Ученица чародейки

— Тогда летим! — Глэдис оттолкнулась от земли призрачными ногами. В облике фантома она была куда прекраснее, чем в телесной оболочке — исчезла какая-то неизгладимая грусть, впечатавшаяся в лицо, даже в улыбку, и волосы девушки отливали уже не сединой — золотились в лунном свете. Адна полетела вместе с ней. Ей захотелось спросить, отчего Глэдис поседела, но лучше, пожалуй, отложить этот вопрос на потом. …Процессия крестного хода, изображающая жён-мироносиц, двинулась в путь вокруг церквушки, и лишь один из служек шёл потихоньку совсем в другую сторону — ну что поделаешь, грешен, простите, но… низменных, так сказать, потребностей тела под названием «окропить кустики», увы, не отменял пока сам Всевышний. Альф — так звали парня — закончив с малосимпатичной надобностью, собирался уже добежать до процессии и незаметно пристроиться в хвост — конечно, влетит потом от священника, но куда поденешься? — но попробуй-ка посмотри в темноте — до рассвета ещё далековато! — под ноги. Юноша оступился, споткнулся на чём-то и прикусил губу, чтобы не выговорить вслух слово, неуместное в ночь Христова воскресения — «чёрт» — в темноте Альф подвернул ногу, да пребольно. Попытавшись встать, парень охнул и куснул губу сильнее — как бы вообще не вывихнул Адна, летевшая со старшей ученицей, заметила беднягу и загорелась желанием помочь ему. Забыв, кто она и как сейчас выглядит, Адна устремилась к Альфу, чувствуя себя сильной, решительной и даже способной на куда большее. — Не надо, Адна, он тебя увидит, я же преду… — запротестовала было подмастерье — но опоздала. Юноша, тщетно пробующий подняться на ноги, ощутил чьё-то прикосновение — некто пытался помочь ему, хотя до того Альф не замечал рядом с собой никого. Но тут словно пелена спала с глаз у молодого служки. И что он увидел! Вернее, КОГО! Ему помогало дивнейшее, сказочнейшее на свете создание — девушка, вся словно сотканная из лунного света, полупрозрачная, светящаяся. — Давай уже и вам помогу, раз он тебя увидел, — рядом с первой воздушно-лунной девушкой возникла вторая. — Поддержи-ка его, я полечу ему ногу. — Ладно, — Адна, осознав, что натворила, почувствовала себя уже не так хорошо, но всё ж с готовностью поддержала служку. Глэдис коснулась призрачными руками ноги юноши, что-то повторяя при этом. Адна помалкивала, чуть ли не приобняв бедного юношу за плечи. Ей думалось, что как бы он не повредился рассудком… Альф только молча принимал заботу обоих фантомов. Юношу, самого мечтавшего служить Господу, учили, что с нечистью он должен непримиримо бороться — а проклятый дом, как все знали, был гнездом одной возрастной ведьмы и её учениц — двенадцати, эта мерзавка профанировала Христа и Его апостолов! — но запал парня прогнать от себя призраков, прочесть молитву, приказать им «изыдите» вдруг куда-то девался. А один из фантомов и вовсе вселял в душу Альфа какое-то непонятное — а, вернее, очень даже понятное — волнение. — Готово, — вздохнула Глэдис. — Оставь его, теперь нам точно пора. Нет, постой… — сквозь кусты продирался кто-то-на полянку, где сейчас находились все трое, вышел ещё один молодой человек. Фантом старшей ученицы порхнул к нему, обнял, забыв о запретах. — Дорогой мой, родной, пришёл всё-таки… — Глэдис плакала серебристо-призрачными слезами. — Потерпи до Нового года, и тогда мы будем вместе! Потерпи! А нам пора, — Глэдис решительно смахнула слёзы. — Полетели! Адна в растерянности раскрыла рот, чтобы начать задавать вопросы, но решила сделать это позже. Оглянулась на Альфа — с ним уже всё было в порядке; смущённо улыбнулась ему, чуть не сказав: «До свидания» (какое ещё свидание?!) и поднялась в воздух, направляясь следом за Глэдис. Старшая ученица, долетев до холма, на котором некогда пролилась кровь, первой нырнула в своё тело. Седоголовая, но молодая женщина пошевельнулась, взгляд стал осмысленным. — Вот так всегда — налетаешься без тела, потом есть дико хочется… — пожаловалась она, разворачивая узелок. Адна, тоже по примеру Глэдис вернувшаяся в тело, отметила, как хорошо было без него, и застенчиво сказала: — А я… Мне всегда есть хочется. Раньше досыта наедаться не доводилось, поэтому, наверное. — Давай-ка ешь, — старшая пододвинула съестное к Адне. — Силы тебе на сегодня ещё понадобятся. Кстати, ты прошла испытание! И можешь задавать вопросы, я же чувствую, ты вся звенишь изнутри от них! Обрадованная Адна сначала утолила первый голод, потом осторожно поинтересовалась: — Послушай, а ты… как так случилось, что твои волосы поседели так рано? — Выучка у Наставницы — не мёд с сахаром, — Глэдис потянула воды из фляжки. — А быть старшей ученицей — и вовсе тяжкий груз. Я к ней пошла, чтоб она спасла моего смертельно больного брата. Да так я и осталась у неё… Наконец, ты видела второго юношу? Того, кого я обнимала? Только не отпирайся, видела. Нам, ученицам, нельзя любить. Одной Элспет позволено видеться с мужчиной — с родным братом-близнецом Эйном. Но и то — в соседней деревне. Сюда, в дом, ему нельзя, чтоб не было искушений. — А если нельзя любить, то… как же ты теперь? — тихо спросила Адна. И припомнила слова Глэдис-фантома: «…потерпи до Нового года…» — Если я захочу уйти от Наставницы, я получу такую возможность лишь под Новый год, — подтвердила Глэдис. — Кстати, ты уже догадалась, кто мы такие и чему учимся? — Ну, да, — пробормотала Адна. — Чего бы и не догадаться. — Совершенно верно, — улыбнулась седоголовая. — Мы — чародейки! И с сегодняшнего дня ты — одна из нас! Адна совершенно не знала, как ей к этому отнестись. Если раньше ещё не всё было столь очевидно, больше на уровне подозрений, то теперь, озвученное вслух, выглядело как ожившая сказка. А вот какой будет эта сказка, с добрым финалом или плохим, ещё предстояло убедиться. Но отчего-то Адна не сожалела, что всё так обернулось. Значит — надо было. Судьба. — Подкрепись-ка давай и пошли назад в дом. Другие пары уже возвращаются, наверное, — вздохнула Глэдис. — И запомни главное правило: если ты полюбишь какого-нибудь юношу — никогда не узнавай его имя и не произноси при нас, особенно — при Наставнице. — А если вдруг не удержусь… что тогда? — От чего Адна точно не могла удержаться, так это от подобного вопроса. — Тогда Наставница получит над ним власть, — стишила голос Глэдис. — А власть даст ей право сделать с ним, что угодно. Адна молча кивнула в знак того, что поняла, и последовала совету подкрепиться. И впрямь, пора было уже возвращаться.