Поворот

Кто-то щекочет нос Гарри. Он сонно морщится, не открывая глаз, но вскоре становится понятно, что возмутитель спокойствия не понимает намёков, и Гарри разлепляет веки. — Чего тебе? — устало спрашивает он, близоруко разглядывая маленькие чёрные глазки и трепещущий язык, который продолжает щекотать его нос, хотя Гарри уже проснулся. — На тебе столько запахов, — отзывается Фрэнк. — Так много людей. — Ага… А ты не мог подождать, пока я проснусь, прежде чем меня облизывать? — возмущается Гарри, отодвигая голову Фрэнка от лица. Змей с нескрываемым негодованием переползает на подушку Драко. — Не облизывал, — надменно сообщает Фрэнк. — Составил компанию. Должен благодарить за такого прекрасного кавалера. Гарри смеётся; раздражение мгновенно растворяется в прохладном воздухе. — Разумеется. А ты случайно не знаешь, где второй, эм, прекрасный кавалер? Фрэнк с мученическим видом кладёт голову на свёрнутый кольцами хвост. Будь он человеком, точно вздохнул бы и закатил глаза. — Внизу, делает новые запахи. — Чёрный язык демонстративно трепещет. — Очевидно. Гарри задумчиво хмурится: отчасти в ответ на загадочную реплику, отчасти — на плохо прикрытое оскорбление. Но потом принюхивается и улавливает нотки свежесваренного кофе, бекона и тостов среди других аппетитных ароматов. «И всё-таки кто-то должен научить этого змея хорошим манерам», — проскальзывает в голове Гарри, когда он выбирается из постели в поисках пары безобидных джинсов. Попозже. Сейчас ему срочно нужны еда, кофеин и время на обдумывание. Именно в таком порядке. Гарри не мучается от похмелья, но в мыслях вертятся образы, цвета, обрывки разговоров и новые нечёткие воспоминания, которые бередят душу и выбивают из равновесия. — Выбери неизведанный путь, — бормочет он своему отражению в зеркале, натягивая майку с длинными рукавами, затем надевает очки и взъерошивает непослушные волосы. — Поворот. И он всё изменил. Чёрт побери, он это сделал. — О чём ты тут болтаешь? — сварливо спрашивает зеркало. — И попрошу не выражаться. Гарри смотрит в отражение собственных глаз — таких ясных и растерянных — и пропускает вопрос мимо ушей. — Полагаю, настоящий вопрос в другом: где моя фиолетовая рыба? — Ухожу без тебя, — сообщает Фрэнк, спускаясь с кровати, и, прежде чем Гарри успевает ответить, скрывается за дверью в направлении лестницы. Гарри со вздохом следует за ним, пока у зеркала не появилось новых вопросов. — Для тебя ничего нет, — сообщает Драко Фрэнку, размахивая кухонной лопаткой, когда змей с любопытством приподнимает голову. — Бекон слишком дорогой, а тост застрянет у тебя в кишках. Гарри прислоняется к столешнице и молча наблюдает за ними обоими. Фрэнк вертит головой туда-сюда в ожидании халявы и призывно сворачивается клубочком у ног Драко, а Драко выглядит... Гарри тяжело сглатывает. Он одет в тёмные облегающие джинсы и мягкий зелёный свитер — на первый взгляд обыденно, но, несомненно, очень дорого. Драко излучает тепло и блаженство, а угловатые черты лица озаряет искренняя, ясная улыбка, которая без разрешения заставляет сердце Гарри биться чаще. — Без шансов, Франкфурто, — повторяет Драко, игриво тыкая лопаткой в змея. — Иди поймай себе что-нибудь отвратное. — Ты же в курсе, что он тебя не понимает? — осведомляется Гарри хрипловатым после сна голосом. Драко поднимает голову, его взгляд становится мягче, несмотря на то, что следующую реплику он произносит, вскинув бровь: — О, славно. Я уж было подумал, что ты окочурился. — Прелестно, — отзывается Гарри, скрестив руки на урчащем животе. Несмотря на все усилия, ему приходится отвести взгляд от Драко. Стыдливое, неловкое чувство, которое зародилось в момент, когда Гарри зашёл на кухню, теперь становится невыносимым, и он вынужден рассматривать пол, считать кухонную плитку — делать что угодно, лишь бы не сгореть на месте. Непонятно, почему вчерашние события имеют такое важное значение… хотя на самом деле он всё прекрасно понимает. И самая пугающая часть новой жизни — не считая