Лишь взгляд твой

      Криденс дико нервничал. Именно сегодня должен был состояться заветный поход в бар. Парень никогда раньше не был в такой огромной компании волшебников, да и вообще не видел больших скоплений магов. Ему было страшно. Бэрбоун вообще алкоголь в рот не брал: Мэри Лу говорила, что употреблять спиртное — это большой грех, и все пьющие люди попадут в преисподнюю. Для Криденса это было непреложным заветом. Он боялся его нарушить, считая абсолютно верным.       Но за последние два месяца приоритеты парня сильно пошатнулись. Он многое узнал о недоступном раньше мире, понял, что любовь между двумя мужчинами — не порок, что можно радоваться ей без оглядки, просто жить и быть собой. Это невероятное ощущение свободы... Порой оно пьянило и кружило голову. Волшебный мир казался Криденсу практически идеальным: он мечтал остаться в нем навсегда, безумно хотел стать частью этого огромного и многогранного сообщества. Парень увидел совершенно новую для него жизнь, и теперь ни за что на свете не хотел возвращаться назад, надеялся, что у него получится задержаться тут надолго — ему очень хотелось стать настоящим магом и, может, найти какую-нибудь простую работу. Он хотел жить без оглядки на суровую и деспотичную мать. Его мечтой была свобода. И Криденс постепенно к ней шел.       Еще одной мечтой парня было найти свою родственную душу. Он мечтал когда-нибудь посмотреть в глаза этому человеку. Последнюю неделю Бэрбоун представлял внешность и характер, но всегда выходил один и тот же образ. Это был Бенджамин. Мужчина преследовал его даже во снах. За последнюю неделю Криденс часто думал об этом волшебнике. Он стал замечать его частые улыбки, его красоту и ум, его мужественные движения. Парня тянуло к этому магу, и он не мог понять, почему. Он просто хотел коснуться его и прижаться — в объятиях мужчины было так спокойно и хорошо. Криденс уже начал думать, что Бенджамин является его второй половинкой. Но он еще не до конца принял возможность гомосексуализма. Парень боялся выбора своего сердца. А вдруг это не Гилмор? Вдруг волшебник отвергнет его? Вдруг именно тот мужчина, которого маг любил раньше, был его соулмейтом? Все эти вопросы мучали Криденса в последние несколько дней, ведь до этого момента он не смотрел на Бенджамина как на партнера, а сейчас стал замечать многое в нем: ямочки на щеках при улыбке, приятный смех, острый ум, красивые мышцы и приятные на ощупь волосы. Еще парень не мог пропустить печаль в глазах этого, казалось бы, веселого человека. Даже когда маг смеялся или улыбался, она не покидала его и тянулась шлейфом. Криденс не мог понять, почему волшебник всегда так опечален. Он боялся спросить его напрямую — не хотел быть навящевым. Парень прекрасно понимал, как трудно залечить некоторые душевные раны.       Сейчас острее всего стояла другая проблема: с тех пор, как он впервые увидел свои красивые изумрудные вены, его стали мучить эротические сны. Криденс только смирился с тем, что отношения между мужчинами приемлемы в этом обществе, хотя это далось ему тяжело. Такие сны заставляли просыпаться посреди ночи со стояком, или в мокрой от спермы кровати. Сюжет у всех был один и тот же: Бенджамин зажимает парня в темном переулке и нежно целует, параллельно снимая с него тонкую рубашку. Дальше следовали медленные и неспешные ласки. Маг постоянно касался нежной кожи тонкими пальцами, исследуя девственное тело Бэрбоуна, ставил на нем свои многочисленные засосы-метки. Криденсу казалось, что он сойдет с ума от этих ощущений. Дальше следовал сам секс: страстный и быстрый. Бедного парня буквально вдалбливали в стену. В этот момент рассудок в голове мутился от коротких и страстных поцелуев, от беспорядочных касаний ловких рук и от невероятного ощущения внизу живота.       