Я продам тебе счастье.

Сильнейший ливень забарабанил по еле живой крыше, и каждый удар капель разлетелся по пустым комнатам глухим эхом. Я открыла глаза, с трудом соображая где я, и что происходит. Комната с облезлой штукатуркой и серо-черными влажными стенами, я лежу на каком-то матрасе, моя одежда грязная, а за окном красивейший рассвет. Все небо покрыто фиолетовыми тучами, а солнце, с трудом сквозь них пробивающееся, образует оранжево-розовые просветы. Эта красота и шум дождя гипнотизируют и отвлекают меня на несколько минут. После я с трудом поднимаюсь, сказываются вчерашние догонялки и ночь, проведенная на этом отнюдь не ортопедическом матрасе, и брезгливо отряхиваюсь. Хотя, постойте! Как я вообще здесь оказалась? Вроде бы все помнится вполне отчетливо: наша потасовка, разбитая мною иномарка, бегство в лесу, поедание гимнопилов, мои психоделические приходы, ядовито-зеленое свечение глаз блондина, сила и грубость... Нет. Из-за последней мысли низ живота разрезает фантомная боль, и я ненароком провожу по нему рукой. Либо это был самый жесткий секс в моей жизни, либо меня просто напросто изнасиловали. Так странно, но первое, о чем я думаю, это - была ли на нем резинка (наивная). Осматриваю комнату получше - ни следа от моих вещей, выглядываю в окно - из нескольких машин остались только моя и Ауди Глеба. Помню, что вчера блондин просто выбросил мои ключи, поэтому начинаю вглядываться в то место, но со второго этажа в этой траве ничего не разглядишь. Подхожу к двери, чтобы наконец покинуть эту комнату, пытаюсь сделать это как можно тише, но половые доски, скрипящие от каждого моего шага, не дают этого сделать. Да и сама дверь, знатно впитавшая влагу за все эти годы, тоже открывается с непонятным скрежетанием. В коридоре темно, но место, что находится прямо перед дверью, я вижу отчетливо и ясно. Блондин спит, сидя на грязном полу, облокотившись спиной на стену. Его голова почти полностью укрыта капюшоном, а руки, спрятанные в длинные черные рукава, скрещены на груди. Балахон чуть расстегнут, и я вижу эту чертову футболку, что он так и не удосужился снять в том лесу. Футболку, которая, должно быть, теперь будет сниться мне в самых страшных кошмарах. Я подхожу к нему и с размаху вмазываю тяжелым ботинком прямо в живот, а потом еще, пока он не валится на бок и не просыпается. Парень сворачивается в позе эмбриона, начинает кряхтеть, пытается вздохнуть, широко раскрывая рот, должно быть я попала ему по диафрагме. Его ноздри раскрыты до предела, он все еще не может дышать, а в глазах начинают поблескивать слезы, что меня безусловно радует. Месть - это не блюдо, которое подают холодным. Месть - это хороший удар, совершенный твоей ногой в грязных тяжелых ботинках. Кидаю в лицо скорчившегося блондина средний палец и ухожу, переступая через его ноги. Лестничный проем я преодолеваю почти бегом, и вот уже роюсь в траве, в том месте, куда блондин вчера выкинул мой товар и ключи. Никакого свертка здесь, разумеется, уже нет, а вот брелок с ключами я нахожу. Из-за ночи, проведенной в мокрой траве, я не могу снять машину с сигналки, потому что брелок просто клинит. Мне приходится разбирать его, вытаскивать батарейки, вставлять обратно, и делать все это трясущимися от адреналина пальцами, да и под дождем к тому же. Пробую еще раз - и, наконец, получается. Сажусь в машину, завожу двигатель, попутно вбиваю нужный адрес в навигатор, чей сенсорный дисплей, кстати, не сразу реагирует на мои холодные мокрые пальцы. Часы на приборной панели показываются пол шестого утра. Телефон, вместе с рюкзаком, должно быть, где-то на улице, но искать их я не собираюсь. Стоит мне начать выруливать, как из здания появляется блондин. Он начинает махать мне руками и явно что-то кричать, но из-за дождя и плотно закрытого окна я его не слышу, да и не хочу слышать. Я снова бросаю в него своим средним пальцем и продолжаю маневрировать на мокрой скользкой траве. Парень, что и требовалось ожидать, совсем не рад моему ответу, поэтому он буквально бросается мне на капот. Мы пялимся друг другу прямо в глаза, пока суетливые дворники со скрипом смахивают капли дождя с лобового стекла. Глеб снова начинает жестикулировать и кричать. Да, я знаю, что у тебя лобовуха в хлам. Да, я знаю, что ты не сможешь доехать на своей машине, ибо ни черта не видно. Да, я знаю, но мне похуй. Кричу ему, чтобы он свалил, но парень не двигается. Я выжимаю газ в холостую, чтобы немного его припугнуть - не уходит, кретин. Сигналю - бесполезно. Тогда я снимаю тачку с ручника и даю по газам. Глеб отпрыгивает в сторону, стоит машине двинуться с места. В зеркало заднего вида наблюдаю за тем, как он бежит за мной и позже останавливается, а я с издевкой сигналю ему несколько раз на прощание.