**В Нью-Йоркском отделении МАКУСА**
Молодой сотрудник быстрыми шагами преодолевал дальний коридор следственного отделения. В своих руках он нервно сжимал несколько папок с документами, которые нес Персивалю Грейвзу. После своего освобождения из плена Гриндевальда тот не слишком жаловал посетителей. Грейвз переехал в дальний кабинет и редко оттуда высовывался. Когда его нашли, это стало настоящей сенсацией: все газеты писали только об этом. Новость о том, что Гриндевальд целых полгода водил за нос главу всех волшебников Америки, взбудоражила общественность — все только о ней и говорили. На Серафиму посыпалось много критики, но женщина стойко выдержала все нападки со стороны недоброжелателей. Она вместе с Грейвзом разбирала это дело. Никто не мог предъявить никаких обвинений Персивалю — он очень грамотно построил свою защиту. Абсолютно не к чему было придраться. Все, кто хотел занять его место в тот момент, кусали себе локти и искали возможность копнуть под него глубже. Это очень утомляло и без того загруженного работой по самое "не хочу" мужчину, поэтому он старался не выходить из своего кабинета без крайней необходимости. Его постоянно доставали какие-то журналисты, которые проникали в офис сквозь защиту и задавали неуместные вопросы. Охране уже надоело их выгонять из здания. Молодой сотрудник осторожно подошел к двери постучал. Замерев в тяжелом ожидании на несколько секунд, он нажал на красивую резную ручку и вошел. За столом сидел уставший и изможденный мужчина. Он исподлобья посмотрел на него. Персиваль Грейвз был явно недоволен, что в его кабинет так неожиданно вторглись. Маг бросил уничтожающий взгляд на вошедшего. Тот никак не среагировал и уверенным шагом подошел к столу. Положив документы прямо под нос мужчине, посыльный выдохнул и отступил на пару шагов в ожидании реакции мистера Грейвза. Тот нехотя посмотрел на документы — было еще утро, и работать с чем-то очень тяжелым и сложным не хотелось. Персиваль вчера очень много выпил, отчего голова гудела, не желая думать. Мужчина регулярно стал употреблять алкоголь, чтобы забыть тот позор и ужас, что ему пришлось пережить. Он никогда так раньше не промахивался с заданиями. Правильно говорила Серафима, что он не полевой агент. Мракоборец поставил под удар многих своих товарищей. Из всего отряда выжил лишь он, и то — милостью психопата Гриндевальда. Теперь из-за оплошности Грейвза страдает практически весь отдел. — Что это? — Персиваль быстро пролистал полученные бумаги. — Отчет о местонахождении вашего беглого сына, — отрапортовал молодой волшебник. — Вы уверены? — спросил Персиваль, — Мой сын перед бегством был нашим лучшим и самым скрытным агентом. Вы точно уверены, что это он? — Да, — кивнул парень, — Он действительно был лучшим полевым агентом под прикрытием до бегства. К тому же, не стоит забывать, что ваш сын так долго смог скрываться от нас, благодаря способностям метаморфа. Но у МАКУСА везде есть глаза и уши. Он устроил драку в баре в Чикаго, и хотя такие стычки обычно не расследуют, сторожа заинтересовала палочка его компаньона. Она принадлежит вашей погибшей жене. — Как паршивец посмел это сделать? — Грейвз даже привстал от напряжения, а потом резко рухнул обратно на стул, — Если бы не Гриндевальд, я бы давно догадался, куда он пошел, — мужчина обхватил голову руками, — Взять палочку своей матери! Вот черт, — Грейвз взглянул на сотрудника, — Убирайся, быстро! Чтобы глаза мои тебя не видели! — Хорошо, — молодой следователь стремительно выбежал из комнаты. Последним, что он слышал, был звук ломающейся мебели.Часть 6. Поцелуй
11 марта 2018 г. в 20:59
В то утро Криденс проснулся очень рано: какая-то неведомая сила заставила его подняться с кровати. Парень покачал головой и посмотрел в потолок. Прошло три месяца со дня знакомства с Бенджамином. И вот уже несколько недель подряд его мучило сильное чувство: он по уши влюбился в этого мужчину. Бэрбоун чувствовал, что они предназначены друг другу судьбой. Он был абсолютно уверен, что любимым цветом Гилмора является именно тёмно-зелёный — друзья мага не раз на это намекали. Криденс осторожно провел по своим тонким венам на руках. Они отсвечивали красивым изумрудным цветом. Молодой человек мог часами любоваться ими перед тем, как заснуть. Ему было интересно: почему же обычные люди не видят такой красоты? Они всю жизнь блуждают в поисках своего человека, порой находя его не в самый удачный момент. Так рушились семьи, дети оставались брошенными и один из пары оставался около разбитого корыта.
