Ионов инстинктивно напрягся. Вообще-то до этого момента он совершенно точно входил в интимное местоимение «мы» из уст Муры, правда за исключением рабочих случаев по типу «мы с Физиком всё осмотрели, на пару с чертом ноги сломали, ничего не нашли, в депрессию ушли» или «мы с Бизоном голодные, Васенька…». Но в большинстве случаев всё-таки входил или просто хотел в это верить. Однако второй пары шагов в их коридоре не было слышно, так что либо Мура спуталась с нематериальным призраком, либо Кот явно чего-то не понимал в этой жизни. Между тем объяснение было куда прозаичнее, но Василий об этом не догадывался, так что версию с призраком держал как наиболее вероятную гипотезу. — Кап-лей Ионов! — раздалось громогласное из коридора. И Ионов понял, что продуктовые сумки сами себя не разгрузят, поэтому обнаружил себя, выйдя в коридор. Продуктовых сумок не было. Была Женя умилительно разглядывающая грязный кусок шерсти. У Кота очень театрально отвалилась челюсть от удивления. — Вась… — начала Мура, протягивая нечто, расположившееся на сложенных руках, ему. — Смотри, кого я нашла. — Жень, нет… — простонал Ионов, уже зная, что за этим последует. — Он так жалобно мяукал… — Мурашова состроила не менее жалобную физиономию, передавая комочек в мужские руки. — Жень… — Василий предпринял ещё одну попытку, которая была заведомо провальной. — Он был такой замерзший, всеми брошенный… — не смотря ни на что, продолжала девушка. Кусок грязной шерсти на ощупь был жёстким и холодным, но тем не менее Кот невесомо погладил его, на что котёнок отозвался тихим ауканьем. Вася даже не сразу определил чьи глаза были более жалостливые голубые женские или рыжие кошачьи. — Хорошо, давай оставим! — смирился Ионов, возвращая найденыша в хорошие руки. — Я уже и имя ему придумала! — радости Мурашовой не было предела, наверное, не будь у неё в руках крошечного живого тельца, она бы захлопала в ладоши от радости. — Васильевич. — К твоему сведению, это отчество. — справедливо заметил Кот, но под железным взглядом тут же сдался. — Ладно-ладно, Васильевич так Васильевич. Малыш помотал головой, оглядываясь вокруг, и даже заметно отогрелся во время спора людей. Не долго думая, Васильевич потребовал чего-нибудь поесть, потому что вроде как попал к людям хорошим. Тут перед Мурой с Котом встал непростой выбор, чем же всё-таки кормить маленького котёнка, но выход из ситуации они нашли достойный. Срочно требовалась консультация эксперта по маленьким детям! — Рит, привет, слушай, ты не в курсе, чём кормить маленького котёнка? — Откуда он у вас? — Я на улице нашла… Он лежал бедненький, плакал, замёрз бедный. Я его сейчас в Васькин свитер завернула, но он голодный, наверное. — Молоком корми, так вернее всего! И ещё пусть Вася памперсов ему купит! — А зачем ему памперсы…? — Как это зачем? Он же маленький совсем значит ходить в туалет ещё не умеет! — Так мы ему пелёнку постелим! — Какую пелёнку, Жень! Он вам собака, что ли? — Нет… Хорошо, спасибо за советы, Багир. — Звони в любое время! И поздравляю вас!       Сытый котёнок явно осмелел и как любой ребёнок, окружённый заботой, начал качать права. Васильевич требовал исключительно почесушек по животу и только от Жени, на что Вася лишь недовольно шипел, вообще собираясь провести вечер с девушкой наедине. Получив любви сполна, котёнок принялся исследовать всю квартиру и даже предпринял несколько попыток суицида от хорошей жизни: топился в унитазе, до которого не понятно как добрался вообще, застревал в тёплой батарее и пытался кусать Кота. Не говоря уже о том, что Васильевич успел залезть всюду, куда хотя бы теоретически могла пролезть его миниатюрная усатая головка. Пролезть могла, а вылезть не очень, поэтому серый заходился жалобным мявканьем, до тех пор пока не выманивал одного из приёмных родителей. Систематически скребся в закрытую дверь лоджии, но как только дверь заботливо открывала человеческая рука, тут же терял к новой комнате интерес. Повторял как минимум раз десять, после одиннадцатого Вася просто сбился со счёту и, не смотря на некую родственную принадлежность, пообещал котёнку сдать его Пригову на кисточки. Угроза не то чтобы подействовала, но пыл Васильевича поубавился, потому что к творчеству он симпатий не имел. Вообще было такое ощущение, что котёнок жил по принципу «мама-анархия, папа — Кот». Поэтому Васильевич фигурно понадкусывал бумаги, лежащие на столе, на которых яркой печатью красовалось «совершенно секретно, для служебного пользования». После этого котёнок решил, что диван на редкость безвкусный, так что Васильевич приложил свою дизайнерскую лапу. Теперь диван расцарапан в причудливом стиле мяудеграунд, вот только вряд ли это понравится его хозяевам, они же от искусства