Криденс покраснел до кончиков волос: из-за воспоминаний о подобных снах возбуждение преследовало его постоянно. Он просто не мог ничего с этим поделать. Это было чуть ли не единственное табу от Мэри Лу, оставившее такой глубокий след в душе Криденса. Он не мог отделаться от мысли, вбитой в голову его матерью с помощью криков и боли, что такое наслаждение — это грех. А все грешники вместе с ведьмами должны гореть в аду. Мэри Лу рассказывала о сексе, как о чем-то больном и неприятном, говорила, что им можно заниматься только для продолжения рода. Испытывать удовольствие нельзя. Нельзя ласкать себя. За попыткой самоудовлетвориться всегда следовало битье по рукам тяжелой пряжкой ремня.       Криденс привык терпеть, когда у него вставал. Это всегда было стыдно и больно — а порой эрекция не проходила несколько часов, причиняя одни неудобства. Парень мог долго вертеться, стараясь подавить в себе похотливое желание. Мать говорила, что сексом можно заниматься только с девушками и только в миссионерской позе. Криденс же не был девушкой и не мог рожать детей. Ему было стыдно думать об этом аспекте отношений с Бенджамином. Но если они будут вместе, этот момент наступит непременно. Бэрбоун был уверен, что ему будет больно и неприятно. Совсем не так, как во снах. Его печальные размышления прервал звук поворачивающегося в замке ключа. Парень запаниковал. Он поспешно сел на диван, беря в руки первую попавшуюся книгу. Он судорожно начал перелистывать страницы, стараясь произвести впечатление увлеченности чтением. — Привет, — волшебник зашел в квартиру. Следом за ним летели несколько пакетов с продуктами — Привет, — расплылся в счастливой улыбке Криденс, — Как у тебя дела? — он понял, как скучал по этому человеку. — Все хорошо, — волшебник взмахнул палочкой, заставляя все продукты полететь в кухню, — А ты готов встретиться с моими друзьями? — Не очень, — Криденс слегка сжался, потупив взгляд, — Мне страшно. Совсем немного. Я никогда до этого не был в барах, ведь Мэри Лу говорила, что алкоголь — это страшный грех. — Сейчас ее рядом с тобой нет, — маг осторожно присел около Бэрбоуна, — Никто тебе не мешает жить полной жизнью, — он взял парня за подбородок и заставил посмотреть в свои светлые глаза. — Мне трудно перестать бояться ее, — Криденс схватился обеими руками за запястье Бенджамина, — Мне она порой мерещится, — обскур внутри него недовольно зашевелился. — Я же с тобой, — Гилмор провел рукой по лицу парня, — Со мной ты в безопасности. — Я понимаю, — слегка кивнул Криденс, наслаждаясь приятными прикосновениями. — Мы просто ненадолго пойдем выпить в волшебный бар, — улыбнулся Бенджамин, — Это единственная привилегия магов перед маглами. Хоть это радует нас. — Угу, — осторожно кивнул Криденс, — У обычных людей ведь есть сухой закон? — Да, но на нас он официально не распространяется, — Гилмор тихо засмеялся, — Ведь волшебникам и так тяжело жить на белом свете. — А как ты меня представишь перед друзьями? — слегка съежился Криденс, — Пожалуйста, не говори им про Нью-Йорк. — Я и не скажу, — улыбнулся мужчина, — Я представлю тебя как моего друга из Англии. Ты им обязательно понравишься. Идем, — мужчина взял Бэрбоуна за руку и потащил к выходу.       Криденс осторожно встал с дивана. Он еще в обед надел нужную для выхода одежду. Зачем он это сделал, оставалось для парня загадкой. Наверное, все это было из-за нервов. Бэрбоун был словно на иголках последние несколько часов. Он никогда никуда не ходил в столь большой компании, так как в основном в Нью-Йорке был один. Друзей у него не было, поэтому парень практически все вечера проводил за раздачей листовок. Сейчас был его первый поход вместе с кем-то. Он ощущал невероятный прилив сил и бодрости, но в тоже время ему было слегка не по себе. Он не знал, как вести себя в такой ситуации, как правильно начинать разговор, как надо пить, в конце концов. Это все приводило Криденса в панику. Он был практически уверен, что опозорит Бенджамина перед его друзьями.       