Будь ты проклят, Дженсен Эклз!

― Хороший вопрос, ― негромко ухмыльнулся я и сделал глоток кофе. Напиток обжег горло. ― Я здесь живу, вообще-то. Ее аккуратные брови домиком резко поднялись вверх, выражая недоверие. ― Живешь? ― она сморщила нос. ― Джи не говорил, что у него есть… Я имела ввиду... Что он живёт с незнакомым парнем... Я чуть не захлебнулся и стал громко кашлять. ― Прости, ― прохрипел я. ― Я не парень Дженсена, ― во мне проснулось бурное недовольство. ― К счастью, конечно же. Так что расслабься, этот кретин твой, и только твой. Хотя… я сомневаюсь в этом. И, знаешь, я не советую быть с ним, потому что мало ли какую венерическую болезнь ты от него подхватишь, ― засмеявшись себе под нос, я взял тряпку и стал водить ею по столу, вытирая пролитый кофе. ― О чем ты говоришь? ― недоуменно спросила девушка. Я оторвал взгляд от поверхности стола и посмотрел на девушку. Ууу, да она, похоже, не ладит со своим мозгом. Что ж, придется мне просветить ее в «грязное белье» Эклза младшего. Хотя я сомневался, что это будет что-то для нее значить. ― Поверь, этот недоумок по имени Дженсен каждый вечер возвращается домой с новой девушкой, ― стал пояснять я. ― И, ну, знаешь, мало ли что. Уверен, что одна из его одноразовых подружек чем-то больна. Выражение ее лица не изменилось; девушка по-прежнему ничего не понимала. — Ясно, — выдохнулая, слабо покачав головой. Я чувствовал себя крутым, нереально крутым, и я понятия не имел, почему. — Так кто ты? — спросила блондинка, скрестив руки на груди. — А это важно? — вопросом на вопрос ответил я, скопировав ее жест. Мы стали метать друг на друга напряженные взгляды. Она смотрела на меня, как удав на кролика, и я не сомневался, что она готова задушить, если понадобится. Сейчас у нее был как раз такой взгляд, и это выглядело немного страшновато, хотя чертовски глупо. Чтобы как-то разрядить эту обстановку, я первый отвел взгляд и услышал, как девушка тихо хмыкнула. Я сделал вид, что ее вообще нет на кухне, хотя меня смущал факт нахождения здесь чужого человека. Но я сам был чужым в этом доме. Молчание наполняло кухню до тех пор, пока не явился главный герой любовной «драмы». Я старался не смотреть в его сторону, но боковым зрением увидел, что он был без рубашки. Ладно, хотя бы в трусах. Он напрочь лишен стеснения. — Что ты здесь делаешь? — сначала я не был уверена, кому именно адресован его вопрос, поэтому напрягся и замедлил свое блуждание по кухне. — Я же сказал тебе идти домой. Он обращался к девушке, которая подошла к нему и обвила его шею руками, словно веревка на шее висельника. Я не удержался и взглянул на них, чтобы посмотреть, как отреагирует Эклз. Его руки свободно болтались вдоль тела, и он скучающе смотрел в потолок. — Я думала приготовить тебе завтрак, — промурлыкала она, целуя Дженсена в скулы. — Ты должна уходить, — пугающе ровным голосом проговорил он и мягко отодвинул от себя девушку. Ну вот. Что и следовало ожидать. Он развлекался с ней всю ночь, и теперь она была ему не нужна. Подлец с большой буквы. Да и девушка ничуть не лучше него. Точнее, ничуть не умнее. Не понимаю, как они могут вестись на это? Не понимаю, как им может нравиться быть использованными и выброшенными? Все ради одноразового удовольствия? Это ужасно. Однако все эти глупые девушки не оставляют попыток приручить Эклза. Я уверен, что все они надеются, что кто-нибудь из них — та самая единственная, которая сможет изменить Дженсена и превратить его из плохиша в отличного, любящего и заботливого парня. Что ж, это делало их более безмозглыми. Дженсен Эклз никогда не изменится. Дерьмо засело глубоко в нем, и хотя иногда у меня мелькают мысли о том, что в нем есть что-то хорошее, — теперь я понимаю, что ошибался. Этот парень по своей воле загубил свою душу и свою жизнь, превратив ее в случайны связи и море алкоголя. — Но я не хочу, — захныкала девушка. — Я хочу остаться. С тобой. Пойдем к тебе в спальню, — она