Криденс сам раньше не видел этого свечения. Он, как и большинство населения планеты, не имел понятия о соулмейтах — только волшебная часть жителей обладала такими знаниями. Они хранили их в тайне, как и свое присутствие, и ничем не делились с обычными людьми. У магов был свой маленький и обособленный мирок, в котором они обитали уже много сотен лет. И всех все устраивало. Оба мира существовали параллельно, и никто не хотел ничего менять. Волшебники боялись, что их не примут, а обычные люди уже давно забыли о магии, считая её сказкой и вымыслом для маленьких детей. Это устраивало обе стороны; никто не лез в дела других.
Однако были и индивиды, которым такое положение дел решительно не нравилось. Криденс не раз слышал от Бенджамина о фанатиках под предводительством Геллерта Гриндевальда, который сделал своим знаком Дары Смерти и проповедовал господство волшебников над обычными людьми. Об этом мало кто говорил, но по слухам, тогда темный маг бушевал в Европе. Он набрал себе уже много сторонников. Криденс не верил, что за таким человеком вообще можно идти: Гриндевальд оставлял после себя горы трупов. Это было ужасно по мнению парня. Он верил, что большая часть последователей волшебника когда-нибудь одумается и перейдет на правильную сторону. Бенджамин рассказывал о Гриндевальде с неохотой, да и в магическом сообществе в целом эта тема слабо освещалась — все жили в страхе перед темным магом. Даже ходили шепотки о том, что он некоторое время занимал пост главного мракоборца в МАКУСА под видом Персиваля Грейвза. А когда этот слух подтвердил и Бенджамин, Криденс глухо охнул и тяжело осел на пол — ему поплохело от мысли, что Гриндевальд манипулировал им. Бедный парень даже не мог предложить, какие мотивы преследовал этот преступник.
Хотя, пожалуй, мог. Темному магу нужна была сила, прятавшаяся внутри Криденса. Скорее всего, благодаря мощи обскура, Гриндевальд смог бы сеять панику и разрушения гораздо эффективнее. Единственным человеком, которого боялся этот изверг, был Альбус Дамблдор. Криденс тихо выдохнул. Может быть, волшебник остановит Геллерта, и никакая сторона больше не будет нуждаться в таком монстре, как обскур. Бэрбоун боялся своих способностей, ведь из-за них уже погибли несколько человек в Нью-Йорке. Парень до сих пор не мог простить себя за этот ужасный поступок. Хотя Бенджамин и говорил, что Криденс совершенно не виноват в этом, прошлое кошками скребло на душе.
Молодой человек считал, что никто не сможет полюбить такое чудовище, как он, боялся навсегда остаться в одиночестве. Криденс не хотел признавать, что даже соулмейт может отвернуться от него. Бенджамин говорил, что такие отношения не всегда гарант абсолютной любви — этими словами он разрушил розовую иллюзию Бэрбоуна. Не всегда люди, идеально подходившие друг другу душами, становились хорошими парами. Порой они предпочитали развестись или просто не выдерживали и уходили к другим — всякое бывало в жизни волшебников. Криденс считал их очень странными людьми. Они были самобытны и свободны.
Парень сомневался, что Бенджамин сможет полюбить его: маг был молод и привлекателен, и имел множество воздыхателей. Гилмор мог выбрать любого из них. А Криденс не был ни талантлив, ни особо красив, поэтому просто не мог конкурировать с ними. Парень вбил такую установку себе в голову и до сегодняшнего дня даже не пытался ничего предпринимать. Бэрбоун очень хотел верить, что сможет жить с этим волнующим чувством, но оно распирало его изнутри. Оно как будто давало способность летать. Парень решил, что скажет Бенджамину всю правду. Ему было страшно. Он не представлял, как волшебник на это отреагирует. Парень боялся отказа. Гилмор мог неправильно его понять, но держать это в себе Криденс больше не мог. Самое страшное решение, которое он принимал за всю свою жизнь. Раньше парню не давали право выбора, полностью контролируя. Сейчас же это был шаг к абсолютной свободе. Бэрбоун хотел выкинуть из своей головы все наставления сумасшедшей женщины, и пока у него хорошо получалось.