альтернативной вселенной и постоянного чувства неловкости — насколько привычной она становится. — …и ты отлично это знаешь, — заканчивает Драко. Теперь он стоит спиной к Гарри, раскладывая завтрак по двум тарелкам. — Короче говоря, он понимает гораздо больше, чем показывает. — Хм, — бормочет Гарри, прикидываясь, будто не замечает, как Фрэнк свернулся калачиком на пустом стуле, спрятавшись под столом, пока Драко протягивает ароматную тарелку и усаживается на последнее свободное место. — Спасибо, — добавляет Гарри, жадно нарезая идеально поджаренный бекон и выкладывая его поверх тоста с маслом. Джинни ненавидит, когда он так делает, хоть Гарри никогда и не понимал почему. Он с опаской поднимает взгляд, но Драко, выросший на идеальных манерах и высокой кухне, ничего не говорит — лишь аккуратно кусает треугольный тост и задумчиво смотрит. — Итак, — говорит он, проглатывая еду и проводя стопой вдоль ноги Гарри под столом, — раз уж ты весь день будешь в мастерской разбираться со скупщиками мебели, я возьму на себя мать. Гарри тянется за кофе, не сразу поняв, о чём речь. — Эм… Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду свой невероятный альтруизм и готовность принять упрёки за нас обоих. — Драко легонько нахмуривается и копирует высокий женский голос: — Почему ты отказываешься переночевать? Это что, седой волос? На Рождество я хотела бы получить внука, Драко… — Он бросает на вилку беспощадный взгляд, а затем узнаваемо пародирует отца: — Вы работаете с крепкими… болтами, мистер Поттер? Гарри фыркает от смеха. — Да уж. Пожалуй, я проживу без этих задушевных разговоров. — То-то же, — самодовольно кивает Драко. Выражение его лица подозрительно напоминает Малфоя школьных лет, и Гарри немедленно охватывает волна подозрений. — Ты пытаешься меня задобрить? — вопрошает он. Драко со вздохом обхватывает чашку с кофе, не отрывая взгляда от стола. — Не совсем. — В каком смысле? Гарри наконец видит его затравленные серые глаза, и внезапный страх охватывает тело. «Что на этот раз?» — единственная мысль, которая пульсирует в висках. — «Какого чёрта ты теперь натворил?» — Драко? Ещё один вздох. Пальцы отчаянно цепляются за чашку. А затем: — Прошлой ночью я предстал не в лучшем виде. Сбитый с толку, Гарри откладывает тост с беконом и потирает глаза под очками. — Что? — Можешь не притворяться, будто я тебе не противен, — резко бросает Драко. — Я переживу. — Мне не… это потому что вчера ты, эм… был нездоров? — Гарри облегчённо улыбается. — Знаешь, я видел и похуже. Теперь во взгляде Драко читается искренняя тревога. Он внимательно смотрит на Гарри через стол. — Неужели? И где же? — На раб… эм, когда жил у Дурслей, — на ходу исправляется Гарри, быстро сообразив, что в мастерской он вряд ли мог видеть много блюющих людей. — Дадли постоянно тошнило, ох уж этот жадный придурок. Драко передёргивает плечами. — Я подумал, что ты на меня разозлился. — Нет, — мягко говорит Гарри, удивляясь потребности Драко в ободрении. Может быть, он всегда в этом нуждался? И может быть, Гарри — постоянный источник этого ободрения? Наверное, его второе «я» не против. Как и он сам. — Так, ну что ж, — бойко говорит Драко, сбросив тревогу и приступая к новому тосту. — Бросать незаконченные дела — плохая примета, — добавляет он, и в серых глазах зажигается огонёк, который одновременно ужасает и будоражит Гарри. — Мхм, — выдавливает он, прикусывая губу и пытаясь выровнять дыхание. Дурацкий Малфой сидит тут и смотрит так… — А почему ты такой бодрый? — выпаливает Гарри. Драко ухмыляется. — «Зелье от похмелья», разумеется. Шикарная штука. Короче, — заключает он, понимаясь из-за стола и игнорируя стон Гарри, — мне пора идти. Сам знаешь, как мать помешана на пунктуальности. Упаси нас Мерлин опоздать на Рождество. Иногда мне кажется, что она готова выпотрошить нас, чтобы неповадно было. — Спасибо за предупреждение, — бормочет Гарри, принимая прощальный поцелуй. Драко исчезает в пламени кухонного камина. Сообразив, что горизонт