Сошедший с ума ветер

      Когда Ворон вылезает из трюма мокрый до ниточки, напарывается на вовсю смеющихся над ними с Витязем Мастера и Аврору, но после всех сегодняшних тренировок и боевых задач, различия которых как-то размылись в голове, сил злиться на сухих и издевающихся друзей уже нет, и он ограничивается красноречивым закатыванием глаз. Окончательно высохнуть Коле и Вите удаётся только на базе, вооружившись теми немногими сухими полотенцами, что остались после садистских тренировок с начальством. Всё закончилось хорошо, террористы дают показания, начальство довольно их работой, группа рада просто быть в сухом помещении — и по-хорошему все должны быть удовлетворены, но Маша, гипнотизирующая содержимое кружки чая, с самым тоскливым выражением лица тревожит Кочнева до того, что ему кажется, что в его груди звенит острое стекло. Её чай наверняка уже остыл ещё полчаса назад, а девушка всё сидит, заключив кружку в своих ладонях, совершенно точно думая сейчас о чём-то другом. Или о ком-то. И Ворон даже догадывается о ком.       По домам их развозит Валин, а Коля всё не может оторваться от профиля Авроры, которая расфокусировано смотрит вперёд, опять погружаясь в известие о смерти иностранного коллеги. Кочнев невольно ловит совершенно необоснованный укол ревности как тогда, когда он прервал их романтичную засаду, но тут же гонит скребущее чувство прочь — ещё не хватало давить на девушку и этим, вдобавок к тому, что она переживает сейчас. Зарецкая расстроенная и настолько хрупкая, несмотря на регулярные колкости, что Ворону хочется снова взять её за руку, как тогда на базе, но его ладони словно приклеились к собственным коленям. Самоуверенный и настырный Кочнев снова теряется рядом с Машей, словно это он застенчивая девушка, за которой нужно ухаживать.       Ворон отвлекается на сменяющие друг друга старые домишки, подсвеченные янтарным светом фонарей, и почти сразу узнаёт знакомый район города, тогда в голове возникает план, в успехе которого он не очень-то уверен. Но ему море всегда помогало справиться со всеми проблемами, а они в Петербурге, в городе, где море на каждом шагу: там изгибается дугой Нева, через несколько остановок уже неспешно бежит Фонтанка, а в паре кварталов обнимает дома Обводной канал. Печаль Маши уляжется со временем, но сейчас спокойная вода будет для неё обезболивающим, поэтому Кочнев решается на маленький экспромт. — Вот тут останови, — Коля хлопает Витязя по плечу и прежде чем вылезти из машины кивает Маше. — Пошли. — Куда? — не сразу, но Зарецкая всё же откликается на слова Ворона. — Проветримся, — отвечает Кочнев, забирая кроме своей сумки ещё и её вещи. — Давай-давай. Аврора послушно вылезает из машины, попутно прощаясь с остальными до завтра, и уже после того, как автомобиль Витязя скрывается за поворотом, замечает, что они около набережной. Ворон наконец подхватывает руку Авроры, окончательно выдергивая её из мыслей, и направляется в сторону воды, проходя по зебре аккурат в последние секунды зелёного света. На набережной на удивление почти нет людей, ни гуляющих по ночному Петербургу, ни спешащих по домам после работы, и Коле с Машей это кажется совершенно волшебным. Ворон увлекает её на мост, не типично пустой для вечернего Петербурга, чтобы полюбоваться водой снизу и почти идеальной симметрией домов по бокам от реки. Голубая подсветка сводов забавными бликами и лучами бегает по лёгким волнам Фонтанки, делая из тёмной воды сказочную светлую речушку. А далеко на фоне чёрного неба синеют купола Троицкого собора, как самые чёткие ориентиры, что дальше всё будет хорошо. Аврора опускает взгляд на чарующую своим монотонным шумом реку и печально чему-то улыбается, Коля следует её примеру и тоже опирается на каменные перила моста.       