***
Из колонок льются ласкающие слух песни любимой группы, слегка заглушаемые шумом воды. И пусть «Уэстлайф» сейчас не так актуальны, как в начале двухтысячных, мне они нравились всегда: приятные, завораживающие голоса, спокойная мелодия, нет резкого и рваного ритма. Провожу рукой по поверхности воды, проверяя температуру, и опускаю рукоять крана. Снимаю резинку с волос, слегка тряхнув головой, и по телу пробегают мурашки, когда кончики касаются оголенной кожи. Постепенно погружаясь, замечаю, как мышцы тянет от усталости. На мгновение опускаюсь в воду с головой, чтобы намочить волосы. Достаю шампунь и медленно распределяю по волосам. Закончив с делами, приятно расслабиться, находясь в теплой ванне, слушая песни любимого исполнителя. На часах, наверное, около семи или восьми вечера. Довольная собой, улыбаюсь, вновь прикрыв глаза: неплохое завершение дня.***
Ночь укрывает город, предоставляя освещение улиц полной и яркой луне. Уютно устроившись на кровати с ноутбуком на коленях, лениво перевожу взгляд в сторону окна. Не помешало бы его закрыть. Аккуратно хлопнув крышкой ноутбука и положив его на прикроватный столик, сладко потягиваюсь и сонно жмурю глаза. В полумраке комнаты дохожу до окна, медленно переставляя ноги. Резкий и громкий звонок телефона заставляет вздрогнуть, и сердце от неожиданности начинает биться чаще. Это Крис… Выдыхаю и тут же отвечаю. Не успеваю открыть рот, как меня тут же затыкают. — Нел, помоги, прошу!.. — ее голос срывается, а из динамиков доносятся всхлипы. — Черт возьми, где ты?! — бессмысленно кричу в телефон, надеясь, что это чем-то поможет. — Ну же, иди сюда, ты так хотела увидеть свой портрет, — на заднем плане появляется мужской голос, какой-то загадочный и манящий. Девушка тяжело дышит, как будто при беге. — Денни, пожалуйста!.. — захлебываясь слезами и переходя на крик, Крис обращается, видимо, к тому парню. Замираю, прислушиваясь к каждому шороху. Чувствую, как страх парализует мое тело, и губами становится шевелить невыносимо сложно. — Где ты, Крис?! — сердце бьется часто, и голос начинает дрожать. Не переставая говорить, бегу в прихожую, надевая первые попавшиеся куртку и обувь. На заднем фоне по-прежнему слышен тот голос, незнакомый, а оттого еще более пугающий. Но куда я пойду? Где ее искать? Чем я смогу помочь? Сердце качает кровь с удвоенной силой, на мгновение в телефоне повисает тишина, и я замолкаю, стараясь прислушаться. Оглушающая тишина отдается писком в ушах. Задерживаю дыхание и слышу только, как громко бьется сердце. И по телу бьет мелкая дрожь. Крик, разрезающий тишину, доносится до моих ушей, громкий и бесконечно жуткий. На глазах выступают слезы, и я в страхе бросаю источник звука в сторону, не в силах слышать беспомощный вопль. Но он не прекращается: наоборот, нарастает. Теперь крик исходит со стороны окна. Кажется, она совсем близко. В панике выбегаю из квартиры, даже не закрыв дверь, и, судорожно перебирая ногами по лестнице, то и дело спотыкаясь, падая и вновь находя в темноте подъезда перила, продолжаю бег. Распахиваю подъездную дверь с характерным для нее писком. Горло нестерпимо сушит, отчего, не переставая, хватаю ртом холодный ночной воздух. Громкая одышка на фоне абсолютного спокойствия улиц сбивает меня с толку: ни телефона, ни места, куда идти… Я ничего не могу сделать, даже не знаю толком, что произошло. Звонок Крис… Она же была с… Со своим соулмейтом. Что могло пойти не так? Он же не мог?.. Нет, нет, я не верю. И вновь перед глазами все плывет, а щеки обжигают мокрые дорожки слез. Вытирая лицо рукавом, безмолвно открываю рот и медленно шевелю губами, не переставая повторять: «Не верю, не верю!..» Звук доносился со стороны окна, а значит она совсем близко. Колени по-прежнему подкашиваются, и я с трудом переставляю ногами. Новая волна истерики накрывает с головой, и изо рта вырывается беспомощный стон. Сжимаю руки в кулаки, больно впиваясь в кожу ногтями. Периодически нервно кусая губы, с силой стискиваю челюсти. Несколько минут иду прямо, а затем интуитивно сворачиваю в знакомый слабо освещенный переулок. Хочется, чтобы все это оказалось плодом воображения, но все слишком реалистично. Не в силах поднимать ноги выше, шаркаю подошвой по мокрому асфальту, и звук кажется безумно громким на фоне безмолвной улицы. Вдалеке виднеется человеческий силуэт в неестественной позе. Девушка в красной куртке, как у нее. — Крис, — шепчу, надеясь, что она ответит. — Пожалуйста, Крис… Сердце словно пропускает удар, и я падаю на колени, боясь подойти ближе, боясь убедиться в своих предположениях, отказываясь верить своим глазам. Опираясь руками на холодный мокрый асфальт, опускаю лицо вниз: слез уже не осталось, только из самой груди вырывается глухой вопль, перерастающий в непонятный, не поддающийся описаниям хрип. Этого просто не может быть, верно? Не может быть. Просто… Не может быть. Отчаяние лишает сил, высасывая остатки энергии, и я всем телом падаю на чертов асфальт, касаясь щекой влажной земли.***