чист, Фрэнк показывается из своего укрытия и заинтересованно скользит языком по тарелке Драко. Гарри с улыбкой наблюдает за змеем, пока последние слова не доходят до него с пугающей ясностью. Рождество. С Малфоями. А если сегодня суббота… …у него меньше двух дней, чтобы узнать… ну, хотя бы ту информацию, которая позволит избежать потрошения. Гарри отчаянно надеется, что Драко выражался фигурально, но как знать, особенно когда дело касается Малфоев. Гарри неохотно встаёт из-за стола. — Мне нужно навести кое-какие справки, — сообщает он. — Не увлекайся объедками, а то станет плохо. Фрэнк ничего не отвечает, но когда Гарри засовывает в рот последний кусок тоста с беконом и направляется в кабинет с чашкой кофе, змей следует за ним.

* * *

Почти час спустя Гарри готов сдаться. В поиске информации он потерпел фиаско, а теперь вдобавок к разочарованию в груди свербит неприятное подозрение, будто он опаздывает на работу. В этой вселенной Гарри работает на себя, более того, он понятия не имеет, какое расписание должно быть у плотника из Косого переулка в субботу. Но под каким углом ни смотри, на часах почти половина одиннадцатого, и он явно ходит по тонкому льду. Гарри в очередной раз опускается на корточки и осматривает стопку альбомов с газетными вырезками, беспорядочно разложенную на ковре. Читать их было интересно, с этим не поспоришь. Гарри узнал, что Джинни и Блейз женаты семь лет, а вместе все десять, судя по колдографиям, на которых они вместе с Гарри и Драко посещают различные приёмы. Он прочитал, что в этой вселенной Рон коллекционирует антикварные мётлы и рассказывал про них в любопытной серии статей в «Придире». Джинни стала уважаемым тренером по квиддичу после успешной карьеры в качестве игрока. Гарри находит несколько её изображений в спортивной колонке «Пророка», где Джинни празднует победу с товарищами по команде. Все вырезки дополнены дерзкими примечаниями Драко, однако теперь Гарри видит, что в них сквозит тепло и гордость за друзей. А ещё Гарри обнаруживает красивую колдографию, на которой изображён он сам вместе с глубоко беременной Гермионой и маленькой Розой. Они сидят на побережье, у каждого в руке по мороженому с шоколадной трубочкой, и Гарри заботливо обнимает обеих. Гермиона светится от счастья, и у Гарри сжимается сердце от тоски по ней. Конечно, в этой вселенной они остались друзьями, но отношения неизбежно меняются, когда у одной пары есть дети, а другой — нет. Он вздыхает, рассматривая их расслабленный счастливые лица, и размышляет, где в то время находились Рон и Драко, пока не обращает внимание на приписку: «Что ж… Мы с Уизли наконец работаем вместе, а ты решил бросить нас в самый жаркий день в году, чтобы шататься по Ньюквею. Репортёры подловили тебя абсолютно заслуженно». Ещё за время поисков Гарри узнаёт, что шестифутовый питон, свисающий с книжных полок, каминов и столов ужасно отвлекает. Увы, ему не удаётся раскопать ничего про Люциуса и Нарциссу, и со вздохом отчаяния Гарри возвращает кожаные альбомы на место. На этот раз самостоятельно и предельно аккуратно. Он привык учиться на своих ошибках. — Что думаешь, Франкфурто? — спрашивает Гарри у змея, который свисает вверх ногами с каминной полки, обнажив гладкий переливчатый живот. — Много чего. — Вот и поговорили, — бормочет Гарри, поднимаясь с пола и потягиваясь. Уже собираясь выходить, он цепляется взглядом за проигрыватель, расположившийся на симпатичном резном столике, который будто насмехается над ним. Столик, а не проигрыватель. Последний как раз может оказаться очень даже полезным. Точнее, его брат, которого Гарри приметил в углу мастерской. — Ты дракон, тебя виню, — напевает он себе под нос, быстро пересекая комнату и просматривая стопку пластинок. Коллекция изрядная: есть здесь и волшебники-исполнители, и маглы, однако никаких следов Селестины Уорлок. Это наблюдение вызывает одновременно и облегчение, и разочарование. Ведь именно она станет связующим звеном с Малфоями. Просто великолепно.

