Новый мир.

      Пинк приостановила свой рывок на Хиону, не смотря на то, что и Уайт и Табаки тянули её дальше. Старшей плохо и лучше попытаться подправить всё сейчас, чем потом совершенно не иметь на это времени.       В идеале надо бы найти инструменты и книги по врачеванию, чтобы провести процесс аккуратнее и эффективнее, но проблема в том, что таких сокровищ немного и они разбросаны по колониям так рандомно, что даже сама Высшая не найдёт их в ближайший год.        Столько времени у них просто нет.       Трио находит другую стоянку и устраивает внутри «операционную». Технически никакого вскрытия или чего-то подобного не будет.       Это больше похоже на массаж. Целебный, но жутко болезненный.       Розовый Алмаз садится по левую лапу льва и снова находит центры боли, заставляя кошку выгибаться и хрипеть. Наконец, все точки помечены синей краской, найденной на чердаке. — Это будет больно…       Младшая морщит нос и с силой давит на точку между лопатками. Уайт запрокидывает голову и издает визг. Чистый крик, не смешанный с рыком или мяуканьем. Пинк пугается столь чистого… Гуманоидного голоса.       Тень от её руки незаметно удлиняется и падает на белую шерсть гривы. Лев поднимается, вздыбливает мех и мечится по комнате так, словно ему подожгли хвост. Страдает всё: мебель, стены, стекло закрытого окна, лампочка под потолком… И только дети остаются целы, закрывшись полупрозрачным розовым щитом.       Уайт же выбирается на чердак и, выпрыгнув в окно, убегает в лес, внешне напоминая одну громадную кучу меха. Лечение ей в такой ситуации ещё долго не светит.       Тень незаметно улыбается и уменьшается, принимая прежнюю форму маленькой и шокированной фигурки.       Пинк вздыхает, а её гость уходит домой. В родную и уютную тьму.       Её зовут Королевой Теней. Страшная старая сказка, применяемая для укрепления дисциплины у новых поколений.       А сказка ли? Уайт знает, что нет и терпеть её не может. Каждое прикосновение тёмных рук к ней приносит воспоминания. Железного кулака правления и покорения вселенной. Только вот Высшая видит свои действия со стороны и почти каждый раз погибает в этих воспоминаниях от своих же рук.       Белый Алмаз падает на снег и просит прекращения мук, пока её тело мигает, снова и снова пытаясь обрести прежний вид. — П… П… Прекрати… — Нет, Уайт. Представление только началось. — Блэк посмеивается и гасит окно в реальность, медленно поворачивая голову в сторону своей бывшей ученицы.       Блю прячет от неё взгляд и закрывает рукой израненные губы. Оказавшись без ограничения в виде регулярного стачивания, её клыки начали расти с утроенной силой, пробуждая странные мысли в светлой голове.       Учитель фыркает и создаёт из мрачного тумана занавес, чтобы скрыть от себя столь жалкое падение прекрасной птицы.       На Центурионе Рэд не может сомкнуть глаза. Не хочет. Она знает, что ей приснится. Хиона, метель, волки… Уже которую ночь ей это снится. Волки… Их взгляды всегда направлены к ней в ожидании команды. И почти всегда эта команда приводит к пробуждению в холодном поту.       Нет, рыжая не будет спать. Не так. Она лучше займётся работой. Осталось немного и скоро Центурион, считавшийся бесполезным, станет самой ценной колонией в империи и тогда… Тогда Еллоу увидит её личные заслуги и способности. Личный потенциал! Синий занавес откроется, и ярко-красный блеск будет очевиден всем.       Все они наконец отбросят прошлое и последуют за ней, признают, будут слушаться, возможно даже… Любить. Да, возможно.       Но первые три пункта из четырёх точно. Грэй так сказала, она рассчитала, а её расчёты всегда точны. Младшая права в том, что она лучше Сапфиров.       Рэд возится с документами и последним пунктом плана до рассвета. Светило колит в глаз и правительница отвлекается на вид зари, оттенки которой греют ей сердце. Наконец, после проверки, всё готово. Проект идеален.       Сонная Грэй удивлена столь ранним визитом сестры на Землю, но выполняет её просьбу и пытается связаться с Еллоу.       Жёлтый свет покрывает их лица и воительница вопросительно кивает.       Центурион осушен, торф выкопан до последнего грамма, восстание подавлено и заканчивается стройка нового дворца. Здание не хуже прошлого и занимает такую же стратегически-удобную позицию. Всё сделано так, что придирок быть просто не может. Рыжая даже несколько десятков раз заказывала у Грэй анализ, чтобы уж точно отполировать проект до чистейшего блеска.       Всё это время блондинка лично проверяла десятки космических тел и ещё руководила десятками поисковых работ на остальных. — Учитель, я закончила… Центурион завершен. Его система почти зачищена и… И на Гее тоже всё отлично. Мы даже научились избавляться от её лесов навечно.       Еллоу молча слушает доклад, иногда кивая и прикрывая глаза.       Красный Алмаз заканчивает свой монолог только через тридцать минут, после ожидая ответа с неким трепетом. Жёлтый же вздыхает и, откинувшись на спинку трона, лишь снова кивает. — Дальше? — Но, учитель… Это… Всё. — Приму к сведению.       Экран гаснет. Это всё. Всё.       Рэд стоит молча несколько минут, просто смотря в точку, где секунду назад было лицо учителя, пока сестра не касается её плеча. — Ты… Сказала… Что её порадует, если я приложу больше усилий к работе. — Не понимаю… В летописях... Указано, что Уайт поощряла хорошую работу… Особенно с первыми колониями… Я думала… — Ей абсолютно безразлично.       Рыжая выходит из себя и ударяет по аппаратуре, заставляя все экраны моргнуть и слегка покачнуться волнами. — Я столько нервов на это потратила и ничего! Абсолютно! «Я приму к сведению»… Что это вообще за реакция?! Я плохо справилась? Хорошо? Сойдёт?       Женщина кричит так громко, что трескается панорамное окно. Грэй сжимается от этого звука и уходит куда подальше, чтобы не попасть под буквально горячую руку, сейчас устроившую перестановку мебели в диспетчерской.       Дебют. Её долгожданный дебют, столь тёплый и приятный в мечтах, разбился, врезаясь в открытое и юное сердце, принося душевную агонию.       Серый Алмаз прячется от пожароопасной бури в спальне, плотно заперев дверь и зарывшись в постельном белье. Словно оно бы помогло, если бы сестра последовала за ней. — Конец… Я ошиблась… Она меня сейчас…       Младшая обнимает ноги, согнутые в коленях, и нервно покачивается то вперёд, то назад. Если бы не пепельный цвет волос, она точно бы приобрела его, седея от первого в жизни приступа ужаса и паники. — О-о-он-но… Было где-то здесь…       Дрожащие руки находят проигрыватель и надевают наушники.       Устройство недолго шипит, а после звуки разрушений заглушаются спокойным и красивым пением, что младшая с трепетом переписала для личного переслушивания.