далёкие. Сжевал единственного постоянного жильца квартиры — фокуса с неофициальным именем Живчик — который стабильно оставался в живых каждую командировку кошачьих… Только разве что чуть-чуть засыхал и кренился в правый бок, но исключительно, потому что ему было грустно одному. Потом Васильевич, решивший, что вегетарианство пробудило в нём влечение к эмо культуре, извалялся в том же цветочном горшке, испытав невиданное удовольствие и заснув там же, свесив левые лапы. На месте преступления котёнок был обнаружен капитан-лейтенантом Ионовым, отчитан во всех красках русского матерного и осуждён с последующим применением пытки в виде мытья с мужским шампунем и хозяйственным мылом. Серый кримяунальный авторитет Васильевич от адвоката отказался и лишь презрительно шипел во время процедуры, и явно не от того, что шампунь в глаза попал. Ясны очи котёнок закрыл, чтобы не было заметно, что в своих проделках он не раскаивается, а при первой же возможности повторит.        С утра козни пушистого диверсанта продолжились с новой животной изощренностью. Решив, что более потрясающей вещи, чем звенящие связки ключей, в этом доме просто не будет, Васильевич умудрился заныкать их, так что на поиски оных ушло не меньше двадцати минут. Женины ключи оказались под ковром в спальне, ключи Кота в его собственном левом ботинке. От счастья, что хозяева нашли свои ключи, Васильевич даже описался. Возможно это не было бы проблемой огромного масштаба, если бы котёнок не сидел в сумке Жени. Больше всего досталось её удостоверению, которое героически приняло весь урон на себя. После этого происшествия Мура почувствовала своим долгом самолично замочить помыть Васильевича за порчу государственного документа, так что возмездие далось ценою двадцати минут и парой седых волос на голове Мурашовой.       В сухом остатке, на данный момент, забегая в центр на всех парах, Кот и Мура опаздывали на час с лишним. Наибольшее опасения вызывала возможная встреча с начальством, поскольку это опоздание было у них не первым. — Пригов нас прибьёт! — шикнула Женя, влетая в лифт следом за Ионовым. — Ой, нет-нет-нет, смотри, он идёт… Лифт как назло не смыкал железные двери, выжидая нормированное по технике безопасности время, совершенно не заботясь о том, что безопасность личных делов двух бойцов поставлена под угрозу. Благо генерал-майор был занят изучением какой-то папки и зашёл в кабину, не обращая внимания на вжавшихся в стены бойцов, подпиравших их, подобно Атланту, держащему небесный свод. Но Пригов своей чуйкой почувствовал, что на него уставились две пары испуганных глаз, обычно так смотрели Рита с Умановой, в ожидании его вердикта по поводу очередного нарушения приказа второй. — О, Мурашова! Ионов! А вы чего приехали? — нахмурился начальник, уперев руки в бока. — Я же вам отпуск по уходу за ребёнком выписал. Обоим. — Я извиняюсь, а за чьим ребёнком? — сказать, что Ионов, был сбит столку не сказать ничего, наверное, — Товарищ генерал-майор, у вас что ребёнок появился? Неловкое молчание затянулось до самого сигнала, что лифт прибыл на нужный этаж. — Ага, не дай бог, мне и вас хватает! — открестился Пригов. — Мне Рита сказала, я правда сначала не поверил, да и потом тоже не поверил. Мура и Кот дружно переглянулись, и, наверное, ситуация стала бы ещё больше абсурдной, если бы из-за угла на этаже не появилась Багира, к которой у всех имелись вопросы. От «Почему ты знаешь о нашем ребёнке, а мы нет?» до «А что собственно говоря происходит?». — О, Кошкина, иди-ка сюда, — подозвал женщину Пригов. — Ты мне объясни, что у нас в группе творится! Дети то есть, то нет! — Да, какие к лешему дети! А главное чьи? — не выдержал Василий, совершенно теряя нить разговора, но весь его пыл поумерился после строго взгляда начальника. — Извините, товарищ генерал-майор. — Жень, ты же мне сама вчера звонила и спрашивала чем кормить маленького ребёнка… Ещё говорила, что на улице нашла, — припомнила Маргарита. — Багира, котёнка. Я нашла котёнка. Серого такого с рыжими глазками. — с расстановкой проговорила Мурашова под внимательные взгляды начальства. — Да? — расстроено переспросила Кошкина. — Рит, а я тебе говорил! Ну, сдай ты свой телефон в ремонт уже! — недовольно напомнил генерал-майор. — Пригов… А мы вот вчера тогда операцию обсуждали… Ты что про Булатова сказал? — уточнила Багира, неловко замявшись. — Что «у него же опыта больше, чем у тебя», а что? — напомнил Владимир Викторович. А Кот с Мурой думали, что более неловкого молчания чем в лифте уже не будет, но здесь едва смогли сдержать смех после ответа Риты «ну-у-у, я так и подумала, но тебе его сегодня лучше не встречать». Просто потому что обижать генерал-майора не хотелось, он же думал, как лучше…