24 ПБЯ
Тахири первая, к кому он приходит, когда голос в голове становится невыносимым. Потому, может, что она болтает столько, что остального мира почти не слышно, и собственных мыслей — в том числе. Или потому, что со своего первого дня в Новом Ордене джедаев, по храму которого она разгуливает без обуви и без спросу, Тахири не отстает от него ни на шаг, ни буквально, ни фигурально: куда бы он ни пошел, она в итоге окажется там же, какую бы технику ни освоил, на следующий день она будет знать не меньше. А еще, возможно, потому, что нет среди них существа, больше к нему привязанного и одновременно совершенно не нуждающегося в его одобрении. И Бен, как обычно, входит в ее незапертую комнату без стука, садится на деревянный стул, единственный предмет мебели в коморке не привыкшей к удобствам татуинской девчонки, запрокидывает голову, упираясь взглядом в потолок, и под мерное сопение развалившейся на толстой циновке и совсем не встревоженной его проникновением Тахири пытается избавиться от хаоса из сомнений и злости в своей голове — до рассвета мысли его ожидаемо успокаиваются.***
20 ПБЯ
Бен Соло знает Тахири Вейлу с тех пор, как она, растрепанная, босоногая и возмутительно болтливая, держась за руку мастера Скайуокера, ступила в недавно отстроенный Праксеум джедаев на Явине IV. Девочка двенадцати лет, замотанная с ног до головы в одежду Песчаного народа, что разглядеть можно было только необыкновенные глаза цвета мореллианских камней[1], вертела головой, будто сломанный дроид, и совершенно не стеснялась непочтительно дергать гранд-мастера Ордена за рукав, заваливая тысячей вопросов. Не удивительно, что мастер Люк, расцепив не по-детски сильную хватку, совершенно не по-геройски сплавил новоприбывшую ученицу первому, кому не посчастливилось попасть в ее поле зрения: падаван Бен как раз дожевывал кусок какой-то неубедительной травы, когда два зеленых глаза сосредоточили свое пристальное внимание на нем. Надо отдать ей должное: те двадцать секунд, которые ушли у Соло на поглощение остатков обеда, девочка молчала, но стоило ему подняться со скамьи, как ее прорвало. Он и представить не мог, что кто-то способен столько болтать о совершенно неуместных и неважных вещах. — А ты видел банту, видел? Банты — это животные с длинным густым мехом. У них крученые рога. На Татуине мы ездили на них и использовали, чтобы таскать разные вещи[2], — было первое, что она решила у него выяснить. Бен, в любой другой ситуации дружелюбно поприветствовавший бы нового союзника, посмотрел на нее как на умалишенную и заранее решил, что и рта не раскроет. Но каким-то образом за следующие двадцать минут это существо непонятного происхождения, вылезшее из глубин пасти саарлака, не иначе, выяснило все то, на что у какого-нибудь мастера пыток от ситхов ушли бы сутки. Бен рассказал ей, что ему пятнадцать, что он один из первых учеников Нового Ордена джедаев и падаван мастера Скайуокера, что мать его, Лея Органа, сенатор Новой Республики, а отец — герой войны, тот самый Хан Соло; он рассказал ей, что в детстве мечтал стать пилотом, но совершенно не мог выносить запах на «Соколе тысячелетия», что отвратительно ладит с животными и ни за что бы не залез на банту, что со световым мечом учится обращаться гораздо медленнее, чем постигает техники Силы, что порой его так раздражают местные обитатели, что даже медитация не помогает. Бен рассказал ей так много, что когда, наконец, замолчал, тишина показалась ему оглушающей — так долго он, будучи в детстве довольно спокойным ребенком, не болтал даже до вступления в Новый Орден. Его удивленный взгляд — он в жизни не видел создания более назойливого и более любопытствующего — девочка не заметила. Предпочитала не замечать и в последствии, став одним большим сюрпризом не только для него, но и других обитателей Праксеума.***
24 ПБЯ
Спустя четыре года, Бен Соло знает о Тахири Вейле не меньше, чем она, заслужившая за это время меткое прозвище «личный виллип[3] Соло», — о всех остальных. Он знает, что она, удочеренная таскеном[4], выросла в племени Песчаных людей, традиции которых обрекли ее на молчание и кротость и одновременно сделали такой болтливой и совершенно невыносимой, оставили неизгладимый след в ее отношении к миру, чистому, незамутненному, доверительному, искреннему. Он знает, что настоящий дед ее был загадочным джедаем во времена Старого Ордена — так говорят. Говорят еще, что он пропал бесследно, и нет никаких подтверждений его смерти, но Тахири почему-то особенно гордится этой потомственностью. Как и тем, что оба родителя ее были чувствительны к Силе; Бену кажется, что она просто придумывает себе связь, чтобы хоть как-то запомнить безвременно ушедших, но он не говорит этого вслух. А если бы сказал, она бы просто отмахнулась: ни одно из его замечаний