Ученица чародейки

Возле бывшей кровати Глэдис переминалась с ноги на ногу щупленькая девчушка. — Как тебя зовут, птаха? — необычайно ласково для такой «медведицы» спросила Кара. — Криста… — едва слышно прошелестела новоприбывшая. — А я Кара, старшая из учениц. Это вот Линда, это Адна, это Делла… — взялась представлять подруг подмастерье. — Очередная сиротка-недокормышек, фи! — сморщила нос Джули, которую назвали Кристе последней. — Молчи уж ты! — вскипела Линда. — Это из-за тебя… сама-знаешь-что произошло! Делс, сегодня накроешь ей отдельно — не хотим за одним столом есть с предательницей! — Не хотим! Не хотим! — зашумели-загалдели остальные девушки, поддерживая Линду. Адна не стала шуметь, лишь задержала на Джули пристальный и очень недобрый взгляд. Затем взяла новенькую за руку в знак поддержки. Ей ли, Адне, не знать, каково ненужной сироткой быть! Джули лишь презрительно фыркнула и отошла в сторону, скрестив на груди руки. Зато на гомон учениц явилась и Наставница, совсем уж похожая на ведьму из сказки.  — Что за галдёж? — прикрикнула колдунья. — Успеете ещё почесать языки! Все за стол, а потом — на урок! А ты, Криста, пойдёшь убирать дом. Только в подвал не ходи, и «секретную комнату» пока не трожь. — В них уберусь я, — торопливо вставила Кара. — Ох и строгая же у вас Наставница, — прошептала Криста. — Да, есть такое, — только и сказала Адна. Она не представляла себе, как после смерти Глэдис всё пойдёт, как раньше — будто бы ничего и не случилось; но, похоже, так и будет. И потянулись дни, похожие на прежние — разве что Глэдис уже не было в живых, а девушек опекала Кара. А по дому убиралась и помогала Доре стряпать уже не Адна, допущенная к учёбе, а Криста, испытание которой должно было выпасть опять же на Пасху. И в воздухе витал немой, но жуткий вопрос: кого «скормят» Белой Леди, когда в дом постучится Новый Год? А ещё однажды в проклятом доме полыхнула бурная ссора — Линда и Джули сцепились чуть ли не до того, чтоб волосы друг другу драть. — Погоди, вот Наставница узнает, — шипела на кухне Джули, — что ты помогаешь этой сиротке-задохлику! Она сама должна отрабатывать свой хлеб! — Застилать твою кровать, стирать твои тряпки и чистить твои башмаки она не обязана! -кричала в ответ Линда, уперев руки в боки. — Мы сами на себя стираем, чистим свои башмаки и убираем постель! Ишь ты, родовитая леди выискалась! И только попробуй снова наушничать, я с тобой безо всякой Наставницы упр-равлюсь! — на глазах у Джули Линда превратилась в огромную свирепую псину. Доносчица попятилась — попятилась — и вылетела из кухни, как пробка из бутылки. Адна, краем глаза заставшая эту сцену, одобрительно усмехнулась. Отдышавшаяся Джули, случайно заметив Адну, зашипела вдвое злобнее: — Ну ладно! Вы у меня все ещё наплачетесь вдоволь! Увидите! В тот же вечер Наставница потребовала от Линды, чтоб та пошла с ней в «секретную комнату». Что там происходило — неизвестно, но оттуда летели крики «виновницы» — а вскоре Линда вышла сама, бледная, измождённая. На вопросы подруг, что с ней сделала Наставница, Линда отвечать оказалась. Зато и Джули пришлось солоно — ночью доносчица три раза вскакивала, вопя от кошмаров, пока Кара не всучила ей её постель и не велела убираться в сарай — там, мол, и вопи. Кто-то явно посчитался с Джули за предательство. Но вот кто?