Когда они вышли на улицу, было еще тепло, но уже дул легкий ветерок. Криденс не стал брать куртку, понадеявшись на теплую летнюю погоду, а волшебник лишь покачал головой, снимая с крючка свое пальто. Маг не стал спорить с парнем по поводу одежды — это было бессмысленно. Криденс крепко прицепился к своему другу, чтобы не потеряться и успокоиться. Ладонь Бэрбоуна была просто ледяной, что входило в контраст с горячей рукой волшебника. Парень чувствовал, как жар распространяется по его венам, согревая с ног до головы. Такое случилось впервые. Криденс никогда не чувствовал прилив теплоты от чужой руки. Это очень успокаивало. Казалось, что все обязательно будет отлично, и он не опозорится перед всеми людьми в баре, сделав или сказав что-нибудь глупое. На улицах было множество людей, все куда-то спешили. Криденс пытался взглянуть на их запястья в попытках рассмотреть вены. Он старался найти среди толпы волшебников. Все его тщетные попытки засмеял Бенджамин. Гилмор спокойно рассказал, что все маги вынуждены скрываться по закону Раппорт. Это была поправка, введенная при третьем чтении. Все, кто светили своими цветными венами на публике, подлежали аресту. Им нельзя было показывать их маглам. Криденсу казалось это очень обидным — всех этих невероятных людей правительство загнало в подполье, заставляя прятаться от всего мира. Парень поджал губы. Они постепенно проходили мимо уже знакомых мест: старого дома-магазина одежды, подворотне-лавке странных врачебных товаров. Никто не замечал ныряющих в стены людей из-за маглоотвода, но острый взгляд Криденса следил за ними.       Бар находился на краю города. Они прошли пару парков, несколько небольших улочек и нелегальных магазинов, продающих немагам алкоголь. Бенджамин указал на них парню. Бэрбоун просто поражался, как его друг разбирался в теневом мире города. Он знал все притоны, нелегальные бары, даже имена некоторых опасных преступников и даты, когда они были арестованы МАКУСА. Гилмор не был похож на среднестатистического врача. Криденс то и дело бросал на него заинтересованные взгляды, но мужчина как-будто их не замечал.       Когда они подошли к огромному красивому зданию на окраине Чикаго, уже начало темнеть и холодать. Бэрбоун стал потирать руки, пытаясь согреться. Он бросал взгляды на темный кирпич, из которого было выстроено сооружение, и не мог поверить, что на здании не было маглоотвода, и волшебники просто так организовали свой бар на глазах у людей. Парень уже хотел зайти в главную позолоченную дверь, но Бенджамин потянул его к небольшому входу, который выглядел весьма невзрачно и неказисто. Около двери стоял усатый мужчина во фраке, подозрительно оглядывавший всех, кто проходил мимо. Он ввел Криденса лёгкий в ступор. Зачем было ставить охранника не у главного входа? Мужчина выглядел весьма обычно, ничем не походил на волшебника. В ответ на немой вопрос парня Бенджамин тихо шепнул, что этот человек пропускает людей в бар, отсеивая немагов, которые случайно забрели сюда. Криденс невольно сглотнул. Он был очень похож на простого человека и совершенно не походил на волшебника. Гилмор потянул Бэрбоуна за локоть ко входу. Усатый страж недовольно посмотрел на них. Бенджамин вынул из своего рукава палочку, показывая мужчине. Охранник осмотрел ее и кивнул в сторону Криденса. Парень съежился и тоже показал ему палочку. Мужчина во фраке долго ее осматривал, бегая по узорам дерева придирчивым взглядом, но после все же вернул владельцу и открыл перед посетителями входную дверь       Яркий свет ударил парню в глаза. Он начал сильно моргать, стараясь привыкнуть к нему после темной улицы. В баре играл тихий и приятный живой джаз. На сцене пела очень странная женщина, не слишком похожая на человека. На ней было облегающее красное платье. Когда она элегантно двигала руками, вспыхивали красивые алые птицы. Криденс долго смотрел на эту женщину, вслушиваясь в ее приятный голос, но Бенджамин взял его за локоть и осторожно повел к барной стойке.       