***
Они едут в полной тишине, изредка друг на друга поглядывая, но задерживая взгляд на чужом лице лишь на долю секунды. Глеб чувствует напряжение в воздухе и пытается чем-то занять руки, переключая радиостанции на магнитоле. Максим пытается следить за дорогой, крепко ухватившись за руль, на котором обязательно останутся потные следы ладоней, если он вдруг его отпустит. - Она давно в себя пришла? - начинает разговор первым, не сводя глаз с трассы и встречных огней фар других автомобилей. - Не знаю, доктор только сейчас позвонил, - блондин достает сигареты из кармана спортивок и потом долго возится с ручкой стеклоподъемника, проклиная старую бэху своего друга. - Ты ее забрать хочешь? - брюнет решает продолжить разговор, хотя сам не знает зачем. - Не знаю, - Глеб прикуривает, затягивается и выпускает дым в приоткрытое окно. Макса его односложный ответ бесит. Зачем он вообще его о чем-либо попросил, если посвящать в свои дела (теперь уже) не хочет. Ведь явно дело тут не в нежелании на такси ехать. - А ты? - Макса чуть передергивает от чужого голоса, ибо он не рассчитывал на продолжение разговора. - А что я? - поворачивается, смотрит на своего курящего пассажира, что в окно пялится и считает фонарные столбы вдоль дороги. - Ты ее тоже забрать хочешь? Парень подвисает от вопроса, снова переводя взгляд на дорогу. Смотрит тупо вдаль, не моргая, хотя сам прекрасно понимает, что Глеб сейчас не о Лесе спросил.***
Когда они подъезжают к больнице, и Глеб выходит из машины, Макс, даже не попрощавшись, сразу дает по газам и уезжает. Блондин слышит за спиной противный скрип шин, но не оборачивается, почти бегом преодолевает несколько ступеней, оказываясь напротив входной двери. Парень молча проходит пост с медсестрой, что одаривает его уставшим взглядом, так же молча поднимается на лифте, от волнения сминая в кармане пачку сигарет, быстрым шагом проходит пустой коридор. В палате душно, а настенные часы слишком громко тикают. Алеся сидит на краю кровати, листает какую-то книжку, что принес отец, даже не оборачивается, когда слышит, как открывается, а затем хлопает дверь. Глеб замирает в проходе, смотрит на ее лопатки, что острыми углами торчат сквозь легкую ткань больничного халата, потом делает пару неловких шагов. - Ты собралась? - сам не знает, зачем спрашивает, ведь уже давно заметил увесистую дорожную сумку, что лежит на больничном потрепанном кресле. - Мы домой поедем? - ее голос кажется таким бесцветным, отчего Глеб ловит себя на мысли, что ему хочется обойти кровать, дабы взглянуть ей в лицо, убедиться, что это она. - Да, - подходит ближе, очень осторожно присаживается рядом, все же сохранив небольшое расстояние между ними. - Домой, - запинается и тяжело проглатывает. - К тебе. Девушка реагирует моментально, отбрасывает книгу на пол и бежит к противоположной стене, вжимаясь в нее. Она напоминает ему загнанного в угол зверька, которого только что спасли из одной клетки, но тут же хотят запихнуть в другую. Ему жаль ее, но (и он сам не ведает почему) еще больше жаль себя. - Лесь, - говорит тихо, потирая переносицу и закрытые глаза, ибо накатила какая-то невиданная усталость. - Нет, нет, нет, - голос блондинки дрожит, а последнее слово вообще сорвалось на писк. - Не поеду я туда, уж лучше здесь меня оставь, - зачем-то рвется к сумке, пытается ее поднять, но не выходит. - Лесь, - Глеб встает и одним шагом оказывается рядом с ней, аккуратно убирает ее запястья с темных лямок багажа, загребает к себе в объятия. - Мне уехать надо, а тебе сейчас нельзя одной оставаться, - врет, хотя прекрасно понимает, что она это чувствует как никто. - Поклянись, - Алеся поднимает на него свое лицо, большую часть которого занимают голубо-зеленые глаза, похожие сейчас на два стеклянных шарика. - Поклянись мне! - почти умоляет, а парень лишь взгляд свой отводит, поскольку эти глаза его острее ножа режут. - Поклянись, что все теперь хорошо будет! Глеб пытается снова на нее посмотреть, но опять будто обжигается, и отводит лицо в сторону, на стену с часами, сильно прижимая хрупкое тело к себе. Чувствует, как она вся буквально колотится, потому что сердце с такой силой бьется, что вот вот хрупкие ребра и кожу разорвет. - Клянусь, - опять врет, но ей этого достаточно, поскольку девушка обнимает холодными ладошками его спину.***
По дороге домой попадаю под такой сильный ливень, что нет сил даже мокрую одежду с себя стащить, поэтому я просто бреду на балкон, сажусь на пол и закуриваю. Телефон уже буквально врос в руку, из-за нескольких десятков исходящих звонков Глебу. Звонков, на которые сначала просто не отвечали, а потом и вовсе начали сбрасывать. Отчего в голове (спасибо бурной женской фантазии) картина ярких боевых баталий с участием блондина и брюнета, зла и добра, неправильного и правильного. Успокаиваю себя лишь тем, что (вероятнее всего) оба останутся живы. Не докуриваю, бросаю окурок в открытое окно и захожу в квартиру. Избавляюсь от мокрых вещей, натягиваю на себя какие-то застиранные пижамные штаны и футболку Глеба. На автомате забредаю на кухню, ставлю чайник, включаю для фона телевизор. Хочется чем-то руки занять, в ожидании горячего кофе, поэтому иду в спальню. Начинаю стаскивать с кровати наволочку, простынь, которые давно надо было постирать, долго вожусь с непослушным пододеяльником. Замечаю, как подвисаю на минуту и криво улыбаюсь, вспоминая, как Глеб мне на постельное чуть Ягер не пролил, пытаясь у меня из рук чипсину зубами вырвать. Вздрагиваю, слыша, как вместе со звуком кипящей воды, начинает разрываться телефон. Все бросаю и несусь как сумасшедшая к источнику звука. - Алло, - не даю себе даже секунды, чтобы отдышаться. - Илон, - по одному голосу блондина понятно, что сейчас какого-нибудь пиздеца ожидать следует, отчего я сажусь на стул. - Ты дома? - Ага, - сама в лице меняюсь, будто стою на морском пляже и обездвижено смотрю на надвигающуюся километровую волну цунами. - Дома. - Я заеду через час, поговорим, - говорит вроде спокойно, но я нутром чувствую, что вот вот и накроет, вот вот и захлебнусь. Мурашками все тело накрывает, а спина уже давно в холодном поту, поэтому я почти не осознаю, когда еще с минуту болтаю с Глебом, прощаюсь, отвечая взаимностью на его скомканное "Целую". После сижу вжавшись в стул, боясь, не то чтобы пошевельнуться, а даже вздохнуть. Не сразу обращаю внимание на несколько входящих сообщений. Входящее смс, Макс: "Как твое здоровье?" Входящее смс, Макс: "Наверно, хорошо, раз Глеб не тебя из больницы забирает." Хочется отрубить Максу обе руки, за его едкие сообщения. Спасибо, и без них что-то нехорошее намечается. Хочется отрубить Глебу обе руки, когда я вижу фото, прилетающее следом, где он ее за плечи обнимает, что-то на ухо шепчет, а она в ответ как лиса улыбается. Хочется и себе, к чертям, руки отрубить, а потом себя ими же и придушить.