Новый мир.

       Парочка идёт молча, иногда посматривая по сторонам. Снег уже покрыл тонким слоем землю и теперь скрипел под ногами.        Табаки чувствует, как начинают гореть от мороза ноги, но молчит, лишь иногда покачивая ими перед тем, как сделать шаг.        Пинк хмурит брови и смотрит куда-то в синеватые дали. Нужно засечь маленький тёмный силуэт стоянки. Проблем бы не было, если бы снег не начинал идти быстрее, фатой загораживая окружение.        Спустя пару минут такого темпа парень отстаёт. — Эй… Не так быстро, мои ноги…        Девчонка выходит из транса и останавливается, дожидаясь спутника. Пока он приближается, она снимает с себя сапоги, даже не задумываясь. — А? — Твои ноги не больше моих, они должны подойти. — Чего?.. А… А ты? — Я самоцвет. Мне не так сложно просто адаптироваться к окружению. Ты переносишь это гораздо тяжелее меня. Если продолжишь замерзать, попробуем и другую мою одежду на тебя перебросить. Хотя… Ты немного выше. Может не налезть. — А… А мне казалось, что ваша одежда едина с телом. — Не вся. Посмотрим… Пиджак, бриджи и высокие сапоги у меня отдельны. Едина со мной только одежда под ними. — Э… По-о-о-онял… Кажется.        Розовый Алмаз улыбается, наблюдая за тем, как энс обувается, а после двигается дальше босыми ногами, пересечёнными в середине нижней части стопы полосочкой ткани от трико.        Больше Табаки не отставал и даже почти обгонял спокойную походку Пинк. — Расскажи мне о твоих мерах времени, Табаки… — Зачем? — Хочу понимать, что ты несёшь. Гат, суно… — О, очень просто! Гат — десять суно. — Я помню. А что такое суно? — Суно — пять катцов. — Я не знаю, что такое катц, Табаки. — Это означает… Как там на вашем… Вздох. Столько времени уходит на вдох и выдох. — Почти пять секунд… Четыре целых и семьдесят две сотых. — Возьми пять секунд. Хах. Так проще. — Хорошо… Итого. Катц — пять секунд, Суно — двадцать пять секунд. Гат — двести пятьдесят секунд или четыре минуты и десять секунд… Пять гатов - это почти двадцать одна минута. Ты говорил так, словно это много. — Гат — самая большая единица времени у нас. На Эхнатоне сутки длятся от силы пятнадцать гатов. Так мне говорил дедушка. А у тебя есть дедушка? — Нет. — О… Он умер? — У меня его не было. — А как тогда появился один из твоих родителей? — У меня и родителей не было. — Как… Не было? Как же ты тогда… Появилась? Магией, что ли? — Это слишком долго и сложно объяснять… Я попробую твоим языком. Меня никто не рожал на этот свет. Я была создана. Как бывают созданы статуи и инструменты. Я росла в земле за счёт её… Эм… Жизненных сил. А потом выбралась наружу, как птицы выбираются из скорлупы. — И… Ты что, потом пустила корни? Ну, как растение. — Почему именно растение? — То что ты рассказываешь, похоже на то, как прорастают растения. — Интересное сравнение, но нет. Я не пускала корни. По крайней мере, хах, не успела… Меня нашли Старшие. Другие представители моего рода. — Алмазы, да? — Да-да.        Гордый своей догадкой энс слегка улыбнулся и продолжил идти бодрее, пока самоцвет смотрел далеко вперёд, делая из своей руки подобие козырька и щурясь. Словно это могло бы помочь. — А что дальше? — А? — Они нашли тебя и… И что? — Дополнили мою базу данных и дали мне набор ценностей и принципов. — Что-что? — Обучили и воспитали. Ну… Как обучили. У меня уже была база данных, но она уже была немного устаревшей, и они внесли нужные коррективы. — Это как? — Я с рождения могла ходить, говорить, читать, писать… И тому подобное. Я знала важные точки на звёздной карте, знала, как из подручных средств собрать коммуникатор…        Подобие эльфа слегка замедлилось и удивлённо похлопало глазами, пытаясь представить младенца с мечом в руках. — Ого… — И да. Я сразу была такой, какая я сейчас. — И… Вы не растёте? — Да. Вернее, не росли, до недавнего времени. Эта Вспышка и Звери… Еллоу нужно пополнять армию, а ресурсов недостаточно… Она даёт шанс дефектам стать лучше. Достаточно высокими, сильными, умными, быстрыми… В этом помогают специальные минеральные капсулки. Витаминки, если хочешь. Только ускоренного действия. — Чего же ты их не пьёшь?        Девчонка замолкает и отводит взгляд. Она не знает. Она думала, что знает причину, но теперь в замешательстве. Пить их было бы логичнее, ведь это же возможность стать такой, какой она должна была быть. В голову вылезли эти сентиментальные мысли о том, что потерянные Старшие её не узнают. Да, могло возникнуть замешательство, но ведь её лицо не стало бы координально другим, да и к тому же они достаточно догадливы, чтобы взглянуть на камень.        Да, мысль быть неузнанной - это какая-то эмоциональная глупость… Уайт всегда учила, что эмоции - это далеко не лучшие советники, вот и в этот раз возможности и потенциал были заблокированы нерациональным… Страхом? Да. Именно, что страхом. Не узнают, не будут больше доверять, не будут… Любить.        Каждый раз в такие мысли вмешивались всё более тревожные образы непринятия, и всегда самым неприятным был образ Блю, с недоверием косящейся на новое лицо, и переход навечно в её «официальную версию». Консул. Так Пинк для себя называла эту версию сестры. Холодная, сухая и жестокая. Вечное общение лишь с Консулом — вот настоящий ночной кошмар. — Пинк? — Я… Я не знаю. Наверное, у меня просто плохая память.        И снова молчание. Табаки замёрз ещё немного, но уже выше пояса, и Розовый Алмаз отдала ему свой пиджак, показывая плотно прилегающую к телу майку на тонких лямках. Энс, увидев это, даже запротестовал, но Пинк снова привела в аргумент более хорошую адаптацию.        Через пару часов показывается одноэтажная монолитная постройка, больше похожая на кусок скалы с дверью. В этом месте им предстоит найти нужные вещи и, возможно, даже провести несколько суток. Табаки может получить акклиматизацию и захворать.        И лучше ему быть в тепле на период болезни.