a great desire to love

Ноябрь плавно переходит в декабрь. В Санкт-Петербурге замерзают каналы, и снег полностью запорошил их берега. Прошло четыре недели (не то, что бы Виктор продолжает следить, конечно) с момента его последнего обмена с Юри. Тем временем, он успел взять золото на Кубке Ростелекома и теперь проводит остаток дней на катке, тренируясь. В телефоне упрямо перестали появляться новые заметки, в квартире больше нет стикеров с танцующими на коньках пуделями, его руки упрямо чисты без комментариев и вопросов, написанных маркером. Фортепианная музыка для его произвольной программы снова начинает играть, и Виктор протягивает руки к небу в мольбе. Теперь он чувствует больше, чем когда-либо. Он создал эту часть специально, чтобы рассказать историю удивительной любви, которая побеждает несмотря на все трудности, намереваясь кататься и рассказывать о тех странных событиях своей жизни, которые связны с Юри Кацуки. Он надеялся, что они оба отправятся на финал Гран-при, чтобы он мог лично откатать ее для Юри и позже сказать, что программа посвящена ему. И что теперь? Он не уверен. Но слова Кристофа привели к тому, что все вокруг него разрушается. Виктор без усилий приземляет четверной флип и снова возвращается к вечеру произвольной программы Чемпионата Мира прошлого года. В ту ночь, после пятой победы подряд он столкнулся с вопросами о том, что собирается делать в следующем году. Тогда он не дал ответа, потому что честно понятия не имел, что собирается делать. Он потерял свою искру. Но было бессмысленно брать отпуск, особенно если он все равно хотел вернуться через год после. Мир профессионального фигурного катания был похож на прилив; он может либо накрыть тебя с головой и ждать пока ты захлебнешься, либо ты будешь убегать и смотреть, как он удаляется с тревожной быстротой. Пресс-конференция тем вечером была прервана сообщениями о неожиданном землетрясении магнитудой 7,6 баллов у побережья Хасецу района Кюсю в Японии. Даже здесь в Токио, так далеко от эпицентра, они чувствовали дрожь. На следующий день Виктор с ужасом наблюдал за новостями о последствиях в своем гостиничном номере. Затем он обронил несколько слов соболезнования прессе на короткой конференции, пожертвовал призовые деньги в фонды помощи при бедствиях и вернулся в Санкт-Петербург, как только вновь открылись аэропорты. С тех пор он избегал новостей, тогда он начал работать над программами следующего сезона и нуждался в спокойствии. Он ничего не слышал о смерти Юри Кацуки, и по какой-то причине никто никогда не беспокоил его по этому поводу. Возможно, они думали, что ему нужно время, чтобы смириться с утратой. И вот тогда начались перемещения, но откуда он мог знать, что все это время менялся местами с призраком? Он провел двадцать лет своей жизни, пренебрегая жизнью и любовью, и в первый раз, когда он впервые впустил кого-то в свою жизнь, вселенной пришлось разделить их, прежде чем это переросло во что-то серьезное. Виктор позволяет музыке охватить его полностью, когда начинает дорожку шагов. Не совсем похоже на то, как она выглядит в видео, которое Юрий заснял (когда Юри был в его теле) во время того «плохого дня» в сентябре, но он близок. Виктор не уверен, сколько еще должно пройти времени, прежде чем он будет состоянии смотреть это видео, не чувствуя себя сломленным. Юри, возможно, был мертв с апреля, но часть Виктора не хочет двигаться дальше. Тройной Аксель. Тройной флип. Виктор чувствует странное предвкушение, и на короткое мгновение он притворяется, что это часть души Юри, пытается сказать ему, что делать дальше. Он заходит на каскад тройной Аксель, ойлер, тройной Сальхов, в то время как музыка движется к головокружительной кульминации фортепиано и скрипки. Обычно в это время он чувствовал, что устал до мозга костей, но сегодня все по-другому. Сегодня он выполняет каскад тройной Лутц, тройной тулуп без колебаний, а затем, наконец… Четверной Сальхов выходит без особых усилий, а музыка достигает своей последней радостной ноты. Виктор заканчивает свою программу комбинацией вращений, и по мере того, как музыка заканчивается, он двигается к боковой стороне катка и закрывает глаза. На короткое мгновение Юри стоит у борта, его карие глаза сияют, а лицо озарено восторженной радостью. Когда он открывает глаза, то место, где был Юри, пустое. Виктор опускает руки, скользит обратно к музыкальному плееру и отключает музыку. Он берет еду-на-вынос на обратном пути в квартиру. У него не было аппетита в последнее время, особенно после того, как все рецепты, которые Юри тщательно написал для него, исчезли. Единственное, что говорит о том, что они когда-либо были там - это чистые листы бумаги, прикрепленные к шкафам, а также продукты, которые он определенно не покупал, лежали в холодильнике. Юри изменил так много в обстановке квартиры, но теперь, когда его нет, казалось, что его никогда и не было. Было бы легче сказать, что это он полностью забыл, что покупал еду, или приклеивал стикеры на шкафчики, или делал десятки фотографии Санкт-Петербурга и Маккачина, но Виктор никогда не был из тех людей, которые ищут легкий путь. Маккачин скулит, когда Виктор входит в квартиру, поэтому он складывает коробки и берет старого пуделя на прогулку. Мороз щиплет его за нос, когда они идут по парку. Зима заглушает даже малейшие шумы, все, что разрушает смертельную тишину, - это отдаленный грохот трамваев. Виктор подтягивает шарф на шее и смотрит вверх. Хотя в ночном небе Санкт-Петербурга не так много звезд, все еще есть видимые даже сквозь грязное небо, просто маленькие цепкие узоры света на черном бархате. Пока он смотрит на них, Виктор вспоминает рассказы бабушки о том, что каждая звезда является человеком, и когда человек умирает, его звезда падает с неба. Внезапно на него нисходит озарение. Или, может быть, оно было там все это время, и он просто не думал об этом. Виктор вытаскивает телефон и начинает искать авиабилеты в Японию. Он должен найти и вернуть звезду Юри на законное место в созвездии жизни.