<center>***
</center> Кора уже не помнила сколько времени прошло с тех пор, как стражники выволокли ее подругу Элинель из комнаты Удовольствия и она, Кора, стала любимицей наместника. Хотя разве такова должна быть жизнь любимой женщины, пусть не жены, как не была наивна девушка, но она понимала, что даже к любовнице, нормальные мужчины, относятся по другому, нежели Илирио к ней. Он содержал обнаженную девушку в своих личных покоях, в золотой клетке, на ней были только украшения и золотая цепочка на бедрах с сердоликом, который возлежал над жемчужиной ее наслаждения. Вообщем, Кора всегда была доступна для хозяина, иногда он только ласково трепал ее по щеке, просовывая руку в клетку и шел в свой рабочий кабинет, писать отчеты в Ангабад. А иногда наказывал свою рабыню по полной программе, водил по полу, за поводок, который цеплялся к ошейнику, украшенному драгоценными камнями, как собаку, порол розгами или хлыстом, даже руками, по попе и другим интимным и не интимным местам. Любил связывать ее, в неудобной позе: лежа на животе, руки и ноги были вывернуты и привязаны друг к другу, на спине. В таком положении, наместник издевался над ее половыми органами, возбуждая их руками или игрушками, иногда насиловал сам. Распинал ее на бархатном черном кресте, вставляя во влагалище и попу фаллоимитатор, предварительно смазав их, какой-то возбуждающей жидкостью и подолгу смотрел, как она корчится от неуемного желания. Это было ненормально, противоестественно, так что жизнь любимицы, не была раем, остальные хоть имели возможность отдохнуть от Илирио, когда их не приводили в комнату Удовольствия. Она же жила с ним постоянно. Видела, как он засыпал, сидя в своей клетке или свернувшись клубочком на постилке, что как собаке была ей выделена, кутаясь в парчовую накидку, всегда готовая услужить господину в его извращенных играх. Иногда, очень редко, он просто сажал ее к себе на колени и разговаривал с нею, правда, это больше походило на монолог, чем диалог. Говорил, в основном, Илирио, а Кора послушно слушала. Он рассказывал о своем детстве, о матери, которая умерла рано, об отце, который бил его, за любую провинность и даже связывал. Отсюда может пошла его любовь к связыванию и изврату. О том, как добр к нему был Учитель вала Мелькор и как он сделал стремительную карьеру в Ангабаде. Когда наместник был настроен на лирический лад Кора решила спросить о судьбе Элинель: — Мой господин, разрешите задать вопрос? — как можно нежнее произнесла девушка. Илирио удивленно уставился на нее, казалось его удивил сам факт, что его игрушка умеет говорить, а не только стонать или кричать от боли, смешанной с удовольствием. Но все же милостиво ответил ей: — Спрашивай, Кора. — Что случилось с Элинель и где она? Наместник пришел в ярость, он распял несчастную на кресте, обвязал веревку вокруг ее талии и прикрепил так, что зажал ее половые губы между веревками так, что они вспухли. — Еще раз посмеешь спросить меня об этой девке, присоединишься к ней! А сейчас будешь расплачиваться за свое любопытство. Он взял перо и принялся водить им по клитору и половым губам своей жертвы, что Кора орала недуром, веревки натирали нежное место. Элинель задела сердце Илирио, если оно у него, еще не успело отрафироваться, став органом для перекачивания крови. Она была похожа на его мать, светлая и прекрасная. Он почти жалел, что был груб с нею в комнате Удовольствия. Именно с нею он хотел бы заняться любовью, как это делали все остальные, даже его рыцари. Но именно она дала ему резкий отпор и пригрозила мужем, да еще из людей Барахира. Ему пришлось пытать ее по настоящему, а потом казнить, но это очень мучило черствое сердце наместника. Он бы хотел, чтобы все сложилось по другому. Хотя нет худа без добра, шайка Барахира уничтожена, хотя не полностью, остался его проклятый сын. На месте своих преступлений он имеет наглость, оставлять автограф, Берен сын Барахира. В дверь постучали. — Кто там?! — резко спросил наместник. — К вам гонец от лорда Гортхаура. — Я приму его в кабинете для приемов, пусть обождет, ступай, — приказал наместник слуге. — А ты красотка полежишь пока так и подумаешь о своем поведении, — обратился Илирио к несчастной Коре. Лорд Гортхаур уведомлял, что желает наведаться в Дортонион и посмотреть, как там дела, погостить у друга Илирио. Наместник велел передать правой руке Черного валы, что будет очень рад принять последнего в своем замке.<center>***
