***
Виктор задыхается, когда открывает глаза. Он пытается двигать головой, но только прислоняется к подушке, обернутой вокруг шеи. Грохот поезда наполняет воздух, и Виктор разворачивается и видит, как города и деревни размываются вспышками серого и белого. Затем он мельком видит свое отражение в стекле и испуганно отшатывается. На него смотрит лицо Юри с черной шапочкой на голове и ярко синим шарфом, повязанным на шее. Его маска натянута до носа, а его коричневая куртка застегнута поверх того, что похоже на гору слоев. Виктор также точно уверен, что если он снимет все эти слои и пощупает себя, то найдет новый жирок, которого, несомненно, не было там в последний раз, когда они перемещались. Может быть его форма не подходит для соревнований, но прямо сейчас Виктору абсолютно все равно. Он вернулся в тело Юри. Юри все еще жив. Он чувствует, как в глазах появляются слезы, и ему приходится противостоять желанию обнять и потискать себя, чтобы не беспокоить сидящих рядом людей. Но, Боже, как же он хочет. Он мысленно смакует каждый удар сердца, каждый вздох. Он наслаждается теплом кожи Юри и мягкостью его тела. Боже, задница Юри должна быть сейчас совершенно плюшевой. Но он не собирается проверять эту мысль на публике. Он почти пропустил, как объявили станцию Хасецу, но ему все равно удается сойти вовремя, таща за собой красный чемодан Юри, пока ищет выход к эскалаторам. Почти сразу, как только он спускается на станцию, он сталкивается с бесчисленными плакатами Юри. Виктор подавил смешок. В нескольких заметках Юри упомянул, что фигуристов в Японии пруд пруди, и он всего лишь один из них, про которого все забудут. Как же он ошибался, даже когда был жив. Кажется, что восемьдесят пять процентов украшений этой станции состоят из плакатов Юри Кацуки. Ясно, что этот парень - городской герой. Знакомый голос выдергивает из его размышлений. - Юри! - зовет Минако, и Виктор поворачивается, чтобы увидеть ее на другом конце барьера, ее нога вытянута в арабеск, когда она приветствует его знаменем с именем Юри. - Минако! - восклицает он, подходя к барьеру. На мгновение он выворачивает все доступные карманы Юри, пытаясь найти свой билет. Наконец, он находит его в кармане своих тренировочных брюк и пересекает барьер. - Рад видеть тебя! Она поднимает бровь. - Минако-сэнсэй для тебя, Юри-кун, - настаивает она. - Кроме того, почему на английском? Ты оставил мозги в Америке? Виктор застенчиво смеется. - Можно сказать и так, - говорит он. - Минако-сэнсэй, -добавляет он торопливо. Она закатывает глаза, хватает руку и направляет его к выходу. Виктор оглядывается, замечая, что люди смотрят на него и что-то шепчут друг другу по-японски. Юри, кажется, упоминал, что-то об этом городе. Он улыбается и машет ребенку и маленькой старушке, пока Минако продолжает тянуть его от станции. - Похоже, ты стал дружелюбнее к своим фанатам, - говорит она. – Америка, должно быть, благотворно повлияла на тебя. - Думаю, да, - говорит Виктор, удивленно озираясь вокруг, когда они, наконец, выходят со станции, и его взгляду открылось множество деревьев цветущей сакуры, опадающие лепестки которой похожи на гигантскую розовую снежную бурю. Кажется, что он никогда не привыкнет к Японии, независимо от того, как часто бывал здесь весной. - Куда мы идем? - Я веду тебя домой, глупый, - отвечает Минако, таща его к автостоянке. - Сегодня чемпионат мира, ты ведь не хочешь пропустить Виктора Никифорова, не так ли? Виктор немного посмеялся над этим. Минако посылает ему странный взгляд, а затем снимает блокировку с машины. Виктор загружает багаж Юри в багажник и садится на пассажирскую сторону, а затем проверяет время в телефоне Юри. Чуть позже полудня. У него есть время. - Минако-сэнсэй, - говорит он, когда машина выезжает с автостоянки. – Ты в последнее время слышала что-нибудь о ... землетрясениях? Она странно смотрит на него. - Нет, Юри. Зачем тебе? Виктор наблюдает, как Хасецу проносится мимо него, пока еще гордый и красивый перед катастрофой, и вздыхает. - Я просто ... - Как ему вообще сделать что-то подобное? - У меня просто есть ощущение, что, возможно, мы должны оповестить всех, кого знаем, и убраться отсюда как можно скорее, - выпаливает он. Брови Минако взлетели вверх. - Не говори глупости, Юри, - говорит она через мгновение. Виктор ощетинился. - Это не вздор! - задыхается он. - Сегодня вечером произойдет землетрясение и цунами, нам всем нужно эвакуироваться! Костяшки пальцев Минако внезапно побледнели на руле так, словно она пытается сфокусировать внимание на дороге вместо того, чтобы посмотреть в его сторону и убедиться, что он спятил. Она делает пару глубоких вдохов, а затем говорит, пытаясь успокоиться. - Почему ты думаешь, что это произойдет? - Я ... - Виктор запнулся. Он глубоко вздыхает. - Я просто знаю, хорошо? - Разве они обычно не посылают предупреждение в новостях, если грядет землетрясение? - Да, но в этот раз его никто не ожидал! Вот почему я это рассказываю! - Это выходит более раздражительным и истеричным, чем ему хотелось бы, но Минако, похоже, более или менее начинает верить. - Хорошо, - говорит она. – Допустим, я тебе верю, Юри. Ты хочешь, чтобы я развернулась и увезла нас из города прямо сейчас? - Пока нет. - Виктор качает головой. - Нам нужно заставить всех эвакуироваться. Минако медленно кивает. - И как ты предлагаешь это сделать? - Я ... - Виктор напрягся на мгновение. - Я не уверен, - признает он. Минако фыркает. - Нишигори в ледяном замке фактически имеют доступ к большому вещательному оборудованию города. Ты мог бы начать оттуда. Виктор бы обнял ее здесь и сейчас, если бы она не была за рулем, и если бы он не был уверен, что это выглядело бы очень странно со стороны Юри. Поэтому вместо этого он говорит простое «спасибо» и снова принимается разглядывать пейзажи. Они, наконец, подъезжают к знаку, объявляющему, что за воротами Ю-Топиа Кацуки. Минако припарковывает машину во дворе, они разгружают багаж Юри и затем проходят через главный вход. Дыхание Виктора сбивается от тепла, которое, кажется, пронизывает весь воздух в этой маленькой гостинице. Очевидно, что это небольшой семейный бизнес, и только мысль о том, что Юри растет в такой обстановке, заставляет сердце трепетать внутри. Затем он вспоминает, что он здесь делает, и холод охватывает его в тот же самый момент. Он не сможет спасти это здание от того, что должно произойти. Но он мог хотя бы попытаться спасти людей. Минако кричит приветствие на японском языке. Спустя несколько мгновений пухленькая женщина средних лет выбегает, чтобы приветствовать их, ее глаза сверкали очень знакомо. Мать Юри, понимает Виктор, и холод снова охватывает его сердце. Он моргает, когда молчание затягивается, и понимает, что должен был ответить на то, что только что сказала мать Юри. - Извини, - застенчиво говорит Виктор. - Я не понимаю, что ты только что сказала. Мама Юри кидает обеспокоенный взгляд на Минако, которая отвечает ей на японском. Затем она снова поворачивается к нему, ее взгляд теплый и приветливый. - Прошло столько времени с тех пор, как мы в последний раз видели тебя, Юри. Добро пожаловать домой, - говорит она, с акцентом, но на свободном английском языке. - О, - говорит Виктор. Он, на самом деле, не уверен, сколько Юри не было. – Хорошо наконец-то оказаться дома. - Очень жаль, что в этом году ты не смог отобраться на Чемпионат Мира, но, по крайней мере, это значит, что мы дольше увидим тебя, - продолжает мать Юри, и сердце Виктора почти останавливается из-за того, что Юри, возможно, будет сегодня на чемпионате вместо Хасецу. Особенно сейчас, когда он встречает любимых Юри, он не уверен, какая ситуация хуже. - Но