* * *

Увлечённый новой целью, Гарри отправляется в Косой переулок, полагаясь на память и веру в то, что некоторые вещи остаются неизменными. Он очень надеется, что магазин окажется на том же месте. За прошедшие годы Гарри покупал пару-тройку пластинок для Джинни, но доставка совиной почтой быстро вытеснила привычный шопинг. Он поворачивает за угол, машет рукой очередной милой старушке, и — да! Магазин нисколько не изменился: это всё то же крошечное здание с обшарпанными стенами, освинцованными окнами и качающейся вывеской «Пластинки Риченды» в ало-золотых тонах. Дверь поддаётся с трудом, и негромкий перезвон сообщает о его прибытии, заставив парочку других покупателей на мгновение приподнять головы. Пол знакомо скрипит под ногами, и даже пахнет здесь так же, как раньше: деревом, винилом и пучками засушенных трав, украшающих стены. Внутри магазин гораздо больше, чем кажется снаружи. В нём тихо, как в храме, а из освещения только мириад крошечных лампочек на нитях проводов, и Гарри требуется несколько минут, чтобы найти нужную секцию. Засунув руки в карманы пальто, он озадаченно изучает названия: «Селестина Уорлок: величайшие хиты, включая ‘Котёл, полный крепкой, горячей любви’ и ‘Логово дракона’». Весьма исчерпывающе. Но рядом стоят «Селестина: 40 лет любви» и «Вейлы, нимфы, сквибы: полная коллекция». На каждой обложке красуется пугающе откровенное фото престарелой артистки, позирующей с котами, арфами и мётлами. В итоге Гарри просто сгребает все три пластинки и направляется к кассе. — Как дела, мистер Поттер? — спрашивает статная женщина средних лет. Если память не подводит, это и есть Риченда. Её блестящие чёрные кудри собраны на затылке, как будто она в любой момент готова отправиться на бал. Риченда одета в бархатную мантию и каждой клеточкой излучает оригинальность и широту характера. По приветствию Гарри показалось, что в этой вселенной он постоянный покупатель. — Очень хорошо, спасибо, — отвечает он, стараясь скрыть смущение, когда выкладывает три пластинки на стойку. Вишнёвые губы Риченды изгибаются в улыбке. — Я и не знала, что вы поклонник. — Эм… Не совсем. Это не для меня, — зачем-то врёт Гарри. Риченда на мгновение задерживает на нём взгляд, а потом тёплый звонкий смех разносится по магазину. На этот раз никто из покупателей не поднимает головы. — Не стыдитесь своих музыкальных пристрастий, мистер Поттер, примите их! — восклицает она, и пальцы, украшенные перстнями, сжимаются на пластинках. Гарри задумчиво прикусывает губу. — Хм, я уверен, что многим нравится… творчество мисс Уорлок, — говорит он, бросая короткий взгляд на обложки с улыбающейся певицей, и в порыве решает открыться Риченде. — Но в моём случае это вопрос налаживания отношений с родителями мужа, понимаете? Риченда корчит гримасу. — Ох уж эти свёкры и свекрови. Мы с Альфонсо женаты уже тридцать два года, но его мать до сих пор напоминает, что у него ещё есть время найти вторую половинку, — говорит она с кислой миной, которая тут же сменяется сочувствующей улыбкой. — Она очень сильно ошибается, — улыбается