</center> — Благодарю за оказанную мне честь, лорд Гортхаур, — приветствовал Илирио Саурона, когда тот слезал с Драуглина, во дворе замка. Саурон был, как всегда элегантен в черном с золотом, на его белоснежных волосах сиял золотой венец, руки были унизаны перстнями. Бывший Майрон считал себя неотразимым красавцем. — Что ж, я жду, что ты развлекешь меня, друг Илирио, — милостиво обратился он к наместнику. Саурон был в хорошем расположении духа, не смотря на бесчинство Берена, все же с Барахиром они справились, скоро придет черед и сына. — Конечно, мой господин, но сначало ужин и небольшой спектакль. Гортхаур, Илирио, несколько рыцарей и орков из старших присутствовали на ужине. Их развлекали полуобнаженные девицы из гарема наместника, изображая танцы в Валиноре. Саурон улыбался. Особенно хороша была девушка с черными, как смоль волосами и огромными серыми глазами, в прозрачном газовом платье и с драгоценным венцом на голове, она изображала владычицу Варду. Саурону она напомнила Мелиан, правда у Мелиан синие глаза, но и эта девушка чудо, как хороша, эталон красавицы из племени Беора. — Кто она? — спросил он у Илирио. — Она моя любимица — Кора, — гордо ответил наместник. — Бедняжка, — посочувствовал Саурон Коре. — Нелегко, наверное, быть твоей любимицей. Подари ее мне. — Почту за честь, — с досадой ответил Илирио, сначала Элинель пришлось казнить, теперь Кору отбирает Тху, как будто ему мало этой вампирши Тхурингвитиль, да и полно других рабынь доставляют в Ангабад, выбирай любую, кто не осел в гареме самого повелителя. — Вы даже увидите ее в действие. — Надеюсь она не пострадает сильно. — Нет, в этот раз, как истинная госпожа Варда будет учить других. После ужина, наместник и его гость переместились в комнату Удовольствия, где слуги уже приковали девушек к местам их истязания. Коре выпало отхлестать пухленькую Лаириэль, чье имя переводилось с эльфийского, как Дочь Лета. — Прости меня, — шепнула Кора несчастной и взяла в руки кнут. — Не ленись, детка! — подбадривал ее бессердечный хозяин. От вида наказания обнаженной девушки Саурон возбудился, конечно, он не Илирио, и, вообще, в повседневной жизни не обращался так с женщинами, но иногда, в застенках Ангабада, мог изнасиловать приглянувшуюся допрашиваемую, растянутую и беззащитную. Илирио ходил от девушки к девушке, теребя их груди и половые органы, вешая на них зажимы. Когда и гость, и хозяин погрузились в оргию, Илирио во всю насиловал Лаириэль, а Кора, стоя на коленях, занималась членом почетного гостя, к ним нагрянул еще один незванный гость. Это был Берен. От увиденного, сыну Барахира стало не по себе, хоть он был парень с крепкими нервами. Но поняв, что разглядывать ему некогда, он молниеносно оглушил кулаком по голове извращенца Илирио, тот грохнулся на пол, как мешок с дерьмом. Саурон попытался оказать сопротивление, но к его несчастью оружия, под рукой, у него не было, не ждал он нападения в комнате Удовольствия, даже кинжала не прихватил. Майа попытался отбиться от Берена магией, оттолкнув от себя испуганную Кору, он поднял правую руку, пытаясь начертать знак магической атаки, но не докончил, кинжал Берена, вонзился в руку Саурона и тот заверещал от боли, пытаясь позвать на помощь. Берен в два прыжка оказался рядом с раненным Сауроном и со всего маху дал ему в висок, он рухнул не хуже Илирио. — Помоги мне связать этих двух негодяев! — прикрикнул Берен на Кору. — А теперь освободим женщин. Илирио и Саурона привели в чувство, от могучего удара Берена по их головам, они еще плохо могли соображать. — Ну, господа, черные рыцари, — насмешливо обратился Берен к мерзавцам. — Сейчас мы прогуляемся в лес. Видите, мы с девушками привели ваши платья в приличный вид, заправив ваш грех в штаны, скажите спасибо, что не отрезал, хотя были такие мысли. Илирио соображал плохо, его вырвало. Майа оказался выносливее, не смотря на рану в руке и удар в висок. — Интересно, как вы