Я продам тебе счастье.

Вообще не понимаю, как до вечера дожила. От ожидания разговора с Глебом у меня даже тремор рук начался, к тому же, живот пару раз так сильно сводило, что я ловила себя на мысли, мол вот вот проблююсь, не успев и до ванной добежать, благо позывы оказывались ложными. Когда он наконец позвонил и попросил спуститься, чтобы съездить попить кофе, я с трудом смогла одеться. А перед самым выходом залпом две сигареты скурила, прямо в квартире, из-за которых теперь сильное волнение и вовсе в паническую атаку переросло. И вот я стою возле подъезда, пытаюсь дыхательными упражнениями себя в чувства привезти, а блондин уже, кажется, сам весь извелся, сидит в машине, раз за разом фарами мне мигает. Машу ему, чтобы дать понять, что я его прекрасно вижу, но все еще на месте стою, ибо сделаю шаг и точно в обморок свалюсь. - Ну, - открывает дверь, кричит. - Что застыла? Застыла, потому что мне страшно. Застыла, потому что никогда в жизни так не волновалась, даже когда в первый раз траву, еще в универе, на первом курсе, толкала. Застыла, потому что жопой чую, что ни о хорошем ты со мной поговорить хочешь. Блондину ждать надоело, и вот он уже выходит из машины и идет навстречу, а мне это все слоу-мо видится. Перебарываю в себе дикое желание скрыться на лестничной клетке, чтобы пулей до квартиры долететь и запереться в ванной, обнимая руками колени и задыхаясь в слезах. - Тебя на руках что-ли отнести?! - бесится, потому что и в ус не дует, что у меня в голове сейчас война похлеще Второй Мировой происходит. - Может прямо здесь меня бросишь? - еле слышно мямлю себе под нос. - Чтобы я спокойно смогла дома поныть, не устраивая концерта на публике. У Глеба в глазах недоумение полнейшее, а у меня подступившие слезы. На автомате начинаю руки в рукава прятать и кожу с губ объедать. Чувствую себя кошкой побитой, хотя ничего еще и не произошло. - Ты навалена или пизданулась окончательно? - в улыбке расплывается, хватает меня за руки, которые окончательно перестали слушаться, к себе тянет. - Пошли в машину, холодно. Обнимает меня, куда-то в висок целует, пытается смешок сдержать, пока я как болванчик послушно ему поддаюсь, делая несмелый шаг. Доводит меня до машины, усаживает, словно послушную куклу, даже ремень сам пристегивает. Потом сам рядом садится, заводит мотор, но ехать не спешит. - Ты реально поехавшая, Илон, - уже в открытую надо мной угорает, покачивая головой. - Ты это, - рукой мне по ноге проводит. - Давай, успокаивайся. Если бы я расстаться хотел - в тупую бы в загас ушел, а не кофе пить возил. И вот меня мой мандраж отпускает. Так легко становиться, я разве что в улыбке косой не расплываюсь и не начинаю его вопросами из серии "А мы правда встречаемся?" закидывать. Надо бы себе футболку с гордой надписью "Королева драмы" прикупить, чтобы люди заранее знали, с кем связываются. - У тебя голос такой по телефону был, - пытаюсь хоть как-то свое поведение оправдать. - Тут любая бы очканула. - Бля-я-я, - наконец перестает сдерживаться и смеяться начинает. - У тебя реально не все дома, - я и сама в ответ начинаю посмеиваться. - Не будь у тебя такой отменной жопы, я бы и вправду слился давно. - Эй! - пихаю его в бок, выдавливая из себя максимальную обиду. - Я сейчас домой уйду! - Попробуй, хули, - так резко дает по газам, что у соседних машин сигнализация от визга шин срабатывает.

