Сошедший с ума ветер

— Бать, имей совесть! С Пандорой мы каждый день боремся, а свидание у человека может быть вообще последнее! — Бизон возмущался тихо, чтобы их не услышал генерал-майор, но очень искренне. — Бизон, у нас тут не институт благородных девиц, если что! — с теми же недовольными интонациями отвечал Булатов. — Совсем распустились у меня! Ещё бы по столу хлопнул для пущего эффекта, только не было рядом стола. Стола вообще не было в их аналитической рубке, по причине чего к Пригову имелись вопросы. Осадочек от спора остался неприятный, но в пылу упорной мозговой деятельности сама полуссора забылась, в отличие от её причины. Борис считал фантастическим кощунством срывать Аврору на задание с её свидания, о котором командир узнал почти что напрямую… От болтливого Ворона, который принёс весточку от любопытного Витязя, который выяснил это у Мастера, которому Маша рассказала сама, правда добавив ремарку «только никому». Акулы все свои, тем более не глупые ребята, чтобы не заметить, какие чувства Тарасов не может удержать в себе и выдаёт даже одним взглядом, так что вести о новых кандидатах на любовном фронте приходили к нему регулярно. Их рабочие графики были явно сделаны по просьбе Сатаны, иначе как объяснить двадцатку дежурств на пару выходных… Тем более что даже эти священные дни отгулять в полной мере им не давали, поэтому за свидание Маши Бизон переживал как за своё собственное. Боялся за его удачный исход в той же мере, в какой болел за него. Разумом бы Борис понял и принял любой выбор девушки, но сердце бы ещё долго билось по грудной клетке, заставляя изнывать от упущенных возможностей. Когда-нибудь Тарасов точно наберётся смелости и признается Авроре в своих чувствах, но только когда будет уверен, что не замрёт в оцепенении под этим взором тёмных глаз и сможет сказать ей всё от первого до последнего слова, не запнувшись от мысли, что перед ним стоит самая красивая девушка. Вряд ли Маша будет смеяться над его потугами выдать что-то осмысленное, но неосознанно Борис всё равно боялся её реакции.                     Батя, конечно, распустил всю группу по домам, исключительно довольный результатом операции — целым пакетом ценных сведений по Пандоре, которыми ещё добрую неделю будут заниматься Шумов с Родионовым. Думая, что все ребята уже разъехались, Бизон направился в комнату отдыха, чтобы забрать какие-то бумаги по прошедшей операции, лежащие на столе (хотя бы там стол есть), но наткнулся на странную картину… Аврора сидела в комнате одна и занималась исключительно продуктивным занятием — развязывала шнурок на ботинке, чтобы его снять, но пока девушка возвращалась в собственные мысли, пальцы интуитивно завязывали узел обратно. — Привет? — после недолгого наблюдения Тарасов решил себя обнаружить. — А? — Зарецкая обернулась на командира и тут же расслабилась. — Напугал. — Ты чего здесь? — аккуратно спросил Бизон, медленно подходя ближе. — Домой не хочется… — Маша натянула улыбку, которая с её честным ответом никак не вязалась. Словно где-то потерялось закономерное продолжение в виде «вообще ничего не хочется». — Я так понимаю, свидание состояться не успело? — сочувственно уточнил Борис, качая головой. Жаль и не жаль одновременно. В ответ на удивлённый взгляд карих глаз, мужчина тут же оправдался. — Я командир, мне положено знать! — Он подумал, что я его динамлю, и сам меня бросил, — тускло ответила Зарецкая, не особо вдаваясь в грустные подробности. — А я ведь не специально! — Из-за одного раза? — недовольно усмехнулся Бизон, откидываясь на диван. В тотально опасной близости от девушки, настолько, что даже чувствовал аромат её духов, совсем выветрившийся после отменного марш-броска по лесу. — Из-за одного? — живо переспросила Аврора и принялась загибать пальцы. — Когда он пригласил меня в рыбный ресторан, мы сорвались искать Стратега. Когда он пригласил на смотровую площадку, был вызов ловить Гекату… — Ладно-ладно, я понял, — примирительно поднял руки Тарасов, словно он сам был виноват во всех этих срывах. — Когда он… — Зарецкую командирская капитуляция не устроила, и она продолжала перечислять. — Маша! — вновь недовольно прервал Борис. — Сильно классный мужик был? — Да нет, обычный, — Маша неопределённо махнула рукой. — Уж точно не лучше вас. Аврора вздохнула и откинулась назад, не сознательно попадая в полуобъятия Бизона, закинувшего руку на спинку. С дрожью по телу электрические токи побежали прямо по нервам до мозга, выбивая морзянкой красный код и требование отодвинуться от командира, чтобы не усугублять свою неразделенную влюбленность. Маша проигнорировала сигналы здравого смысла, даже не удосужившись их декодировать, слишком устала или после операции, или вообще. Недовольство, обида и бессилие ушли куда-то на задний план, стоило девушке прижаться к Борису, который, судя по биению сердца, улавливаемому Авророй, был только за. — Н-да, можно прямо объявление давать: «Отдадим в хорошие руки старшего лейтенанта. Красивая, без вредных привычек, отменно мочит террористов» — вслух прикинул Борис, абсолютно точно уверенный в своих намерениях. — Между прочим, ты у меня единственная осталась, наших мальчиков я уже в хорошие руки пристроил. — Знаешь, вообще-то нет, — задумалась Маша, а по её выражению лица стало понятно, что ни к чему хорошему это не приведёт. — Ещё кое-кто остался… Как раз с хорошими руками. Бизон понимающе улыбнулся, улавливая на кого намекает девушка, прижимающаяся к нему. Надо было быть непроглядным глупцом, чтобы не распознать вполне красноречивый намёк. Намёк, который прямо сейчас прижимался к нему всей теплотой своего тела. Приятно и по-домашнему уютно стало в железно-холодной каюте. — Да-а-а, думаю, это как раз подходящие руки для старшего лейтенанта, — со знанием дела кивнул Борис. И на всякий случай посильнее обнял Машу, прижимая её к себе, потому что красивые старшие лейтенанты без вредных привычек сейчас особенно ценятся. По крайней мере, один точно. По крайней мере, для него.