Криденс откидывал установку за установкой. Еще какое-то время назад он не мог себе представить отношений между мужчинами, а теперь любил представителя своего пола — это давалось ему намного легче в обществе волшебников. Они все были намного более раскрепощенными, чем обычные люди. Криденс уже вжился в веселую компанию Бенджамина. Хотя маги порой и обсуждали за столом жуткие медицинские аспекты вроде рвоты, трупных пятен, язв и ран, в целом они были открытыми и веселыми людьми. Они с теплотой приняли Бэрбоуна в свои ряды.
Парень слегка привстал на кровати. Был воскресный день, а значит Бенджамин остался дома. Маг всегда вставал рано и готовил завтрак на двоих — он уже выучил, что любит есть Криденс. В такие моменты парню было слегка неловко: ему казалось, что он злоупотребляет добротой своего соседа. Но во все будние дни именно Бэрбоун готовил ужин. Когда мужчина уставший приходил с работы, Криденс всегда ждал его с улыбкой, предлагая вкусную горячую еду. Готовка была единственным полезным навыком, привитым ему Мэри Лу, он в какой-то степени даже был благодарен ей за это. Все ее дети умели достаточно хорошо готовить, вне зависимости от пола и возраста — мать строго относилась к этому и могла ударить по рукам за плохо приготовленный обед или пересоленную яичницу.
Криденс тихо встал и посмотрел на свои руки. Они, как и всё тело, были покрыты шрамами. Парень дико стеснялся их, и это было одной из причин, почему он стыдился раздеваться перед Бенджамином. Бэрбоун был уверен, что тело мужчины было абсолютно идеальным — по крайней мере, на видимых его участках не было не единого изъяна.
Криденс осторожно прошел по своей комнате. Он хотел взять из шкафа домашнюю одежду и поскорее выйти, поведать Гилмору о своих чувствах и покончить с этим делом раз и навсегда. Щеки парня горели огнем. Он не представлял, как же обо всём сказать. Бэрбоун не мог выйти из комнаты и просто выпалить заветные слова. Он должен быть максимально осторожным и прощупать почву, должен постараться не пускать эту ситуацию на самотек. Он знал, что может потерять контроль над собой. В такие моменты стресса и напряжения обычно вылезал обскур. Чудовище уже вибрировало внутри Криденса, готовясь, как и всегда, защитить хозяина от возможных неприятных ощущений, боли и страданий, даже если при этом принесет их другим.
Криденс осторожно натянул на себя обычную майку и штаны. Руки парня тряслись от страха и смущения. Он придумал в своей голове уже сотню сценариев разговора, и все они казались емуведьумно глупыми. Бэрбоун вышел из комнаты и ощутил невероятный запах свежеиспеченных блинчиков. Это блюдо давалось волшебнику особенно хорошо. Криденс заглянул на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бенджамин легко взмахивает палочкой, и блины сами по себе отлетают от плиты и аккуратной стопочкой ложатся на большую тарелку. Бэрбоун еще не освоил домашнюю магию и предпочитал готовить по-старинке, и это волшебство будоражило его воображение. Он хотел научиться готовить так же легко и просто, ведь обычно этот процесс отнимал слишком много времени и сил.
Парень выдохнул и постарался пройти незамеченным, но от острого слуха Бенджамина было не укрыться. Казалось, что маг всегда начеку. С его навыками можно было ловить различных преступников, а не работать в больнице. Криденс задавался вопросом, как же волшебника с такими великолепными боевыми навыками занесло в обычные врачи. Все его друзья шутили, что он создан для профессии следователя МАКУСА, но Гилмор только хмурился и отмахивался от таких высказываний — ему это очень не нравилось. Сейчас маг ловко повернулся и посмотрел парню прямо в лицо. Казалось, что маг уже все понял по потупленному взгляду, и Криденсу сразу стало очень неловко.
— Доброе утро, — мило улыбнулся Бенджамин, — Как спалось? Хорошо себя чувствуешь? Ты сильно раскраснелся. — волшебник приложил руку ко лбу парня, — Температуры нет?
— Все хорошо, — немного улыбнулся Криденс, — Я себя прекрасно чувствую, не волнуйся. Спалось тоже замечательно.
— Ты уверен? — осторожно посмотрел на него Бенджамин.
— Да, да, — закивал парень.
— Я вот блинчиков приготовил. Садись, поешь, — маг усадил Криденса за стол.