ты, наверно, очень голоден, проехав весь день. Если хочешь, я могу приготовить тебе кацудон! В животе Виктора немного урчит. - Было бы неплохо, - соглашается он. Он отчетливо чувствует, что что-то упустил, пока мать Юри помогает донести чемодан Юри в его комнату. Виктор идет за ней, пытаясь запомнить расположение комнат гостиницы, чтобы не выставить себя дураком, заблудившись в доме детства Юри. Он залезает в телефон Юри, пытаясь найти от него какие-нибудь заметки, которые могут помочь. К сожалению, примечаний и записок нет. Отлично. Я должен сделать все сам, угрюмо думает Виктор, когда проходит в комнату Юри и распаковывает вещи. Пара заметок о том, что обычно делает Юри, когда дома, не помешали бы. Он оглядывает комнату и присвистывает, когда видит, что повсюду висят фотографии Виктора Никифорова и плакаты. Кажется, примерно в таком же количестве, как и на станции Хасецу. Он испытывает соблазн подписать их все, но он знает, что это, вероятно, будет пустой тратой времени. Он снова проверяет свой телефон. Мужская произвольная программа начнется в семь, а сейчас четыре. Предполагается, что землетрясение начнется примерно в восемь тридцать, с некоторым промежутком времени между главным шоком и последующими цунами. У него есть время, чтобы предупредить людей, если они будут слушать. Минако ранее упомянула о семье Нишигори в Ледяном замке, имеющей доступ к вещательному оборудованию. Он просто должен выяснить, как добраться до катка отсюда. Вбивая в навигаторе «Ледяной Замок», Виктор выбегает из комнаты Юри. Он столкнулся на полпути через вестибюль с женщиной с короткими обесцвеченными волосами и юкате, которая обозначает ее как сотрудника Ю-Топиа. - Что за спешка, Юри? - спрашивает она. Виктор чувствует облегчение от того, что до всех дошла информация говорить с ним на английском. - Я ухожу, - говорит он. - Уходишь? - повторяет она. - Ты только что приехал. Мама готовит кацудон для тебя. Почему бы не отдохнуть немного в горячих источниках? - Мне нужно на каток, - говорит Виктор и чувствует тяжесть в животе от осознания, что эта женщина по всей видимости сестра Юри. Еще одна душа, которую нужно спасти. - Значит, ты возвращаешься в фигурное катание после этого сезона? - спрашивает она. Виктор моргает. - Хм, - отвечает он, раздумывая. Юри, помоги! Что я должен сказать? - Ты же знаешь, мы будем поддерживать тебя независимо от того, что ты выберешь, верно? - Да, - говорит он, внезапно ему кажется, что блеск деревянных полов такой интересный. Кажется, она почувствовала его дискомфорт из-за этой темы и положила руку ему на плечо. - Я знаю, ты хочешь убежать и тренироваться, Юри, но мама заметила странность в том, что ты все еще не поздоровался с Виччаном. - Виччан, - повторяет Виктор. Сестра Юри странно смотрит на него и начинает подталкивать его к дверям. - Да, Юри, Виччан. Ты знаешь. Собака, о которой ты молил маму и папу в течение нескольких месяцев? Тот, кого ты любил больше, чем, вероятно, все остальные вместе взятые? Пойдем, не говори мне, что ты уже забыл ... И затем она проталкивает его через дверной проем и закрывает за собой дверь. Виктор почти спотыкается о выступ перед татами*, но он успел остановиться и снял свои тапочки, прежде чем пересек комнату к алтарю, где стояла знакомая фотография маленького Юри, держащего щенка пуделя. Виктор выдыхает. В некоторых заметках Юри говорил о своей собаке. Но он не знал его имя или что он мертв. Вспоминая, что делала Минако на могиле, Виктор протягивает руку и очищает фотографию на алтаре маленькой щеткой, а затем зажигает палочку ладана в держателе перед ней. Он замечает, что ошейник собаки лежит рядом с фотографией, возле пластины с остывающими булочками. Виктор немного посмеялся над этим. Маккачину бы понравились эти булочки. - Виччан, - тихо говорит он, поворачиваясь к