покините замок, полный преданных мне людей и орков, — высокомерно спросил Саурон. — Ну ты то мне и поможешь, — не унывал Берен. — Судя по одежде и манере общаться ты птица высокого полета у Моргота, не меньше, чем-то блюющее дерьмо Илирио. Саурон обрадывался, напавший знал наместника, но не знал, как выглядит лорд Гортхаур. — Хорошо, уходите, можете прихватить с собой это, как ты выразился дерьмо, обещаю, что вас никто не тронет. — Так я тебе и поверил, блондинчик. Пойдешь с нами и без шуток. Берен и девушки повлокли за собою наместника и Саурона. Их отряду дали лошадей, по приказу Саурона, Берен предупредил Болдога, огромного орка с серьгой не делать глупостей, ибо прежде, чем они предпримут попытку освободить знатных рыцарей Аст-Ахе или убьют, кого-то из девушек, он Берен успеет убить наместника и его дружка. — Слушайте его! — раздраженно приказал Саурон, а по осанвэ приказал следовать следом за ними. — Не вздумайте следовать за нами! — Берен, как будто читал мысли Саурона. — Иначе кто-то из пленников умрет. Берен знал Дортонион, как свои пять пальцев. Он слышал погоню, но они отстали. Пленникам в рот был засунут кляп. По дороге в себя пришел и наместник. Когда Берен и девушки, остановились на поляне, они скинули пленников на траву. Берен вынул кляп, предупредив, что если будут орать, получат в зубы. Зная крепкий кулак русоволосого бородача, Саурон и Илирио мрачно молчали. — Сейчас я буду судить Илирио — наместника Моргота в Дортонионе. — Да кто ты такой, чтобы судить меня! — взвизгнул Илирио. — Берен, сын Барахира, последнего вождя из племени Беора. Ужас отразился на лице наместника. — Отпусти меня, Берен, я тут не при чем, — как змея зашелестел Саурон, гипнотизируя того взглядом желтых глаз. — Я не причастен к злодеяниям наместника здесь в Дортонионе. Я не обижал этих бедных женщин. Скажите ему. Это все Илирио, это он унижал и связывал вас, бил вас кнутом и розгами. Я не до одной не дотронулся. — До меня, — с вызовом сказала Кора. — Ну то что мы делали было естественно и многим женщинам нравится, я не привязывал тебя и не бил. — Это правда, — ответила Кора. — Ты лишь смотрел и не остановил это чудовище, добрый господин. — Я собирался взять тебя с собою, избавить тебя от Илирио и его жестокости, — Саурон искал поддержки этой бойкой и красивой девушки, которая совсем недавно была скромной девственницей. — Кажется я должна быть вам благодарна, — насмешливо фыркнула Кора. Илирио окончательно пришел в себя и начал следующую речь: — Вам лучше судить этого господина, ибо он больше принес бед Белерианду, чем я… — Заткнись, Илирио, если ты продолжишь, то я лично вырву твое сердце из груди. Не слушай его сын Барахира. Он злодей и я согласен, что его нужно судить, — Саурон сообразил, что пока Берен не знает, что он лорд Гортхаур, у него больше шансов остаться в живых. Илирио зачитали приговор, обвинив в разорении Дортониона и издевательстве над женщинами. Берен решил его повесить. Наместник умолял его пощадить. — А ты пощадил их? — спросил он Илирио, указывая на женщин. — Если хоть одна подаст голос в твою защиту, я подумаю на счет твоей казни. Девушки молчали. — Кора, разве ты не была моей любимицей, мы даже разговаривали по душам, — взмолился садист. — Конечно, по душам, в момент твоей ностальгии и в промежутке между пытками. Ты убил Элинель, теперь я это знаю. А я дура спрашивала тебя, где она. Приговор был приведен в исполнение. — А что будет со мною? — спросил Саурон. — Мы уйдем, а ты останишься здесь связанным, пока твои люди не найдут тебя. Можешь орать, — ответил Берен. — Передавай привет Морготу. Девушки и Берен ушли. Саурон принялся звать на помощь. Берен проводил освобожденных из замка в людской поселок. Кора умоляла взять ее с собой, она горела решимостью воевать с Морготом, как это делает Берен, не смотря на опасность. И еще Коре понравился этот смелый сильный красивый мужчина. Кора тоже приглянулась Берену, теперь он не будет одинок, ловкая и смелая девушка рядом, к тому же красавица. На вопли Саурона, откликнулись орки Болдога, вскоре они нашли своего господина, связанного и раненного, вне себя от гнева, рядом с повешенным, бывшим наместником Дортониона.