Гарри в ответ. Интересно, почему с пожилыми дамами всегда так просто находить общий язык? И в то же время страшно осознавать, что Риченда едва ли на пятнадцать лет старше него самого. — Какой вы негодник, мистер Поттер! Надеюсь, вы не рассчитываете на скидку за свою лесть, — поддразнивает она, изгибая тёмную бровь. Гарри смеётся. — Я предпочёл бы не платить за эти пластинки, поверьте. И не слушать их тоже, но мне бы и в голову не пришло вас грабить. — В таком случае, с вас два галлеона пятнадцать сиклей, — говорит Риченда, явно веселясь, когда принимает деньги и тянется за листом коричневой бумаги, чтобы завернуть покупку — на всякий случай. — Пожелайте мне удачи, — мрачно просит Гарри, открывая дверь. — Как можно больше, мистер Поттер, — восклицает она в ответ, облокачиваясь на стойку. — Надеюсь, ваши усилия оценят. С Рождеством! Гарри улыбается, бросая последний взгляд на Риченду. — С Рождеством. Когда он поворачивается лицом к сверкающей заснеженной улице, глаза не сразу привыкают к свету после атмосферного полумрака магазина. Сделав глубокий вдох, Гарри сливается с толпой и позволяет ей нести себя к месту назначения, прижимая к груди тщательно завернутый бумажный пакет и тихонько надеясь, что никто не разгадает его постыдную тайну. Без позора добравшись до мастерской, Гарри смахивает пыль с проигрывателя и опускает иглу на пластинку с величайшими хитами Селестины Уорлок. Затем вешает пальто на крючок и повязывает фартук, с некоторой опаской прислушиваясь к вступительным аккордам первой песни. Сегодня Гарри полон решимости сделать ещё один подход к грёбаному столику. — Ужасный маг мою душу проклял, но ты пришёл и планы испортил, — проникновенно выводит Селестина, и Гарри стонет. Песня причиняет почти физическую боль, но другого выхода нет. У Гарри всего несколько часов, чтобы выучить слова и не отставать от Люциуса Малфоя. Может, хотя бы это поможет сохранить честь и внутренности в целости. Возможно, будет легче, если представить, что это задание. Задача. Проект. Экспресс-курс. — Чарами он сердце сковал, а ты меня нежно обнял, — заливается Селестина. — О боже, — бормочет Гарри. — О да, обнял, — продолжает певица. — Что-то там сковал, ла-ла-ла обнял, — пробует повторить Гарри, левитируя новое буковое полено на рабочий стол. — О да, обнял. — Разрушитель проклятий, ты разрушил меня! — вопит Селестина, и Гарри подпрыгивает от неожиданности. — Заставил желать с первого дня! Ты вошёл в мою жизнь, как неизбежность. Разрушитель проклятий, возьми меня нежно. Положив ладонь на шероховатую поверхность дерева, Гарри в ужасе оборачивается на проигрыватель. Внезапно единственное, о чём он может думать — как сильно Молли Уизли фанатеет от Селестины. Молли Уизли, чей сын работает ликвидатором проклятий. Остаётся лишь надеяться, что Билл никогда не слышал эту композицию в исполнении матери. Какие бы тревожные образы ни лезли в голову, придётся выучить чёртову песню. — Разрушитель проклятий, ты разрушил меня, — подпевает Гарри сквозь сжатые зубы, поднимая долото и присоединяясь ко второму припеву.