она не воспринимает всерьез. Но зато она совершенно серьезно, конечно, насколько может быть серьезна эта легкомысленная, наивная, слегка глуповатая девушка, воспринимает его самого и каждое его достижение делает своим собственным — иногда Соло думает, что чем лучше он становится как джедай, тем ближе Тахири, не желая отставать, подбирается к нему по умениям, несмотря на то, что в Праксиуме она на два года меньше. Она имеет склонность превращать все в соревнование. Может потому, что ненавидит скуку, может потому, что так ей легче удивляться и радоваться всему вокруг — в любом случае, Бен, относящийся к этому миру и своему обучению крайне серьезно, не в состоянии избегать скуки и занудства, и ее задору он может только завидовать. Отчасти он понимает это ее иррациональное желание угнаться: ему точно так же, пока перед носом пример живой Легенды, мало знаний, мало Силы, мало тренировок, хотя учитель не отличается мягкостью запросов. По непонятной причине — к нему особенно: тренировки с гранд-мастером значат, что выделенную им площадку потом будут восстанавливать всеобщими усилиями несколько дней. — Ну ты и зверь, — как обычно скажет после не склонная к деструктивизму Тахири, и Бен, не до конца отошедший от внимательного, настороженного взгляда голубых глаз Скайуокера, в очередной раз ощутит вину непонятно за что. Но еще ему кажется, что он знает о Тахири Вейле то, о чем не скажет вслух, оставив личным наблюдением (да и нечего ею восторгаться — зазнается еще!): она была рождена для постижения Живой Силы[5] — техники, созданной мирозданием будто для нее, о которой за годы поисков даже Люк Скайуокер не узнал ничего, кроме названия и сбивчивых описаний, разнящихся от одного джедайского завещания к другому. Но точного описания и не нужно, чтобы осознать: Тахири и без долгих медитаций и любых попыток к сосредоточению просто чувствует это — связь всего живого через Силу и узы Силы с каждым явлением во вселенной. Малейшее колебание, возмущение, изменение — Вейла в свои шестнадцать ответственна за половину тех, кто нашел в Новом Ордене свою судьбу. Каким-то велением вселенной она все чувствует и знает, где их искать, пробудившихся детей Силы, будущих джедаев, и каждый раз, когда взгляд ее моррелианских глаз делается взбудораженным, лихорадочно-возбужденным, нетерпеливым, Бен знает, что мастер Скайуокер вернется с очередной планеты с созданием, до краев наполненным Силой.***
25 ПБЯ
— Да ты тоже потомственный! — беззаботно, бестактно, совершенно не щадя его чувства, гогочет Вейла, сгибаясь от смеха, и светлые, непослушные волосы ее падают на лицо. Бен стоит там, на далекой республиканской планете, и просто, онемев, таращится на голограмму, транслирующую выступления в Сенате. Он смотрит их ради коротких, но пылких речей сенатора Органы, но сегодня говорит не Лея — сегодня говорит шайка политических сопротивленцев, в числе которых и Кариса Синдиан, эта неугомонная женщина, и до Бена слишком поздно доходит, что она говорит и про него, и про его семью, и про далекое прошлое. Это разоблачение выглядит какой-то нелепицей: сенатор Органа, бывшая принцесса Альдераана и глава Альянса, жена Хана Соло, лжет всем о своем происхождении? Потому что знает, что ее семье не место в Сенате — им всем самое место на живописной Явине IV, рядом с мастером Люком, там, где сейчас ее чувствительный к Силе сын. Совершенно возмутительная инсинуация! Бен бы усмехнулся, если бы ни мелькнуло на голографическом экране в миг ожесточившееся лицо матери — Лея выглядит так, словно все из сказанного правда. Лея выглядит так, словно живет с этой правдой давно. Лея вдруг выглядит по-другому. Лея — Скайуокер. Потерянным взглядом он таращится сквозь переключенную кем-то голограмму и видит замершего на той стороне зала в такой же нерешительности мастера Скайуокера, представшего теперь в совершенно другом свете, сделавшегося вдруг частью его довольно дефективной семьи. Вон он, этот великий джедай, Легенда, родитель Нового Ордена, герой Повстанцев — неужели он его родственник, брат его матери, дядя ему самому? — Оу, — озвучивая всеобщие мысли и неловкую паузу, изрекает Тахири, попеременно водя пальцем от одного к другому. — Ну ты и счастливчик, Соло! — завистливо тянет она, когда гранд-мастер, жестом показывая Бену следовать за ним, удаляется из общего зала. Бен готов спорить, что он кто угодно, но только не счастливчик.***
25 ПБЯ
