я не раз экватор пересёк, чтобы быть достойным твоей красоты, ты говоришь, что любовь это всё, я говорю, что любовь – это ты.
— пять минут до начала игры, где твоя подружка Эндрюс? – басистый смех Мантлы резал слух. Арчи ни как не отреагировал, только повёл плечом, отгоняя от себя идиотские шуточки Реджи, как назойливую мух. У него нет подружки. Марго Фишер ему не подружка. И вряд ли когда-нибудь ею будет. Она — это сплошное безумие в мозговой ткани, лихорадочный блеск сумасшествия и полнейшкго похуизма во взгляде, и татуировка лиловой сакуры впадинах острых ключиц. Его личный медальон, который будоражит кровь лучше адреналина. его лучшая п о д р у г а Каково это? Быть переполненным самыми нежными и страстными чувствами, но молчать, боясь быть отверженным? Боятся разрушить драгоценную дружбу? Эндрюс знал это не понаслышке — он одержим воспоминанием о том как начался их маленький ритуал. Первая игра. Трибуны раздирает от эмоций, оглушают его своим рёвом и от понимания того, что сотня людей не будет отводить от него взгляда на протяжении всего матча перекрывает кислород и неприятно холодит нутро. Арчибальд Эндрюс боится. Стереотипно и совсем по-детски, боится выйти на поле в белый свет прожекторов, проиграть и увидеть полное разочарование на лицах, а особенно, на лице отца. — что такое, Арчи-ред? Марго тихая и грациозная, выныривает из тени раздевалки, своими нежными ладонями успокаивающее гладить по напряжённым плечам, и, кажется, шестым чувством ощущает его страх. — у тебя все получится, – она улыбается мерцанием неоновой лампы и в одну секунду сокращает расстояние между их лицами. Целует невинно и быстро, легко касается медовыми губами его, останавливает окружающих мир, дарит умиротворение, а после так же неожиданно отрывается и шепчет: — на удачу, – подушечкой большого пальца стирает остатки помады и уходит, оставляя после себя сладкий вкус во рту и полное непонимание происходящего в голове. Его первая победа в спорте и полнейший проигрыш в личной жизни. Он помнил как после игры собирался подойти к ней, непременно поговорить и, может, даже вновь поцеловать. Опьяненный эмоциями и переполненный чувствами, думал что сможет это сделать, но как только на периметре появилась Фишер, растерялся и чуть ли не киселем растекся возле её стройных ног. И так повторялось каждый раз. Она – целовала его, а он – боялся признаться что хочет большего.***
— Арчи-ред! – глупое, но такое родное прозвище укоренилось в сознании, приятно звучало из её губ. — рыбка! Девушка налетает на него блондинистым вихрем, чуть ли не сбивает его с ног и повисает коалой, обхватившись руками и ногами за сильный торс. Эндрюс зарывается носом в золотистую макушку, вдыхая глубже запах лаванды и зеленого чая — её запах, и обнимает крепко-крепко. — я скучал. — я тоже скучала, – она поднимает голову, чтобы видеть его лицо. Её кукольные, большие глаза смотрят контрастно — одновременно невинно и завораживающе дьявольски, так, что становится невозможно отвести взгляд. — о, ты слышишь? – Марго встряхивает короткими волосами и остраняется, наклоняя голову на бок от заинтересованности — прислушивается. И правда, из колонок установленных на ограждении всего футбольного поля доносилась ритмичная музыка. — я знаю это песню! Он не может сдержать улыбки, когда Фишер словно физически ощущая мелодию, двигается в такт — легко и непринужденно, плавно взмахивая тонкими руками, медленно двигая бедрами, так, будто танец не требует никаких усилий. Не может, потому что она, танцующая, с изумрудной подводкой, черничными губами, в потертых джинсах и, чёрт возьми, его старой футболке, лишает Арчи рассудка, останавливает биение сердца. Но музыка заканчивается, волшебство момента рушится и девушка открывает глаза, останавливается и от недовольства причмокивает губами: — изверги, – она запускает ладонь в золото кудрей, пропускает их между пальцами — мне нужно идти на трибуны, Арчи-ред. Скоро начнётся игра. – кивком указывает на табло, где красным шрифтом написано начало матча и вдруг растягивает тёмные губы в лукавой улыбке и хитро прищуривается, заставляет его задержать дыхание и сойти с ума от ожидания, ведь он с точностью в сто процентов и абсолютно без погрешностей мог сказать что за этим последует. Марго пальчиками пробегается по его груди, мягко касается адамого яблока, щеки, останавливается где-то на затылке и хватает его за воротник спортивной формы, впивается в него поцелуем. В нос ударяет запах лаванды, зеленого чая и фруктовой помады, щекочет рецепторы, и от этого у Эндрюса сносит крышу. Он жадно отвечает, сминает её губы своими, легко покусывая и напрочь забывает о страхе перед ней. Поднимает за бедра, сжимая в объятиях до хруста в тазобедренных косточках и целует-целует-целует.