* * *

К тому моменту, как в мастерскую заходит третий неожиданный посетитель (и вновь без единого стука!), Гарри в совершенстве овладел искусством стремительных Заглушающих чар. Увы, первые попытки заткнуть Селестину так сильно поцарапали пластинку, что Гарри придётся вернуться в магазин Риченды за новой копией величайших хитов. К его полнейшему ужасу. По счастью, новые вторженцы гораздо более желанные. Они тоже не постучали, но детского шума, доносящегося с улицы, достаточно, чтобы Гарри успел выключить музыку. В дверь с трудом протискивается нагруженная пакетами Гермиона. — Роза, Хьюго, привет, — улыбается Гарри детям, которые следуют за матерью, закутанные в пальто, шарфы и перчатки. Роза в симпатичных пушистых наушниках улыбается в ответ и бросает заинтересованный взгляд на Маленький Столик 2.0. Гарри её не винит. Дела плохи. — Привет, дядя Гарри, — выкрикивает Хьюго и бежит обниматься. Удивлённый и обрадованный, Гарри обнимает его в ответ и поправляет помпон на шапке. — Там творится какое-то безумие, — выдыхает Гермиона, опуская пакеты и стряхивая снег с головы. — Как будто скоро Рождество, — добавляет она, иронично изогнув бровь, но в следующее мгновение её глаза в ужасе округляются. — Боже, это была шутка-самосмейка? — устало спрашивает она. — Определённо. Прости. Гермиона смиренно улыбается. — Кажется, я слишком много времени провела с Артуром на этой неделе. Кстати, он хотел к тебе заглянуть, — предупреждает она, склоняясь над одним из пакетов, чтобы что-то найти; тёмные локоны падают ей на лицо. — Он сгорает от нетерпения увидеть новую покупку. — Новую покупку? Ах, да, новую покупку, — бормочет Гарри, окидывая обречённым взглядом полки, коробки и залежи поленьев. — Он сказал, что придёт и попросит поиграться, — невинно замечает Роза. Гермиона поднимается и откидывает волосы с лица, обнажая понимающую ухмылку. — Только если вы будете осторожны, — говорит она, протягивая Гарри дымящийся бумажный стаканчик. — Мы подумали, ты замёрз. — Спасибо. — Стаканчик мгновенно согревает ладони; Гарри вдыхает насыщенный аромат. В порыве он добавляет: — Гермиона, помнишь нашу поездку в Ньюквей? Она одаривает его удивлённым взглядом. — Когда я была беременна Хьюго? Конечно, помню. А почему ты спрашиваешь? — Ничего особенного, просто перебирал фотографии сегодня утром, — отвечает Гарри, чувствуя себя крайне глупо. — Я тоже помню, — вставляет Роза. — Когда мы ходили к морю? Ты, я и мама. — Точно. А что тебе особенно запомнилось? Роза глубоко задумывается, сведя брови. — Гигантское мороженое, — улыбается она, и серьёзное личико мгновенно преображается. — Мы построили песочный замок… и какие-то люди сняли колдографию для газеты. — О, нет, я просто толстенная на том снимке, — ворчит Гермиона, с некоторым трудом скрестив руки поверх объёмного пальто. — Ты получилась замечательно, — твёрдо заявляет Гарри, и она заливается краской. А потом показывает ему язык. — Я ничего такого не помню, — расстроенно заявляет Хьюго. Роза хихикает в ответ. — Это было ещё до того, как ты родился, — объясняет Гермиона к полнейшему разочарованию сына. — Может быть, однажды мы снова туда съездим, — увещевает она. Гарри ловит её вопросительный взгляд, и сердце откликается согласием, печалью, решимостью. — Обязательно. — Если я был не с вами, — вновь заговаривает Хьюго, нахмурив лоб, — то где я был? — Ты был у мамы в животе, глупенький, — отвечает Роза, явно забавляясь ситуацией. Хьюго хмурится ещё сильнее. — А как я туда попал? — спрашивает он у Гарри. — Эм… — медлит он, внезапно понимая, какой ящик Пандоры случайно открыл. И если кто-то сейчас же его не закроет, поток вопросов не остановить. Роза обменивается многозначительным взглядом с матерью, и её лицо вновь становится серьёзным, когда она понимает, какую кашу заварила. — Кажется, нам пора, Гарри, — сообщает Гермиона, обречённо поднимая пакеты с пола. Несмотря на то, что Гарри чувствует частичную вину за неудобный разговор, который теперь предстоит его подруге с сыном, он поддаётся порыву — шагает вперёд и крепко обнимает Гермиону. — Рад был повидаться, — шепчет он. — Взаимно, — отзывается она, обеспокоенно сдвинув брови. — Ты ведь рассказал бы мне, если бы у тебя были какие-то проблемы? — Конечно, — заверяет Гарри, и когда дверь за ней закрывается, он не уверен, солгал сейчас или нет.