Он рассказывает ей лишь малую часть того, что говорит Верховный лидер. Он даже не чувствует нужды объясниться, потому что это Тахири — она может понять кого угодно, даже с самыми нелепыми мотивациями. Это ее большая проблема. — И как теперь тебя зовут? — она не поддается возмущению или смятению, лишь долго смотрит на него выжидающе поблескивающими глазами: Кайло знает, она не делает разницы. Погруженная в Силу, соединяющую живое и мертвое, она просто не может понять различий Темной и Светлой стороны, пока не попробует, пока не узнает наверняка. Ее ничто на свете не пугает заранее — наивняя девчонка не знает страха. Она, как и стоило ожидать, просыпает все лекции мастера Тионны[6] о ситхах и дремлет на рассказах падаванов о старых джедаях — все одинаково неинтересное и оставшееся в прошлом для нее бесполезно, Тахири предпочитает чувствовать. Для Тахири все связано, для Тахири все едино. И она гораздо больше боится потерять обретенную семью, чем подвести божество, которое было с ней всегда, с самого начала времен — Сила никогда не отступала от нее, и, наверняка, Вейла не представляет, что такое возможно. Точно так же она не представляет, к чему склоняется под его настойчивыми уговорами; просто смотрит на него, как и всегда: доверительно, наивно, чуть глуповато, ни на секунду не подвергая разочарованию свою привязанность, ни мгновения не сомневаясь, что и здесь угнаться за ним будет несложно. Внутри него, за грудиной, что-то ломается с ужасающим треском, будто вскрытая сургучовая печать, и когда он называет ей имя, которое для нее еще ничего не значит, на языке скапливается неприятная горечь, словно он выдавливает из себя ложь, которую она, совершенно уверенная в нем, проглатывает без единого вопроса. Ее умение принимать пугает, и Кайло Рену на мгновение кажется, что Тахири отдает себе отчет: поступи она по-другому, связь между ними рухнет. Он знает, что человек с его прошлым именем никогда бы не опустился до такой низости, никогда бы не использовал ее наивную зависимость в своих целях, но он тоже не обманывается: то, что Вейла нуждается и в этой, правдивой версии Бена Соло с той же силой, что и в старой, приятно греет, будто ощущение собственной значимости, и Кайло прекрасно понимает, что хочет привести ее к Сноуку не только из-за талантов — он хочет избавить себя от вины за ее вероятную смерть. Если Темная сторона так сильна, как обещает Сноук, то падение всех джедаев неизбежно. С Тахири он говорит об этом, чтобы обнаружить в себе ту уверенность, с которой она смотрит на него с первого дня знакомства. Человек, которому достается такой взгляд, просто не может заблуждаться.***
25 ПБЯ
Теперь все, что он знает о Тахири Вейле, подвергается сомнению: она борется с каждым проявлением Темной стороны в себе. Когда они с Бракиссом чуть ли ни за волосы вытаскивают ее, семнадцатилетнюю, ужасающе сильную, из горящего храма джедаев, она кричит и плачет так, что останься в нем сердце — разлетелось бы на молекулы. — Ты не должен был убивать их, Бен! Ты не должен был… — Ее наивность за гранью его понимания. Но признаться, что он и не планировал, что это случайность — подорвать собственную уверенность, начинающий зарождаться авторитет, приподнять завесу мрака, окутавшую его мысли и душу. Она запрокидывает голову и смотрит на него сквозь слезы, и он понимает, что Тахири больше никогда не посмотрит на него своими наивными зелеными глазами — наивность в ней осыпалась пеплом джедайского храма. Он даже не пробует гадать, осталось ли что за этим взглядом от прежней ученицы джедая помимо разочарования — а чего она ждала? Зато Кайло точно знает главное: она, как и Бракисс, останется с ним, что бы ни произошло дальше. А что будет дальше, он догадывается. Он с боем и угрозами натянет на ее аккуратные стопы военные сапоги, потому что перед Верховным лидером Сноуком не появишься без формы Первого Ордена, и по той же причине стянет буйные светлые волосы в строгий гладкий хвост. Он заставит ее отыскать чувствительных к Силе, которых не успел найти Люк Скайуокер. Он сделает из них достойных Рыцарей Рен, не подчиняющихся даже ему, верящих в цели Верховного лидера Первого Ордена. И Тахири Вейла поможет ему в этом, как и в любом другом начинании.Потому что Тахири Вейла с первого дня своей сознательной жизни не отстает от него ни на шаг и следует за ним везде, куда бы ни привела их Сила.
________________________________ [1] на планете Мореллия занимались добычей зеленых драгоценных камней, изумрудов. [2] цитата из оригинальных романов: первый диалог Тахири Вейлы и Энакина Соло. [3] биоинженерный органический прибор для связи. Пара виллипов связана друг с другом телепатически, что позволяет им поддерживать контакт на большом расстоянии. [4] Народ песков, так же называемый таскенскими рейдерами или просто таскенами (тускенами) — примитивные кочевые племена Татуина, враждебные по отношению к местным поселенцам. [5] направление в философии джедаев, согласно которому Сила взаимодействует с энергией всего живого, и жизнь - тоже Сила. [6] имеется в виду Тионна Солусар, мастер-джедай Нового Ордена; здесь - первая студентка Люка Скайуокера и мастер на момент обучения Бена.