***
Весть о турнире невест для шимаронского короля разнеслась по миру быстрее ветра. Особенно интересным был пункт разрешенных участниц: не моложе шестнадцати лет, дворянский титул или же иная слава: героини-воительницы, магистры хореку или мареку, известные ученые и политики. Раса роли не играла, хоть дворянское собрание изрядно пошумело по этому поводу. Но Конрад ткнул их в свод правил «древнего, традиционного, шимаронского» состязания, в котором также не было этого условия, и они притихли. А вот столица, напротив, загудела, как потревоженный улей. Люди предвкушали невиданное развлечение. Отборочный тур представлял собой испытание на выносливость и физическую подготовку. Конрад не стал делать его слишком сложным, но большинство изнеженных шимаронок все равно отсеялись: не привыкли они быстро бегать, прыгать и метать кинжалы в цель. В общем и целом, набралось всего полтора десятка дворянок прошедших отбор, включая графиню Клэр де Винтер. И куда больше дам неблагородных сословий и иных рас. Гизела прошла испытание легко, даже не вспотев. Эта легкость, ее красота и аппетитные формы быстро стали предметом обсуждения, и новости дошли до Гюнтера. Счастливый отец прислал письмо, что непременно приедет к началу турнира, чтобы полюбоваться, как его любимая дочь «сражается за свое счастье». Конрад ему слегка посочувствовал и понадеялся, что Гюнтер не будет строить слишком больших планов на их брак. Беседа с Алазон прошла благополучно, хоть Конрад и чувствовал, что играет на пределе своих актерских способностей. Он был галантен, делал вид, что очарован королевой, и всячески намекал на желательность ее участия в турнире. Благодаря коротко набросанному советником психологическому портрету это не составило труда: правильные формулировки, короткая речь о желании найти «достойную королеву», прозрачные намеки на то, что супруга получит в качестве свадебного дара все что угодно, сделали свое дело. − Она готова завоевывать свое, − рассказывал Дайкендзя перед отъездом в орден, − но ей приятнее, когда желаемое складывают к ее ногам. Покажите, что хотите ее победы, что не сомневаетесь в ней, просто нужно еще продемонстрировать ее окружающим, и она − ваша. Думаю, брак с вами является ее запасным планом: если ей это удастся, она перевалит все свои проблемы на ваши плечи и продолжит «править», как привыкла: сидеть на троне и наслаждаться роскошной жизнью. − Знакомый типаж, − вздохнул Конрад, − что ж, я умею быть обаятельным, когда это нужно для дела. Надеюсь, мои глаза не так красноречивы, как ваши. Дайкендзя порозовел и позволил поцеловать себя на прощание. Следующие несколько месяцев они не виделись. − Я буду счастлива стать вашей женой, − шептала Алазон, слегка звеня многочисленными украшениями, − и докажу, что никто, кроме меня, не достоин этого. Конрад несколько опасался, что она не пройдет отборочное испытание, но, к его удивлению, это не составило ей труда. Она заплела золотые волосы в причудливую косу, собрав часть волос по обеим сторонам головы, сняла украшения и переоделась в удобное, цельное одеяние с широкими, свободными штанами, длинными рукавами и тугой перевязью, поддерживающей грудь. Очевидно, годы скитаний не прошли даром − королева была в прекрасной физической форме. Конрад смотрел на ее яркую, золотую красоту, нежное лицо и печально размышлял о том, что скрывается под всей этой дивной внешностью. Испытывал ли Юури что-то подобное, любуясь ее сыном, Сарареги, даже после его предательства? И нельзя ли как-то уговорить ее успокоиться, прислать толковых помощников в Сейсакоку и решить вопрос миром? А потом он вспоминал, что она собирается сделать с его советниками, и сочувствие пропадало, смытое волной гнева. Яркой внешности достаточно лишь для короткой страсти, но не для любви и уважения. Красота Алазон была лишь мороком, не более. Среди прошедших испытание кандидаток одна выделялась особенно: ростом, объемом