Соловьиная песнь Тинувиэль или любовь Берена Беоринга.

      На протяжении четырех лет Берен, практически, в одиночку вредил слугам Моргота, и слава о его деяниях гремела по Белерианду. Берену помогали даже энты, раненного, потерявшего последних друзей, они укрыли его, в своем лесу. Дортонион наполнился еще большим злом. Сместили Алфирина, как не способного изловить Берена. Снова начался террор, оставшиеся в живых, больше не привечали героя. Берен вынужден был бежать. Его предали и почти передали в руки врага, он еле сбежал убив многих, но и его ранили. Северина, последняя, из оставшихся в живых, друзей, перевязала его раны, она не пошла с ним. Возможно, так лучше, находясь с ним погибли Эвердин и его отец. Он всем несет гибель, сначало отец и ближайшие родичи, друзья детства, затем Кора, Антамир, потом те, кого он спас, тогда на охоте, спас, чтобы они потом отдали за него жизнь, за него или Дортонион, какая разница, все они умерли. Может проще было покинуть обескровленную родину и не геройствовать. Пусть бы на ней правил Алфирин, он был не самый худший из морготовых прихвостней. Теперь Дортонион обезлюдил и он тоже вынужден покинуть его. Когда Кора умирала, она говорила, что не смогла терпеть пытки молча, она кричала, она женщина, на ее месте кричали бы и мужчины. Смог бы он выдержать пытку? Почему он разрешил ей сунуть голову в пасть льва, зачем она играла в шпионку. Теперь он бежит, бежит, потому что нет сил больше бороться, ни физических, ни душевных. После последнего предательства он понял, что уже не нужен там. В Хитлум, его дорога лежала в Хитлум, он предложит свои услуги нолдорану Фингону. Но по прямой дороге идти опасно, там его скорее всего поджидали. Он пойдет через Эред Горгорот и земли Нан Дунгортеб, дорогой владычицы Халет и ее народа. Сделает передышку в Бретиле. А затем здравствуй Дор-Ломин и Хитлум. Может еще застанет в живых свою мать.       Они гнали его, как зайца, Сауроновские оборотни, откуда они узнали, что он пошел по самоубийственной дороге. Пытали Северину, он видел, как женщина долго смотрела ему в след, когда он покинул ее хижину. Ей он тоже принес смерть. Они все ближе и ближе, он слышит их вой. От оборотней удрать трудно, они быстрее обычного волка, куда уж человеку тягаться с ними. Может и к лучшему, сейчас он примет последний бой. Первый оборотень, прыгнул ему наперерез, огромный черный, с ужасной волчей головой, пастью из которой капала слюна, он шел на двух лапах, передние со стальными когтями были нацелены на Берена. Прыжок, зверь и человек сошлись в смертельной схватке, такое уже было с чудовищем Алфирина. Он вышел победителем, но тогда рядом была Кора, он должен был защитить ее. А сейчас, рядом никого, лишь безумное желание жить, он не хочет умирать от когтей этого чудовища, чтобы его смрадная пасть сомкнулась на его шее. Он зарезал чудовище, невероятное усилие и туша полетела прочь. Но добежали другие оборотни, и не один. Он не справится со всеми, он обречен, сейчас нужно достойно встретить смерть, а потом, может быть он увидит отца, Кору и остальных, если повезет, то упокоится с ними на злачных пажитях. Но тут с другой стороны раздался вой, простые волки, вышли из леса, ведомые вожаком с серебристо-серой шкурой. Волки против оборотней. Звери сцепились в смертельной схватке. В зеленых глазах вожака, Берен прочел, уходи человек, звери Белерианда на твоей стороне, так как ты уже давно не вкушал плоть дичи убитой на охоте и никогда не убивал живую тварь, если она не служила Морготу. Беги, человек, спасай свою жизнь! — Спасибо, Серебряный! — громко крикнул Берен, волк, как показалось Берену, понял человека, его пасть сомкнулась на горле оборотня.       Опять живой, теперь он принес в жертву своей жизни жизнь лесных волков, многие из них не выйдут живыми из этой схватки. Фортуна, капризная девица, пока еще на его стороне.       