Купить ангела

Было на самом деле страшно. До содрогания страшно смотреть, как он угасал с каждым вдохом. И оживал, стоило только лечь позади, закинуть руку поперек и зарыться носом в свалявшиеся в невообразимый комок, но по-прежнему мягкие волосы. В эти минуты раны начинали слабо регенерировать. Недостаточно, чтобы затянуться полностью. Недостаточно, чтобы Шиен выписала из стационара. Недостаточно, чтобы полная энтузиазмом (прежде) девушка-ветеринар позволила себе улыбнуться чуть более искренно, подключая ИВЛ, когда Юнги нужно было уйти. Чтобы не опускала глаза в ответ на обычный, казалось бы, вопрос: «Как он?» при встрече. Всего было недостаточно. Собственно говоря, все пошло по пизде (то есть в привычном уже порядке). От этого мозг взрывался осколками, как новогодняя петарда, брошенная каким-нибудь сосунком прямо под ноги. Все буквально валилось из рук, начать хотя бы с этого дурацкого увольнения и поисков работы. После столь высокой зарплаты за, по сути, ничегонеделание рассматривать варианты, где придется горбатиться за гроши вообще не прельщало. Но счета оплаты за отдельную палату в стационаре приходили стабильно, и нужно было брать откуда-то деньги. Шиен, конечно, оплачивала половину, чувствуя часть своей вины за случившееся. Но, блять, не престало мужчине держаться за бабскую юбку. Юнги обязательно найдет деньги и вернет самоотверженной девушке всю сумму. Ее помощь итак бесценна. Остается рядом с ангелом пока Юнги шляется по едва подхваченным нестабильным заработкам. Поддерживает, как может, и также отчаянно ищет выход. Они оба его ищут. Но в упор не видят. А Чимин… Чимин отмалчивается и улыбается очень слабо в ответ на требовательные вопросы. От этого возникает такое странное меланхоличное чувство обреченности. Ангел сам хотел умереть. Эта простая истина пришла не сразу, но разбила в дребезги наносное спокойствие. Юнги был как-то замешан в этом дебильном самоотверженном решении. Просто не понимал как и почему. Отчаянно искал ответы, и однажды нашел цепочку следов, которые привели к ним. Случайно. Юнги в тот день раздавал листовки недалеко от ветеринарной больницы. Глаза слипались от бессонной ночи, но он упорно держал их открытыми, невпопад вручая прохожим рекламки. Осталась где-то половинка стопки, как вдруг его запястье перехватили теплые нежные пальчики.  — Вас что-то беспокоит, не так ли? — переливчатый тонкий голосок заставил поднять взгляд. Посмотреть было на что. Перед ним стояла девушка-ангел. Белоснежные широкие крылья трепетали на ветру, закрывая обзор. Длинные золотистые локоны струились по плечам, спадая бесподобным потоком. Легкий летний сарафан с нелепыми ромашками колыхался в такт нежнейшим перышкам. А лучистые светло-голубые глаза смотрели так внимательно. Словно видели насквозь. Словно знали все.  — Сайли? — окрикнул немного грубый мужской голос. Ангел обернулась, позволяя заметить стоящего неподалеку мужчину в строгом костюме. Он перебирал в руках только что купленный букет незабудок и хмурился, непонимающе. Юнги только сейчас заметил тонкую подвеску на бледной коже шеи. Ни намека на пошлый и грубый ошейник. Только тонкая вязь, едва заметно обозначающая привязанность ко вполне конкретному человеку. На кулончике элегантной гравировкой было выведено «destiny». Смешно.  — Это Он, — столь краткий ответ неожиданно удовлетворил мужчину. Он кивнул, позволяя поступать так, как велит сердце и предназначение. Подошел ближе и переплел пальцы рук, легонько сжимая. Подбодрил, как умеет. Юнги отметил это все отстраненно. Перестал уже хоть чему-то удивляться, живя в одной палате с представителем поднебесных. Пусть эта пара и отличалась от других посетителей ветклиники, все же ангельская сущность у всех созданий была одинакова. Безропотно пытались помочь всем и каждому, порой не жалея себя. Привык ко всем чудачествам. Однако слова девушки отозвались мурашками по всему телу от неожиданной глубины смысла:  — Отведи меня к своему ангелу. Пожалуйста. Она назвала Чимина его ангелом. Его. Неплохая оговорка. Вот только вряд ли бессмысленная. Юнги согласно кивнул, закидывая оставшиеся листовки в ближайший мусорный бак. Ему