бицепсов и откровенным нарядом. − Я − принцесса Гриерунд с Северных островов, и я завоюю сердце вашего короля! − громогласно заявила она, шутя справляясь с отборочным туром. Придворные, занимающиеся проверкой документов кандидаток, долго рылись в архивах и картах, но образца королевской печати с северных островов у них не было, а на бумаге она выглядела внушительно. − Там что, есть королевство, на этих островах? − Вроде, кто-то там живет… значит, должны быть и короли. Но если у них женщины такие, то каковы же мужчины? − Да уж, хрупким красавицам в холодах не выжить. Такая небось на медведей сама охотиться умеет. − Видная женщина, хоть и варварка. Еще не успев проявить себя, «северная красотка» обзавелась группой поклонников, уверенных в ее победе. − С такой-то наш король точно не пропадет! Самая достойная воительница и есть! А для всякого такого будут фаворитки. Конрад, наслушавшийся этих шушуканий, утянул «видную женщину» для приватного разговора. Он явно не разделял восторгов своих подданных: − У тебя совсем крыша поехала? Этот турнир и так с трудом удерживается в рамках серьезного мероприятия, а ты решил окончательно превратить его в фарс! − А ты мне определенно нравишься таким, капитан, − ржал Йозак, поправляя накладную грудь, − без этой твоей примороженной улыбочки и показательного благолепия. Ожил, вспомнил, как ругаться, волосы отрастил − узнаю прежнего друга! Конрад взъерошил отросшие каштановые пряди, сменившие по-военному короткую прическу, носимую им во времена служения Юури. − Это не смешно. − У тебя всегда было туго с чувством юмора, − посочувствовал друг, − не волнуйся, я просто помогу тебе немного, а потом поддамся Гизеле. Ах, какая из нее выйдет королева! Гюнтер просто в восторге и счастлив стать твоим тестем. − Йозак… − Ну ладно, ладно. Я здесь, чтобы присмотреть за твоими красавицами. Особенно за одной, с экзотичным разрезом золотых глаз. − Гвендаль велел тебе следить за королевой Алазон? − Есть такое дело. Наш добренький мао помогает ей ресурсами несколько лет, а конца этому не видно. Калория − и та уже встала на ноги и благополучно отбивает притязания Сарареги, а Сейсакоку все тонет. Помогать ей дольше невыгодно, но поди объясни это Юури! Как твоей «невесте» мне будет проще перемещаться по дворцу и не вызывать подозрений в шпионаже. − Хорошо, но будь осторожен. Надо предупредить «Белых Воронов», чтобы не взялись следить за тобой.***
Первый этап турнира должен был проверить будущую королеву на храбрость, ловкость и небрезгливость. На деле Конрад воспользовался одним из извечных женских страхов, присущих многим, даже очень смелым женщинам. Испытание проходило на большой арене, и народу туда набилось преизрядно. Сам король сидел в печально знакомой ложе (ему никак не удавалось избавиться от тягостных воспоминаний о собственном предательстве и поклонах, которые он отвешивал Белалу именно здесь, глядя, как внизу его друзья сражаются за Запретный Ларец) и наблюдал за участницами, остро ощущая нехватку советников. Зрелище было бы куда более приятным при остроумных комментариях Джениуса и прагматичных − Дайкендзя. А последнего еще можно было бы держать за руку, легонько ее поглаживая, иногда касаться колена… В этот момент Конрад очень четко осознал, насколько он не хочет вступать в брак с женщиной ради ребенка. В конце концов, можно было зачать и бастарда вне брака, объявить его наследником и ничего, приняли бы как единственного кандидата, никуда бы не делись. А теперь из-за интриг паршивца де Винтера приходится устраивать целые представления. Надо уточнить в следующем письме в орден, нашли ли там что-то, чем его можно будет поприжать. Красавицы-участницы выходили под бурные восторги зрителей, наряженные в самые лучшие свои наряды и с сияющими улыбками на лицах. По мере того, как им объясняли задание, улыбки гасли, сменяясь ужасом и отвращением. Конрад с печалью размышлял, что подобное