Эред Горгорот — горы Ужаса, с заснеженными вершинами, пещерами, кишащими гоблинами. Когда-то этой дорогой шло племя Халет, но их было много. И в то время, в Белерианде, царил относительный мир, Ангабад был в осаде, а теперь наступили лихие времена, темные твари множились в геометрической прогрессии, а люди мерли, как мухи. Пораненный в битве с оборотнем, Берен кое-как перевязал свои раны и шел дальше, утопая в снегу, ночуя в холодных пещерах, боясь разжечь костер, чтобы не привлечь внимание гоблинов. Менее могучий организм, чем у Берена давно бы сдался, лег и уснул, чтобы не проснуться уже никогда, но Берен, превозмогая усталость и боль шел дальше. Вот и Нан Дунгортеб, долина Страшной Смерти, паучье царство. Здесь Берен зажег факел, огонь отпугивал пауков. Сколько он плутал в краю вечной ночи, устав прислонился к дереву, воткнув факел в землю. Но то было не дерево, то злобный энт, на котором лежала порча Моргота или Саурона, он совсем не походил на собратьев, что спасли его, раньше. Энт обхватил Берена корнями и пытался задушить, только бы дотянуться до факела, поджечь чертово дерево, когда оно загорелось, ослабило хватку. Берен бросился бежать со страшного места. Кругом, какие-то голые коряги, то ли ему мерещится, то ли они тянут к нему, свои лапы-корни. Снова блуждание в темноте. А затем пришли они, серые тени, которые доводили человека до безумия. Он слышал голос отца, это Барахир, он зовет его, но как такое может быть, Барахир давно мертв, он сам похоронил отца и его перстень, подарок короля Финрода, сверкает на его руке. Он видел всех воинов отца, тех, что пали с ним, в тот день, когда его, Берена, не было с ними. Горлим, он увидел Горлима, скорбная тень позвала его: — Берен, ты виноват в моей смерти. Ты убил меня и мою Элинель. Я умолял вас пойти в замок и спасти мою жену, вы струсили, зато потом ты неоднократно был там, бравировал своими подвигами. Только ради моей Элинель и пальцем не пошевелил. Что трус, бежишь! Не хочешь обнять старого друга. Они пытали меня, зверски пытали, но я молчал, я не выдавал твоего отца, пока они не стали пытать мою Элинель.       Берен плакал и бесновался, казалось, разум покидает его, да он виноват в смерти Горлима, они все виноваты, тогда им не хватило смелости прийти в замок. Он видел всех погибших друзей, даже, окровавленного, вожака волчий стаи. Все они погибли из-за него. Раздалась грустная песня, пела женщина, Кора, пела о любви и разлуке. — Берен, любовь моя, иди ко мне. — Ты же умерла, Кора? — Нет, я не могла умереть, не увидев тебя последний раз, еще один поцелуй, Берен, иди ко мне.       Берен заплакал и подошел к Коре. Серая тень вцепилась в него, пытаясь высосать жизненную силу, он ткнул в нее, почти потухшим факелом и побежал, собрав последние силы. Серые тени гнались за ним, перестав уже принимать знакомые обличия. Кругом, кромешная темь и ад, где-то вдали замелькали фонари. Берен рухнул около какого-то маленького заброшенного поселения. Когда он пришел в себя, над ним склонился странный человечек, Берен лежал на простой деревянной, грубо сколоченной кровати. — Кто ты? — спросил Берен. — Друэдайн, лесной житель, нас осталось мало, многие ушли с воительницей Халет, что со своими людьми прошла долину Страшной Смерти. А ты кто? — Я Берен сын Барахира. — Герой одиночка. — Слава обо мне дошла в это забытое всеми валар место. — Да, Берен, слухами земля полнится. Для меня честь принимать тебя в своем доме.       Берен хотел сказать, что в Дортонионе такая честь заканчивалась, обычно, смертью. Но промолчал, он не имеет право быть грубым с этим гостеприимным человечком. В поселение друэдайн Берен отдохнул, залечил раны и набрался сил. Следующая остановка будет в Бретиле. Друэдайн дали ему в дорогу хлеба и воды, ибо многие источники, здесь несли смерть. А также фонарь-светильник, отпугивать пауков. Велели держаться близь границ Дориата, заколдованного королевства эльфа Тингола. Но и у границ Дориата на Берена напали гигантские пауки, снова был бой. Берен размахивал светильником перед глазами пауков, они отступали, потом наступали снова, накинули липкую нить, Берен еле успел перерубить ее, пока не превратился в кокон. Но фортуна любила его, потеряв запасы еды и воды, снова пораненный в схватке, он все же был жив, враги отступили с потерями. А он пошел дальше, пока не рухнул, около самой густой чащи леса. Но откуда-то из ее глубины, остаткими ускользающего сознания, Берен услышал чудную песню, про зеленый сад. Затем пелена застилила уши и глаза.