— Спасибо, — потупил взгляд парень, уставившись в свою тарелку.
— Чем планируешь сегодня заняться? — поинтересовался Бенджамин, — Последний выходной день.
— Я не знаю, — покачал головой Бэрбоун, — А ты чем?
— Ты мне как-то говорил, что хотел бы научиться танцевать, — неожиданно вспомнил Бенджамин, — Я могу тебя научить.
— Правда? — Криденс еще больше залился краской, — Я был бы очень рад.
— Займемся этим после завтрака, — воодушевился мужчина.
Дальше они ели в тишине, которую прерывал только стук вилок о тарелки. Криденс не мог простить себе минутной слабости — он не знал, когда в следующий раз у него будет такой порыв. Парень мог бы и всю жизнь молчать о своих чувствах к этому мужчине, ведь не привык делиться с кем-то своими переживаниями. В последнее время маг старался вытянуть их из Криденса в обычном разговоре. Саще всего такие всплески происходили непроизвольно в какие-то особенные моменты, но в основном парень держал все в себе, боясь выпустить наружу — так приучила его Мэри Лу. Она внушала это всем своим детям, убеждая, что людям плевать на их настоящие чувства, из-за чего все сироты, которых она приютила, росли сдержанными и замкнутыми. Больше всех, разумеется, доставалось Криденсу, который был самым старшим в семье. Он всегда молчал и послушно давил в себе все яркие эмоции, и вскоре на их место пришла обычная серость. Только Бенджамин смог вытащить его из пустоты: он показал парню другой мир, наполненный яркими красками и волшебством, и Криденс был очень благодарен за это. Маг терпеливо учил его колдовать. Каждый день он отвечал на сотни вопросов Бэрбоуна.
Парень старался впитывать знания, словно губка. Он с удивлением узнал, что магические школы есть не только в Штатах, и хотя для всех остальных волшебников это не было новостью, для Криденса стало настоящим открытием — он думал, что все молодые волшебники и волшебницы съезжаются в одно место. Оказалось, что в многих странах были организованы свои волшебные школы: Хогвартс в Великобритании, Шармбатон во Франции, Дурмстранг в Румынии — это лишь малая часть из списка магических учебных заведений мира. Оказалось также, что в каждой стране своя система регулировки волшебных взаимодействий. Маги всех стран прятались по-своему. Не существовало общего регламента, и каждое сообщество шло по своему пути. Самой либеральной в этом отношении была Великобритания, а самой консервативной — Америка. В Англии были разрешены браки между маглами и волшебниками, никто не регистрировал палочки. Криденс даже чуть-чуть завидовал им.
Парень выдохнул и посмотрел на Бенджамина — волшебник уже доел и ждал лишь его. Бэрбоун аккуратно сложил приборы на тарелку и уже хотел отнести ее в раковину, чтобы помыть, но Гилмор ловко взмахнул палочкой, и посуда полетела сама. Криденс наблюдал за этим с нескрываемым восхищением. Это была довольно простая домашняя магия, но сейчас даже она была ему не под силу. Парень наблюдал, как тарелки сами моются в небольшой раковине.
Бенджамин встал и галантно подал руку Криденсу. Тот опустил глаза вниз и начал буравить взглядом свои ботинки — ему было очень неловко. Горячая ладонь сжала руку Бэрбоуна. Волшебник потянул своего партнера на середину небольшой комнаты. Оставив его там на пару секунд в одиночестве, маг коснулся своей палочкой граммофона — он заиграл столь любимый Криденсом легкий джаз и без пластинки. Это позволило парню слегка расслабиться и расправить плечи. Бенджамин снял ботинки и оставил их около окна. Тихими шагами босых ног он подошел к Бэрбоуну. Сердце парня описывало кульбиты, уносясь в пляс. Он не мог сдержать волнения и дрожи в коленях. Ему было непривычно находиться в обстановке, когда все настроено на романтику. Дыхание полностью сбилось, мысли убежали из головы. Одной рукой Бенджамин осторожно сжал ладонь парня, вторую положил ему на талию. Криденс положил свободную руку ему на плечо. Он вдыхал дурманящий запах чужого тела и осторожно двигался в такт плавных движений своего партнера. Гилмор старался предельно точно объяснить каждый шаг, а парень — все запомнить. Он практически никогда до этого не танцевал: во времена житья с матерью у него не было времени из-за работы. Только сейчас он получил свободное время на различные развлечения.