обращение с женщинами достойно всяческого порицания. Отец его бы точно не понял и наградил парой подзатыльников. Весьма справедливых за такое издевательство. С другой стороны, любая из них могла отказаться сразу, не подвергая себя ненужным мучениям. Перед кандидатками ставили два больших стеклянных террариума, накрытых крышками. Один из них был пуст, второй служил домом для крупного, с ладонь величиной, неядовитого паука. Его требовалось пересадить в другой террариум без применения магии и обязательно живым. Дело осложнялось тем, что «страшные и ужасные твари» сами боялись огромных, с их точки зрения, дам и стремительно разбегались, как только крышку террариума снимали (если паук сбегал, то участница проигрывала) или судорожно зарывались в песок. Действовать нужно было быстро, промедление, потраченное на борьбу с отвращением, почти гарантированно приводило к проигрышу. Гизела, привыкшая охотиться и не за такими «редкими ингредиентами» для лекарств, ловко ухватила паука за мохнатые бока и без проблем перенесла в новый дом. У Йозака, само собой, сложностей тоже не возникло, а смачный комментарий: «И это пауки? Да у нас на островах пауки размером с собак и тех привыкли гонять!» вызвал бурю восторга. Продолжение турнира «варварская принцесса» провела, гоняя уже поклонников за вином, орехами и милостиво дозволяя сидеть у своих ног. Алазон долго смотрела на паука с застывшим лицом, затем резким движением пронзила его миниатюрным кинжалом. Несчастное создание бешено дергало лапками, но рана была не смертельной, и его щелчком скинули в террариум. Конрад выдавил из себя благосклонную улыбку, которой королева Сейсакоку полностью удовлетворилась. Зрители моментально придумали ей прозвище «Прекрасная гюрза» за хладнокровие и яро одобрили ее поступок. Большинство шимаронок не смогло справиться с омерзением, но Клэр де Винтер отчаянно хотела корону. Она выхватила тонкий шелковый платок и набросила его на паука, прикрывая все восемь глаз. Пока тот неловко дергался, она ухватила его за лапку и торопливо перебросила. Судя по яростному взгляду, которым она наградила Конрада, в случае ее победы в первую брачную ночь он бы ответил за все. Остальные участницы не стремились изобретать колесо и использовали несколько предыдущих удачных способов ловли пауков, однако одна из кандидаток удивила короля. Рослая, фигуристая кришиитка из маленького королевства Крииш, располагавшегося, насколько помнил Конрад, глубоко в горах, просто подставила ладонь и замерла. Не шевелилась она ни в то время, когда паук осторожно ощупывал ее лапами, ни когда медленно соизволил перебраться на ладонь. Она перенесла паука с величайшей осторожностью, погладила по спинке и аккуратно отпустила на песок. Затем поклонилась королю, и Конрад улыбнулся и кивнул ей. − Кто она? − поинтересовался он у распорядителя. − Княгиня Джанан, − сообщил тот без запинки, − двадцать восемь лет, правительница горного клана Ширкриш. − Давно пытается добиться аудиенции с вами, − небрежно бросил советник по внешним связям, − чтобы получить покровительство и защиту от каких-то местечковых врагов. Не представляет интереса в политическом плане. − Каких именно? − У них там какие-то междуусобные разборки, ваше величество. У горцев они постоянно. Конрад посмотрел на женщину, по обычаям своей страны, прячущую лицо под узорным покрывалом. Она была слишком высока − почти с мужчину ростом, с еще более пышными формами, чем Гизела (страшно подумать, что бы сказала утонченная шимаронская леди Клэр де Винтер по поводу ее широких бедер и больших ягодиц), но двигалась плавно и женственно, с каким-то неуловимым достоинством. «Любая женщина достойна уважения, − говорил отец, − и не заслуживает насмешек только потому, что не радует чей-то глаз». − Я приму ее завтра утром и выслушаю ее прошение, − коротко приказал Конрад. − Как прикажете, ваше величество. Первый этап турнира отсеял больше половины участниц. Остались самые стойкие, упрямые и жесткие. Вторым этапом Конрад собирался полностью игнорировать эти черты и проверить их на смекалку и артистичность. Зрители были в полном восторге от подаренного им зрелища.***
