Справочник: Что делать, если ты некромант-попаданец в Поттериану

На праздничный ужин я не явился — решил заполнить новый дневник планом. Но сколько бы я не сидел над белоснежными листами все было бестолку. Голову занимали странные мысли. Что не так с этим миром? Как здесь можно жить? Неужели никто до сих пор не смог захватить этот мир, имея магию? Сейчас уже поздно… Ядерные и атомные бомбы созданы, магглы сильнее. Черт! Хочу в свой мир! Где есть только магглы и только мертвая магия! Где люди не носят извращенную одежду прошлых веков и не отправляют детей невесть в какие замки! — А потом Чарли встал с парты и… — Да ты что! А Оскар?.. Неужели? Я сам не заметил, как погрузился в бездну отчаяния, снова расчесал до крови руки и вцепился в волосы. Голубые глаза все это время были открыты и наверняка пугали люд. — Пойдем, явка на ужин обязательна. Я чувствую их взгляд. Слышу несвежее дыхание однокурсниц, буквально вижу застиранные подолы мантий, практически осязаю их жизнь. Ярко-красная кровь струится по их организму. По артериям течет темная кровь. Их тела насыщены кислородом, а мое нет. Сейчас они пойдут есть и пить. А я нет. Потому что не могу. Теперь не могу. — ХВАТИТ! Уж лучше бы я был смертен. Уставал, спал, наслаждался пищей и водой. А так… Я выгляжу ужасно. Мне одиннадцать лет. Для ребенка, возможно, неплохо, но для тридцатилетнего мужчины все очень и очень плохо. Будучи в своем теле, я бы избил это. Чтобы набухли на чувствительных местах синяки, образовались гематомы… хрустнули кости. Не выдержав, я поднялся со стула и направился в Большой зал перекусить. И пусть потом мне будет плохо. Сегодня праздничный ужин. Ученики веселятся, я тоже пробую. Но никаких адекватных причин для этого нет. Что можно предпринять, чтобы посмеяться? Дети совершенно не умеют шутить. Когда я отламывал очередной кусочек вишневого пирога, в Зал ворвался, громко крича, профессор Квиррел. Холодные, словно лед, пронзительные очи… в них нет жалости и страха. Только сила. Я видел такие однажды глаза, как у Квиррела. Тяжелые и легкие одновременно, взгляды душещипательно милой девушки-подростка. Ей было пятнадцать… Карие глаза китаянки все воспринимали, по ним было совсем не ясно, что она думала, чего хотела. Месяц я провел в доме ее родителей, держа всех троих на чердаке, связанными со мной кровью. Карие глаза… все понимали. А потому высоко оценились демонами Той Самой Стороны. И Квиррел. Его очи. Голубые. Жестокие. Глаза манипулятора и верховного жреца всех грешных судеб. Подозреваю, у меня были такие же. Точнее, есть. Прошлые мои являлись свидетельством поклонения магии смерти. Черные. Я ни на йоту не поверил профессору. И когда все запаниковали, в том числе и Малфой, я просто положил свою всегда холодную руку на его плечо и усадил на скамью, в то время как весь зал в срочном порядке эвакуировался. Мы с ним шли последние, в рядах первокурсников, потому что первыми выходили старшие курсы. Обернувшись в дверях, я заметил как лента преподавателя ЗОТС сама собой крутилась. Не от ветра и не от нас. В гостиной мы все быстро разошлись, так как старосты решили очистить помещения от грязи. А заклинание не просто очищало, а буквально вытряхивало пыль из гобеленов и тканей, а уже потом пыль всасывалась в палочку. В комнате Драко не отпускал меня от себя. Он дрожал, как и Забини. Оба мальчика знали о троллях куда больше чем я. Славно. — Пусти. — Нет, — то шептал, то орал Малфой. — Нет! Марин! Марин! Марин! Не ходи туда! Они убьют тебя! Бедный блондин помешался. Он не понимает, что такое смерть, но знает, что смерть страшна. Драко знает, что Марин погиб, но хочет думать, что он еще жив и пока что рядом с ним. Марин — воплощение страха и любви Драко. Он боится одиночества и смерти, боится осознания действительности. Но в нашем мире жестокость правит балом. А кто жесток — тот и прав.

Я ПРАВ?!