Через какое-то время Маша кивком зовёт Кочнева дальше пройтись по набережной под звуки плеска воды. Вечернее тишина не тяготит, а наоборот вязким мёдом разливается, заполняя всё пространство вокруг. Ворон долго думает взять ли снова девушку за руку, стараясь не замечать как от одной мысли об этом потеют ладони, но Зарецкая всё решает за него, цепляясь за него обоими руками, как за спасательный круг. В каком-то роде он со своей внезапной прогулкой и был её спасением от того, что тяготило душу, поскребывая чёрными кошками. Какой же Ворон после этого злой и вредный? Наоборот белый и пушистый, аккуратный и трогательный. Незаметно лицо Маши прояснилось, вероятно от какого-то внутреннего решения, которое помогло ей хоть чуть-чуть отпустить никак не зависящую от неё ситуацию, на что Ворон не смог сдержать лёгкой улыбки. Такой Аврору уже можно оставить наедине с собственными мыслями и не бояться, каких плохих выводов она может себе накрутить. Зарецкая буквально краем глаза косится на Колю, а он воспринимает это как приглашение к разговору. Только слова совсем не вяжутся, оказываясь слишком неподходящими и откровенно глупыми, но разве такой вечер испортит небольшая капелька глупости? — Слушай, я насчёт нашего разговора, — Кочнев определённо мнётся, потому что вести душевные разговоры явно не его конёк, но ради Авроры он готов учиться. — Если тебе там надо… Ну, поговорить, выговориться… Я всегда, могу, знаешь… Выслушать. Хорошо? Зарецкая останавливается, внимательно разглядывая его лицо в тусклом перерыве между фонарями и выискивая признаки шутки в его словах. И в который раз за сегодня видит его искренность. С такой он принёс ей свой фирменный чай и успокаивал, держа за руку. С такой он шептал ей на ухо, что рядом, и уходил за угол на задании. С такой же принимал из её рук ручной взрыватель, уверяя, что дальше справиться сам. И это только за один сегодняшний день, а сколько таких неочевидных сцен было за всё время их совместной службы подсчитать было вообще нереально. — Не, я просто к тому, что… — договорить Коле она не даёт. Маша кладёт ему руку на рот, ощущая подушечками пальцев его нежные, чуть обветренные губы, которые от удивления слегка приоткрываются. В далеке играет музыка одной из бесчисленных уличных групп, которые выходят в людные места едва солнце уходит в закат, и мерцают ночные огни домов. Глаза Ворона расширяются, но он всё ещё не понимает, что делает девушка. Аврора кажется странной в этом моменте с растрепавшимися от ветра волосами, понуро-усталая, но наконец-то со спокойствием, написанным прописными буквами поверх аккуратных черт лица. И она улыбается. Улыбается, как апрельское тёплое солнце, как разноцветные конфетти в детской хлопушке, как зима на Чёрном море… — Помолчи и потанцуй со мной, — как-то устало просит она, не переставая улыбаться. Сумки с формой опускаются к бортику, отделяющему тротуар от реки, а Ворон галантно подает руку девушке. Зарецкая смотрит на него снизу вверх, а в глазах начинает заливаться что-то искристым блеском, и предложение девушка принимает, медленно вкладывая свою руку, которая тут же тонет в ладони Коли. Коля ведёт весь танец, позволяя Авроре расслабиться в плавных кружениях по тротуарной плитке, но плотно придерживая правой рукой её тонкую талию. Девушка сначала удивляется безупречному чувству ритма Ворона, но потом где-то на периферии в голове всплывает факт, что он как-никак в свободное время увлекается музыкой, и тогда вопрос исчезает в атмосфере вечера. В какой-то момент Маше хочется закрыть глаза и наслаждаться прохладным воздухом и музыкой на фоне, что и она и делает, полностью доверяясь Кочневу. Песня сменяется песней, а мягкие движения остаются такими же размеренными, плавной рекой освобождая рассудок от всего и хотя бы на короткое мгновение наводняя уставшие тела свободой и лёгкостью. …I said you're holding back, She said shut up and dance with me, This woman is my destiny…