Приезд короля в орден «Белых Воронов» был неожиданным, но позволил Дайкендзя отвлечься от упорной, но выматывающей и пока безуспешной работы над заклинаниями. − Есть какие-то успехи? − Есть, но незначительные, − устало ответил он. Дайкендзя дни и ночи корпел над чарами, однако новые печати Алазон были иными, чем раньше. На всестороннее изучение прежних и разработку противодействия им у него ушли годы, а сейчас время работало против него. Сколько еще Джениус и господин Шори сумеют продержаться? Судя по отдельным элементам чар, с увеличением времени вдали от хозяйки пленники должны начать испытывать боль. И если Джениус выдержит, он привычен ко многому, то за такие пытки старшего брата мао с Дайкендзя полагается снять голову. Ввиду ее полной бесполезности. − Когда вы в последний раз спали? − ласково спросил Конрад. − Мне не требуется много сна, и я не имею право тратить на него время. − Если вы свалитесь с переутомлением, это никому не поможет. − У искусственных людей не бывает переутомления. − Как и либидо? Дайкендзя возвел очи к потолку. Затем позволил себе прикоснуться кончиками пальцев к щеке Конрада. Легонько погладил, наслаждаясь выражением его лица. Тот перехватил его ладонь и поцеловал. − Вам не следует покидать дворец без важной причины, ваше величество. Вы могли просто прислать в орден «Белых Воронов» гонца. − Я же просил не называть меня так, когда мы наедине. − Сейчас я обращаюсь к вам как к королю. − Тогда, мой глубокоуважаемый советник, я отвечу так: король обязан заботиться для своих подданных. Он − не только властитель, но и отец для народа. И вы, как один из моих бесценных «детей», крайне важны для меня. Он хмыкнул. − А еще − я безумно соскучился. − Это взаимно, но сейчас… − Я понимаю. Неподходящее время. Дайкендзя благодарно кивнул. − Я рад, что вы не принуждаете меня. − Не понимаю, как можно принуждать в любви. Это же бессмысленно. Он внимательно посмотрел на Дайкендзя. − Разве что раньше вы любили очень властного человека. − Опыт прошлой жизни бывает полезен, − пожал плечами Дайкендзя и потер уставшие глаза, − тому, кто привык повелевать, трудно принять, что возлюбленный не жаждет всегда сидеть у его ног, как бы сильно его ни любили… Он осекся. Зачем он это говорит? Зачем сравнивает их? И зачем Конрад Веллер задал вопрос? «Нет, − сообразил он, − он не задавал, он утверждал, будто знает точно. Случайное попадание или?..» − Одиночество нужно нам всем, хотя бы иногда, − заметил тот, − я понимаю и уважаю ваше право на него. Я не собираюсь докучать вам частыми приездами и отвлекать от важного дела. Дайкендзя расслабился. Он просто устал − вот и лезут в голову глупые подозрения. − К слову, о деле. Я кое-что придумал. Тот хосеки, который был у нападавших, очевидно, и был способом наложения печатей. Если заполучить его, то мне будет гораздо проще понять принцип действия чар. Есть большая вероятность, что им же можно их снять. − Вы хотите обыскать покои королевы Алазон? − Да, но только будучи уверенным, что ее и большинства ее свиты там нет. Пару охранников Вороны смогут легко и незаметно усыпить, а потом мы проведем обыск. − Тогда лучше всего подождать до второго этапа турнира. В этот раз я дам участницам время на подготовку и объявлю завтра, что их ждет. Дайкендзя слегка улыбнулся. − Вы не приглядели себе никого? Там ведь собрались лучшие из лучших. Конрад Веллер усмехнулся: − Увы. Я просто ужасающе моногамен, а сейчас мое сердце в заложниках у вас.***