***

За городом небо намного темнее, зато звезд бесконечное множество, что, кажется, я за всю жизнь столько не видела. Мы сидим на капоте его Ауди и попиваем уже слегка остывший кофе. Глеб меня всю дорогу подъебывал за мои глупые домыслы, а я пыталась из себя взрослую адекватную девочку изображать, с трудом перебарывая в себе щенячий восторг. Надо же, кто бы мог подумать, Савицкая, что больше всего на свете ты будешь бояться ни копов, ни безденежья, а потерять вроде как даже не очень близкого тебе человека. Хотя, если подумать, ближе него у меня никого и нет. Да и я не совру, если скажу, что впервые в жизни по уши влюбилась. - Я Лесю из больницы сегодня забрал, - ну спасибо тебе, Глеб, разрушил всю романтику. - Отвез ее домой, - резко поворачиваюсь к нему, ощущая как бровь вверх ползет. - Не к себе, к ней, - вовремя уточняешь, блондинчик, молодец. - И что теперь? - моя тщетная попытка завуалировать вопрос "А мы встречаемся?", хотя он не дурак, понимает прекрасно. - К тебе перееду, - голос вроде серьезный, но у меня на лице немой вопрос застывает. - А чего тянуть? Как по мне, событий уже столько произошло, что у нас день за неделю идет, - да, он серьезно. - А куда сложности все вдруг подевались? - пытаюсь быть реалистом, поэтому задаю столь неудобный вопрос. - Никуда, - Глеб ухмыляется, бодро отвечая. - Просто я решил их нахуй послать, что и тебе советую. Мне так хочется верить его словам, пусть и очень уверенно сказанным, но где-то в глубине души я понимаю, что ничего не решается столь просто. Помимо нас есть еще, по меньшей мере, двое, кто, пусть и косвенно, причастен к нашим с Глебом жизням. Двое, что вряд ли поймут и примут данное решение. И пусть Макс, скорее всего, вряд ли предпримет какие-то попытки нам помешать, поскольку, кроме симпатии и пары совместных ночей, нас, в общем-то, ничего и не связывает, но есть еще и Алеся. Девушка, которая довольно долго была неотъемлемой частью жизни Глеба. Думаю, она, имея вполне себе резонное право на ненависть, не отпустит блондина так легко и непременно попытается разрушить если не его, то уж точно мою жизнь. - Это может плохо кончиться, - не понимаю, зачем вообще это говорю, нет бы порадоваться хотя бы пару часов, нет бы забить на все и пустить на самотек. - Может, но не кончится, - не знаю, верит ли Глеб своим словам, но я определенно начинаю верить. Мы пробудем на улице где-то час, почти ничего не говоря друг другу, просто уставившись на небо, теребя в руках давно допитые картонные стаканчики. Неожиданно начавшийся дождь заставит нас сесть в машину, а непроизвольные зевки и вдруг накатившая усталость - поехать в сторону города. - Останешься сегодня у меня? - произношу и тут же поправляю. - У нас? - Не могу, - Глеб не отрываясь следит за дорогой, переплетая пальцы своей правой руки с моими. - Поеду к себе, вещи соберу, а ты пока мне полку освободи, - поворачивает на меня свое лицо, мягко улыбается, давая понять, что все взаправду. - Только одну? - уточняю, намекая на его, как мне кажется, большую любовь к барахлу. - Ага, - пытается из кармана сигареты достать, все еще руку мою не отпуская. - Квартира у тебя говеная, новую искать будем, - шипит, когда я ногтями ему в костяшки впиваюсь. - Пошел ты, Глеб, - пытаюсь руку вытащить, но он не дает. - Ага, мечтай, - сквозь губы цедит, пытаясь с непривычки левой рукой прикурить.

***

Глеб не спешит домой. Сначала заезжает на мойку, выбирая все возможные услуги, лишь бы время побольше потратить, а потом еще час по телефону со Славой разговаривает, пока тот уже прямым текстом его не отошьет. Сидит в машине, припарковавшись у себя во дворе, до последнего, пока сигареты не закончатся, и потом все же нехотя выходит, еле-еле перебирая ногами. Даже у домофона нарочито медленно с ключами возится, а, оказавшись в подъезде, решает пешком на одиннадцатый этаж идти. В квартире темно и свежо, должно быть он забыл закрыть окно. Парень бросает на комод ключи, зажигалку, какую-то мелочь, что давно дребезжала в кармане. Неаккуратно стаскивает кроссовки, полностью растаптывая пятки. Тихо проходит в спальню, еще на входе снимая с себя футболку и закидывая ее на спинку стула, где еще несколько таких же. Тихо садится на край кровати, справляясь с ремнем и ширинкой, ногой запинывая джинсы к шкафу. Тихо расправляет свой край одеяла, залезая под него, чуть касаясь теплого тела Леси, что шумно сопит, видя уже десятый сон.