***
Поправляя сумку, неудобно висящую на плече, закрываю дверь на ключ и быстрым шагом выдвигаюсь в сторону остановки. Обычно оттуда я добираюсь до Крис, а после у нас есть десять минут, чтобы дойти до колледжа и заодно обсудить — в данном случае — планы на выходные. Выйдя на нужной остановке, сразу же замечаю в толпе знакомые черты лица и по обыкновению растрепанные темные волосы. Поздоровавшись, продолжаем путь по привычному маршруту. — Кстати, ночевка еще в силе? — после недолгого молчания Крис заметно воодушевляется, вспомнив о моем предложении в начале недели. — Конечно, — улыбнувшись внезапной радости девушки, отвечаю ей в тон. — Сразу после пар пойдем или как? — уточняет, заправляя прядь за ухо, и слегка прикусывает губу. — Или ты еще работаешь? — Да-а, сегодня до семи, — растягиваю гласные звуки, говоря несколько медленней, а затем киваю, давая знак, что уверена в сказанном. Сложно соображать, когда пятые сутки спишь по пять-шесть часов. — Зайдешь за мной, ладно? Довольная планом действий, Крис кивает и вновь переключается на другую тему, в очередной раз рассказывая, какой же замечательный у нее солумейт. Забавно, но то, как она описывает свои чувства, их диалоги… Совершенно не надоедает, даже как-то обнадеживает. Уголки ее губ слегка подрагивают, когда она замолкает, устремив под ноги мечтательный взгляд. Пусть, я не вижу ее глаз, но уверена, что они полны искренней радости, хотя правильнее, наверное, будет сказать, будто они поблескивают от счастья. И именно блестят, а не горят, ведь огонь — это нечто яркое, больше напоминающее страсть… Крис же делится своими эмоциями, радуясь как самый настоящий ребенок. В такие моменты она слегка приобнимает себя, с какой-то особой нежностью проводя ладонями от локтей до предплечья, поднимает взгляд уже вверх и слегка прикусывает пухлые губы. Несложно догадаться, о чем Маккой думает, и это кажется бесконечно милым.***
Прохладное весеннее утро, покрытое дымкой тумана, плавно перетекает в солнечный, пока еще не радующий теплом, апрельский день. Вновь растворившись в городской суете и погрузившись с головой в учебу, совершенно забываю обратить внимание на молодую зеленую травку, наконец избавившуюся от зимнего одеяла, на чистый, влажный от дождей асфальт. Не отрываясь от размышлений, прячу руки в теплые карманы пальто, по привычке сжимая одной рукой телефон, а другой — отдающую холодом металлическую связку ключей. Учебный день позади, и теперь могу направиться в кафе, которое очень кстати открылось буквально несколько месяцев назад на углу моего дома. За все время после переезда в этот студенческий городок мне не удавалось найти места уютнее. И, конечно, после первого же посещения, мимолетом окинув взглядом стеклянную, игриво отражающую солнечные лучи, темно-шоколадного цвета дверь, обратила внимание на светло-желтый лист бумаги, на котором были аккуратно выведены несколько слов о наборе персонала, и своевременно поспешила устроиться туда на неполный рабочий день. С легкостью преодолев небольшое расстояние длинной в несколько остановок, оказываюсь на месте. Открываю ту самую дверь, оставляя суету и прохладу позади, окунаясь в бездну уюта, чувствуя кожей все то тепло. Вдыхая терпкий аромат свежесваренного кофе вперемешку со сладкими нотками кем-то заказанного пирожного, бисквит которого пропитан черемуховым сиропом, с наслаждением прикрываю глаза. Так приятно прочувствовать эту атмосферу, растворяясь в ней снова и снова.***
На улице вечереет, в кафе включают дополнительное освещение, и помещение заливает желтый приятный свет. Где-то в конце зала, ближе к окну сидят девушки и увлеченно о чем-то беседуют; на другом конце, там, где вместо окон на стене располагается большая, написанная масляными красками картина в объемной рамке, сидит мужчина с ноутбуком. Кажется, он приходит сюда каждый день, сменщица предполагает, что он писатель, но мне никак не хватает смелости завести разговор на эту тему: уж больно он выглядит занятым. И, наконец, ближе всех к кассе сидит Крис и быстро что-то черкает карандашом в потрепанном толстом скетчбуке, иногда