* * *

— Заклинанья не нужны и любовные настойки, — подпевает Гарри, выстругивая нечто, которое по задумке должно стать столешницей. — Купидоны не нужны и… и грёбаный конец куплета, — импровизирует он, пока Селестина продолжает рокотать за спиной. Недовольный результатом, Гарри отступает назад, вытирая руки о фартук. Это отвратительно. Может быть, даже хуже, чем первая попытка, если такое вообще возможно. — Это ты виновата, что у меня ничего не получается, старая перечница, — бормочет он на инструментальной части. — Уо-уо-о-ооо, — с придыханием вклинивается Селестина. — Заткнись, — вздыхает Гарри. Он прекрасно понимает, что в нехватке навыков нет ничьей вины, и так же прекрасно понимает, что все усилия тщетны. Однако он не готов принять поражение от грёбаного Люциуса Малфоя и куска дерева. Стук в дверь заставляет подпрыгнуть от неожиданности, но Гарри натренированным движением заглушает музыку и даже успевает наложить дезиллюминационные чары на искорёженное полено на случай, если очередной клиент пришёл за своей покупкой. При таком раскладе остаётся только надеяться, что Гарри из этой вселенной успел закончить заказ и оставил его на видном месте. До сих пор его второе «я» проявляло чудеса организованности на обоих фронтах, но Гарри отчётливо понимает, что пока ему просто везёт и ситуация может выйти из-под контроля в любой момент. Дверь со скрипом открывается; он задерживает дыхание. — Гарри, у меня катастрофа, — объявляет Джинни, решительно проходя в мастерскую за руку с покрытой снежинками Морой. Гарри с облегчением прислоняется к верстаку и улыбается. «Катастрофа» Джинни кажется более решаемой по сравнению с очередным клиентом с непостижимой просьбой. В последние дни перед Рождеством их тут в избытке. К тому же Мора может оказаться хорошим помощником. — Добро пожаловать в клуб, — отзывается Гарри с кривой усмешкой. — Чем я могу помочь? Без лишних слов Мора обнимает мать за талию и бежит к нему, чтобы запрыгнуть на пустой верстак. Забавляясь её живостью, Гарри усаживает малышку на стол, попутно осыпая комплиментами брюки из рубленого вельвета и блестящие туфельки в ответ на её немой намёк. — Ты становишься такой же тщеславной, как твой отец, юная леди, — вздыхает Джинни. — Гарри, прости, что вот так навязываюсь, но ситуация критическая. Ты можешь присмотреть за ней до вечера? — Без проблем, — отвечает он, только теперь обращая внимание на чёрную джерси, шарф в жёлто-синих цветах «Паддлмир» и туго набитую сумку через плечо. — Проблемы на работе? — Ох, ты мой спаситель. Макганн слёг со жмыровой оспой, матч в четыре, и нам нужно переиграть все тактические схемы с запасным ловцом, — измотанно сообщает Джинни. — Звучит весело, — отзывается Гарри, подавляя улыбку. — Я так понимаю, Блейз тоже в работе? Джинни закатывает глаза. — Нет, но Мора не захотела оставаться с папой. Папа сейчас не в лучшей кондиции. По её словам, «от него воняет, и он не может одновременно открыть оба глаза», — поясняет Джинни, бросив взгляд на дочь, которая морщит носик от воспоминаний. Гарри фыркает. — Некоторые утверждают, что в таких случаях отлично помогает «Зелье от похмелья», хотя у меня есть подозрение, что Фред и Джордж просто ищут неосторожных жертв для экспериментов, — говорит он, и голос подрагивает на имени Фреда. «Фред и Джордж» — как же давно он этого не говорил. — Не горю желанием помогать Блейзу, — мрачно