a great desire to love

Виктор не находит свое тело на льду. Конечно, нет. Как бы он смог? По идее он должен быть в нескольких километрах в Токио, готовясь катать “Stammi Vicino” в последний раз. Их временные рамки все еще не синхронизированы. Но все же ближе, чем они были друг к другу, за исключением GPF в Сочи… Внезапно он вспоминает, но глазами Юри ... - Юрий!- Голос Виктора звучит позади Юри. Он поворачивается и расстраивается, когда видит, что Виктор разговаривает с Юрием Плисецким. – Твоя произвольная была хороша, но тебе нужно поработать над дорожкой шагов. - Я выиграл, так что, не пофиг ли? - отрезает другой Юрий, пока Юри пытается замедлить гонку своего сердца. Может быть, он меня еще не заметил. В конце концов, я меняюсь местами с ним целый год; он обязательно заметит меня. Хотя это не повторялось с NHK Trophy ... он, должно быть, разочарован тем, что я так сильно налажал на ФГП ... Виктор чувствует, как колет в боку, пока он бегает по комнатам, окружающим каток, проверяя каждую из них хотя бы на намек, что Юри мог быть здесь. Сейчас он единственный в Ледяном замке, и вокруг него объявляется эвакуация на английском и японском языках. Сегодня в Хасецу ожидается внезапное землетрясение и цунами. Каждый, кто находится вблизи побережья, должен эвакуироваться дальше вглубь страны или на более высокую территорию. - Юри! - кричит Виктор, даже когда тело Юри протестует против каждого шага, через боль в боку. - Юри, где ты? Он заметил меня! Юри испугался, когда Виктор повернулся к нему со спокойной улыбкой на лице. Это та улыбка, которую он показывает прессе и поклонникам. Юри чувствует, как сердце уходит в пятки. Это не улыбка, которую бы вы подарили тому, с кем менялись телами ... - Фото на память? - спрашивает Виктор, и сердце Юри Кацуки разбивается вдребезги. - Юри! - кричит Виктор, когда, наконец, выбегает в вестибюль, его разум все еще в воспоминаниях воспоминаний Юри. Как я мог знать тогда? Как я мог знать, что ты уже знал меня, что мы менялись телами? И все же... Тепло от алкоголя проходит сквозь тело Юри. Он не уверен, сколько бутылок он выпил, все вызывает головокружение, эйфорическое размытие. - Когда сезон закончится, ты можешь приехать в Хасецу! У моей семьи есть курорт с горячими источниками, и мы будем рады видеть тебя! - Юри говорит еще что-то непонятное, когда полураздетый обнимает тело Виктора. - Если я выиграю этот танец, ты должен стать моим тренером, хорошо? Пожалуйста? Будь моим тренером, Виктор! - Юри! - Голос Виктора хрипит, когда он выбегает на передние ступени катка. Тени вокруг него удлиняются. - Юри, ты здесь, не так ли?

***

Юри дергается, когда слышит свое имя, эхом отдающееся на ветру. Он вскочил на ноги, его колени все еще ослаблены, и оглянулся. Небо начинает темнеть, наливаться оттенками золотого, розового и пурпурного, когда солнце скользит все ближе и ближе к горам на западе. - Виктор? – кричит он в ответ, возвращаясь к катку. - Виктор, где ты?

***

Виктор, где ты? Виктор дико оглядывается вокруг, ища источника эха. - Юри! - кричит он в ответ, подбегая к ступенькам. Внезапно кисть появляется из воздуха, сердце пропускает удар, и Виктор знает.

***

Внезапно кисть появляется из воздуха, сердце пропускает удар, и Юри знает. Он возвращается к пустому пространству перед дверями катка и протягивает руку. - Виктор, ты ...

***

- Здесь? - шепчет Виктор, когда возвращается к пустому пространству перед дверями катка. Ничего. Розовый переходит в фиолетовый, а последние слабые лучи золотого солнца исчезают за горами.