Жмурю глаза и обхватываю руками колени, стараясь хоть немного согреться. Слышу, как громко стучат зубы, и резко открываю глаза, делая глубокий вдох. Сердце часто-часто стучит. Быстро сажусь на кровати, вперив взгляд в окно. Ночной холодный воздух заполнил комнату, и после моего короткого выдоха образуется небольшое белое облачко. Обвожу комнату взглядом, стараясь прийти в себя. С трудом понимая, что происходит, прокручиваю в голове отрывки из странного сна и тут же хватаюсь за телефон: полночь, пропущенный от Крис. Судорожно набираю ее номер, желая убедиться, что все в порядке. Короткие гудки сбивают с толку. Быть того не может… Бегу в прихожую, хватаю куртку — все как во сне, только теперь крепко сжимаю мобильный в руке, периодически набирая ее номер. Выбегая из подъезда, быстро восстанавливаю в памяти маршрут и в считанные минуты преодолеваю небольшое расстояние, по пути застегнув молнию легкой весенней куртки. Поворот, и передо мной один-единственный тусклый фонарь и мрачный переулок. Делая маленькие неуверенные шаги, подхожу к месту, откуда был отчетливо виден силуэт девушки. Прижимаю телефон к уху, все еще надеясь на ответ. Длинные гудки сменяют короткие. Паника не унимается, и я подхожу к той самой стене, пристально вглядываясь в полумрак. Никого нет. Шумно выдыхаю: это только сон, обычный ночной кошмар. С губ срывается какой-то глупый и нервный смешок: наконец до меня доходит, насколько странная выдалась прогулка. Какой нормальный человек, проснувшись от кошмара, пойдет в полночь на улицу на поиски трупа единственной близкой подруги и какого-то маньяка, убившего ее, предположительно являющегося ее соулмейтом? Бред, какой же это бред! Подавляю странный смешок, но плечи иногда подрагивают — это так глупо! Уже собираясь уходить, на мгновение замираю, прислушиваясь к чьим-то приближающимся шагам. Мало ли, кто… Я тоже не раз в круглосуточный ночью ходила, с кем не бывает. Судя по уверенным медленным шагам, он никуда не спешит. Чувство страха сковывает тело, и зубы начинают стучать то ли от страха, то ли от холода. Кажется, сейчас я выгляжу максимально странно. Нужно идти. Поворачиваюсь на носках в сторону источника звука и замираю. Сейчас он находится в нескольких метрах от меня в виде едва различимого мужского силуэта. Сердце начинает биться быстрее, и я сильнее сжимаю челюсти, стараясь предотвратить очередную волну паники. Постепенно сокращая расстояние, парень оказывается совсем близко: нас разделяет всего пара шагов. Боясь поднять взгляд на лицо юноши, начинаю рассматривать темную поношенную толстовку, висящую мешком и доходящую ему до середины кармана джинсов. И… и зачем он остановился? Это начинает напрягать. Делаю шаг в сторону в попытке обойти его и тут же оказываюсь с силой прижата к стене, больно ударяюсь затылком о шершавую поверхность стены. В глазах на мгновение темнеет, и я машинально тяну руки к лицу. Прикрываю глаза, стараясь прийти в себя, и только через несколько секунд замечаю, с какой силой он сжимает запястья над головой, одной рукой зажимая мне рот. Под таким ракурсом тусклый свет фонаря падет мне на лицо, отчего неприятно режет глаза. Боль от удара отдается в виски, и изо рта вырывается сдавленный стон, заглушаемый ладонью парня. — У тебя совсем мозгов нет или что? — рыкнув, убирает руку от моего рта. — Кажется, я тебе говорил попытаться не сдохнуть. Вспомнив этот голос, широко распахиваю глаза, а парень, отпустив мои запястья, перемещает руку на плечо, больно сжимая. Коротко вскрикиваю, после чего юноша, видимо, не найдя другого способа меня заткнуть, грубо приподнимает мое лицо за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. Темно-синяя маска осталась неизменной, как и бесконечно-черные глаза. — Не в курсе, что ночные прогулки по таким местам сродно самоубийству? — парень говорит это не с наигранной интонацией: он действительно выглядит пугающее, а голос пропитан ненавистью, ненавистью ко всему, с чем он сталкивается. — Извини, — отвечаю едва различимым шепотом первое пришедшее на ум. — Просто… Отчего-то резко замолкаю, устремляя взгляд ему в глаза. Юноша, шумно выдохнув, молча отпускает меня: создается впечатление, что он замер в ожидании услышать оправдания. Но это вряд ли. Не отводя от него взгляда, замечаю, что дыхание перестало быть рваным, а сердцебиение вернулось в привычный ритм: становится немного спокойнее от осознания подобия… Защищенности. Соулмейт — некто близкий по духу, который никогда не причинит вреда. Правда, парень под описание не подходит, но… Бр-р, вредно много думать. Тишина ночной улицы и дальше могла остаться идеальной, но ее нарушает неожиданно раздавшийся со стороны парня почти животный рык. На автомате задерживаю дыхание и замираю: как мне реагировать? Вновь тянет руку ко мне, и я крепко зажмуриваю глаза, будто в ожидании удара. Сердечко вновь начинает биться чаще, и страх накрывает с головой. Мгновение, и запястье накрывает его ладонь. — Ты же не собираешься простоять так всю ночь, — раздраженно поясняет и, не отпуская, направляется к выходу из переулка.