отзывается Джинни. — Ночью он четыре раза спихнул меня с кровати. Так, мне пора бежать. Ещё раз спасибо, Гарри. Мора, веди себя хорошо… если сможешь. — Пока, мамочка, — кричит Мора на прощание, опасно свесившись с верстака. — Надеюсь, ты победишь! — Думаешь, у неё получится? — спрашивает Гарри, подходя к двери, чтобы закрыть её. — Скорее всего, — отвечает Мора, покачивая ногами взад-вперёд. — Они выиграли семь матчей из десяти, поймали шесть снитчей. У «Сорок» сейчас чёрная полоса. Мамина команда играет лучше них в ненас… ненасытную? Эм, плохую погоду. Но у них заболел ловец. Поэтому не знаю. — Ясно, — впечатлённо отвечает Гарри. Он не ожидал такого подробного ответа, но, с другой стороны, Мора с рождения окружена квиддичем, она настоящий маленький эксперт. — Что ж, будем надеяться, что они справятся. Мора кивает. Она крутит головой, осматривая мастерскую, отчего блестящие красные резинки в форме пуговиц поблёскивают в ярком солнечном свете. — Большого сундука больше нет! И лампы-змеи. И круглого шкафа! И ещё много чего, — восклицает она и обращает сияющие глаза на Гарри. — Ага. За ними приходили. — Он заговорщицки улыбается. — Думаю, я держался молодцом. — Это хорошо, — серьёзно говорит Мора. — Повезло, что ты уже закончил большую часть рождественских заказов. Ты много работаешь. Кроме суббот, когда мы играем в игры. — В какие-такие и… постой. Что значит «большую часть»? А что я не закончил? — в панике уточняет Гарри. — Её, — отвечает Мора, указывая на лампу, которая предназначалась в подарок Драко. — А что ещё я планировал с ней сделать? — Не знаю, — признаёт она, виновато прикусив губу. — Кажется, ты говорил, но… в тот день приходил мужчина с большой собакой, и я не могу вспомнить. — Точно, с большой собакой, — бормочет Гарри, хотя понятия не имеет, о какой собаке идёт речь, и прекрасно понимает, что Мора знает, что он понятия не имеет. — Прости, — говорит она, теребя пуговицы на своём пальто. — Ты не виновата. Мы что-нибудь придумаем, — отвечает Гарри с надеждой, но без особой уверенности. — Итак, мистер Поттер, — грохочет крупный бородатый мужчина, врываясь в мастерскую с беглым стуком и заставив Гарри с Морой подпрыгнуть от неожиданности. — Как дела? Я пришёл за сервантом. — Эм, отлично, спасибо, — отзывается Гарри, запрокидывая голову, чтобы посмотреть в глаза огромному человеку, который будто занял всё свободное пространство в мастерской. Он похож на бочку, светится от счастья и почти такой же высокий, как Хагрид, который задевал бы макушкой крышу, если бы оказался здесь. — Здравствуйте, — приветствует Мора, с улыбкой спрыгивая на пол. Она с шумом проносится по мастерской под взорами Гарри и здоровяка. — Вы про этот? — указывает она. — Или этот? — Он самый, юная леди, — гремит мужчина, подходя к ней по скрипучему полу и непринуждённо поднимая огромный сервант из красного дерева и стекла, как будто он сделан из бумаги. — Чудная работа, мистер Поттер. Теперь остаётся только спрятать подарок от жены до понедельника! — Он расплывается в улыбке. — Вот остаток суммы. Гарри принимает увесистый мешочек с деньгами, всё ещё немного огорошенный. — Спасибо. — Прекрасного Рождества вам обоим! — грохочет он, осторожно пробираясь к двери, которую придерживает Мора. Гарри встряхивает головой и отпивает остывший кофе. — Ну же, дядя Гарри, — ропщет Мора. — Веди себя нормально, идут новые покупатели!