***

Юри глядит на морской пейзаж. В сумерках грань между мирами размывается, все кажется нереальным. На короткое время руины снова становятся гордыми зданиями, затем он моргает, и они снова обрушиваются. Медленно он поворачивает голову, и его дыхание замирает, когда он видит перед собой высокую, стройную фигуру Виктора Никифорова. - Виктор, - выдыхает он, Виктор открывает руки, и Юри вбегает в его объятия, зрение размывается из-за слез, когда он крепко прижимается к очень реальному, очень родному телу своего кумира и ... тому, кем он стал для него сейчас. Он чувствует, как руки Виктора обнимают его, успокаивают и защищают, и он не может не рыдать в изгибе рук Виктора. - Виктор, это ты, это правда ты! - Да, - говорит Виктор, нежно шепча Юри на ухо. - Это я. Я приехал, чтобы увидеть тебя. Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы найти тебя. - Но ты ... ты пришел, когда я ... - Я знал, что часть тебя все еще была во мне, и я пытался катать последнюю программу в твоих коньках, чтобы вытащить ее. - Я катал твою программу. - Юри резко отодвигается от Виктора, широко раскрыв глаза, вспоминая, как он проснулся. - И почему ты сделал что-то настолько глупое? Ты же знаешь, что мои коньки малы для тебя! Ты причинял себе боль! Виктор не может не смеяться над этим. Это тот Юри, которого он помнит, волнующийся, заботящийся, и такой ужасно, ужасно милый. Но Юри не стал поучать его. - Кроме того, зачем ты трогал мою задницу? Знаешь, Пхичит видел, как ты это делал. - Я не мог ничего с собой поделать! Это было только один раз или два ... Или каждый раз ... Юри явно не купился. - Извращенец, - говорит он, но в его голосе есть мягкость, как будто он потворствует любимому человеку. Виктор чувствует, что его сердце трепещет от этой мысли. - На заметку, твоя задница идеальна, - говорит он, и Юри краснеет. - Знаешь, все участники банкета ФГП прошлого года согласны со мной. - Он делает паузу. - И мне жаль, что я не узнал тебя в тот первый раз в Сочи. Я не начал меняться с тобой местами до Чемпионата Мира этого года, так что мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что с тех пор тебя не было. Юри улыбается. Кажется, почти невозможным злиться на Виктора, независимо от того, что он говорит раздражающие вещи. - Иногда тебе следует покупать настоящую пищу, а еще больше обнимать Маккачина. - Я горжусь, что ты приземлил четверной Сальхов, - отвечает Виктор. - И что попытался прыгнуть четверной флип. - Я должен был сделать это, они были частью твоей программы. - Юри делает паузу, его брови хмурятся, когда он вдруг что-то вспоминает. - Кстати, твоя произвольная в этом году… - Посвящается тебе? - спрашивает Виктор, и самая красивая улыбка распространяется на его лице. – Да. Юри целует его. Он не уверен, что заставило его сделать это. Губы Виктора очень мягкие, и русский на короткое время замирает от неожиданности при первом касании, но вскоре тает, его руки возвращаются, чтобы обернуться вокруг Юри. Сердце Юри поет. Они отрываются после нескольких минут, но кажется, что прошли часы или дни. Виктор выглядит слегка запыхавшимся, и румянец быстро ползет по щекам Юри, когда он потирает шею. - Прости, - говорит он. - Не надо, - говорит Виктор и дарит Юри более мягкий быстрый поцелуй. Юри вздыхает. - Итак, произойдет землетрясение, - говорит он, когда Виктор отстраняется. - У тебя еще есть час или около того, прежде чем оно ударит, - тихо отвечает Виктор, поворачиваясь к океану. - Но цунами – то, о чем я беспокоюсь. - Что насчет других? Моей семьи? Юко и Такеши? Минако-сэнсэй? - Я велел им эвакуироваться, - говорит Виктор. - Надеюсь, к настоящему времени они уже будут вне опасности. - Хорошо. - Юри улыбается ему. - Спасибо, Виктор. - Не нужно, это все ради тебя, - отвечает он. Юри кивает, глядя на океан. Сумерки быстро перетекают в ночь, последние следы золотого исчезают за горами. Момент почти закончился. - Юри, - внезапно говорит Виктор, и Юри поворачивается, чтобы увидеть его с ручкой в руке. - На случай, если мы проснемся и не сможем вспомнить, что мы здесь делаем или кто мы друг другу, - говорит он, когда пишет что-то на руке Юри. Затем он берет и целует безымянный палец Юри, улыбаясь ему в лицо. - Пожалуйста, будь рядом со мной. - Я буду, - соглашается Юри, когда берет ручку и руку Виктора. Виктор чувствует, как ручка пересекает его руку, а затем внезапно уходит последний намек на золото в небе, и Юри исчезает. Ручка падает на бетон, а у Виктора остается линия на руке.