Все в этом баре казалось Бэрбоуну странным. Между небольшими столиками бегали домовые эльфы, которых парень уже видел в кафе. Они были одеты во фраки, что очень веселило парня. По его мнению, домовики смотрелись очень нелепо, но для волшебников, сидящих здесь, это было не в новинку. Криденс пристально смотрел на стулья со столами. Они были очень красивыми. Столешницы сделаны из стекла приятного красного оттенка, а сами столы на тонких кованных ножках, парили над полом. Такие же были и стулья с высокими спинками. Все в этом баре было выполнено в красном цвете, даже в глазах немного рябило. Многие волшебники тоже были одеты в красные костюмы. Здесь уже никто не боялся показывать свои вены. У некоторых пар, сидящих за столиками или за стоящих за барной стойкой, вены ярко виднелись даже на лицах. Криденс честно завидовал этим людям, ведь они общались со своими соулмейтами. Он поджал губы, осматривая все вокруг себя. За барной стойкой сидел молодой гоблин. Он щелчками пальцев разливал всем гостям алкоголь. Бенджамин схватил парня за локоть и потянул за собой.       За барной стойкой их ждала уже слегка подвыпившая компания. Бенджамин притащил к ним Криденса. Все весело засмеялись, осматривая парня — они были уверены, что это гость из далекой Великобритании. Под их пристальными взглядами Бэрбоуну было неудобно. Он снова ссутулился и опустил взгляд в пол, изредка поднимая глаза, чтобы осмотреть присутствующих.       Здесь был тот смуглый парень. Теперь Криденс смог его поближе рассмотреть: темные глаза и волосы, в плечах немного шире Бенджамина, но на полголовы ниже последнего; одет он был довольно броско: яркие штаны, алый пиджак и белая рубашка. Рядом со смуглым парнем все крутился совершенно маленький молодой человек в легкой льняной рубашке, которая струилась по его тонкому стану. Он был похож на подростка: яркий румянец на бледных щеках, тонкие длинные пальцы, пепельные волосы до плеч. Через его тонкую кожу просвечивали ярко-желтые вены. Порой он коротко касался своими пухлыми губами щеки мужчины. Еще за барной стойкой сидела изящная девушка. Она порой смеялась в кулак, наблюдая за этой парочкой. Длинные рыжие волосы девушки спускались ниже пояса, а на тонких запястьях было множество толстых браслетов; в зеленых глазах играли загадочные искорки. На девушке было красивое, нежно-кремового цвета платье на тонких завязках. Рядом сидел очень похожий на нее парень — такой же рыжий и зеленоглазый — со множеством веснушек на щеках. Тоже в костюме, правда, более строгом, чем у первого мужчины, и выглядел он моложе девушки, но Криденс все же предположил, что это близнецы. Последним был худенький человек с темными волосами и голубыми глазами, которыми пристально смотрел на Бенджамина. Он был в довольно свободной рубашке и длинных брюках. В руках держал небольшой стакан виски со льдом. Он сидел чуть-чуть подальше от остальных. Криденс заметил на его коже фиолетовые вены.       Алкоголь в тот вечер лился рекой, словно все соревновались в количестве выпитого. Еще для большинства было практически делом чести напоить Криденса. Все старались убедить его, что пара бокалов виски — это совсем не плохо. Горький напиток обжигал горло парня, который не понимал, почему всем так нравится это ужасное пойло. Уже после одного бокала голова закружилась, взгляд слегка помутнел, а ноги стали подкашиваться. Он смотрел, как веселая компания выпивает стопку за стопкой, сохраняя ясность ума. Они отпускали разные шуточки, посмеивались над нестандартной парочкой, обсуждали работу, и в итоге Криденс сделал вывод, что алкоголь практически не действует на волшебников. Он редко участвовал в разговоре, лишь изредка вставляя отдельные фразочки. Когда же это случалось, Бенджамин обнимал его за плечи, после чего еще кто-то из этой буйной компании подливал парню алкоголя. Порой волшебники принимались расспрашивать Криденса о Великобритании, но разговор долго на этом не задерживался, постоянно сворачивая куда-то в сторону. В этом баре царила какая-то особая атмосфера свободы. Бэрбоун смотрел на другие компании, которые тоже весело смеялись: никто здесь не был грустным. Постепенно и он влился в эту атмосферу всеобщей расслабленности — наверное, так сказывался выпитый алкоголь. Он одурманивал парня, мысли которого и так уже начали слегка путаться. Как будто все барьеры в голове Криденса снялись, отпуская его в свободный полет. Он все чаще участвовал в общих слегка бредовых дискуссиях. Обсуждали все: от эффективности нынешней политики главы МАКУСА до своих давно минувших школьных дней. Бэрбоуну все это казалось слегка чуждым и немного странным. Он никогда не слышал про Серафиму Пикве в магической школе, да и про здешние порядки знал ничтожно мало. Рыжая волшебница иногда посмеивалась над ним, называя чудаковатым британцем. От таких слов уши парня пылали. Вскоре разговор плавно подошёл к теме личной жизни. Все наседали на единственных одиночек в этой компании — Криденса и Бенджамина, — активно стараясь свести их вместе и называя хорошей парой. Кто-то вспомнил, что любимый цвет Гилмора — это изумрудный, точь в точь такой, как у вен на руках Бэрбоуна. Это совсем вогнало парня в краску. Он стал пунцовым. — Спорим, что Бенджамин у нас единственный девственник, — усмехнулся смуглый парень. — У него был любовник, — попытался выгородить Бенджамина слегка пьяный Криденс, — Он говорил мне об этом, — послышался звук разбивающегося стакана, выпавшего из рук Бенджамина. — Правда? — вся компания с любопытством уставилась на молодого волшебника, — Расскажи. — Репаро, — тихо произнес побледневший Бенджамин, — Тут нечего рассказывать. Да, у меня был один любовник. Еще в Нью-Йорке, когда я работал там в больнице, но ничем хорошим это не закончилось. Это одна из причин, почему я принял перевод в Чикаго. Довольны? — Достали пидоры, — мужчина за соседним столиком прервал дальнейшие расспросы друзей Бенджамина, — Еще и куртку мне испачкали, — упитанный мужчина был в стельку пьян и слегка не соображал, но уже начал доставать палочку из кармана куртки.       Дальше события разворачивались очень быстро, так что Криденс практически ничего не смог понять. Пьяный волшебник и Бенджамин одновременно выхватили палочки. Парень хотел отпрыгнуть в сторону, но вдруг обнаружил, что прижат сильной рукой к телу Гилмора. Страх овладел душой Бэрбоуна, а обскур внутри него изо всех сил рвался наружу, стремясь защитить своего носителя. Криденс плотнее прижался к Бенджамину, слушая спокойное биение его сердца. Волшебник быстро, но очень плавно двигался по бару, маневрируя между стульями. Через прикрытые от страха глаза парень видел всполохи заклинаний и странные вихри по всему бару. Маг двигался к выходу, ведя Криденса за собой. Парень весь сжался в комок: в голову лезли воспоминания о том вечере, когда его чуть не убили в подворотне такие же пьяные волшебники. Это ощущение ужаса снова пропитывало каждую клеточку тела. Вдруг его как будто выдернули из проклятого бара и резко скрутили в бараний рог. Но парень не успел и вскрикнуть, как неприятные ощущения пропали, а друзья очутились в парке неподалеку от своего дома.       Криденса сильно шатало после такого резкого перемещения. Казалось, что его ужин вот вот окажется на мостовой. А вот Бенджамину, похоже, было всё равно. Он накинул свою куртку на дрожащие плечи Бэрбоуна. Тот благодарно улыбнулся мужчине и поспешил закутаться. Его ноги тряслись от пережитого страха. Волшебник ласково взял Криденса под локоть и повел в сторону дома.       Дул тихий ветерок. На улицах уже никого не было, лишь одинокий фонарь тускло освещал небольшое пространство вокруг себя. Криденс доверчиво жался к волшебнику, чувствуя тепло его тела. Это ощущение очень нравилось парню. Ему было комфортно. С головой погрузившись в приятные чувства, Бэрбоун даже не заметил, как оказался в квартире. Пара тихо прошла по коридору, не включая свет. Никто не заметил их присутствия дома.       Только оказавшись в привычной обстановке, Криденс осознал, как же он устал — сил не было даже на то, чтобы включить свет. Парень на ощупь добрался до своей комнаты и упал на мягкую кровать, не раздеваясь. Он мгновенно погрузился в тяжелый сон без сновидений.