еще влетит за этот поступок. Но это будет потом. Сейчас дела поважнее. Его заметно потрясывало крупной дрожью. И хер пойми отчего. То ли от стресса, то ли от неожиданного страха, который, казалось бы, стал уже неизменным спутником, то ли от волнения. Юнги понятия не имел, что хочет эта самая Сайли от его Чимина, и до жути боялся, что та поможет ему уйти. Сделает это из благородства, которого не хватало Юнги, чтобы решиться. Многие в клинике шептались за спиной, наивно полагая, что их никто не слышит. Говорили, что усыпление было бы вполовину более гуманно, чем такое существование. Юнги затыкал уши наушниками и не реагировал. Не хотел отпускать так легко. Не хотел терять так поспешно. Не хотел сдаваться.  — Я помогу, — ладонь легла меж лопаток, когда парень остановился у двери. — Правда. Слабо кивнув, Юнги пропустил ангела внутрь. Она приложила палец к губам, резко обернувшись, и мягко улыбнулась, закрывая дверь перед самым носом. Попросила оставить наедине? Еще чего не хватало. Юнги уже сжал дверную ручку, как вдруг на плечо опустилась тяжелая ладонь.  — Оставь их. Мужчина присел на скамейку напротив палаты и похлопал по месту рядом с собой. Юнги фыркнул, но все же присел. Плечи привычно опустились, как и голова. Руки бессильными плетьми лежали на широко расставленных коленях. Он дико заебался за последние дни, а ночью не мог толком уснуть, потому что прислушивался к тяжелому дыханию под боком и проверял каждый раз — дышит ли, бьется ли сердце.  — Знаешь, парень, не всем так везет как нам с тобой. Юнги уставился на собеседника. И где он тут у него везение увидел?  — Куда уж больше, — уровень сарказма на максимум. Но тот видимо не догоняет, улыбается внезапно тепло и треплет рукой по волосам. Юнги ненавидит, когда его волос касаются, особенно незнакомые люди. Морщится, но не отвечает грубо в своей манере. Лишь хмыкает, вслушиваясь в чрезмерно «правильные» слова.  — Ты осознаешь это. Надеюсь, что не слишком поздно, — мужчина прислонился к стене, устало прикрыв глаза. — Ты ведь знаешь старую как мир легенду об ангелах-хранителях? Нет? Почитай на досуге. Интересная история.  — У меня нет досуга последние несколько недель. Мимо прошествовала пара медсестричек, перешептываясь. Не спешили ухаживать за питомцами, пока им не доплатят. Юнги и их ненавидел. Не подпускал к палате Чимина, просто потому что не доверял. Забудут что-нибудь вколоть, а ангел, такой хрупкий сейчас, может этой ошибки и не пережить. Все процедуры делала только Шиен. Она единственная, кто искренне, почти как Юнги желала, чтобы Чимин выздоровел.  — Жаль, — емко ответил мужчина, когда они остались снова наедине. — Как вы встретились?  — Почему destiny? — перебил первым пришедшим на ум вопросом. Мужчина фыркнул и посмотрел по-отцовски доброжелательно. Не стал настаивать на ответе, прекрасно понимая, что за этим молчанием может скрываться не слишком приятная правда.  — Не могу вдаваться в подробности, прости, обещал моей Сайли не говорить никому. Могу только сказать, что она моя судьба. И твоя отчасти тоже. Не смотри на меня так, я серьезно. Если бы не одно из ее особенных видений, мы бы сейчас не разговаривали.  — Бред какой-то, — выдохнул Юнги, отворачиваясь. — Я прямо-таки притягиваю к себе психов. Мужчина рассмеялся, снова лохматя пятерней и до того растрепанные им волосы. Когда Юнги готов уже был матернуться, дверь открылась. Парень подорвался с места, подлетая к девушке. Вцепился в плечи, сверля взглядом. Этого времени хватило бы на то, чтобы поотключать все аппараты жизнеобеспечения.  — Как он?  — Сам скоро узнаешь, — спокойно ответила ангел, и, наклонившись к самому уху, прошептала: — Просто ответь ему. Слушать и дальше всякую бредятину не было сил. Юнги просто отодвинул преграду, настойчиво, но мягко, вошел в палату и замер на пороге, спиной чувствуя ветерок, от прикрытой двери. В проем успела пробиться пара белоснежных перьев, добавляя нереальности происходящему. Покружилась в белом танце, плавно опадая. Он уже видел эту картину прежде. Аппараты и, правда, были отключены, а Чимин, опутанный бинтами, которые уже начали пропитываться кровью, сидел на коленях, склонив голову. Солнечный свет играл на потускневших волосах, подсвечивал тысячи пылинок в воздухе. Был бы талант, Юнги обязательно нарисовал эту картину. Но вместо этого подошел ближе.  — Чимин? Что ты делаешь? Тебе нужно отдыхать. Ангел поднял взгляд. В его глазах царило отражение той усталости, что накопилась у них обоих. Безграничный океан эмоций, которые не поддавались опознанию. Юнги так и не успел разобраться во всем окончательно.  — П-просто ответь, — слабо выдохнул Чимин. Руки уже тряслись от напряжения, а на лбу выступила испарина. Но он не сдвинулся с места. Прикрыл веки, протягивая ладонь. Очередные загадки и ни одного внятного ответа.  — Как, черт возьми? Я не понимаю.  — Сожми мои пальцы в кулак. Ангела уже не слабо шатало, поэтому Юнги поторопился к нему. Рухнул на колени прямо напротив и осторожно, по одному загнул каждый пальчик, накрывая ладонь своей. Чимин расслабленно вздохнул, заваливаясь на бок. Все вопросы задохнулись в зародыше под лавиной адреналина, а потом попросту не пришли на ум. Юнги едва успел перехватить ангела у самого пола. Позвал громко на помощь. Прибежал дежурный врач, поднялся целый переполох. Юнги выгнали из палаты под глупым предлогом. Однако он не стал сопротивляться, уповая в надежде, что все встанет на свои места после этой странной выходки. В коридоре уже никого не было, словно странную пару выдумал заебавшийся мозг. И спросить про странное поведение ангела уже не у кого. А потом Чимин резко пошел на поправку. Шиен лишь радостно разводила руками. Да и пребывание в стационаре до выздоровления уже кто-то оплатил. Юнги полагал, конечно, что это был именно тот мужчина, что называет своего ангела Судьбой. Однако доказать это практически невозможно. Все следы замели так, как будто это было величайшее преступление века. Заморачиваться долго на эту тему не пришлось. Юнги нашел новую работу, совершенно случайно, если случайности вообще случайны. Его подловили в метро, выстукивающим пальцем ритм по поручню и бормотавшим приевшийся текст любимой песни. Пригласили на стажерство в одну из компаний. Пообещали нехилый доход после дебюта. Чимин когда узнал, улыбался так светло и искренне. Пожелал удачи от всего своего трепетного сердца. Юнги обнял его тогда так крепко, что тот пискнул и рассмеялся своим бесподобным смехом. А потом чмокнул в лоб, улыбаясь внезапно телой и меланхоличной улыбкой. Переменил градус настроения, а Юнги и не стал спрашивать. Все равно не ответит. Они перебрались на съемную квартирку, как только ангелу стало гораздо лучше. Юнги часто и подолгу пропадал в агентстве, а Чимин коротал дни дома. Никогда не жаловался. Встречал с порога, выслушивал любое нытье или жалобы, кивал и смотрел в глаза так преданно, что мурашки порой табуном ходили. А еще сидел всегда неподалеку, когда Юнги садился за фортепиано, возобновляя навыки игры. Парень сочинял музыку до изнеможения, а ангел, словно читая мысли, всегда вовремя приносил любимый кофе, любезно сваренный кофеваркой, разминал уставшие мышцы плеч и ставил перед носом тарелку с едой, напоминая о бурчащем желудке. Стал неотъемлемой частью жизни. Стимулом возвращаться каждый раз домой, мчаться, с первой зарплаты купив букет ромашек, потому что флаконы с нектаром были чересчур дорогими. И растаять непременно при виде одной из самых счастливых и искренних улыбок. Рассмеяться в ответ на крепкие объятия. Порадовать на следующее утро еще одним неожиданным презентом в виде тонкой перевязи серебра. Чимин сначала взбрыкнул, отказываясь носить этот аналог ошейника, но Юнги смог настоять. С его аргументами трудно было поспорить, ведь ангел так любил гулять на свежем воздухе, а без опознавательных знаков, да с отрастающими слабыми пока крылышками, мог бы наткнуться на браконьеров снова. Такой исход не нужен был никому. Терять ангела не хотелось по-прежнему. Они настолько попритерлись в быте, что жизнь в ином русле казалась непривычной и бедной. Пустой. Юнги понял, о чем говорил тогда, тот мужчина. Однако понимание пришло поздно. Сразу после того, как он остался совсем один. Потому что когда крылья достаточно отросли и окрепли, Чимин неожиданно исчез.