Бэрбоун прикусил губу и старался не натворить дел. Он хотел признаться Бенджамину в своих чувствах и ощущал, что момент практически идеальный. Раньше парень представлял признание в любви только по книжным описаниям: между женщиной и мужчиной вспыхивали нежные чувства, и они, поддавшись порыву страсти, произносили заветную фразу. В романах все было прекрасно и очень просто, только вот в реальности это оказалась одна из самых сложных задач, которые Криденс только мог себе представить. Даже научиться колдовать ему казалось легче, чем это. Молодой человек выдохнул и осторожно поднял голову вверх — Бенджамин поймал его взгляд и ласково, по-дружески улыбнулся. Сердце Криденса защемило от этого жеста. Ему стало так спокойно. Он наклонил голову вбок и улыбнулся в ответ. Гилмор прижал его к себе. Парень слышал стук сердца мага. Бэрбоун глубоко дышал, стараясь успокоиться и собрать мысли в кучу — он должен был четко сформулировать слова признания. Криденс хотел сказать все быстро и лаконично. Парню было жутко стыдно, он был уверен, что начнет мямлить — его речь часто была приглушенной и порой бесссвязной, когда он сильно смущался. Сейчас Криденс хотел избежать этого. Он собирался сделать, возможно, самое важное признание в жизни и верил, что после этого все кардинально изменится.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — Криденс бурчал себе под нос, — Я... Ну, эээ... В общем, я…
— Тебе что-то нужно? — немного взволнованным голосом произнес Бенджамин.
— Я люблю тебя, — на одном дыхании выпалил парень.
— Что? — немного ошалело посмотрел на Криденса Бенджамин, — Ты любишь меня?
— Да, — парень покраснел до кончиков волос, — Я уверен, что мы являемся соулмейтами.
— Это правда, — кивнул волшебник, — Я понял, что мы являемся родственными душами еще при первой нашей встрече на улице.
— Почему же ты не сказал мне раньше? — тихо всхлипнул парень.
— Не хотел тебя шокировать, — Гилмор покачал головой, — В тот момент ты был очень сильно напуган.
— Скажи, а ты меня любишь? — голос Криденса дрожал. Этот вопрос мучал его уже давно.
— Да, люблю, — смущенно улыбнулся Бенджамин, — Но после неудачных прошлых отношений я боялся, что ты меня отвергнешь.
— Я уже давно люблю тебя, — парень смотрел в пол, — Наверное, я влюбился в тебя в тот момент, когда ты меня спас.
Из глаз Криденса тихо полились слезы счастья. Он был безумно рад, что на свете есть человек, способный его любить. Он старался улыбнуться сквозь слезы, но получалось как-то слегка криво. Бенджамин взял Криденса за подбородок и притянул к себе, после чего осторожно поцеловал парня. В тот момент сердце парня пропустило пару ударов — это был его первый поцелуй. Он осторожно положил руки на плечи мужчины и уже сам плотно прижался к нему. Он ощущал жар тела и быстрое биение сердца мага. Это были незнакомые, но очень приятные ощущения, от которых парень чуть подрагивал. Они туманили голову, заставляя только собравшиеся мысли снова убегать. Криденс чувствовал тепло расходящееся по его рукам от запястий.
Когда влюбленные оторвались друг от друга, они оба тяжело дышали — страстный поцелуй вскружил им головы. Криденс осторожно посмотрел на свое запястье: на нем пульсировали изумрудно-зелёные вены. Теперь они стали более яркими, обозначая слияние родственных душ в единое целое. Впервые в жизни каждый из двоих чувствовал себя абсолютно спокойным. Они как будто долго блуждали в темноте и вдруг увидели свет — для них началась новая эпоха. Эти двое и не предполагали, что встретят любовь всей жизни вот так, в подворотне. Криденс впервые чувствовал себя таким защищенным. Его никто и никогда не любил: ни его приемная мать, ни лже-Грейвз, никто другой не питали к нему такого сильного и большого чувства. Для парня это было впервые. Обычно отдавал он, но теперь кто-то предлагал свою любовь и заботу в ответ. Парень осторожно провел рукой по мягкой щеке Бенджамина, с наслаждением всматриваясь в его глаза и улыбаясь.
В комнату сквозь неплотно закрытые шторы пробивались солнечные лучи, обволакивая влюбленных. У обоих на душе было тепло. Криденс просто наслаждался этим моментом.