Отдых в особняке Стефана фан Барена был бы чудесен, если бы не проклятые печати. Они ныли, раздражая, как зубная боль, слегка дергали, а при мысли, что стоит вернуться в столицу, блаженно затихали. Вообще подобное желание возникало у Шори все чаще, как бы невзначай, и некоторое время казалось даже правильным, пока он не вспоминал, что все это − действие магии, и возвращаться им нельзя. Тогда боль усиливалась, и Шори всеми силами старался от нее отвлечься. Джениус был мрачен, постоянно сидел в своей комнате, экспериментируя с разными способами снятия чар, и лишь изредка покидал ее, чтобы не оскорблять хозяев полным игнорированием. Впрочем, на Шори у него время все же находилось − они часто ночевали вместе, ласкаясь и доставляя друг другу удовольствие. Шори даже начал задумываться, не продемонстрировать ли Джениусу прихваченные в сумке-ремне презервативы, но пока им было хорошо и без них. Столь совершенного тела он не видел даже у популярных мужчин-моделей в своем мире. А как восхитительно смотрелись распущенные черные волосы на светлой гладкой коже! Вопреки всем невзгодам Шори чувствовал себя невероятным счастливчиком и с радостью ласкал бы Джениуса целыми днями напролет. Увы, мечты оставались мечтами. Госпожа Шери смотрела на них с одобрением и не забывала высказывать его вслух: − Это так чудесно, что вы сбежали от всех! Настоящая любовь толкает на подвиги, верно, Фанфан? − Конечно, дорогая! Ради тебя я готов весь мир перевернуть! − Ах, дорогой мой! Шори с Джениусом лицезрели подобные сцены по нескольку раз в день, и вежливые улыбки намертво приклеились к их губам. Вышедшую замуж в четвертый раз новобрачную распирало от счастья и не только от него. − Ах, вы ведь не расскажете Конраду, − кокетничала Шери, поглаживая округлившийся животик, − я хочу, чтобы получился сюрприз! − Мы немы, как рыбы, госпожа, − в сотый раз повторял Джениус, − думаю, его величество будет очень рад рождению сестры, как и его светлость Гвендаль фон Вальде и лорд Вольфрам фон Бильфельд. С точки зрения укрепления отношений между Великим Шимароном и Шин-Макоку этот ребенок также будет… − О, ну какое это имеет значение? Моя малышка − плод горячей любви ее родителей, а не политики! Шин-О услышал мои молитвы и, наконец, подарил мне девочку! Лекари говорят, что это точно будет она! У Джениуса слегка дергался глаз, когда он слышал о божестве демонов, и Шори торопливо менял тему: − Вы собираетесь воспитывать ее в Шин-Макоку или в Великом Шимароне? И чью фамилию она унаследует? − Мою, − отвечал Стефан фан Барен, тоже нежно поглаживая супругу по животу, − я бы хотел передать дочери все, что имею. И, конечно же, девочка будет регулярно навещать всех своих родственников как здесь, так и в стране демонов. Я надеюсь, что она сумеет завести там друзей и получить всестороннее образование. Возможно, мне удастся уговорить лорда Гюнтера фон Крайста стать ее учителем − плоды его таланта я имею возможность лицезреть лично: великолепное образование его величества, блестящий ум принцессы Греты… а ведь она была его ученицей совсем недолго. Шори одобрительно кивнул. Этот человек действительно позаботился о будущем дочери со всех сторон: в Великом Шимароне она станет ненаследной принцессой и займет куда более высокое положение, чем в Шин-Макоку, где была бы просто одной из аристократок благородного дома Шпицберг. Поддерживая связи с мазоку, она не только приобретет верных союзников и веские основания для получения в зрелом возрасте посольской должности, но и кое-что другое, о чем все сидящие за столом тактично умалчивали. О том, что явно повлияло на желание Шери поскорее завести ребенка от мужа при уже имеющихся троих сыновьях. Чистокровному человеку Стефану фан Барену было на вид около сорока лет. Через максимум пять десятков лет, за которые его жена приобретет разве что несколько новых морщин, он скончается от старости, оставив ее вдовой с юной дочерью. И точно так же, слишком быстро для девочки, будет стареть все ее шимаронское окружение, кроме разве что брата Конрада. Пережить смерть друзей, родных, возможно, любимого человека − ее ждут сильные и болезненные удары