фотографии. Маленький пудель выглядел точно так же, как Маккачин, когда Виктор впервые взял его. Юри, вероятно, упомянул бы об умершей собаке, если бы это произошло до их последнего перемещения на NHK Trophy, поэтому Виччан, должно быть, умер уже после. От этой мысли все внутри него сжалось. - Виччан, я знаю, что ты, вероятно, не можешь это слышать, даже если и можешь, вероятно, не знаешь, кто я, - говорит он. - Я Виктор, человек, в честь которого тебя назвал Юри. Я пришел сюда, чтобы все исправить. Я знаю, что это эгоистично говорить это, но Юри не должен был воссоединиться с тобой так скоро и так жестоко. Он должен был прожить очень много лет ... и прийти, чтобы воссоединиться с тобой во сне, старым, морщинистым и любимым ... Он снова чувствует комок в горле и глаза щиплет от слез. - Пожалуйста, Виччан, дай мне сил. Дай мне смелость, чтобы спасти Юри и его семью от катастрофы сегодня вечером. И дай мне ... - отрезает он, вытирая глаза. - Дай мне шанс показать Юри, что я его люблю. Он задерживается у алтаря еще немного, прежде чем встать и выйти из комнаты. Сестра Юри, которая стояла, опершись на стену, с сигаретой, кивнула ему, когда он вышел из гостиницы. Виктор снова вбил направление к Ледяному замку и побежал. "Ледяной замок" выглядит немного старше, чем он запомнил. Виктор проверяет время, пока поднимается по ступеням к катку. Сейчас оно отдаляется от позднего полудня, у него осталось около трех с половиной часов до землетрясения. Он врывается в двери, заставляя девушку за прилавком удивиться. Это Юко, и она расплывается в приветливой улыбке. - Юри? - спрашивает она и смущается, когда он не отвечает. Виктор качает головой. - Прости, я не могу сейчас говорить по-японски, - извиняется он. Она вопросительно смотрит на него. - Что-то не так? - Да, - немедленно отвечает Виктор. - Сегодня вечером в Хасецу произойдет землетрясение и цунами, и мы должны как можно скорее эвакуировать город. Могу ли я получить доступ к радиовещательному оборудованию? Только после того, как он выпалил все это, понял, что это, вероятно, очень нехарактерно для Юри, потому что Юко смотрит на него, склонив голову в сторону. - Ты хорошо себя чувствуешь, Юри? - спрашивает она. - Иди сюда, я проверю температуру. - Я в порядке!- восклицает Виктор. - Пожалуйста, Юко, ты должна мне поверить! - Я бы хотела, но это кажется… невозможно, чтобы… - Юри! - Другой человек внезапно берет Виктора в стальной захват, говоря еще одно приветствие на японском языке, которое Виктор не может понять. Он поднимает голову и видит высокого, крепкого человека с добродушным лицом. - Привет? - Он едва может дышать. - Такеши! - предостерегает Юко. - Отпусти его! Мужчина подчиняется, смеясь и взлохмачивая волосы Виктора. - Прошло столько времени с тех пор, как ты был здесь в последний раз, Юри! Ты такой же толстый, как я сейчас! Виктор стонет. Затем внезапно его сбивают с ног три одинаковые маленькие девочки, одетые в розовое, фиолетовое и синее. - Хорошо, что ты вернулся, Юри! - Вау, ты действительно потолстел, Юри! - Ты, правда, разучился говорить по-японски в Америке, Юри? Виктор вскочил на ноги, глядя на трех девочек, которые жадно фотографируют его быстро-покрасневшее лицо. Молодая пара с тремя девочками... - Аксель, Лутц, Луп! - Кричит Юко. - Перестаньте беспокоить бедного парня, он только что вернулся! Виктор сглатывает. Их он тоже должен спасти. - Такеши, - говорит он, обращаясь к мужчине. - Пожалуйста, сделай мне одолжение. Вывози свою семью за город прямо сейчас. Уезжайте настолько далеко, насколько сможете, и повыше, если это возможно. Такеши Нишигори хмурится. - Что случилось, Юри? - спрашивает он. - Он говорит, что сегодня произойдет землетрясение и цунами, - говорит Юко. - Что? – нахмурились тройняшки. - Ни за что! - Разве они не отправят предупреждение, если это