захватывая ложкой малиновый парфе и задумываясь над следующим штрихом. Когда она пришла, была только какая-то угловатая поза, затем через пару минут начал вырисовываться человеческий силуэт, который позже обрел более мужские очертания. Несколько раз она стирала руку, которая так упорно не хотела выглядеть пропорциональной относительно туловища, но конечный результат, судя по ее довольной мордашке, оказался весьма неплохим. Тогда я была вынуждена отвлечься, а, когда вновь кинула взгляд в сторону подруги, у манекена появились лицо и одежда. Через несколько минут в наброске одежды можно было разобрать объемную спортивную кофту, потертые джинсы и массивные кроссовки. Время летело незаметно, и, пока часовая стрелка покоилась на семерке, минутная уже подбиралась к двенадцати: рабочий день близился к завершению.***
Атмосфера уюта кафе сменилась на не менее приятную — домашнюю. Как редко удается просто прийти домой, закинув на кровать сумку, и, поддавшись волне приятной усталости, упасть лицом в подушку. Слышать легкие шаги подруги, заботливо согласившейся разобрать покупки. Также лежа, перевернувшись на спину и прикрыв глаза, стягиваю надоевшие за день джинсы и мягкий свитер. — Нелли, хотя бы фильм включишь? — звонкий голос, доносящийся из кухни, ласкает слух. — Конечно, уже встаю. Быстро включив ноутбук и найдя в закладках нужный сайт, завершаю манипуляции с переодеванием и иду на кухню в предвкушении прекрасного вечера. Сев на стул, опираюсь локтями на стол и касаюсь теплым лицом холодных ладоней, стараясь их согреть. — А кого ты рисовала в кафе? — глянув на стол, обращаю внимание на лежащий на краю скетчбук. — Это… Денни… — на лице девушки появляется улыбка, и глаза мгновенно вспыхивают. Сложно не понять, о ком говорит Крис. Тот самый солумейт, из-за которого она ночи на пролет занимается черт знает чем и вырубается на парах. Полагаю, ее счастье того стоит.***
После логичного хэппи энда начались титры, потому мне пришлось подняться из теплой постели, перекинув свою часть одеяла на уснувшую посреди фильма Крис. Пододвинув к столу стул, убранный на время просмотра фильма, по привычке проверяю сообщения в социальных сетях и наконец-таки выключаю ноутбук. На часах уже полночь, а из окна можно увидеть яркую половинку луны и усеянное звездами небо. Уже и забыла, каково это… Так красиво, что не описать словами. Смотришь, и внутри все словно замирает в предвкушении чего-то нового, масштабного. Чувствуешь какой-то внезапный прилив вдохновения, ты в буквальном смысле слова готов на все. Понимаешь, как легко все сделать, если действительно сильно захотеть; осознаешь, что все преграды лишь плод твоего воображения — они в голове. Взгляд устремлен на небо, будто служащее экраном, на который можно спроецировать мечты. Смотрю на небо, но вижу уже не звезды, а красочную картинку желаемого. Понимаю вдруг, как сильно скучаю по родителям, увидеться с которыми удается лишь между семестрами, и поскорее хочу закончить учебу. И, когда вспоминаю о соумейте, сердце начинает как-то нестерпимо болеть. Словно его поместили в маленькую коробку, не давая спокойно биться и вырваться наружу, за ее пределы: сердце ударяется о стенки, желая качать кровь в полной мере, а ему не дают. Эта боль словно разливается по венам, постепенно останавливая работу и других жизненно важных органов. И чувство, будто умираешь изнутри: не просто морально, а уже физически. — Черт! — После долгого молчания вместо громкого вскрика получается сдавленный и хриплый. Хватаюсь рукой за шею, только ощутив появление новых увечий. Взгляд внезапно затмевает пелена слез, и все начинает плыть перед глазам. Недолго думая, бегу в ванную. Яркий свет не дает сразу увидеть три не слишком глубокие, но достаточно болезненные царапины на шее, будто от чьих-то ногтей. Не столько больно, сколько неожиданно. Включаю холодную воду и тут же промываю рану. Щиплет. Радует, что крови немного. Лишь бы не продолжилось… Достаю аптечку, быстро нахожу в ней хлоргексидин, пропитываю им ватный диск и начинаю обрабатывать рану. — Что с тобой снова происходит, черт возьми, что?..