Ученица чародейки

…Так и тянулось время до самой Страстной недели — и как раз в Страстную субботу Наставница потребовала к себе всех девушек Адна уже приспособилась к новой жизни. За повседневными хлопотами у неё как-то вылетело из головы, что она в этом доме не просто так и чего-то от неё потребуют посложнее, нежели домашняя работа. А теперь Адна вспомнила об этом и заволновалась. Что скажет Наставница? Что захочет от девушек и в особенности от самой Адны? У неё всё замирало в груди и даже как-то холоднее стало. Ведь за что-то же об этом доме ходила дурная слава, и говорили о нём шёпотом. — Сейчас я разобью вас на пары, — сказала Наставница. — Каждая пара пойдёт в место, где насильно пролилась чья-то кровь. Идите и проведите там всю ночь. На рассвете возвращайтесь, как велит обычай. Адна, ты — как новенькая — пойдёшь с Глэдис — она самая старшая. — Пошли, — седая ученица кивнула девушке. — Нам будет тот холм, где убили и ограбили одинокого путника. Не бойся, ничего страшного с нами не случится, пока я рядом, — смуглокожая хозяйка дома уже раздавала указания остальным девушкам, кто в паре с кем. — А зачем это нужно? — шёпотом спросила Адна. Задание казалось не столько страшным, сколько бессмысленным. Если это задание на выдержку, то ей приходилось мёрзнуть, и темноты Адна не боялась — Всё увидишь на месте, — тоже шёпотом ответила старшая ученица. — Не советую перечить Наставнице и обсуждать её решения. Узелок нам я уже взяла. Это звучало довольно-таки странно — ведь добрым христианам полагалось пока что поститься, пока в церкви не провозгласят, что «Христос воскрес». Если в узелке была именно еда — то всё выглядело не лучшим образом. Несколько растерянная, Адна пошла следом за Глэдис, думая, что же их ждёт. Есть вроде бы пока не положено, но наверняка ж захочется. Глэдис молча в темноте вела младшую подружку к тому самому жуткому холму. Лишь на его вершине старшая ученица оживилась… — Хочешь, я тебе покажу кое-что необычное? Такое, чего ты не видывала раньше? Гляди! — девушка села прямо на землю. Рядом с тёмной, еле различимой во мгле фигурой Глэдис появилась… ещё одна! Но — лёгкая, прозрачная и светящаяся, как бы сотканная из подсвеченного воздуха. В сиянии этого фантома стало видно, что седоголовая подмастерье сидит на земле без движения, а широко распахнутые её глаза устремлены в никуда. Вторая же, воздушно-невесомая, кружилась и танцевала рядом. — Давай, иди ко мне! — со смехом позвал фантом. — Ну же! Сегодня это совсем просто! Адна аж попятилась, её забила дрожь. Она стиснула плечи руками, стараясь успокоиться, но никак не получалось. Бежала бы, да ноги словно пристали к земле. — Как… как у тебя это получается? — услышала она свой собственный голос и поразилась тому, что он не дрожал. Вот почему… нет, она подозревала колдовство, но… — У тебя, поверь, тоже сейчас так получится! Иди же ко мне! Просто сядь рядом, прикрой глаза и представь, что отделяешься от тела! Ну попробуй! Такая лёгкость, такая свобода! -настойчиво звала Глэдис Адна, наконец, сумела шагнуть — и всё же вперед, а не назад. Ей всё ещё было страшно, но вместе со страхом мешалось любопытство, и желание бежать сгинуло, как не было. — Я… я не знаю, — она села рядом с Глэдис. — У меня не получится, я боюсь, и… Сказать, что это грешно? Признаться честно, Адна была не была столь религиозна. В ней было больше желания верить волшебному чуду на земле, нежели перспективе блаженства в загробной жизни. Её страх был скорее суеверным, и к нему так и не добавилось отвращения или ещё чего-то, она не повернулась и не пошла прочь, осеняя себя крестом. Нет… она продолжала сидеть рядом с Глэдис на земле, и, вдруг подумав, что эта история не может закончиться её страхом, закрыла глаза и тоже представила, что отделяется от тела.  — Молодец! Умница! Я знала, что ты смелая! — Глэдис-фантом протянула призрачно-светящиеся розово-расплывчатым сиянием руки к новому «привидению». — Мы сегодня ночью можем где угодно побывать! Только до рассвета нужно вернуться в тела, а то… -старшая подруга нахмурилась, — погибнем. Но я напомню вовремя! Адна, потрясённая, только и сумела, что кивнуть — и взяться, после секундного колебания, за руки Глэдис. Всё, что творилось здесь, уже начинало казаться ей невероятным сном, какие только в выдуманных историях бывают. А что, если это и в самом деле сон? Ведь не может же такое твориться наяву. Адне казалось, что она может летать, что за спиной у неё крылья, а ночного холода она больше совсем не ощущала. — Видишь, как легко? — засмеялась Глэдис. Обе девушки сейчас походили ни дать ни взять на дочерей воздуха. — Хочешь взглянуть с высоты на деревню? Мы можем сегодня и это! А можем бродить среди людей — и никто нас не увидит и не услышит. Только ты сама не должна окликать или касаться кого-то. Это, конечно, ему не повредит, но он нас увидит — как бы рассудком не тронулся! — Я буду осторожной, — пообещала Адна. Страх постепенно уходил, а любопытство перед неизведанным — наоборот, возрастало.