произойдет? - спрашивает Такеши. - Но к тому времени будет уже слишком поздно! – настаивает Виктор. - Пожалуйста. Доверься мне. Такеши кивает, и Виктор чувствует облегчение. Юко хмурится. - А как насчет других людей в Хасецу? Разве мы не должны их предупредить? - Вот почему я попросил о доступе к вашему вещательному оборудованию, - говорит Виктор. - Мы должны эвакуировать город, прямо сейчас. - Но сегодня Чемпионат Мира! - сетует Аксель. - Ты умрешь, если останешься здесь! – закричал Виктор. На несколько минут повисла тишина. Сердце Виктора бьется слишком громко, чудо, что никто не слышит. Что, если никто не поверит мне? Если они все умрут, несмотря на мои предупреждения, то будет ли в этом моя вина? Беспокойство проникает в его мысли, отравляя их страхом. Он чувствует, как сердце забилось чаще, дыхание ускорилось. Лица семьи Нишигори исказились. Нет. Не сейчас. Виктор сжимает глаза. Я не могу позволить этому случиться со мной сейчас. Внезапно имя Юри прорезает туман в его голове. Он открывает глаза, Юко держит его за руку с улыбкой на лице. - Мы отправим трансляцию в город, - говорит она. - И мы заедем за твоей семьей по пути из Хасецу. Виктор глубоко вздыхает и улыбается. - Хорошо, - говорит он. - Мы вышлем уведомление в прессу прямо сейчас! - заявляет Лутц, и три девочки тут же убегают, хихикая. Виктор, казалось, мог рухнуть прямо на месте. Рука Юко еще не оставила его руку. - Ты уверен, что хочешь пропустить программу Виктора, Юри? - спрашивает она, ее глаза насмешливо сверкают. Виктор смотрит на стеклянные двери катка, и с изумлением понимает. Если он здесь, в теле Юри, значит, Юри тоже здесь, но в нем. - Я в этом уверен, - говорит он, его взгляд застыл на стеклянных дверях. – Пожалуйста, иди. Отправь уведомление об эвакуации и уходи отсюда со своей семьей. Юко и Такеши испугались. - А что насчет тебя? - спрашивает Такеши. - Я найду выход, - говорит Виктор, и проверяет телефон Юри. Почти семь. Снаружи небо розовеет, собираясь погрузиться в темноту. Он больше чувствует, чем слышит, что двое других уходят, и направляется к дверям, отделяющим лобби от катка.***
Первое, что чувствует Юри, когда просыпается - холод. Его лицо и руки крепко прижаты ко льду, и он чувствует по всему телу слабую пульсацию от падения на льду. Медленно он переходит в сидячее положение. Серебристые волосы лезут ему в глаза. Ох. Он в теле Виктора. Юри оглядывается вокруг. Каток, на котором он сидит, по-прежнему имеет знакомые знаки Ледяного замка, значит он все еще в Хасецу. Тогда что делает Виктор в Хасецу? В его коньках? Юри медленно едет ко входу на каток, держась за борт для поддержки. Пальцы ног слишком зажаты в этих коньках, и все тело болит. Что бы Виктор не сделал с его телом, ему точно понадобится медицинская помощь в ближайшее время. Он выходит со льда, находит чехлы и надевает их. Наконец, он обувается в ботинки Виктора и выходит с катка… Только чтобы оказаться в совершенно другом лобби. Стены покрыты его плакатами и фотографиями, есть даже витрина, полная его трофеев. Юри кажется, что сердце застряло у него в горле. Где они… Его взгляд падает на мемориальную доску у двери, и он подбегает, чтобы прочитать ее, чувствуя, что его желудок падает, как и он сам.Этот каток, ранее Ледяной замок Хасецу, был перестроен и переименован в память о Кацуки Юри 1992-2016 гг. Лучший фигурист Японии и первый в наших сердцах.
Юри выбегает из здания, его сердце колотится. С вершины лестницы он видит кучу щебня, который был мостом между Ю-Топиа и Ледяным замком, и обломки многих других знакомых зданий возле катка. Солнце уже садится, небо угасает в оттенках розового, бросает на покрытые снегом руины оттенки сверкающего золота. Итак, то цунами ... Колени Юри подгибаются. Он опускается на бетон, глядя на опустошенный морской пейзаж. ... должно быть, убило меня.