провела наманикюренным коготком по его обнаженной груди, — и испробуем то, что не успели сделать ночью. Ммм? Как тебе такая идейка? — ее голос был сладким, как мед, и это жутко бесило. Ради секса с Эклзом она была готова стать самой шелковой и послушной. Она была готова стать подстилкой. Дженсен убрал руку девушки со своего тела и заглянул ей в глаза. — Тебе пора, Саманта, — холодно изрек он. Неожиданно блондинка сделала шаг назад, словно получила пощечину, но я четко видел, что Дженсен не бил ее. — Я Аманда! — обиженно воскликнула она. Какая прелесть. Он забыл ее имя. Я улыбнулся, ожидая реакцию Эклза. Его лицо сохранило невозмутимый вид, словно блондинка не поправляла его. — Хорошо, Аманда. Тебе пора, — монотонно повторил он. — Не звони мне, — оскорбленная девушка метнула на него разочарованный злой взгляд и рванула к выходу из кухни. Я смотрел за спину Эклза, взгляд которого был устремлен куда-то вдаль, а через несколько секунд услышал, как громко захлопнулась входная дверь. Когда девушка ушла, я не смог сдержать ухмылки, чем заработал в свой адрес недовольно-вопросительный взгляд Эклза. — Люди, смеющиеся без какой-либо на то причины, просто обязаны попасть на прием к психиатру, — вдруг сказал он. Я замолк и резко переместил глаза в его сторону. — Я не смеюсь, а усмехаюсь. Его левая бровь поползла вверх. — Какая разница? — Большая. — Зануда. — Кретин. Эклз вздохнул, слабо покачав головой. — И вообще, — сказал я. — У меня есть причина, чтобы смеяться над тобой. — Правда? — театрально удивленным голосом протянул он, пройдя вперед. — Да, — уверенно подтвердил я. — Хмм, — он взял графин с водой и отпил немного. — Плевать, — произнес он, поставив предмет обратно на тумбу. Я фыркнул. — Тебе на все плевать. Дженсен повернул голову в мою сторону и окинул долгим взглядом. Его глаза начали неторопливо двигаться вверх, начиная от ног, но, так и не дойдя до лица, остановили свое путешествие в районе ключицы. Меня обдуло легким жаром, и я вцепился пальцами в чашку с кофе, которую держал у рта. — Не на все, — тихо проговорил Эклз. Зелёные глаза впились в мои, и на секунду я вообще забыл, где нахожусь, так как они с какой-то немыслимой силой сумели в одно мгновение заполнить собой все окружающее меня пространство. — Мне не плевать, что ты портишь мне жизнь. Ну вот. Опять. Что я ему сделал? — По-моему, ты ошибаешься. Это ты все портишь, а не я, — ответил я, громко поставив чашку на стол. И сейчас я имел в виду не только наше общение, а всю его жизнь, начиная с момента, когда ушла его мать. Какие бы с нами ни происходили неприятности — мы виноваты в этом, либо полностью, либо отчасти. Ведь это наша жизнь, и никто не проживает ее за нас. Следовательно, вся вина за совершенные ошибки полностью лежит на наших плечах. Иногда несправедливо, но… разве нас когда-нибудь спрашивают о справедливости? — Это бесполезный разговор, как и все, что касается тебя, — пробормотал Эклз, решив, что лучшая защита — это нападение. Похоже, он всегда руководствуется этим правилом. Я закатил глаза. — Ранил в самое сердце, — с нотками насмешливости отозвался я. — О, я еще не пытался тебя ранить, — с каким-то необъяснимым мне довольством сказал Эклз. — Если я сделаю это, тебе будет по-настоящему больно. Неужели ему и в правду ничего не стоит причинить кому-то вред? Как физический, так и моральный? Неужели для него пустяк — обидеть человека? Мне жаль этого парня, хоть я питал к нему глубокую ненависть. Я медленно отошел от стола и направился к Дженсену. Он напрягся, когда я оказался близко к нему. Странно, но я не чувствовал тяжести волнения из-за близкого присутствия Дженсена, которая делала мой разум туманным. Я остановился в шаге от него и поднял голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Сейчас в них плескалась растерянность, хотя Эклз поджимал слегка дрожащие губы, пытаясь показать мне, что мой неожиданный жест нисколько не смутил и не удивил его.