Грейнджер, голубушка, солнце факультета, одна из тех самых сладеньких девочек, что часто попадались мне в безлюдных парках, оказалась дурочкой (они все безмозглые, раз я знаю о них) неписаной, потому что угодила под дубины того тролля из подземелий. Однако, здравствуйте. Несколько царапин и ушибов от раковины и ударов тела о кафельный пол у Грейнджер, растяжение практически всех мышц и чуть ли не разрыв мышц живота у Поттера, оскорбленная органическими выделениями носовой полости палочка господина Рональда... Нет, я не осуждаю никого, не жалею, не призываю к презрению. Я просто искренне положил на всех окружающих большой черный хрен. Ибо, как можно понять по той ситуации, что складывается уже довольно продолжительное время, я действительно начал умирать. Смерть всегда сопровождается страданием, болью, муками. И моя не исключение. Малфой так крепко ухватился за мои плечи, что одна из ран, нанесенных рогом единорога, дала о себе знать страшной болью. В течение секунды меня охватило пламя невыносимой боли. БОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬ. Как мне передать вам это состояние? Как объяснить? Помните чувство, что возникает, когда выдирают зуб? Так вот. Это лишь ноль целых одна десятая всего того, что чувствовал я.

Мне надоела моя боль

Клянусь, я сделаю все, все. Снова. Предприниму хоть тысячу попыток. Прошу, хватит... надо мной измываться. Да, я проклят! Да, я использовал мертвых! Да! Я! Некромант! *** Следующей же ночью, а именно, в ночь с первого на второе ноября, я пошел в Запретный лес. И пусть у меня ничего нет. Нет. Боль должна уйти. Кровь. Добыть ее.

Кажется, я помешался...

С безумнейшим блеском в голубых глазах, с улыбкой кровавого ангела, со тьмой в душе я, Росс Найтмер, стану победителем своей слабости. Я одержу верх над рогатой лошадью. И пусть я вновь буду проколот.

Уже ничего не боюсь

Той ночью я зашел глубоко в лес. Очень-очень глубоко. Деревья были много выше всех небоскребов, что я видел на картинках. Они черной стеной стелились в сотнях гектаров и в тысячах километров от школы. В тот день я прошел вглубь Запретного леса на восемнадцать километров. Незримой тенью я обошел все живое, что видел. Нависал над логовами волков, протаптывал тропинки у поселений кентавров, сразился с тридцатью тремя пауками. От меня веяло смертью, поэтому пауки, коих насчитывалось там больше сотни, пропустили меня, а волки, сжавшись, скулили, кентавры навели на меня луки. Один даже выстрелил. Только стрела прошла сквозь сердце. Я стал един с самой Тьмой. Тогда я был ей. Что-то невероятно темное и злое поселилось внутри меня. Страх отступил. Настала эра полной уверенности.

Власти

*** Учеба давалась мне крайне тяжело. В конце концов, я забил на нее все тот же большой и черный икс и стал заниматься собственной подготовкой. Теперь я читал только про темную магию в Запретной секции днем и ночью. В первом случае я договорился с Маркусом Флинтом - он давал мне книги, а я позволял ему трогать себя и облизывать. Поверьте, я еще мало заплатил. А ночью меня охватывало чувство, похожее на эйфорию. Все тело пело, разум очищался от светлых непотребств. Единение с покровительницей некромантов происходило только в очень темных местах. Я проходил сквозь двери, становясь неосязаемым и быстро перемещался, словно тень от свечи. Малфой забрал мои амулеты, и мне не оставалось ничего другого, кроме как самому их сделать, приобрести или заново украсть. И я попробовал все три способа. Из тончайших лепестков лунных орхидерий я сплел браслет, который бы увеличивал мою невосприимчивость к страху, но применить я его не успел - порвался амулет, а закалить его надо было слезами дракона. Советом самого с собой я решил больше ничего не делать самому. Купить я не мог - ни денег, ничего. Флинт не знал, где покупать, да и изготовлялись амулетики в единственных экземплярах, на конкретных людей. Не вариант, так? И тогда я попробовал украсть. Тринадцатое ноября. Седьмой курс Слизерина отдыхает в три часа ночи в гостиной, попивая освежающее сливочное пиво и параллельно занимаясь трансфигурацией, и не замечает никого, кроме себя. Вот одна из девушек решила припудрить носик и пошла в уборную, где ее, о ужас, в кабинке поджидал я. Удар по глазам, шее, сильнейший укус в запястье - чистая кровь полилась мне в рот. Чего я ожидал от крови? Не важно. Я быстро связал слизеринку, вспомнив навыки из прошлой жизни, и обокрал ее. Серебряная заколка, двойное именное кольцо и цепочка с рубином в кармане. Отличный улов! Кольцо засветилось при активации и я благополучно стер женщине память о нападении и добавил, как учила одна книжечка, воспоминание об отправке амулетов родителям на переплавку. Я выиграю в этой жизни все, что возможно.