судьбы. Но в любой момент она сможет отправиться в Шин-Макоку, где время будто замедлится, а те, кого она знает, будут жить еще сотни лет. Стефан фан Барен хотел дать своей дочери главное − возможность выбора. Беседы о детях были регулярными и несколько наскучили Шори, так что когда госпожа Шери завела разговор о мареку, он только обрадовался: − Я слышала, что мареку господина Шори так же велика, как и у его брата. Это правда? − Я работаю над этим. Как вы знаете, мареку можно развить, но до определенного предела, если старательно заниматься этим… − Я не знала, − непосредственно удивилась Шери, − мне никогда это не было нужно. − Да, разумеется, − кашлянул Шори, поправляя сползающие очки и стараясь смотреть на собеседницу, а не на Джениуса, откинувшегося на спинку стула и вытянувшего восхитительно длинные ноги. − А правда, что вы тоже можете призвать водных драконов? − Да, это несложно. − Покажите! − захлопала в ладоши королева. − Сегодня такой жаркий денек, это было бы так освежающе! − Но вы ведь, наверняка, видели это сотни раз, вы же мазоку. − Ну пожалуйста, мне очень хочется! Прошу вас! − Действительно, почему бы вам не порадовать нас? − поддержал ее муж и улыбнулся, глядя на жену. − Беременным женщинам не принято отказывать. Шори сдался под их напором и встал. Они сидели на веранде, и ему достаточно было сделать несколько шагов, чтобы отойти на безопасное для остальных расстояние. Он воззвал к магии, давно ставшей привычной частью его сути, и выпустил водных драконов. − Ах, еще, еще! Шори заставил их двигаться, добавил с десяток вертикальных струй, щедро орошая окружающих мелкой водной пылью. Вода заиграла бликами на солнце. − Еще, господин Шори! Он вздохнул и обернулся, собираясь сказать, что этого более чем достаточно, но увидел, что Джениус выпрямился и смотрит на него. Его возлюбленный слегка улыбался, явно вспоминая их первую встречу. Тогда Шори продержался с четверть часа, раскидывая нападающих на него «Белых Воронов», а Джениус наблюдал за ним, одобрительно комментируя его мощь. Определенно, он может больше. Шори напрягся и продолжил, вспоминая разные аквапарковые развлечения и копируя что возможно. Он уже начал уставать, когда правую руку прошило болью и появилось ощущение, словно с нее содрали огромный пластырь. Боль и облегчение от исчезнувшего неудобства нахлынули одновременно. Шори погасил мареку и изумленно уставился на тыльную сторону ладони. Чистую. Джениус уже был на ногах. Он подбежал, осмотрел его руки и обернулся к гостеприимным хозяевам: − Прошу простить, но мы вынуждены удалиться. Шори перестарался и хочет отдохнуть. Возражений не последовало, и Джениус увел его в дом. − Как ты себя чувствуешь? − Хорошо. Но у меня было ощущение, что печать просто содрали с моей руки! − Так и произошло. Я и не подумал об этом варианте… печати ведь были из хореку, а эта сила противоположная твоей. Как только ты заставил мареку наполнить твое тело и принялся выпускать ее, заклинание Алазон подверглось атаке. В конце концов, ты просто разрушил его за счет количества мареку. Джениус одобрительно улыбнулся. − Ты теперь свободен и можешь вернуться домой. − Вот уж нет, − отрезал Шори, − я тебя не брошу! Давай лучше попробуем так же освободить тебя. Тот с сожалением покачал головой. − Не выйдет. Я существую за счет хореку − большой поток мареку меня просто уничтожит. Но мы можем попробовать пару аккуратных способов локального воздействия… − Значит, попробуем, − Шори поцеловал его, − не думай, что я оставлю тебя в беде. Джениус хмыкнул, обнимая его: − Ты упрямый и благородный, как настоящий мао. Но, честно говоря, я сейчас подумал о другом. Как-то очень уж внезапно королева демонов попросила тебя побаловать ее зрелищем. Тебе так не кажется? − Ты думаешь?.. − Я почти уверен. Сдается мне, маленькая леди фан Барен, хоть и будет полукровкой, но отнюдь не получеловеком. А полушинзоку, как король Сарареги.